Тайная одержимость

Глава 26

Все те же мрачные стены, подавляющие, пропитанные мощной энергетикой хозяина; зеленые парчовые шторы, теперь раскрытые, впускающие тусклый вечерний свет; стол с знакомой книгой, на полу ковер, отражение в зеркале… Кровать, большая и крепкая, спрятанная под мягким черным балдахином: ткань помята, подушки отброшены к изголовью – Нелли стояла у подножия. Рукописи тогда лежали в центре. Сейчас их не было, но то неудивительно: она и не думала обнаружить их там же, на прежнем, видном месте.

Нелли вернулась в спальню Александра, чтобы завершить осмотр комнаты, который был прерван возвращением хозяина. Многое осталось неизученным – прикроватные тумбочки, комод у стены, закрытые полки гардеробной, что, учитывая найденные рукописи, повышало мотивацию к действию. Вдруг повезет, и Нелли наткнется на те же записи? А если не на них, то на что-то подобное, такое же ценное и полезное?

Этим утром она намеревалась спуститься в подвал, чтобы увидеть загадочную библиотеку. После найденных рукописей и бессонных, полных раздумий ночей, страх перед неизвестным отошел на задний план, тогда как в сознании выстроилась четкая, но доселе ускользающая логическая цепь: библиотека – подвал, который Александр, бесспорно, скрывал = тайная библиотека; странные/редкие письмена, которые Александр забрал/спрятал = секретные письмена. Тайная библиотека – секретные письмена = без постоянной практики мозг Нелли постепенно высыхал: письмена в подвале! Конечно, полной уверенности, что рукописи сейчас находятся под землей, быть не могло, однако основания так полагать имелись. Если же их там не было, в библиотеке, наверняка, хранились другие интересные и не менее сокровенные книги, которые помогут ей понять Александра и расскажут, с кем она имеет дело.

Убедившись в отсутствии дома хозяина (где он постоянно пропадал?), она распахнула манящую дверь и даже преодолела несколько ступенек по ведущей в темную бездну лестнице, когда, вцепившись от страха в перила, едва не завопила – Нелли окликнули.

Казалось, голос доносился из сгущающейся под ногами темноты, словно взывал к ней из самого ада. Но нет. Сделав парочку глубоких вдохов, в попытках восстановить сбившееся дыхание, Нелли обернулась и увидела Океана – он то дома присутствовал! Телом закрывая дверной проем, он лишал и без того замкнутое пространство той малости редкого, искусственного света, который поступал снаружи (ее фонарик лежал в кармане, в ожидании своего звездного часа).

– Что делаешь? – спросил Океан спокойным, будничным тоном, будто не видел, что она делает.

Она была вынуждена вернуться обратно. Океан галантно посторонился, выпуская Нелли в холл, в то время как сама она старалась на него не смотреть: ясный, вдумчивый взгляд, лишенный присущего ему озорства, нервировал.

А потому она вернулась в спальню: если не подвал, то хотя бы черные стены.

Нелли остановилась у письменного стола: вдруг что-то появилось? Она просмотрела все полки и ящики, однако ничего не обнаружила. Огляделась вокруг. Глаза задержались на прикроватной тумбочке – Нелли направилась к ней. Дошла, опустилась на колени и открыла верхний ящик…

Это был шок. Неверие. Отрицание. Это было полное непринятие наблюдаемого. Нелли смотрела, смотрела, смотрела, но все никак не могла осознать: что… да и… как. Она хотела дотронуться рукой, но не получалось – элементарно не могла пошевелиться. Казалось, и говорить бы не смогла, возникни такая необходимость. А потому Нелли только сидела и не понимала, как кольцо ее матери могло оказаться в тумбе Александра. Каким таким образом оно попало к нему?

Неизвестно сколько времени прошло, прежде чем ей удалось прийти в себя. Справившись с первоначальным шоком и набравшись необходимой храбрости, Нелли все же сумела достать украшение: осторожно, словно иллюзорное, готовое раствориться в любой момент.

Сомнений не осталось никаких: по внутренней стенке – гравировка: «Той, что любит осень, а та ее в ответ». Папа был романтиком, а мама любила осень. По ее рассказам, полюбила сильнее, когда встретила будущего мужа и узнала, что родился он в конце октября. В том и крылся особый и не для всех понятный смысл: под «осенью» папа подразумевал себя.

Золото могло потускнеть, изумруд отколоться и выпасть, но гравировка оставалась на века. Это было кольцо ее семьи.

Но как кольцо оказалось у Александра? Каким образом попало к нему в руки вместо того, чтобы пылиться у алчного старика? Последний раз Нелли видела украшение в «ювелирном», когда ездила в город. Значит, оказалось оно у Александра уже после этого. Но как? Нелли ничего ему не рассказывала. Она никому ничего не рассказывала. Если только Зойлу, когда во время рыданий поведала историю последних месяцев своей жизни: вкратце, не вдаваясь в подробности, упомянула, что деньги на подделку документов нашла, продав драгоценность. Только Нелли сильно сомневалась, что Александр разговаривал с Зойлом. Наверняка, Зойл и сам об этом забыл.

Тогда как же? Как?!

В Радлес Нелли ездила одна, кольцом любовалась тоже в одиночку. Кому понадобилось за ней следить, а после забирать драгоценность и отдавать Александру? Следить… Следить за ней… тайный преследователь…

Нелли перестала дышать.

В этот день она была не одна – Нелли находилась под присмотром «глаз»: чужих, неизвестно кому принадлежащих глаз. Только он знал, что Нелли была в «ювелирном». Только он видел, чем она занималась. Только он! Александр как-то связан с наблюдателем?.. Александр и есть тот самый наблюдатель?..

Нет, нет, нет, что за чушь?!

Нелли кое-как поднялась и поплелась к двери. Ей необходимо отсюда уйти, выбраться наружу, на воздух, подальше от этих давящих стен. Александр не мог, он не мог. Для чего ему так поступать? Зачем?

Нужно проветрить голову, да, скорее проветрить – это избавит от диких домыслов. Главное не здесь, не в этой гробнице, которая действует на нее угнетающе, казалось, умножая невыносимые мысли…

Нелли рухнула на кровать, так и не сумев ее преодолеть. Она начинала генерировать бред, это все неправда. Нелли не верила, не хотела верить, ситуация не укладывалась у нее в голове. Для чего ему за ней наблюдать, ходить за ней по пятам?

Когда все началось? Когда же, когда?.. Он пытался ее загипнотизировать, заставить забыть – вот тогда и началось. После знакомства с Александром. Но он же сам от нее избавился! Вычеркнул из собственной жизни! Вычеркнул, а после стал наблюдать? Для чего? Где здесь логика? Подстраховать себя? Зачем? Он был уверен, что гипноз сработал. А в последний раз… когда почувствовала его… тогда и вовсе жила у него…

…необъяснимые ощущения, взбунтовавшиеся чувства, чужие эмоции – все было настолько неправильным и неестественным…

Таким же, как Александр. Тогда как Нелли считала, что преследуется человеком – обыкновенным человеком. Нет. Нет, ей удобно было так считать, поскольку где-то в глубине души она сознавала чудовищность происходящего, но не хотела, трусливо не желала этого признавать: не желала глубже погружаться, в затягивающее болото безумия.

Кем был Александр? Кем, к черту, он был?! Кем угодно, но не человеком. Все сходилось. И все началось с Александра…

Нелли вскочила: она все поняла. Наконец-то, она все поняла.

Чувства смешались, переполошились настолько, что ей сложно было определить, что именно сейчас испытывает – страх, злость, сомнения – Нелли испытывала все одновременно. Но ярость среди них превалировала, полыхала особым пламенем – опасным пламенем, разъедающим изнутри.

Как он мог? Как он мог с ней так поступать? Следить, наблюдать… пугать, в конце да концов. Он же так сильно ее пугал! Кем он себя возомнил? Кем?! Мерзавец… какой же он мерзавец!

Она готова была расплакаться.

И после всех своих наблюдений он не сказал ей ни слова. Не сознался, не вышел навстречу даже слыша, как она кричит в переулке словно конченная маразматичка. На нее показывали пальцем, ее разглядывали из окон, а он… он просто прятался! Слышал и не думал выходить! Трус! Малодушный, лицемерный подонок! Прикинулся хорошим, предложил помощь, а сам… Как же она его ненавидела!

Поэтому привел к себе? Привел и заставил здесь жить? Чтобы беспрепятственно за ней наблюдать? О, Господи! Он и здесь за ней наблюдал? Да он ненормальный! Он полоумный! Обезумевший, свихнувшийся псих!

Нелли выдохлась. Сколько кругов она накрутила? Нужно остановиться, подумать…

Нелли выскочила из комнаты.

Куда еще сопровождал ее? В каком уединенном уголке отсиживался? Александр постоянно уходил. А что если и не уходил вовсе, а подсматривал за ней в одну из щелок? И не в одну. А может здесь полно камер? Боже, он установил повсюду камеры…

Она превращалась в шизофреника. Нелли не знала, чему верить, чему нет. Не понимала, что являлось правдой, а что плодом больного воображения.

В безопасности ли теперь? Какие у Александра намерения? Кто он – друг или враг?

Вылетев на лестничную площадку, Нелли подбежала к лестнице и остановилась, глядя вниз.

– Так это ты! Ты! – Нелли моментально приметила цель, желанную для растерзания, далеко напротив. – За мной все это время следил именно ты! – Почувствовала боль в руке: оказалось, сжала кулак так сильно, что вдавила в кожу кольцо.

Александр обернулся, на лице – полнейшая отстраненность, которая только больше ее распалила. Нелли поспешила вниз.

– Зачем ты это делал? У тебя что, болезнь такая, следить за людьми? Ты ненормальный?

В Александре что-то изменилось: лицо будто бы замкнулось.

– Остановись, Нелли. Успокойся, – сказал словно неживой.

– Да пошел ты к черту! – Это он ей говорит успокоиться? Она спокойна! Это он шизонутый псих, не нужно разговаривать с ней как с умалишенной. – Что это такое? – Подходя ближе, она раскрыла ладонь. – Коллекционируешь личные вещички жертв?

Скользнув глазами по руке, он впился в нее тяжелым взглядом.

– Ты снова была в моей комнате? – напряженно спросил Александр. Кто-то присвистнул.

– Снова? – Нелли остановилась. До него – с десяток шагов, но теперь, казалось, она их не осилит. – Ты и об этом знал? – поразилась Нелли. – Ты обо всем этом знал и ничего мне не сказал? Даже тогда за мной наблюдал? И в какую щель подсматривал? – Господи, зачем она зашла в гардеробную… – Что, было интересно? А зашел затем забавы ради? Посмеяться над тем, как я в страхе буду прятаться? Ты что же, удовольствие от этого получал? За чем же ты еще смотрел: за тем, как я спала, ела, ходила в туалет? Принимала душ?! О, ужас! – Вот сейчас она лишиться сознания. В голове перемешалось. – Ты чертов озабоченный ублюдок, вот ты кто! – воскликнула Нелли, по мере выговаривания слов переходя на полноценный крик. – Чертов озабоченный ублюдок!!

– Занавес.

Нелли посмотрела «на голос» – Дей. Что он здесь делал? Когда… к черту Дея. К черту их всех, она хотела домой!

Она сосредоточилась на Александре и теперь смотрела в совершенно иные глаза: зрачки расширились, вытесняя зелень, взгляд стал глубже, мрачнее, цепче. Взгляд источал опасность. У него заходили желваки.

– Я просил успокоиться, – очень медленно повторил Александр.

– Я не собираюсь успокаиваться. Значит, здесь я в безопасности, да? От догмар? А кто защитит меня от тебя? Да ты же не в своем уме!

– Нелли, замолчи, – с нажимом произнес Александр и как-то странно подсобрался, напрягая мускулы стройного тела.

– Я не собираюсь молчать! – выкрикнула нервно. – Я собираюсь собрать свои вещи и убраться отсюда подальше! – И швырнув в него в ярости кольцо, помчалась в комнату, более не имея сил здесь задерживаться.

– Нелли, стой! – послышалось вдогонку – Нелли и не думала останавливаться. Уйти, ей нужно уйти. – Стой!!! – услышала громогласное, но теперь было все равно, кто и что кричит, Нелли думала только об одном – скорее собрать свои вещи и бежать, бежать к Зойлу.

Нелли влетела в комнату и почти захлопнула дверь, когда Александр одним движением руки ее распахнул. Нелли отскочила, тогда как дверь впечаталась в стену.

– Я велел тебе остановиться, – прорычал Александр, надвигаясь на нее огромной, мрачной тенью.

– А не пойти ли тебе… – Нелли отходила назад.

– Ты все неправильно поняла. – Александр сдерживал ярость, но та плескалась в одичавших глазах.

– Все правильно.

– Нет.

– Да! Ты следил за мной?

Александр нервно закусил губу.

– Да.

– И когда все началось, после нашей первой встречи?

– Да. – Было очевидно, что ответы давались Александру с трудом.

– И в библиотеке? Там тоже был ты?

– Да.

– Я ухожу. – Конечно, уходит, это же ненормально. Это странно, дико, неправильно. Она не понимала, что могло двигать им в эти моменты. Разве что отклонения.

– Нет, не уходишь! – взбесился Александр – Нелли инстинктивно прикрыла глаза.

Еще немного, и некуда будет отступать, они и так дошли до кровати. Как видно, Александр останавливаться не собирался. Поэтому, сорвавшись с места, Нелли запрыгнула на свою кровать, и, преодолев ее в ширину, спрыгнула с другой стороны – со стороны двери. Но тут же оказалась в тисках, спиной прижатой к теплой, вздымающейся груди.

Нелли закричала. Громко. Не от страха, а не в силах сдержать затопившие эмоции. А еще, желая напугать Александра – может, отпустит.

– Прекрати кричать!

– Отпусти меня!

– Ты остаешься здесь!

– Я не хочу!

– Кого это волнует?!

– Александр, что происходит? – Нелли услышала голос Океана.

– У вас все в порядке? – И голос Кассиэля.

– Убирайтесь! – гаркнул Александр.

– Но, послушай…

– Я сказал, убирайтесь! – проорал взбешенно, и дверь закрылась настолько мощно, что едва не слетела с петель.

Он развернул Нелли к себе. Лицо его совсем исказилось от гнева.

– Я не боюсь тебя, – задыхаясь, заявила Нелли.

– И не должна, – тяжело дыша, прорычал Александр.

– Ты не причинишь мне вреда, – не менее уверенно добавила Нелли.

– Не причиню. – Лицо его стало к ней ближе.

– Отпустишь? – спросила Нелли тише.

– Нет.

– Почему?

– Не смогу, – едва слышно ответил Александр. – Просто не смогу, – и впился ей в губы яростным поцелуем. Их первым поцелуем.

Он сминал ей рот, словно выплескивал злость и агрессию. Нелли застыла, дезориентированная происходящим, а еще больше – напором Александра. Однако стоило ему прижать ее к себе крепче и завладеть горячим языком, как напряжение, подчинившее все тело, ушло, а сама Нелли, вконец обессиленная – подпала под власть Александра. Поскольку именно об этом в тайне мечтала. Не произносила вслух, страшилась даже подумать, но в глубине души всегда понимала, что Александр, забирая ее к себе, вторгался не только в будничную жизнь, но и захватывал ее сердце.

Александр углублял поцелуй, тогда как руки, беспорядочно и властно блуждая по сантиметрам трепещущего тела, пробуждали энергию нестерпимо-сладостных ощущений. Остановившись на пояснице и тягуче медленно соскальзывая ниже, руки сжали ей ягодицы, в то время как сама Нелли, одурманенная близостью Александра, впивалась пальцами в его шею и плечи. И Александр понял: он вмиг приподнял Нелли и спустя мгновение – прижал к стене, позволяя им чувствовать друг друга сильнее – ближе, тоньше, острее.

– Это случится, – заявил Александр, отрываясь от ласкаемого губами лица, и, сжимая волосы, приподняв ей голову. Не вопрос – утверждение в сопровождении тяжелого дыхания.

– Случится, – выдохнула Нелли, остатками разума понимая, что он не в том состоянии, чтобы останавливаться. Она и не хотела.

Футболка оказалась разорвана посередине, та же участь постигла бюстгальтер. Помутневший и потемневший взгляд устремился к открывшимся грудям, прожигая их животным свечением, а спустя мгновения, прошедшие в тревожном предвкушении, влажные губы сомкнулись на одной из них.

Нелли всхлипнула и откинулась назад. Было невыносимо: невыносимо больно, и сладко, и мучительно…

– Зачем ты… это делал? – Ей сложно было дышать, сложно было говорить, но Нелли хотела знать, хотела услышать от него самого, почему все это время он за ней наблюдал. Какая-то ярая необходимость.

Тогда как рот Александра на пару с языком иступленно терзали плоть – лаская, сжимая, покусывая – вторая грудь оказалась под яростным натиском шершавых, царапающих пальцев. Зарываясь руками в короткие волосы, прижимая, а то и отстраняя Александра от себя, Нелли отдавалась во власть ощущений, но пока не растеряла остатки воли, следовало…

– Нет, нет… говори же… говори, – заплетающимся языком проговорила Нелли, отрывая Александра от себя.

– Нелли! – Утробный рык, как результат недовольства Александра.

– Почему… что двигало…

– Хотел…

– Чего? – прохрипела Нелли, глядя на мужчину затуманенным взглядом.

Доли секунд, и ее прожгло пламенем зеленых глаз, которые уже в следующий миг сверкнули серебряным светом. Всего лишь миг, заставивший Нелли усомниться в том, что видела.

– Тебя, – прохрипел Александр. – Я хотел тебя.

Не успела Нелли до конца прочувствовать воздействие волнующих слов, как ее снова целовали в губы. Но теперь она не желала отдавать контроль за происходящим Александру – она хотела доминировать наравне с мужчиной, а потому активно целовала в ответ, не забывая стягивать мужскую майку. Александр решил ей помочь, и уже скоро освободился от никчемной ткани, избавив Нелли от вялотекущих попыток сделать это самой. А затем она парила в невесомости… нет, ее несли, а она не отрывалась от желанного лица.

Разгоряченное тело соприкоснулось с прохладной материей, ответив мурашками и дразнящим потягиванием внизу живота. Александр быстро лишал одежды: стягивал джинсы, срывал остатки висящей ткани с груди, что Нелли не заметила, как и вовсе осталась без белья. Зато заметила привставшего на коленях Александра: стройного, мускулистого Александра, расстегивая ширинку пронизывающего ее напряженным взглядом.

Все так же прожигая глазами, он соскользнул с кровати и поднялся на ноги. Вмиг избавился от брюк и остановился прямо перед ней – она глядела на него в ответ, глаза в глаза. Доли секунд, но даже этих крох хватило, чтобы запечатлеть его образ без единой преграды в виде скрадывающей тело одежды: блестящая кожа, упругие мышцы, широкие, мощные плечи…

Опершись коленом о постель и схватив ее за горящие бедра, он резко дернул Нелли к себе – она только ахнула. Дотронулся до икр и коленей, раздвинул ей ноги шире, тогда как взгляд, оторвавшись от лица, спустился ниже… и там же замер.

Нелли сглотнула.

Его ноздри расширились, черты лица заострились, в глазах – болезненный блеск, пугающий, а от того возбуждающий. Она определенно сходила с ума вместе с ним, раз лежала здесь, под сканом диких глаз.

Пройдясь рукою по ее бедру, Александр накрыл Нелли собой. Волнующий отклик тела, дрожь до кончиков пальцев, и она почувствовала, как горячая плоть, готовая, уткнулась ей в лоно. Нелли сгорала, она не могла больше ждать, и Александр разделял ее чувства, поскольку в следующий миг смело подался вперед.

Он проник в нее – сильно, грубо, без прелюдий, исторгая хриплый стон облегчения. К такому Нелли оказалась не готовой: вгрызаясь пальцами в холодные простыни, она вскрикнула и напряглась, тогда как Александр, опаляя горячим дыханием, отстранился и сделал новый толчок. За ним последовал еще один, и еще, и каждый следующий был сильней и глубже предыдущего.

Дискомфорт покидать не спешил, казалось, о ней сейчас задумываются мало, но в гармонии с болью, разбавляя остроту, в ней росла умопомрачительная волна наслаждения, с каждым выпадом становившаяся больше. Александр убыстрялся, его движения становились жестче и отчаянней, и у Нелли кружилась голова. А внутри растекалась лава, которая опаляла кожу пламенем: ей было жарко, неестественно жарко, ей казалось, она прекращает дышать. Когда же, впившись пальцами ей в бедра, Александр и вовсе вздернул их выше, Нелли себя позабыла. Только слышала нечленораздельные звуки, в ожидании приближающегося освобождения…

Нелли закричала, в глазах потемнело. Она горела словно в лихорадке, но продолжала чувствовать, как производятся толчки…

Нелли мало что понимала, Нелли ничего не помнила, когда, вздрагивая, размыкала веки – кое-как, но смогла. Мутный взгляд приковали глаза – красные глаза напротив, безотрывно на нее смотрящие. Нелли моргнула, но они не исчезли – она действительно видела их – тот самый незабвенный пылающий взгляд…

Ее собственный опустился ниже, к мужскому напряженному телу – оно натянуто, бугрится мышцами и блестит каплями пота – Александр находился на пределе. И только тут заметила: покрасневшую кожу, увеличившиеся, словно вздувшиеся плечи. И увеличивались не только они: что-то нарастало в ней самой, пробуждая новую лавину чувств, но теперь пугающую. Снова «поднялась» к глазам, безмолвно спрашивая: что такое? Но они молчали, будто не замечая, поскольку замерли – застыли вместе с Александром, готовым к яркому финалу.

Желая коснуться мужского лица и ощутить под ней человека, Нелли протянула руку, однако кожи под ладонью не почувствовала: издав душераздирающий рев, Александр резко от нее отстранился и… исчез.

Нелли растерялась. Нелли обомлела. Захлопнулась дверь. Ванная комната. Захлопнулась дверь ванной комнаты.

Пытаясь прояснить замутненный взор, Нелли напрягла глаза, а затем приподнялась – тело болело и совсем не слушалось.

Александра в спальне не было. Он закрылся в ванной. Но зачем? Что только что произошло? Вот он только что находился с ней, перед глазами, рядом в постели, а затем пропал. Александр скрылся.

По-прежнему недоумевая, Нелли села. Тело горело как от ожога, и этого она тоже не понимала – так быть не должно.

Нелли посмотрела на дверь. Александру стало плохо? Или так он завершал процесс: под конец скорее скрывался? Да что же с ним такое!

Стало как-то неловко. Нелли выдернула из-под себя покрывало и обернулась им. Чувствовала себя убого – брошенной, отвергнутой и отчего-то навязчивой. Не самые приятные ощущения. Не так, по ее мнению, следовало прощаться. Или настолько его не впечатлила, что не посчитал достойной даже парочки слов?

Нелли снова себя изводила, в душу закралась злая обида.

Ею словно попользовались. Он действительно такой мерзавец, и она не ошиблась, когда назвала его малодушным, лицемерным трусом?

Нелли терялась. Захотелось встать и скрыться самой. Хотя… может, он действительно не в порядке, зачем же сразу думать о плохом. Да и потом: Нелли смотрела ему в глаза, видела страсть, что его обуревала, наравне с потребностью, нетерпением и желанием – все это в них было. Александру было хорошо, в этом она не сомневалась, но сомневалась в другом.

Что с ней под конец происходило? Что за изменения происходили внутри? Даже глаза его не пугали так, как посетившая Нелли догадка. Дикий взгляд, животные клыки, меняющееся тело… Нелли все это видела. Наслаждение не могло помутить ей рассудок, а потому она заключила: все, что Нелли знала до этого – по своим воспоминаниям, по рассказам Зойла, по статье «чокнутого ученого», – было правдой. Нелли только получила лишнее подтверждение, в котором уже не нуждалась. Она и без того все прекрасно понимала. А вот что происходило с теми, кто делил с ними постель – с Александром и его компанией, Нелли знать хотела.

Но не сейчас. Что бы там ни творилось, на первом месте Александр. Возможно, ему требовалась помощь. Нелли все больше беспокоилась.

Нелли посмотрела на разбросанные мужские вещи. Следовало дождаться Александра, а объяснения всему найдутся. Но стоило услышать оглушительный дребезг, все правильные мысли вылетели из головы. Она в тревоге посмотрела на дверь и передвинулась к краю постели, готовая бежать к ванной комнате в любой момент. За дверью что-то разбилось, по звуку – что-то внушительное. Однако внезапно повисшая тишина позволяла надеяться, что виновницей ее беспокойства стала неповоротливость Александра. Но когда в следующую минуту раздалось не менее громкое звяканье, а еще чуть позже – звуки бьющегося стекла, усидеть на месте не смогла: Нелли вскочила и, придерживая покрывало, то притормаживая, а то убыстряясь, подошла к ванной комнате. Прислушалась. Тишина. Как оказалось, снова временная: до нее донесся приглушенный рык, а затем канонада звуков: треск, звон, лязг – и все это одновременно. Что происходило? Что происходило с Александром? Грудь сдавило от страха. Нелли примкнула к створке.

Нелли простояла так долгие минуты, но более звуков не уловила. Никаких. А что, если?.. Нет, с ним не могло ничего случиться, это же Александр. Если что и произойдет, то точно не в туалете.

Нелли решилась постучать – тихо, осторожно, страшась спугнуть.

Александр не ответил.

Она повторила попытку, на этот раз громче. Подождала ответа – отклика не было.

– Александр, – сказала Нелли, касаясь створки костяшками пальцев. – Александр, с тобой все в порядке?

– Уходи, – наконец, услышала приглушенный голос.

Нелли потянулась к ручке.

– Послушай, давай я войду и…

– Убирайся отсюда! Пошла вон! – Нелли отшатнулась. – Уходи сейчас же, поняла?!

Сумев побороть оцепенение, Нелли отошла назад, но продолжала смотреть на дверь, словно контуженная – осталось потерять сознание.

Нелли ничего не понимала. Что происходило? Почему он гнал? Почему был зол и так сильно взбешен?

Нелли чувствовала себя униженной – до чего ужасное состояние. Это она должна кричать, она должна бить и крушить. После всего, что он совершил, что заставил ее пережить – это она должна психовать. Александр не смел, просто не смел с ней так говорить, и уж тем более так себя вести!

Собравшись с силами, Нелли отошла к комоду: волосы растрепаны, губы красные, покусаны – отвернулась от зеркала. И что ей теперь делать? Как следует поступить? И рассуждала она глобально: не только относительно нынешнего пребывания в комнате вместе с Александром, но и относительно дальнейшего проживания в этом доме.

Александр появился спустя полтора часа: непроницаемый взгляд, плотно сжатые губы – на признаки хорошего настроения не походило. Все это время Нелли терпеливо его дожидалась: сидя на кровати, на стуле, слоняясь по комнате и стоя у окна. Уже совсем стемнело, и лес потонул во мгле; за время своих ожиданий Нелли успела привести себя в порядок, да и кто бы ни успел, учитывая длительность отсутствия Александра.

Самым невыносимым в сложившейся ситуации было то, что Нелли не могла на Александра только злиться. Да сердилась, да обижалась, но вместе с тем не переставала беспокоиться. Ее не раз подмывало подойти и постучаться снова, только Нелли этого не делала: Нелли слышала звуки льющейся воды, он был в состоянии принимать душ. Подозревая, что топиться Александр не собирался, Нелли оставила его в покое.

Александр вышел из ванной и, не смущаясь своей наготы, подошел к кровати – Нелли сидела у дальнего изголовья. Однако на Нелли даже не взглянул. Полностью ее игнорируя, Александр поднял с пола джинсы и тут же надел. Отыскал валявшуюся майку, и, схватив ее, вышел из комнаты. На все про все ушло не более пятнадцати секунд. Нелли нарочно ничего не говорила: все ждала, что обратится к ней сам, пояснит случившееся, в том числе свое отвратное поведение, и расскажет, как им дальше быть. А потому не спускала с него глаз все то время, что он ходил по комнате, мысленно внушая: «ну давай же, давай, посмотри, скажи мне хоть слово». Но ничего подобного не произошло. Он просто ушел.

Нелли заморгала чаще, сдерживая готовые пролиться слезы. Никогда бы не подумала, что безразличие Александра настолько сильно ее заденет, но так и было. В данном конкретном случае ее неимоверно задело его равнодушие. Нелли чувствовала себя растоптанной, жалостливые вопросы так и лезли в голову: почему он так, за что. Она всего-то хотела получить объяснения. Любые. Разве не заслужила? На деле же получилось, что ею воспользовались и отпустили гулять во все четыре стороны. Что ж, ее никто не заставлял ложиться с ним в постель. А то, что чудовище доброе – это она сама себе придумала.

Нелли встала и подошла к шкафу – она хотела уйти. Страсть была одноразовой, а она и рада растаять как дура.

Достав спортивную сумку, Нелли уложила вещи. Их было немного, поэтому сборы прошли быстро. Подходить к Александру она не собиралась, разговаривать, что-то выяснять. Если хотел бы – поговорил, возможность для того была. Значит, не хотел, значит, это ему не нужно. Получается, не нужно и ей.

Нелли прошла к двери. Обернулась, желая запечатлеть место, в котором, уверена, прошел один из важнейших периодов ее жизни, но долго смотреть не стала – к чему? Нелли покинула комнату.

Не испытывая более сомнений, Нелли преодолела коридор, спустилась по лестнице и направилась к выходу. Но на половине пути была вынуждена остановиться – перед ней возник Океан, приближение которого, обуреваемая невеселыми мыслями, не заметила.

– Прости, Нелли, но ты не можешь уйти. – Он так и стоял, преграждая дорогу. Нелли, обескураженная, метнула на него вопросительный взгляд. – То и значит, – ответил Океан, – тебе придется остаться здесь.

– Что значит «Тебе придется остаться здесь»? Что за дикость? – Она хотела его обойти, но он не позволил, удержал на месте.

– Что происходит? – рассердилась Нелли. – Я приняла решение: жить здесь больше не буду. Смиритесь или убейте.

– Нелли…

– Про вас я буду молчать, а догмары давно обо мне забыли, так что…

– Дело не в этом, – прервал Океан, внимательно на нее глядя.

– Тогда в чем?

Океан молчал, тогда как в безрадостных глазах хорошо читалось: «Ты сама все знаешь».

Вот тогда пришло опустошение.

– У тебя что же, приказ? – усмехнулась Нелли, начиная понимать природу происходящего, но, совершенно не понимая Александра. Ну, зачем она ему нужна? Почему не отпускает? Мучает, истязает? Он же ясно дал понять, как к ней относится. Боится, что проболтается? Это уже смешно, это уже несерьезно, но другого объяснения нет.

– Просьба, – натянуто улыбнулся Океан. – Уверен, будь Александр в более приветливом настроении, «пожалуйста» он бы сказал. Но как ты знаешь, настроение у него не очень, – и посмотрел красноречивым взглядом.

Он все знал. Они все всё знали – и Дей, и Кассиэль, и, видимо, Ролан, которых сейчас Нелли в зале не видела. Все то, что происходило наверху между ней и Александром. Нелли отвела глаза. Не очень-то приятно узнать, что внизу дожидались, пока ты закончишь заниматься сексом. Поэтому ясный взгляд Океана выдержать не смогла – бежевые стены интересней.

И что ей теперь делать? Спорить с Океаном смысла нет, что она могла? Подраться с ним? Сказать, что силы неравны – это поиздеваться над самой собой. Поэтому, злая, но сдержанная, и смирившаяся со своей нелегкой судьбой, Нелли отвернулась, в безрадостном предвкушении встречи с тюремной комнатой. Той самой, с которой попрощалась несколько минут назад.

– Нелли. – Она не сделала и шага, когда услышала Океана. Что там еще…

Нелли обернулась.

– Думаю, тебе следует забрать это. – Она увидела кольцо, сомкнутое между крупных мужских пальцев. Свое изумрудное кольцо.

Накатило чувство горечи: от осознания, что едва не лишилась дорогой сердцу вещи, и от моментально вспыхнувших воспоминаний, которые очень хотела забыть.

Нелли прикрыла глаза и прерывисто вздохнула. Отвернувшись, протянула руку: «Клади». Океан положил – Нелли сомкнула ладонь и перевела взгляд на пол. Некоторое время стояла так, изучая паркет, но, так и не сумев взглянуть Океану в глаза, ушла к себе.