Таких не берут в космонавты. Часть 1

Глава 22

В кафе я сытно поел, поэтому шагал сейчас по засыпанному снегом тротуару в хорошем настроении (которое нисколько не испортила стычка с Геной Тюляевым). На очистившемся от облаков небе застыло солнце. Шапки снега на ветвях кустов и деревьев ярко сверкали, будто бриллиантовые колье на витрине ювелирного магазина. Иришка Лукина держала меня под руку — её глаза задорно блестели. Единственной хмурой тучей сейчас выглядел Лёша Черепанов. Его брови выбрались из-под большой кроличьей шапки и нависли над глазами, уронив на них чёрные тени. Плотно сжатые губы Алексея походили на проведённую карандашом линию.

— Лёша, ты слышал о теории эволюции Дарвина? — спросил я. — Чарльз Дарвин, это тот мужик, который обозвал всех людей родственниками обезьян.

Черепанов едва заметно повёл плечом.

Я отметил, что пальто ему явно маловато.

— Ну, слышал, — ответил Алексей. — Нам о нём на уроке говорили.

— Прекрасно, — сказал я. — Значит, ты уже отчасти посвящён в главную тайну, позволяющую мужчине соблазнить женщину. Так вот, мой дорогой Лёша. Согласно утверждению Дарвина, все женщины — это тоже родственницы обезьян. Красиво причёсанные, подкрашенные модной сейчас бледно-розовой помадой, наряженные в приличную одежду. Но… всё же отчасти обезьяны.

— Вася! — воскликнула Иришка.

Она несильно ударила меня ладонью по плечу.

— Сами вы обезьяны! — сказала Лукина.

Я улыбнулся и сообщил:

— Так мы же с этим и не спорим. Все люди родственники обезьян. Так постановил Дарвин. А женщина — тоже человек. Или ты это отрицаешь?

Лукина насупилась.

— Ой, всё!‥ — сказала она.

Выдержала паузу и попросила:

— Рассказывай дальше.

Черепанов тоже кивнул — молчаливо поддержал Иришкину просьбу.

— Так вот, — продолжил я. — Люди по своей сущности животные, млекопитающие. А поведением животных, как вы знаете, управляют инстинкты. На поведение людей инстинкты тоже оказывают огромное влияние, хотя мы с вами и обладаем более развитым интеллектом, чем те же шимпанзе. При этом мы ещё и стайные животные. А во всякой стае существует… что?

Я посмотрел на Черепанова — тот пожал плечами.

— В стаях существуют строгие иерархические отношения. Вам понятно, что это? Или пояснить?

— Поясни, — сказала Иришка.

Черепанов тоже кивнул.

Я взглянул на опустившую ветви под тяжестью снежных шапок берёзу. Отметил, что у неё сейчас был праздничный, почти новогодний вид. Зажмурился от блеска её белоснежных ветвей.

— Иерархическая система внутри общества или стаи, — сказал я, — это когда в обществе существует чёткая цепочка подчинения, начинающаяся от лидера, вожака так называемой стаи, и заканчивая нижними звеньями этого общества. Я вам скажу по секрету, что построением этой самой цепочки в человеческом обществе, занимаются в основном мужчины.

Я взглянул на Алексея.

— Лёша, наверное, ты замечал, что в любом новом коллективе мужчины едва ли не сразу же приступают к выяснению собственного места в этой самой иерархической цепочке. Меряются… силой, скоростью, наглостью. Через относительно небольшой промежуток времени они уже понимают, какое именно место они в этой новой цепочке занимают.

Спросил:

— Пока всё понятно?

Посмотрел на Черепанова. Но первой мне ответила Иришка.

— Про стаю понятно, — сообщила она. — Непонятно только, причём тут женщины.

— Да, — сказал Алексей. — Причём?

Я взмахнул рукой.

С берёзы вспорхнули воробьи. Они резво полетели через дорогу, отчаянно ругая меня на своём чирикательном птичьем языке.

— Очень даже притом, — заявил я. — Вспоминаем теорию эволюции Дарвина. О чём она нам говорит? О том, что главным факторов видообразования новых организмов являются борьба за существование и наследственная изменчивость. Борьбу за существование человека, как вида, ведут не только мужчины. Не менее важную роль в этой борьбе играют женщины.

— Ещё бы, — сказала Лукина. — Мы о-го-го как боремся.

Она сжала обёрнутые варежкой пальцы и погрозила кулаком сидевшей на фонарном столбе вороне.

Ворона склонила к нам голову и возмущённо каркнула.

— Как мы уже признали, на поведение людей большое внимание оказывают инстинкты. Главными инстинктами для нас с вами всегда были и будут инстинкт самосохранения и инстинкт продолжения рода. Открою вам страшную тайно: именно эти два инстинкта играют главную роль во взаимоотношениях мужчины и женщины. Потому что они важны для сохранения нашего рода.

Мы прошли мимо столба — теперь ворона любовалась на наши спины.

— У женщин инстинкт продолжения рода проявляется особенно сильно, — сказал я. — Мы его сейчас называем словом «материнство». Поэтому женщины смотрят на нас, мужчин, прежде всего, как на будущих отцов и защитников семьи. Помните, ту самую наследственную изменчивость, о которой говорил Дарвин? Женщины выбирают, какие черты унаследуют её дети.

Мы выждали, пока по дороге проедет отчаянно громыхавший кузовом грузовик, перешли через проезжую часть.

Я посмотрел на Черепанова и сказал:

— Чтоб ты понимал, Лёша, женщины подбирают для своего будущего потомства именно те наследственные черты, которые в будущем облегчат детям борьбу за выживание. Поэтому они смотрят на нас и подмечают тех, кто обеспечит им и их потомству безопасность и наилучшие условия для существования. Они наблюдают за нашим выстраиванием иерархических цепочек. Понимаешь?

Алексей вздохнул.

— При наличии выбора, — сказал я, — женщина всегда выберет того, кто покажется ей наиболее достойным. А таковым обычно оказывается самец, занимающий наивысшее место в нашей мужской конкурентной цепи. Точнее, мужчина с наивысшим статусом в обществе. Женщина делает выбор не умом. Улавливаешь, Лёша, что я говорю? Выбором женщины руководят её инстинкты.

— Так уж и инстинкты? — сказала Иришка. — Мы что, по-твоему, как кошки? Совсем не думаем головой? Человек, между прочим, в отличие от зверей, обладает высокоразвитым интеллектом. Мы умные. Так что я с тобой совершенно не согласна. Мы выбираем мужчин, руководствуясь своим умом, а не… слушая звериные инстинкты.

Я усмехнулся.

Посмотрел на Лукину. Заметил, что у неё уже вновь зарумянились щёки.

— Это тебе сейчас так кажется, — сказал я. — Потому что ты никогда толком и не задумывалась над причинами своих предпочтений. Вот скажи мне: что именно тебе нравится в мужчинах? Я не имею в виду конкретную особь.

— Тюляева, — добавил Алексей.

Иришка недовольно сверкнула в него глазами. Но не огрызнулась.

Она снова повернула ко мне лицо.

— Мне нравятся красивые и сильные мужчины, — сказала она. — Высокие. Умные.

— Как Гагарин? — спросил я.

Лукина моргнула.

— Причём здесь Гагарин? — сказала она.

— Иришка, тебе нравится Юрий Алексеевич Гагарин, Первый космонавт Земли?

Лукина фыркнула.

— Конечно, нравится, — сказала она. — Он всем нравится. У него очень приятная улыбка.

Я кивнул и согласился:

— Да, улыбка у него замечательная. Ты вышла бы за него замуж?

Заметил, как вспорхнули вверх брови на Иришкином лице.

— Причём здесь…

— Вышла бы, или нет? Если бы он сегодня сделал тебе предложение.

Лукина махнула рукой.

— Вася, да ну тебя!‥ Рано мне ещё замуж!

Я взглянул на Черепанова и сказал:

— Лёша, ты заметил: она не ответила «нет». Хотя он почти вдвое старше неё. К тому же… напомни мне, Лёша, какой у Юрия Алексеевича Гагарина рост?

— Метр и шестьдесят пять сантиметров, — ответил Черепанов.

Я повернулся к Иришке, спросил:

— По-твоему, он высокий? Или ты считаешь его физически сильным? Нет, я соглашусь: в космонавты слабаков не берут. Но куда им до тех же силачей штангистов или кузнецов. Получается, что Юрий Гагарин не высокого роста, не силач… но ты всё же рассматриваешь его, как завидного жениха. Будь он ещё на десяток лет моложе — ты бы и раздумывать над ответом не стала. Так?

— Вася, я…

— Так, или нет? — повторил я.

Иришка смущённо опустила взгляд.

— Ну, я не знаю… — произнесла она.

Она дёрнула меня за руку — совершила маленькую месть.

— Иришка, Лёша, — сказал я, — теперь вообразите, что сейчас бы шёл шестьдесят первый год. До первого полёта человека в космос ещё оставалось бы два с половиной месяца. Кем тогда был Юрий Гагарин? Выпускником авиационного училища. Старшим лейтенантом, каких в нашей стране вагон и маленькая тележка. К тому же, невысоким и явно не силачом. Он был совершенно обычным.

Я взглянул на Иришку и добавил:

— Да, у него уже тогда была приятная улыбка. Но не из-за этой его улыбки в Юрия Алексеевича влюбилась вся женская часть человечества. Невысокий улыбчивый лётчик приглянулся женщинам именно потому, что после своего полёта он взлетел едва ли не наивысшую ступень в иерархии человеческого общества. Возлюбленная или жена Первого космонавта Земли!‥

Я подмигнул Иришке.

— … Прекрасно звучит, не правда ли? Я уж не говорю о том, что ваши будущие дети получили бы небывалый бонус в получении общественного статуса уже только благодаря имени их отца. Какие ещё бонусы рисует в женском воображении перспектива стать супругой первого героя-космонавта? Вот вам и пример того, как влияют на выбор женщины инстинкты.

Лукина снова тряхнула головой.

— Всё равно, я с тобой не согласна. Инстинкты здесь не причём. Гагарин красивый мужчина…

— Да перестань, Иришка, — сказал я. — Мужская красота это относительное понятие. Вот взять хотя бы меня и Гену Тюляева…

— Причём здесь Гена? — спросила Лукина.

— При том, что именно из нас двоих сегодня выбирала Клубничкина.

Я посмотрел Черепанову в глаза и сказал:

— Прости, Лёша. Но ты проиграл Тюляеву в конкурентной борьбе за внимание Клубничкиной задолго до сегодняшнего дня. Я уверен, что ты и сам это понимаешь. Именно поэтому ты и нацелился на лавры героя-космонавта. Потому что надеешься: таким образом ты переломишь сложившуюся ситуацию в свою пользу. Пусть ты и ошибаешься. Я объясню, почему. Чуть позже.

Иришка дёрнула меня за руку.

— Так причём здесь Гена и Клубничкина? — спросила она.

Я поправил съехавшую на затылок шапку и ответил:

— Иришка, сегодня в кафе Светлана делала выбор между мной и Геннадием. Вы видели: она недолго сомневалась, прежде чем направилась к нашему столу. Не утверждаю, что выбор она сделала при помощи одних лишь инстинктов. Вполне вероятно, что она выбирала и при помощи того самого интеллекта, о котором ты мне говорила.

Лукина махнула варежкой.

— Какой там интеллект, — сказала она. — Вот здесь ты, пожалуй, прав. Там были только звериные инстинкты.

— Эти инстинкты направили Клубничкину к нашему столу.

Я указал рукой на Алексея.

— Теперь скажи мне, Лёша. Почему она так однозначно предпочла меня, а не Геннадия. Сделай вывод, основываясь на моих рассказах о теории эволюции Чарльза Дарвина.

— Потому что у тебя выше… этот… статус?

— Правильно! — сказал я. — Кто из нас двоих красивее — это дискуссионный вопрос. К тому же, высокий статус преображает внешность мужчины в женских глазах. Как это случилось с Юрием Алексеевичем. Теперь прикинь, какие именно факты Клубничкина мысленно раскладывала при виде нас на воображаемые весы. Точнее, это проделали за неё те самые инстинкты размножения и самосохранения.

— Ну-у, — неуверенно протянул Черепанов.

— Внешне мы примерно одинаковые, — сказал я. — В том смысле, что оба смазливые, высокие и с хорошей фигурой. Поэтому наша внешность на выбор Клубничкиной почти не повлияла. А дальше шла игра в одни ворота.

Я принялся загибать на левой руке пальцы.

— Во-первых, я уже заимел романтический ореол героя после того случая с пожаром. А главное: после награждения в спортзале. Это несомненный плюс в мою пользу. Во-вторых, я приехал из Москвы. В глазах мечтающих о покорении столицы провинциальных девиц это выглядит несомненным преимуществом. В-третьих, это мои родители. Папа Геннадия по местным меркам непрост, но…

Я пожал плечами.

— … Мои папа и мама сейчас работают в МИДе. А это звучит очень и очень солидно. Что тоже добавило мне статусности в глазах Светланы Клубничкиной. Не уверен, что Клубничкина слышала о моих достижениях в учёбе. Поэтому этот вопрос я обойду стороной. Хотя ум мужчины и его образованность обычно тоже важны. Остался ещё мой Голос. Который следовало бы назвать «во-первых».

Шагавшая рядом со мной Иришка кивнула — в подтверждение моих слов.

— Прекрасный Голос… я не буду скромничать… и умение им пользоваться — это то, что резко выделяет меня сейчас из местного окружения. Он делает меня заметным и узнаваемым. Что, несомненно, идёт плюсом в графу статусности. В приложение к нему следует и моё певческое прошлое. Которое намекает: певческая карьера для меня — проторенная дорожка.

Я показал Черепанову сжатые в кулак пальцы.

— Вот и получилось, что Клубничкина почти не тянула с выбором. Её инстинкты однозначно подсказали, чей статус предпочтительнее. Женское чутьё направило Свету в мою сторону. Но… Лёша, ты скажешь сейчас, что это несправедливо. По отношению к Тюляеву. Да и по отношению к тебе. Отчасти будешь прав: мне относительно повезло с местом рождения и с происхождением.

Алексей кивнул.

Я усмехнулся и заявил:

— Вот только ты забыл: все прочие мои плюсы могли бы оказаться и у Тюляева. Если бы Геннадий с юных лет посещал шесть дней в неделю занятия по вокалу, к примеру. Или если бы развил иное конкурентное преимущество. Победил бы, к примеру, на городской олимпиаде по математике. И все учителя бы в один голос пророчили ему славное будущее в учёной стезе. Как тебе, например.

Черепанов махнул рукой.

— Что толку с этой математики, — сказал он.

— А вот не скажи, — возразил я. — Толку с неё не меньше, чем от умения красиво петь. Или от участия в программе космических полётов.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Алексей.

Я оттопырил вверх указательный палец.

Иришка и Черепанов скрестили на нём взгляды.

— Вот мы и подобрались к важнейшей части моего рассказа, — сообщил я. — Ты уже услышал о получении людьми статуса в современном обществе. Но что ты скажешь, если я заявлю: даже этот статус относителен и зависит от обстоятельств?

Алексей повёл бровями.

— Как это? — спросил он.

— Вот смотри. Представь себе, что в данный конкретный момент мы с тобой находимся в школе на уроке физкультуры. Представил? Вообрази, что Илья Муромец дал нам задание подтянуться на перекладине. Можешь не сомневаться: парни сразу же перейдут к соревнованиям. Будут подсчитывать повторения. Ты, к примеру, подтянешься пять раз…

— Очень в этом сомневаюсь, — сказала Иришка.

Черепанов её будто бы и не услышал: он смотрел на меня.

— … Твой одноклассник подтянется десять раз, — продолжил я. — Кто из вас привлечёт внимание девчонок? У кого в данный конкретный момент повысится статус?

— У него, — сказал Алексей.

— Правильно. Внимание девчонок тоже достанется ему. Я уже объяснял, почему.

— У него статус выше, — сказал Иришка.

— Но теперь вообрази, что проводят контрольную работу по математике…

— А ведь, правда! — воскликнула Лукина.

Она взглянула на Черепанова — будто бы увидела его в новом свете.

— Лёшка, на математике твой статус будет самым высоким, — заявила она. — Точно тебе говорю. Вася правду сказал. Даже я в такие моменты удивлялась, какой ты умный.

— Что и следовало доказать, — сказал я. — Ну а теперь ответь мне, Алексей. Какой смысл соревноваться с тем же Тюляевым в подтягивании? Тем более, без предварительных тренировок. Почему бы не доказывать свой статус там, где его уровень точно будет высоким? В математике, к примеру. Подумал? Но тут скрывается один не заметный на первый взгляд, но важный нюанс.

Я замолчал, взял из сугроба горсть снега — отметил: снег был вполне реалистично холодным и таял на ладони.

— Какой нюанс? — спросил Черепанов.

— Любое дело может поднять твой статус в глазах окружающих до небес, — сказал я. — Если оно у тебя получается лучше, чем у других. Вот только случится это не сразу. А что бы заявить о себе на серьёзном уровне… Ведь ты же не хотел бы навсегда остаться знаменитым лишь одной победой в школьной олимпиаде по математике? Но на общегородском, и тем более, на республиканском уровне…

Я сбросил остатки снега на тротуар себе под ноги.

— … Там одного лишь таланта мало. Там тебе, Лёша, пришлось бы немало потрудиться. А это нас переносит к тому самому нюансу. Он заключается в том, что тебе должно быть интересно заниматься тем делом, на которое ты тратишь много времени и сил. Лишь тогда ты не сойдёшь преждевременно с дистанции и придёшь к хорошему результату. Результат в нашем случае — это и есть высокий статус.

Черепанов вздохнул и невесело усмехнулся.

— К какому статусу я приду с математикой? — сказал он. — Кто влюбляется в математиков?

Я покачал головой и ответил:

— Ты разве забыл, о ком мы с тобой совсем недавно разговаривали? Считаешь, что похороны в Кремлёвской стене — это не показатель статуса? Ты думаешь, что знавшие его при жизни люди не восхищались им, и женщины в него не влюблялись? Ты полагаешь, что он не сверкал бы в лучах всенародной славы, как Гагарин, если бы его имя не засекретили?

— О ком вы говорите? — спросила Иришка.

— О «космическом отце», — сказал я.

Черепанов задумчиво добавил:

— О Главном конструкторе.

Лукина пожала плечами и заявила:

— Не понимаю. Кто такой этот ваш Главный конструктор?