Сын Тишайшего-6

Глава 14

Это когда-нибудь закончится? Почему люди не хотят спокойно жить? Неужели им мало просто работать, растить детей, с оптимизмом смотреть в будущее? Я ведь обеспечил в этом времени фактически невозможное — безопасность. Речь не об обычном криминале, который процветал на большей части страны, или татарских набегах. Злой и кровавый царь Фёдор, которого так называют недовольные бояре с попами, дал простому народу защиту от произвола властей. Пусть мне и пришлось хорошенько замарать руки в крови. Но вы вряд ли встретите в Европе государств, где регулярно снижают налоги, а чиновники практически не берут взятки. Добавьте к этому начавшие работать губернские суды, получившие немало полномочий, и вырисовывается весьма приятная картина. В первую очередь для простого человека, конечно.

Привилегированное сословие как раз недовольно лишением их права наказывать и судить собственных крестьян или считать себя высшей кастой. Дворянство сохранило свои вольности и первоочередную возможность на получение любой государственной должности. А в офицерском корпусе, включая полицию, неродовитых можно пересчитать по пальцам.

Однако знати пришлось соблюдать, установленные мной правила. Раньше даже строгость российских законов не останавливала мздоимцев и самодуров. Сейчас человек пять раз оглянется и десять раз подумает, прежде чем идти на нарушение закона. О тяжёлых преступлениях лучше не говорить. С этой категорией нарушителей вообще не церемонятся. Семьи воров тоже попадают под пресс правосудия, лишаясь имущества и права, занимать многие должности. Знаете ли, такой подход неслабо отрезвляет даже самых неадекватных. Я не могу лишить князя титула, зато в состоянии обеспечить опалу и забвение его роду. Для большинства аристократов такая ситуация хуже смерти.

Естественно, реальность не такая благостная, как мне хотелось. Скажу одно: кропотливая работа продолжается. Ведь мало издать указ и начать реформы, важнее их проконтролировать. Среди моих главных достижений, наряду с военным успехами и развитие экономики, можно назвать унификацию страны. Сейчас нет деления на Москву или Нижний Новгород, к которым приковано внимание всех властных структур, включая спецслужбы. Все губернии живут по одним правилам, а мои ревизоры и фискалы успешно выявляют казнокрадов или иных преступников в любом уголке России.

Четыре года назад ребята Щукина вскрыли нарыв в Иркутском губернаторстве. Набор правонарушений стандартный: взятки, казнокрадство, поборы с купцов, насилия над туземцами и даже крышевание разбоя. К тому же обнаглевший губернатор Семён Полтев попытался сунуть свои потные ручки в Нерчинское серебро. Следствие уже шло более шести месяцев, когда вскрылись новые обстоятельства. Мало кому удаётся сохранить свои тёмные делишки без внимания моих фискалов.

Ревизион-отдел царской канцелярии действует по разным схемам. Когда надо копнуть глубже, дабы вскрыть слишком сильный нарыв, то засылаются казачки, занимающие с виду незначительные должности. Мало кто обращает внимания на писца, помощника приказчика, известного купца или почтового служащего. Вот и сидят людишки на своих местах, собирая информацию. А затем наносится удар.

Дело Полтева прогремело на всю страну. Оно сопоставимо только с коррупционным скандалом в Нижнем Новгороде и двумя заговорами бояр. Но запомнили его надолго. Тогда я особо рассвирепел и приказал казнить всех более или менее замаранных в тёмных делах. Можно простить многое, но убийства купцов и неугодных губернатору людей, никогда. С плеч полетели десятки голов не только в Забайкалье. Досталось и выявленным подельникам в Красноярске, Тобольске и Москве.

Но больше всего знать перепугалась откровенного террора в отношении семей подонков. Ведь того же губернатора Полтева, начальника полиции Савёлова или главу налоговой службы Николаева продвигали наверх конкретные люди. В первую очередь родня и просто знакомые. Далее уже шла цепочка подельников и покровителей. Именно так фискалы вышли на сибирского губернатора Ивана Гагарина, его брата Матвея, руководившего Нерчинским проектом, главу Красноярска Михаила Васильевича Приклонского и его племянника тоже Михаила, по совместительству бывшего градоначальником Якутска.

Князей в России казнят редко. При мне эта традиция изменилась, и Гагарину отрубили голову на Красной Площади при большом скоплении народа. Такая же расплата ждала остальных высших чиновников. Но это дело житейское, и подданные отнеслись к суровому наказанию с пониманием.

А вот дальше я основательно прижал всех косвенных участников процесса и семьи преступников. Со своих постов полетели многочисленные Гагарины, Полтевы, Приклонские, Савёловы и связанные с ними рода. Сначала знать не поняла моего решения и думала, что со временем царь остынет. Однако канцелярия с методичностью асфальтового катка увольняла людей с должностей, многие из которых сразу следовали в тюрьму, так как нарушений хватало. Больше всего возопили аристократы, связанные родственными узами с Гагариными. Вельможи успокоились только после моего решения наказывать просителей, если защищаемый ими человек виновен в криминале. Вернее, про опальный род сразу забыли. Будто его и не было.

После громкого дела, изрядно перепугавшего аристократию и добавившую мне недоброжелателей, я начал проводить жёсткую политику коллективной ответственности. Коли ты протолкнул или рекомендовал кандидата на должность, будучи сам, облачён властью, или имеешь достаточное влияние, значит, тебе отвечать вместе с протеже. И знаете, подобная схема моментально дала результат. Подводных течений при назначении родственников влиятельных родов хватает и сейчас. Только ситуация приняла более здоровый вид. К сожалению, в кадровой политике я пока вынужден опираться на знать, поэтому продолжаю контролировать процесс, но без лишнего давления.

Зато прошедшие процессы, широко освещаемые в газетах, позволили довести до ума Судебную и Земскую реформы. Я вовремя поймал удачный момент. Не скажу, что Россия получила независимый суд и местное самоуправление, до этого пока далеко. Однако, первые шаги в этом наплавление сделаны. И откроенный беспредел помещиков в отношении крестьян пресекается оперативно и весьма жестоко. Забавно, но зачастую инициаторами подобных дел являются сами дворяне. Ведь в земских собраниях председательствуют представители правящего сословия, но с небольшим уточнением. Наверх специально выдвигались менее родовитые и честные люди, среди которых много офицеров, вышедших в отставку по выслуге лет или ранениям. Мне же надо устраивать заслуженных воинов после службы? Вот они и не позволяют разгуляться более родовитой и богатой знати.

А ещё есть купцы, посадские люди и немного крестьян, имеющих места в земских собраниях. Они практически единогласно поддерживают мои инициативы и следят за безобразиями как помещиков, так и чиновников. Получается двойной контроль, идущий на пользу государству.

Только есть одна проблема, давно ставшая незаживающей раной на теле России, которую простыми способами не решить. Это церковный раскол и его последствия, оставленные мне папашей. Чем он думал, когда согласился на столь опрометчивый шаг? Нельзя шутить с религией, что должен понимать любой правитель. Тем более перед глазами пример постоянно воющей Европы, потерявшей в религиозных противостояниях миллионы людей.

После Кубка России по скачкам и лапте я уже подумывал свинтить на юг, дабы не мешать Ивану работать. Так лучше ускользнуть ответственности, ведь брата нет ничего святого, и меня сразу загружают работой по возвращении в столицу. Воспитал себе на голову педанта и трудоголика.

Но вдруг пришли новости от Матвея Пушкина и Дементия Башмакова. Глава моей личной разведки и руководитель Тайной канцелярии одновременно вышли на новую организацию заговорщиков. Мне они не особо интересны, раз спецслужбы справляются. Только в докладе прозвучали слова церковь и старообрядцы, заставившие меня детально, вникнуть в происходящее. Полученная информация оказалась весьма неприятной.

Поэтому сейчас я иду по казематам Тайной канцелярии, направляясь в допросную. Забавно, что контора русского политического сыска располагается на Мясницкой улице, где впоследствии разместится КГБ. Вот такие географические парадоксы.

Подземелья здесь небольшие, поэтому мы с охраной быстро дошли до нужного помещения. Давненько я не присутствовал на допросах. Неприятная процедура, но нужная. Есть вещи, которыми правитель обязан заниматься лично. Нет, для пыток у меня есть палачи. Важно понять мотивы преступника, степень его вины и выявить стоящие за ним силы. Бывает, что людей оговаривают или пытаются спихнуть вину на пешек. У следователей может быть формальный подход, а иногда предвзятость. В уголовные дела я не лезу, но политические контролирую.

В большой и неожиданно светлой комнате меня ждали пять человек. Глава Тайной канцелярии Башмаков, следователь, писарь, палач и клиент. Это я так шучу над подвешенном на дыбе, но пока стоящем на ногах, молодом человеке. Лицезрев царя-батюшку, присутствующие поклонились, кроме арестанта, впившимся в меня взглядом полной ненависти. Причины для столь ярких чувств у него есть. Только объект для их приложения выбран неверно.

— Узнали, чего нового? Или наш бузотёр сопротивляется? — спрашиваю Башмакова, опускаясь на поставленное Дивовым и охранником кресло.

— Нам почти всё известно, государь. Крамольник особо не запирается и всё рассказал ещё в Кинешме. Там мы провели предварительное следствие и допрос. Показания свидетелей записаны, двое из самых важных доставлены в Москву. Вместе с пятнадцатью зачинщиками заговора. Те тоже особо не скрываются и рассказывают о своих замыслах. Приходится даже затыкать излишне говорливых, ибо несут одну крамолу. Я бы допросил их с пристрастием, уж больно всё гладко. Скрывают они своих главарей. Нутром чую.

Дементий Минич выдал известные мне сведения. Протокол допроса я прочитал, затратив на это два дня. Главе Тайной канцелярии явно не нравится приказ пытать арестованных только в крайнем случае и делать это в присутствии особой комиссии, дабы избежать оговора. В случае политических дел полномочий у следователей больше, но на допросе всегда присутствует человек из Ревизион-отдела или царской канцелярии. Мне не нужны дутые заговоры или сведение счётов под их видом. В отечественной истории хватало подобных случаев. Я же строю правовое государство, что может вызвать улыбку моего современника из XXI века.

Только путь к верховенству закона с прививанием правовой дисциплины граждан, вымощен тысячами трупов и залит реками крови. Иного пути мне найти не удалось. Взять элементарные вещи. Сколько труда мне стоило заставить москвичей не вываливать продукты жизнедеятельности и мусор на улицу. Весной город натурально смердел, когда начинал таять снег, обильно смешанный с дерьмом. Малые штрафы, разъяснительная деятельность и уговоры столичных властей не помогали. Народ кивал, обещал исправиться и продолжал гадить. Тогда я взял и однажды увеличил сумму штрафа до пяти рублей. Для понимания ситуации жалование солдата тогда было в районе трёшки. Возмущение жителей, грозившее вылиться в бунт, быстро пресекла армия. Особо буйных и нежелающих платить, попросту вышвырнули из города.

И что вы думаете? Уже через неделю все жители пользовались услугами ассенизаторов. Увозить дерьмо самостоятельно оказалось накладно и проблематично. Я ведь параллельно запретил сбрасывать мусор в реки и ручьи. Нечистоты сливали в специально вырытые отстойники, ставшие, в том числе источником удобрений и сырья для селитры.

С откровенно криминальной публикой вообще не церемонились. На первоначальном этапе я приказал казнить даже женщин и детей, замешанных в разбойничьих делах. Благо террор продлился недолго и послужил пугалом для обнаглевших горожан. Народ тогда перепугался до икоты, и преступность в Москве удалось задавить очень быстро.

Выселение из столицы замешанных в заговоре стрельцов, маргинальной публики и нищеты прошло тихо. Просто каждый домовладелец или глава семейства, снимающего угол, получил предписание от полиции. И всё! Желающих сбежать, якобы на волю хватало. Но никому не пришло в голову бунтовать. Хотя акция была откровенным произволом, ещё и людей фактически насильно определили на заводы с хозяйствами.

А ещё столь масштабные мероприятия прошли без злоупотреблений силовиков и властей. За этим мои люди следили очень внимательно. Полиция изначально формировалась по особым критериям, и мутной публики там не было.

Впрочем, то дела прошлые. Плохо, что религиозных вопросов мирские дела не касаются. Там своя специфика, против которой часто бессилен даже террор. Вернее, репрессии оказывают временный эффект, но через определённый интервал появляются новые возмутители спокойствия. С различными каликами перехожими, нищими, пророками, юродивыми и ясновидящими, паразитировавшими на верующих, спецслужбы давно научились бороться. С подобной публикой разговор короткий — дурдом или трудовой лагерь. Помешанных определяют в дома призрения, где их даже пытаются лечить. Народ морально и физически покрепче ждёт ударный труд на пользу государству. Главарей, контролировавших преступный бизнес в зависимости от тяжести преступлений, казнили или отправили на рудники часто вместе с семьями. Жестоко? Зато действенно.

Только никакие возможные кары не останавливали истинных борцов за веру. Один из них сейчас стоит передо мной и морщит породистую рожу. Ага, неряшливая бородка, осунувшийся и немного потрёпанный вид не может скрыть происхождение, особенно аристократическое. Всё-таки века отбора дают о себе знать. Поверьте, в XVII веке легко отличить дворянина от крестьянина. А передо мной ни много ни мало Сергей Перовский, представитель основательно прореженного, но ещё существующего рода.

Это те самые союзники Нарышкиных, участвовавших в бунте и покушении на мою семью. Петрово-Солодовых я извёл полностью. Нет больше такого рода. Перовским повезло, что у них несколько ветвей, не имеющих общих интересов.

Но проблема в непокорных семействах. Мне удалось задавить дворянскую оппозицию. В том числе, предложив знати множество путей для обогащения и усиления их родов. Да и видимое укрепление государства дало результат. Адекватная часть знати прекрасно видит пользу от деяний царя. А уничтожение Крымского ханства примирило со мной даже самых радикально настроенных и обиженных. Однако религиозные вопросы не дают покоя как дворянам, так и крестьянам. Понятно, что часто воду мутят попы. Ещё и время такое. Если уж в XXI веке хватало сект и идиотов, несущих мошенникам последнюю рубаху, то чего говорить о нынешней ситуации.

Забавно, но история Серёжи нестандартная. Он у нас не только идейный, но и обиженный. Перовский ещё в юном возрасте решил пойти в священники и добился своего, став благочинным Юрьевецкого округа. То есть старшим попом важного города. С учётом того, что от Кинешмы до упомянутого Юрьевца расположена целая раскольничья полоса, как я её называю, то конфликт был неизбежен. Почему-то многие московские старообрядцы начали переселяться в те края. Процесс продолжался много лет, и количество обычных православных со староверами в итоге сравнялось.

В вотчине же Перовского, ставшего отцом Илларионом, ситуацию ещё хуже. Как прикажете наблюдать за тем, что половина церквей Юрьевца фактически стала раскольничьими. Ведь на указ царя и многочисленные пояснения Минюста можно наплевать. Вот Серёжа и начал сколачивать религиозно-боевую организацию. Он не собирался доказывать свою правду словом или теологическими работами. Наш герой решил, что весь вред в России от царя, вот его и надо уничтожить. А далее не мешает поставить вне закона всех староверов. Наиболее толковые чиновники и современные заводы тоже не устраивают заговорщиков, как и реформы в сельском хозяйстве.

Стало причиной такой злобы религиозный фактор или обыкновенная обида за наказание его семьи, не знаю. Главное, что Серёжа с головой погрузился в заговор.

И ведь этот недоумок умудрился убедить в своей правоте десяток дворян и пяток небедных купцов, не считая всякой мелочи. Хорошо, что карбонарии прокололись, когда начали притеснять несчастных староверов. Этим и привлекли к себе внимание спецслужб. А дальше уже дело техники. Но ведь у заговорщиков могло получиться. Они действовали очень грамотно и спалились случайно.

— Радуешься, Антихрист? Думаешь, всем рот закрыл, кому деньгами или угрозами? Только людей не обманешь, они видят твою дьявольскую сущ… Ыыы!

Башмаков неожиданно быстро для своего возраста подскочил к арестанту и врезал ему в печень.

— Оставьте нас одних, — произношу тихо, останавливая главу Тайной канцелярии.

— Но, государь, — попытался возразить Истомин.

— Узник связан, я вооружён, — хлопаю по ножнам с кинжалом, — И способен за себя постоять. Ступайте.

Дверь захлопнулась, и я перевожу взгляд на Перовского. Тот не отвёл злобного взгляда и только сплюнул вязкую слюну поморщившись. Видать, Дементий Минич хорошо приложил заговорщика.

— Серёжа, меня всегда удивляли люди, подобные тебе. Одно дело, когда бред о вреде заводов или создания хозяйств, принадлежащих свободным крестьянам, несёт тёмный человек без широкого кругозора. И совсем другое, когда прогрессивные деяния хочет разрушить образованный дворянин, читающий газеты и даже древнегреческих философов. Ага, — киваю изумлённо вскинувшемуся арестанту, — Мне известно про тебя гораздо больше. Ведь среди священников хватает людишек, желающих вкусно есть и сладко пить. Эти персоны и доносят на своих собратьев. Они ничем не отличаются от какого-нибудь купца. Только торговый человек при всей своей хитроватости держит слово и живёт по строгим канонам. Иначе он быстро потеряет уважение и работу. А вот среди попов, шельмецов и откровенных воров поболее, чем в разбойничьих ватагах. Не кривись, людей достойных в церкви больше. Так зачем вам рушить созданное?

— Твои деяния от дьявола. Они несут государству одно разорение и уничтожение истинно русских обычаев. Ты ломаешь всё, до чего дотянулся и перестраиваешь на европейский лад. Это уже не Русь-матушка, а какое-то чудовище. Одним словом — Антихрист!

После буквально выплюнутых слов, бывший отец Илларион уставился на меня, изображая истового фанатика. Только мне прекрасно известны его мотивы.

— Значит, отъём земель, мастерских и торжищ у монастырей — дело дьявольское? А мучения и жесточайшее угнетение, коим церковники подвергали простого мужика — деяние богоугодное? — чую, что начинаю заводиться.

Ненавижу эти лицемерные рожи. Без разницы дворян или попов. Когда им надо, то под собственные преступления и паразитическое существование можно подвести любую базу. Длинногривые товарищи ещё и на бога сошлются. С них станется.

— Напомни мне, где в Священном Писании сказано, что церковь может владеть рабами, давать деньги в рост и заниматься делами торговыми?

— Это право даровано нам самим провидением. Монахи сами приходили в пустоши, очищали их от леса, строили дома и амбары, на что и жили. А далее им жертвовали благодарные прихожане. Точно так же дворяне получили земли, дабы кормиться с них и по первому зову идти на войну. Ты же всё разрушил, обобрав честных людей, ещё и поддержал проклятых раскольников. Не будет тебе прощения, царь Фёдор!

Чего-то молодой человек переборщил с пафосом. В принципе с ним всё ясно. Надо заканчивать этот балаган, но хочется немного потроллить поддонка.

— Врёшь ты всё, — приближаюсь к Перовскому и начинаю говорить шёпотом, — Всему причина — власть и деньги. Иерархи привыкли вмешиваться в мирские дела, позабыв о своём предназначении. Дворяне же недовольны укреплением царской власти и необходимостью доказывать свою состоятельность. Ныне знатная фамилия и родственные связи не являются залогом получения тёплого места. Оттого тебе подобные и бесятся. Но это пустое, я уже победил!

Делаю ещё и шаг, хватаю Перовского за волосы и уже шепчу ему прямо в лицо.

— Бога нет, Серёжа. И ты это прекрасно знаешь, — с силой удерживаю дёрнувшегося попа, — Потому что тебе подобные не верят. Не для того они становятся священниками. Истинно верующий никогда не прикрывает свои пороки и греховные порывы теологической казуистикой. Большая часть из вас надела рясу ради привилегий и возможности властвовать. Только ваше время закончилось. Россия будет иной. Более того, ненавистнее тебе раскольники получат вскоре возможность молиться, как им вздумается без всякого опасения. Я действительно Антихрист, если мерить твоими понятиями, убогий.

— Я…Ты!…

— Не переживай, — хлопаю по щеке дёрнувшегося Перовского, — Тебя уже нет. Твоего рода тоже, я ведь знаю, кто поддерживал заговорщиков. Попы, дёргающие за ниточки, управляя вами будто куклами, также мертвы. Просто они этого ещё не знают. А я буду продолжать своё дело и останусь в истории. О вас же забудут уже завтра.

Зачем мне это метание бисера перед свиньёй? Накатило вдруг и захотелось поиздеваться над глупцом. Достали они пуще репы пареной. Но Перовский путь талантливая, но пешка. В лучшем случае слон. Пушкин уже раскопал, кто из попов с боярами стоял за спинами карбонариев и подстрекал их к убийству царя. Иерархи и уязвлённые аристократы прекрасно понимают, что только устранение царя сможет вернуть им утерянную власть и привилегии. Вернее, придётся убить ещё нескольких моих родственников и соратников. Они более не разменивались на подстрекательство к глупым мятежам. Уж слишком глобальные произошли перемены. И многим людям они по душе.

В общем, придётся вновь чистить ряды непонятливых товарищей. Думаю, надо перестать ограничиваться полумерами. Никаких более келий в удалённых монастырях и ссылки за Урал. Только смерть, причём даже самых незначительных фигур. Слишком высоки ставки, чтобы вся проделанная работа и планы рухнули из-за происков кучки неудачников.

— Здравствуй, государь, — вразнобой произнесли гости.

Патриарх Адриан даже не думал скрывать своей неуверенности. Архиерей Владимир из Арзамаса, являющимся фактическим лидером раскольников в Нижегородской губернии, вообще делал вид, что его здесь нет.

Оба иерарха в курсе начавшихся арестов. Среди задержанных оказались митрополит Ростовский Иосаф и Тверской Сергий. Не везёт мне с главными церковниками древних русских городов. Есть сведения, что епископ Великого Новгорода тоже замарался в интригах. Особая группа уже выехала на северо-запад для проведения следственных мероприятий. Но сейчас меня волнует другой вопрос.

Адриан неплохой человек и в отличие от большинства своих коллег — фанатик, в хорошем смысле. Он регулярно выступает с проповедями, используя даже газеты, где призывает людей к благочестию, показывая личный пример. Проблема в том, что он слишком мягок. Время слов давно закончились, настало время дел. Меня точно утомила сплошная болтология.

— Сколько времени давалось твоему предшественнику на решение вопроса с расколом? Особое посольство, изучавшее каноны, вернулось из Константинополя шесть лет назад. Но до сих пор я слышу сплошные отговорки. Ладно бы, если всё успокоилось и староверы жили спокойно. Так ведь епископы постоянно мутят воду, — хмуро смотрю на застывшего столбом патриарха, опершегося на посох, — Сколько людей я должен казнить, пока вы успокоитесь?

— Государь…

— Теперь ты, — тычу пальцем во Владимира, игнорируя попытку Адриана возразить, — Что это за проект переселения старообрядцев на Волгу? Я вроде из Москвы или иных городов достойных подданных не гоню. Однако за последние годы множество весьма полезных людишек переехали в Нижний Новгород, Кинешму, Юрьевец и Городец. Думаешь, я ничего не понимаю?

— Прости, государь. Но наши люди хотят жить среди своих и…Аааа!!!

Я быстро подскочил к попу и схватил его за бороду. Очень хотелось хорошенько его отпинать, но пришлось сдержаться.

— В России есть только мои подданные, — чеканю слова, глядя в испуганные глаза Владимира, — Никаких твоих, ваших или иных. И только я решаю, уместно ли народу переселяться, создавая общины, захватывая торговлю. Или вы самые умные?

Ага. Старообрядцы в этой реальности решили пойти аналогичной моему миру дорожкой. Поэтому купцы, мастеровые и даже обычные крестьяне начали селиться по Волге в перечисленных мной городах и близлежащих сёлах. Налицо создание ОПГ и никак иначе. Царь Федя таких вещей не любит. Зря мы упустили этот момент. Мне больше интересовали дела на юге и интриги более высокого уровня. А здесь, оказывается, происходит такое.

Отталкиваю ойкнувшего священника, упавшего на задницу. Впрочем, Владимир быстро вскочил и, несмотря на испуг, начал преданно есть меня глазами. Он понял, что слишком близко приблизился к опасной черте.

— Слушайте и запоминайте. Сначала ты, — поворачиваюсь к патриарху, — Даю год на определение статуса староверов. Хочешь, выделяй им автономную церковь, создавай епархию внутри РПЦ или как-то иначе договаривайся с их главами. Мне плевать. Через год у русской армии должен быть надёжный тыл. Османы не дремлют, и уже весной можно ожидать ответного удара. Я устал постоянно думать о внутренних делах, когда идёт столь тяжёлая война. Ваше словоблудие более никого не волнует. Либо вы примите решение, либо я создам государственный Синод, которому будет подчиняться церковь. Патриарх в этом случае не предусмотрен. Священники станут обычными чиновниками, выполняя царскую волю. То же самое коснётся староверов. Несогласных ждёт смерть. Более пугать никого не буду. Думай сам, как поступить.

— Теперь ты, — Владимир быстро закивал, заискивающе, смотря в мои глаза, — Проведёшь беседы среди своих общинников. Четверть, нет треть людей, перебравшихся на Волгу, ждёт новая дорога. Надо заселять юг, вот и отправим туда людишек, любящих путешествия. В качестве наказания за самоуправство и злонамеренность, дорогу оплатите из своих средств. Список недовольных передашь человеку из моей канцелярии. Им придётся отправиться на восток. Также пришлёшь данные обо всех проповедниках и общинах, отошедших от старого обряда. Мне известно, что среди раскольников начало процветать настоящее сектантство. Сиё недопустимо и должно пресекаться в зародыше.

Делаю паузу и смотрю на ошеломлённых иерархов. Вроде обоих хорошо так проняло. Сами виноваты, я долго терпел.