Сяо Тай, специалист по переговорам

Глава 28

Долгие проводы — лишние слезы. Именно так эта ничтожная Сяо Тай интерпретировала всю церемонию. К ее удивлению, никакого большого праздника, застолья, прочувственных речей и прочих обязательных атрибутов свадьбы не было. В том числе, потому что это не свадьба, да. Помолвка с обязательным проживанием невесты в доме жениха. Потому и происходило все буднично, с утра ее разбудила Минмин, вместе с двумя другими девочками помыли и запаковали в красный наряд с ног до головы, даже позавтракать толком не дали. Традиция, невеста должна быть голодной до самого вечера сегодня. Бред собачий, как на ее вкус, но when in Rome, do as the Romans do, так что она не протестовала. Так, утащила парочку фиников со стола в рукав, на случай если совсем долго голодать придется. В остальном — отдалась на волю судьбы и ловким рукам служанок с Минмин во главе. Они наряжали ее добрых полчаса, натягивая одно одеяние за другим, одних нижних юбок штуки три было, словно подарок заворачивали. Все это время Минмин напевала что-то утешающее, вполголоса, словно бы про себя, но ее голос успокаивал и настраивал на медитативный лад. Слушая ее, стоя посреди комнаты, пока ее заматывали в многочисленные одежды, затягивали пояса, навешивали украшения, причесывали волосы и накладывали какую-то краску на лицо — эта Сяо Тай как будто погружалась в кристально прозрачную воду, куда-то на глубину, откуда уже едва было слышна эта спокойная, убаюкивающая песня Минмин, все чувства как будто притупились и она просто позволяла всему вокруг — случиться. На какое-то мгновение она даже испугалась что старый Глава Баошу, этот хитрый змей — добавил ей в скромный завтрак какой-то наркотик, притупляющий ощущения, или опиум в курительницы, но потом поняла, что ничего такого нет. Просто монотонное пение, плавные движения и дым благовоний в комнате, острое чувство нереальности происходящего — все это настроило ее на такой лад. Она закрыла глаза и почувствовала границы своей Сферы Ци, вмещающей Минмин и двух служанок, помогающих ей. Сосредоточилась на своих чувствах, на своем теле. Вспышка Десяти Тысяч Солнц, а?

— Вы сегодня такая красивая, юная госпожа, — шепчет ей на ухо Минмин, прилаживая нефритовое украшение в ее прическе: — вы сегодня самая красивая!

— Юная госпожа самая красивая! — подхватывает вторая служанка, ее голос тихий и хриплый, он не помогает, не дает ощущения реальности, с каких пор у простых служанок такие низкие и хриплые голоса? Таким голосом зовут в ночи, со смятых и горячих простыней, или это просто воображение? Неужели она и вправду выходит замуж?!

— Невеста в пути… — таким же тихим голосом поет Минмин: — и сто колесниц венчают ее торжество. Красивей невесты нет никого в целом мире.

— Нет никого в целом мире… — вторит ей служанка и вот уже руки Сяо Тай украшают тяжелые браслеты, уши оттягивают сережки с золотыми фениксами с рубиновыми глазами, вот уже перед глазами опускается красная фата с нефритовыми бусинами, загораживая ее лицо от посторонних взглядов.

Потом — ее вывели наружу и погрузили в паланкин, большой, тяжелый и конечно же покрашенный в красный цвет, с красными украшениями и шелковыми красными же шторами. Минмин, украдкой всунула ей в паланкин небольшой сверток и плоскую флягу с водой. После чего шторы в паланкине задернули, и она осталась наедине с ограниченным пространством красного. Паланкин вздрогнул и поднялся, закачался, словно на волнах и … все. В путь.

На какой-то момент ей вдруг так захотелось вскочить, раздернуть красные шелковые шторы и выскочить из паланкина, сказать, что не успела толком попрощаться с Линлинг, с матушкой Мэй, с суровым господином Баошу, со стариком Вэйдуном, с тетушкой Чо и еще много с кем, что ей нужен еще день, она-то думала, что еще увидит их! Секундная слабость. Она задавливает в себе панику, выдыхает ее, напрягая низ живота, задерживает дыхание, ставя диафрагму на место. Все верно, это не свадьба, это помолвка и отправка в путь, не более того. До свадьбы нужно еще дожить, свадьба будет через год. Доживет ли она до нее? Будет ли еще существовать клан Лазурных Фениксов? Останется ли прежним высокий дом семьи Вон Ми? Кто знает.

Паланкин покачивался, плыл вперед. По давним традициям невеста не ехала в экипаже или в телеге, ее именно несли в паланкине, а это значит, что путешествие будет очень долгим. Может быть потому невеста должна быть голодной? Чтобы было меньше остановок в пути? Сяо Тай задумалась. Время у нее было, можно было и вздремнуть, все-таки вчера она почти не сомкнула глаз, проплакали в обнимку с Лилинг почти до утра. Та намаялась, уснула и конечно же пропустила «вынос тела невесты». Уж она бы обязательно присутствовала, если бы сумела. Что же до матушки Мэй, то она уже попрощалась вчера. Сяо Тай просовывает руку в рукав и достает оттуда небольшой фарфоровый сосуд на тонком, кожаном шнурке. Подарок от матушки Мэй, мгновенная и безболезненная смерть. Впрочем, яд может быть полезен, да. Что еще? Свиток с изображением знака Небесного Журавля, триггер для заклинания Вспышки Десяти Тысяч Солнц. Еще — небольшой сверток, что положила Минмин и фляга с водой. А это очень нужная штуковина, неизвестно сколько они так идти будут. Она откручивает крышку и делает маленький глоток, экономя воду. Закручивает крышку. Разворачивает сверток.

В свертке — небольшой, плетенный туесок из полосок коры, в нем — несколько плоских, постных лепешек, кусочки вяленного мяса и рисовые колобки, проложенные листьями. Сладости. Сяо Тай улыбается, глядя на аккуратно сложенную еду. Все-таки Минмин у нее молодец. Не положено невесте есть и пить до вечера, но ее личная служанка, которую она сама уже давно называет своей подругой — знает лучше. Готова пойти против традиций, лишь бы ее подруга и госпожа не испытывала голода и жажды. При мысли, что Минмин разделит ее судьбу, какая бы та не случилась — в груди что-то защемило.

К черту, думает Сяо Тай, буду как Марк Аврелий, старый римлянин говорил так — делай что должно и будь что будет. Пусть даже весь мир вокруг рухнет или восстанет против меня. При всех своих попытках интриговать и быть безжалостным — господин Баошу оказался на редкость человечным. У него чудесный дом, прекрасная семья, удивительные люди, что приняли меня и выдали кредит доверия, думает она, было бы неверно подставить их всех. Она поступит так, как и должно приемной дочери семьи Вон Ми — пройдет этот путь до конца. И у нее есть подарки от госпожи Мэй, от Главы Баошу, от сестренки Лилинг. Как там сказал сам Глава — отныне никто не посмеет прикоснуться к тебе с недобрыми намерениями. Иначе — бум. Она складывает губы в улыбке. Бум. Проговаривает этот короткий слог. В мире средних веков такой инструмент действительно является подарком для слабой женщины, не способной постоять за себя.

Она откидывается назад, на мягкие подушки и расслабляется. Выбор сделан, солнце высоко, Рубикон перейден. Точка невозврата пройдена и старый Док Браун размахивает шляпой, глядя на спидометр, восемьдесят восемь миль в час, Марти!

Все не так уж и плохо, она пожила в этом мире чудесные несколько месяцев и только первые три дня были крайне неуютными, но потом здесь нашлись хорошие люди, которые приняли ее. Сделали частью своей семьи. И, да, сперва господин Баошу старался думать о ней как о замене, как о вещи… но он недолго удержался. Кто-то мог бы подумать, что Сяо Тай лукавила, втираясь в доверие и становясь своей, но это не так. Она просто жила своей жизнью. И даже сейчас — многие считают, что смысла в жизни нет, что просто надо жить, но такая жизнь, просто ради существования — жалка. Быть готовым на все, лишь бы выжить — это позиция слабых и трусливых людей. Жить надо ради чего-то, а у нее в этом мире не было ничего и никого. Раньше. Сейчас — есть. И если жить как приемная дочь семьи Вон Ми означает умереть за нее… что же, она знает что смерти нет. И надеется, что в следующей жизни еще раз сможет встретиться с этими людьми. Особенно с Лилинг. И с Минмин. И со стариком Вэйдунем. Со всеми.

Она вздыхает. Что-то я тут совсем сентиментальная стала, улыбается она, вон, скоро и смерть моя придет, а угостить и нечем. Только рисовые шарики и вяленное мясо. Ах, да сладости. Она заворачивает туесок с едой обратно в простую белую ткань. Сейчас пока есть нельзя. Нужно потерпеть, тем более и есть путем не хочется. Чуть попозже она развернет этот туесок и полакомится сладкими рисовыми шариками, выпьет воды и снова завернет его. Это все до конца дня, до самого вечера… а то и дольше. Нужно беречь запасы, пусть даже такие маленькие. Это не спринт, думает она, это — марафон, береги дыхание Сяо Тай, все только начинается.

Она чуть отводит в сторону краешек шелковой завесы на окне, выглядывает наружу. На секунду ее удивляет скорость передвижения паланкина, это не просто быстрый шаг, это практически бег, но ее не трясет, мимо плавно проплывает пейзаж. Где-то впереди слышно ржание лошадей, стража разгоняет людей на дороге, сгоняя их на обочину. Люди улыбаются и кланяются, машут руками. Все-таки свадебный кортеж в любом мире вызывает улыбки на лицах, думает она, кто-то вспоминает о своей жене или муже, кто — о невесте, кто-то планирует свою свадьбу или свадьбу своих детей… свадьба и похороны, вот то, что обычно не оставляет прохожих равнодушными.

Она отпускает красную шелковую ткань, и та снова закрывает окно паланкина, полностью, отгораживая ее от окружающего мира. Откидывается на подушки и зевает. Подняли ни свет ни заря, а ехать еще долго, думает она, спать хочется. И она закрывает глаза. Спать сейчас — это лучшее решение, впереди долгая дорога…

Когда она открыла глаза, то сперва не поняла, что происходит, таким резким и неожиданным было ее пробуждение. Ржание лошадей, крики, грохот! Некоторое время она собиралась с мыслями — где она и что происходит, тут же приходит понимание, что она уже в пути к цитадели Фениксов, что паланкин не движется, а снаружи происходит что-то неординарное, что-то не предусмотренное процедурой «и сто колесниц венчают ее торжество. Красивей невесты нет никого в целом мире», как в песне Минмин. Она отдергивает шторку на окне и видит клубы дорожной пыли, видит лошадей, встающих на дыбы, видит лежащих на земле стражников в доспехах и накидках дома Вон Ми, видит красные пятна на пыльной дороге, чувствует острый запах железа! В ее области ци — умирают люди! Слишком много раздражителей, слишком много информации! На ее глазах крупный мужчина, косая сажень в плечах, голый по пояс, с черной бородой и яростными, черными глазами — отбрасывает в сторону стражника, едва не перерубив его пополам алебардой гуань дао с восьми кольцами, клинком Ущербной Луны. Он делает это легко, словно стражник в тяжелых доспехах — тряпичная кукла, ничего не весящая. Вокруг идет битва, кричат люди, ржут лошади, все умирают, протыкая друг друга острыми железками и дробя кости, отрывая конечности, снося головы с плеч, но она сейчас не может оторвать взгляд от этого огромного мужчины, который движется как черный медведь, возвышаясь над всеми на голову. Вот еще один стражник с гербом семьи Вон Ми бросается на него, но тот отбрасывает его в сторону, даже не взглянув на нападающего, просто взмахивает своей огромной, тяжелой алебардой и стражник, отброшенный в сторону — летит по воздуху, размахивая руками, словно детская игрушка.

Энергия и сила, первобытная агрессия, желание разорвать и уничтожить, поставить сапог на голову и раздавить череп врага — волнами исходят от этого мужчины, он словно тигр среди котят. Вон он поворачивает голову, и они внезапно — встречаются взглядами. Он улыбается и в этой улыбке нет ни грамма доброты. Это улыбка хищника, увидевшего добычу.

Сяо Тай едва сдерживает себя от того, чтобы отпрянуть вглубь паланкина и отпустить шторку. Смысла в этом нет, все равно как под одеяло спрятаться, опасность не исчезнет от того, что ты перестанешь ее видеть. Она стискивает зубы. Что-то пошло не так, нападение на эскорт все же случилось, интриге Главы Баошу не суждено воплотиться, неужели этот мордопляс Лу ее предал? Фениксам выгодно чтобы она не доехала до места, чтобы активировала Бомбу Ци на полпути, тогда они потребуют Лилинг, а усилия по культивации заклинания пропадут даром.

Здоровенный бородатый мужчина ухмыляется еще раз и неторопливо идет прямо к паланкину, так, словно бы на прогулке… ах, да, звуки боя прекратились, слышны только стоны и просьбы о пощаде, все закончилось. Быстро. Или с кортежем отправили никудышных стражей или нападающие настолько сильны. Этот — точно очень силен.

— Госпожа! — перед дверью паланкина возникает фигурка Минмин, она встает, раскидывая руки в стороны, защищая ее. Глупая, мелькает мысль в голове у Сяо Тай, но она не успевает ничего сделать! Легкое движение этой громадной алебардой и Минмин отлетает в сторону, так же как и стражники до этого.

— Минми! — она не помнит, как выскочила из паланкина, наклонилась над лежащей на земле Минмин. Верхнее одеяние разрезано острым лезвием, она скорчилась, держась за живот, с такими ранами не живут… нет, надо осмотреть ее, она зажимает рану руками, она еще дышит и моргает, а значит…

— А ты кто такая и где наше золото? — гудит бас позади. В сфере ее восприятия — она чувствует эту огромную фигуру, знает, что его алебарда поднимается вверх и в сторону. Хочет ударить? Нет, вот он ставит ее у ноги, лезвием вверх. Странно. Если ее предал этот мордопляс Лу, то этот здоровяк должен был бы убить ее сразу же, как только увидел, убить и умереть, потому что накопленная ци высвободится взрывом! Неужели он знает об этом и ведет свою игру? Впрочем, к черту, она склоняется над скорчившейся на земле Минмин и осторожно отводит ее руки в сторону от пострадавшего места, ожидая увидеть разрезанный живот и вывалившиеся сизые кишки, такой удар, прямо лезвием алебарды, как ее пополам не перерубило… она отодвигает в сторону разрезанную ткань. И садится в дорожную пыль, облегченно вздыхая.

— Дурочка ты, Минми, — говорит она: — ты зачем свой котелок под одеждой таскаешь? Кто у тебя его украдет? Неудобно же.

— Госпожа… — Минмин со стоном открывает глаза и хватается за живот: — этот котелок все что моя матушка мне оставила!

— Ребра не сломаны? Дай-ка проверю… — она вытаскивает котелок из-под одежды и быстро проверяет живот. Синяк уже наливается кровоподтеком, но ребра целы. Минмин тут же вцепляется в свой котелок, словно в спасательный круг.

Сяо Тай кивает головой. Встает и оборачивается к этому громиле с алебардой. Страха нет. На краю сознания у нее хранится символ Небесного Журавля, все что ей необходимо — заполнить этот символ своей ци. И тогда все вокруг умрут, даже этот здоровяк с остро наточенным лезвием на этом большом дрыне, который он называет алебардой. Потому она не боялась, просто испытывала досаду. Она должна доехать до цитадели Феникса, а этот тут… вот прямо перло из нее руки в боки упереть и спросить, какого черта тут происходит. Лилинг например — так бы и поступила. Однако Сяо Тай прекрасно помнит, сколько времени колебался этот здоровяк, перед тем как рубануть бедную Минмин. Нисколько. Буквально даже доли секунды не колебался, резанул и все. Такому сейчас прямо в лицо хамить нельзя. Пока он в боевой форме, пока еще всех вокруг воспринимает либо как союзников, либо как врагов — нельзя ему противостоять. Он привык решать проблемы именно так — взмахом своего Клинка Ущербной Луны с восьмью кольцами на обухе. Так как он еще не убил ее, значит он не человек, нанятый кланом Лазурного Феникса. Что же тогда? Обычное разбойничье нападение? Вряд ли, все-таки мало кто нападет на свадебный кортеж, не так уж и много в нем ценностей, разве что приданное. Они за свитком культивации? Нет, он же что-то сказал про золото. Да, подумала Сяо Тай, именно. Он удивился и разочаровался, увидев в паланкине ее и спросил «кто ты такая и где наше золото». Простая фраза, не так ли? На самом деле она выдает сразу несколько вещей — этот громила говорил «мы, наше», а не «я» и «мое». Значит в этой группе этот громила не самый главный. И еще — «где наше золото», он и его товарищи рассчитывали увидеть в паланкине золото, а не молодую невесту. Сейчас он разочарован, у них не было цели похитить ее или убить… они рассчитывали получить золото от этого нападения.

Клинок алебарды чуть шевельнулся, а бородатый здоровяк нахмурился. Сейчас и решится, рубанет он алебардой наискось прямо по ней, устраняя ненужных свидетелей нападения, или …

— Я так понимаю, что нас обоих здорово обманули, не так ли? — спокойно произносит Сяо Тай и лезвие алебарды — останавливается и замирает.