Сяо Тай, специалист по переговорам

Глава 20

Ничто не истинно — все дозволено. Это не совсем верный перевод истины, которая становится доступна на тринадцатом уровне посвящения. На самом деле адепту, который наконец достиг этой ступени объясняют, что Бога — нет. Смысла жизни — нет. Цели, плана, истины и резона для существования Вселенной — тоже нет. Что делать с этим? Делай что хочешь. Нет никакого рая, которым тебе вознаградят за хорошую службу и высокий моральный облик, нет никакого ада, где тебя будут тыкать вилками краснорожие черти, поджаривая на сковороде. Нету карты, нет ориентиров, нет предназначения. И человеку, который убивал во имя своего Бога, терпел лишения и страдания по Воле Неба, отказывался от счастья и сжимал себя в кулаке всю свою жизнь во имя справедливости — становилось не по себе. Потому что и Бога нет и Воли Небес, и даже справедливости нет. Жизнь несправедлива.

— Нет ничего. — говорит Сяо Тай: — все лишь иллюзия. Мораль это лишь костыли для удержания общества вместе для того, чтобы люди не поубивали друг друга, а сотрудничали. Мораль нужна для общества, для развития человечества, ведь только вместе в большом коллективе можно справится с вызовами судьбы. Но интересы общества и человечества — это их интересы, а твои интересы — могут и расходится с интересами общества, не говорят уже о интересах человечества как вида. Более того, мы можем создать свое собственное общество, где установим свои моральные рамки и правила, выгодные именно нам. Общество не приемлет передачу энергии ци, кроме как между супругами и любовниками? Тем хуже для общества, они будут лишены такой возможности культивировать свои способности. Прямо сейчас — задайся одним вопросом, Лилинг, ведь ты уже говорила мне, что твоя мечта — стать как можно сильнее, вырасти выше Небесного уровня культивации! Ты все еще мечтаешь достичь этого? Или уже отказалась от своей мечты?

— Не отказалась и не откажусь! Я хочу стать самой сильной! — упрямо мотает головой Лилинг, отступая на шаг назад и стискивая кулаки: — это моя мечта! Не сидеть дома и ждать, пока меня выдадут замуж, а стать равной лучшим заклинателям клана Северной Звезды!

— Тогда я задам тебе следующий вопрос, Лили. На что ты готова ради своей мечты? — звучит голос Сяо Тай и Лилинг видит, что ее приемная сестра настроена очень серьезно. Она не улыбается, как обычно, она смотрит на нее в упор, словно бы подавляя силой своего взгляда, под этим взглядом становится тяжело стоять прямо, словно бы ей на шею груз подвесили, шея так и склоняется в поклоне, колени подкашиваются. Она силой заставляет себя стоять прямо и смотреть старшей прямо в глаза.

— На многое. — решительно говорит она: — я готова на многое.

— Неправильный ответ. — в наступившей вдруг тишине тихо шелестит голос старшей сестры: — это ни о чем мне не говорит. На что на многое? Есть только один правильный ответ, и я хочу его услышать, сестренка. Повторю вопрос еще раз… на что ты готова ради своей мечты?

— Что… — теряется Лилинг, опуская руки вниз. Ответ неправильный? Но она готова учиться каждый день, готова терпеть побои и унижения, готова пройти босиком весь путь до Пиков Северной Звезды и стоять перед воротами клана заклинателей на коленях до тех пор, пока они не примут ее к себе в обучение, она готова даже сбежать из дома, если Глава не разрешит ей обучаться! Готова … на что? А если некрасивый и толстый евнух предложит ей выйти за него замуж? Просто, чтобы породнится с семьей, а взамен пообещает ускорить ее культивацию, допустив ее в Золотую Палату Медитации, совсем рядом с Источником? Готова ли она на это? Или на то, что этот мерзавец из Фениксов предложит ей переспать с ним, но даст свиток Высшей Формы взамен? Она готова на многое, но не на такое! Неужели цель — значит все, а путь ничего не значит? Но если это и есть тот самый перевалочный пункт, точка невозврата, тот выбор, который она сделает сейчас определит ее судьбу на десятилетия вперед? Что говорит старшая сестра в таких случаях? Страх смерти страшнее самой смерти. Никогда не позволяй окружающим выставлять твои приоритеты в жизни. Если она… нет, погодите…

Лилинг кусает губы, опускает глаза, нерешительно делает шаг назад и вдруг — понимает. Речь не о том, на что она готова пойти, нет. Здесь и сейчас старшая сестра проверяет насколько она решительна. Насколько у нее хватит смелости выбрать свой путь. Все ясно. На что ты готова ради своей мечты?

— На все. — она шагает вперед, расправляя плечи: — ради исполнения своей мечты я готова на все.

— Хорошо. — наконец она видит улыбку, которая скользит по губам ее старшей приемной сестры: — вот и хорошо. Раздевайся.

— Что?!

— Поток ци лучше идет при прямом контакте с кожей. Кроме того, если будем передавать через одежду — она у тебя испортиться. Снимай с себя все эти штуковины. Мне нужна голая кожа спины, я положу руки тебе на лопатки… или все-таки через даньтянь?

— Лучше спина! Лучше на спину! — тут же соглашается Лилинг: — я… готова.

— Тогда скидывай портки. Ты мне нужна топлесс. В смысле голой до пояса. И дверь закройте на засов. А то Глава зайдет, а мы тут с его дочкой в доктора играем. — распоряжается Сяо Тай и Минмин с Жилан наперегонки бросаются закрывать дверь на засов. Лилинг расстегивает пуговицы и развязывает многочисленные завязки своего одеяния, густо покраснев.

Сяо Тай смотрит на это и качает головой. И почему они тут одеваются как капуста? — думает она, лето же на дворе, жара, а они… ну для начала исподнее или белье, белые юбка с белой же рубашкой. Потом так называемое среднее платье — еще одна юбка и рубашка, но уже с узорами, разных цветов. И наконец сверху — длинное одеяние одним куском, как халат. Ах, да, к каждому слою одежды — свой пояс. На ноги — башмачки, но сперва носочки. Белые. И это самый легкий, едва ли не вызывающий наряд! Такое только в самую жару носят. Понятно, что это не относится к служанкам или простолюдинам, некоторые могут и один комплект одежды носить, но это уже неприлично. А единственный человек, который в такую жару порой позволяет себе до пояса раздеться — это старик Вэйдун, вот уж кто бросает вызов местным приличиям, впрочем, палачу такое дозволено, они вроде как мимо каст проходят и сраму не имут.

Вообще тема обнаженности тут жесточайшим образом табуирована, даже на картинах «Трактата о Любви», являющегося банальной порнографией — даже там обнаженных тел не найти. Да что там трактаты — даже во время казни преступники одеты надлежащим образом. Частично поэтому здесь понятия о красоте тела нет, ведь практически любую девушку можно красиво во все эти одежды замотать. Вот никакой услады для глаз, никаких тебе ножек, затянутых в черные колготки, юбок выше колена, крошечных топиков и обтягивающих нарядов. Варварство. Средневековье.

Тем временем Лилинг успела уже снять свое верхнее одеяние и принялась разматывать пояс среднего. Развязала завязки средней рубашки, оставив юбку и решительно принялась стягивать нижнюю рубашку. А девочка молодец, думает Сяо Тай, идет до конца, стыдно ей так, что аж уши покраснели, но не сдала назад, идет до конца. Хотя бы за это ее можно уважать.

— Все! — говорит Лилинг, стянув с себя рубашку и оставшись голой по пояс, тут же прикрывая грудь руками: — я готова! — ее голос звучит чуть громче, чем следовало бы и она сама вздрагивает, едва-едва, незаметно, но Сяо Тай видит.

— Прекрати стесняться. — говорит она: — в конце концов тут все девушки. Если тебе будет легче мы можем все раздеться. Хочешь? — она перекидывается взглядом с Минмин, та молча кивает, готова на все ради «удовлетворения юной госпожи», искренне считает это своим долгом. Молодая Жилан рядом с ней — краснеет, опускает глаза вниз, но тоже кивает.

— Нет! Не надо! — протестует Лилинг и даже отрывает одну руку от тела, чтобы помахать ею в воздухе: — вы меня еще больше смущать будете! Давайте уже начнем.

— Хорошо. Положи руку на чайник, да, вот так. Сейчас я положу руки тебе на спину, вот… так. Когда начну перекачивать ци, следи за тем, чтобы не слишком много поступало за раз, если будешь переполнятся — говори сразу же.

Лилинг молча кивает, ее спина напрягается. Сяо Тай кладет свои руки на маленькие лопатки, чувствует, как девушка вздрагивает под ее ладонями (наверное холодные?) и подает немного теплой волны через пальцы. Немного, совсем чуть-чуть. Ее сестра подается чуть назад, словно прижимаясь к ее ладоням.

— Все нормально? — спрашивает ее Сяо Тай: — как ты себя чувствуешь?

— Я… все нормально, да. — говорит Лилинг и ее рука, которая приложена к чайнику — начинает светиться.

— Так. — Сяо Тай делает шаг вперед, чтобы видеть, происходящее, чуть вбок, не снимая ладоней со спины сестры, продолжая подавать ци без перебоев: — Минмин, загляни в чайник, а … демоны, я же уже вскипятила воду, как проверить… Оооо! — последний возглас невольно вырвался у нее, когда она увидела, как вода из чайника поднимает вверх в воздух небольшим столбом. Но не это вызвало у нее восхищенный вздох, а то, что вода вверху была прозрачная, внизу — концентрированно зеленой, а вокруг колонны из кипятка — в воздухе плавали чаинки, описывая круги, словно вращаясь по орбите. Вот она и разница, думает она невольно, вот она разница в сроках обучения и культивации, сколько эта девочка Лилинг уже учится манипулировать своей ци? Она легко отделила чистую воду, сжав заварку в жидкий концентрат, отсортировав и вынув каждую чаинку из жидкости. Все, что могла сделать сама Сяо Тай, это вскипятить воду и превратить ее в пар. Как же обидно. С другой стороны — а что ты думала, в сказку попала? Ну нельзя превзойти в тонких манипуляциях того, кто обучался этому минимум десятилетие, а то и больше. Это как играть на пианино, грубая сила тут ничего не решает, главное практика.

— Лили, отдели большие чаинки от маленьких. — командует она и чаинки тотчас разделяются на две группы, более крупные вращаются ближе к центру, мелкие — по краю, вода собирается в шар и сейчас все это сильно напоминает композицию «Сатурн и его кольца», сделанную школьником. Глядя на парящую водную сферу и летающие по орбите вокруг чаинки, тщательно отсортированные по размеру — она понимает, что никакой полостной операции больше не требуется. Тетушка Чо будет спасена без вскрытия брюшной полости.

— Все ясно, — говорит она, стараясь придать своему голосу уверенности и спокойствия, которых она не испытывала. Боже мой, думает она, на что же будет способна эта девчонка, если ей дать больше ци? Она же не видела эти чаинки, не могла их всех видеть, она их чувствует! Все, что ей теперь нужно — просто объяснить, как именно выправить тонкий кишечник и убрать все лишнее, мешающее проходимости.

— Убирай чай обратно в чайник. — Сяо Тай продолжает распоряжаться, это старая уловка. Говори и действуй уверено, веди себя так, словно знаешь, что делать — и все признают тебя лидером, никто не будет сомневаться в твоих распоряжениях — пока не облажаешься несколько раз подряд.

— Цунмин, Тай Да-цзян! — вода, чаинки и заварка убирается обратно в чайник, Сяо Тай убирает руки со спины своей сестры и та — неожиданно покачнулась. К ней тут же метнулась Минмин, поддержала, помогла, подставила руку.

— Отлично. Мы можем обойтись без операции. Дай-ка сюда ткань, да, вот эту, белую. И уголек — принесла же? Ага, спасибо. Так… вот смотри… — Сяо Тай расстилает белую ткань на столе и начинает рисовать на ней черным угольком: — вот, это желудок, он находится вот тут. Толстый и тонкий кишечник. Заворот вот тут… видимо спровоцирован застывшим жиром, а потом — работой мускулатуры кишечника. Смотри, он должен быть вот так… а сейчас он — вот так. Ясно? Нужно сперва нагреть, растопить жир… ну или просто смять его и пропустить дальше… и расправить завиток тонкого кишечника… вот так. Ясно? Нет, погоди, погоди… это я в разрезе рисую же, выше тоже есть завитки, их не трогай. Все лежат так, а этот в сторону немного, видишь? Сделаешь это и все. Готова? — она снова смотрит на Лилинг, отмечая, что у той на лбу выступили маленькие капельки пота. Жилан, которая стоит тут же — замечает ее взгляд, споро отрывает кусочек ткани и осторожно убирает пот со лба и висков у младшей. Молодец, будет толк — думает Соя Тай и вдруг ловит себя на том, что слишком уж долго не может отвести взгляд от обнаженной груди Лилинг. Она же азиатка, да еще и молоденькая, думает она, вот откуда у мелкой такие налитые груди? Да небольшие, но округлые, вызывающе торчащие вперед, так противостоять гравитации может только очень упругая плоть. Интересно, какова она на ощупь? Нет, долой неуместные мысли, тоже мне нашлась Сапфо с острова Лесбос, не, не, не. Главная задача сейчас выжить, а для этого как можно больше узнать о ци, о людях, о мире, обзавестись связями… а не пялится как школьник на вот это вот белоснежное безобразие с маленькими розовыми сосками. Она с трудом отрывает взгляд от обнаженной по пояс Лилинг.

— Так как? — говорит она и ее голос звучит неожиданно хрипло, а в глотке как будто пустыня Сахара, так все пересохло. Что это? И это сладкое чувство между ног, эти, демон их задери, бабочки в животе — это циркуляция ци, или все-таки неподобающие статусу и социальному положению, полу и возрасту мысли?

— Цунмин, Тай Да-цзян! — кивает Лилинг, не предпринимая никаких попыток прикрыться: — я готова!

— Хорошо. Хорошо. — в голове у Сяо Тай пусто, только какие-то непонятные картинки и мысли, которые она отгоняет поганой метлой. Да что такое, думает она, столько времени тут, никогда ничего такого не было и вот на тебе, здрасьте. В высоком доме семьи Вон Ми страшненьких служанок не было, все как минимум миловидные и симпатичные, а были и настоящие красотки. Большая ванна была общей, она видела их там, совсем без одежды и ничего в душе не шевельнулось. Даже немного странно было глядеть на то, как молодые, красивые и обнаженные девушки сидели в горячей воде совсем рядом и … ничего. Ну сидят и сидят. Ну, голые и голые. Да, тела красивые, не то, что у худой Сяо Тай, но и только. Сперва даже страшно стало — а вдруг теперь влечение к мужчинам появится? Но нет, ничего такого, на кого не гляди, ни красавчик Ван, ни молоденькие вихрастые поварята, ни старый и могучий Вэйдун в одном кожаном фартуке — никто не заставлял сердце биться чаще. Так что она приняла за вводную аксиому то, что она, Сяо Тай — фригидна и асексуальна. Что, в принципе ее устраивало. Однако сейчас… предательская слабость растекается по телу, стоит только взглянуть на Лилинг, которая и не думает прикрываться… бросает вызов своем страху, молодец, конечно, но…

— Девочки, откиньте простыню с тетушки Чо, подготовьте кусочки ткани, будете вытирать пот со лба и спины у Лили. Положите подушку на стул рядом, ей нельзя будет отрываться во время операции. — командует она, стараясь изгнать из голоса признаки слабости. Старается не глядеть на Лилинг и ее … спелые плоды. Краем глаза видит, что лицо у ее младшенькой — просто пятнами пошли, красное и белое, словно ее по лицу отхлестали.

Жилан и Минмин — проносятся по комнате словно птицы, исполняя приказ. Подставляют ближе к кровати небольшую табуреточку с мягкой подушкой на ней — для Лилинг. Рвут ткань на кусочки, аккуратно, бережно — откидывают простыню с лежащей без сознания тетушки Чо.

Лилинг встает со стула и делает шаг вперед, но ноги у нее подкашиваются и Сяо Тай едва успевает подхватить ее. Все замирают. Сяо Тай вдруг понимает, что она держит в своих руках полуобнаженную девушку и сердце ее стучит так, что отдается в голове и ушах. Ее пальцы касаются… касаются… нет, прекрати, нельзя. Но ничто не истинно, все дозволено? Мысль вдруг отрезвляет. Она помогает Лилинг сесть на табуретку рядом с кроватью, делая вид, что не замечает ее учащенного дыхания и румянца. Ай да древние, думает она, все-таки нет запретов на пустом месте, правильно тут говорят, обмен ци возможен только между супругами или любовниками. И ведь нет тут речи о том, уже любовниками, или же между теми, кто потом неминуемо станет таковыми. Поделом мне, тоже нашлась искоренительница традиций и крушительница предрассудков, не на пустом месте этот запрет, нельзя ци обмениваться, иначе вот это произойдет. Как теперь жить? И эта дурочка — у нее тоже самое? Ну да, как тут этот вот румянец не заметить и бело-красные пятна по лицу, да и ноги у нее подкашиваются… демоны! Что тут с такими как они делают? Наверняка что-нибудь мучительное… типа казни от тысячи порезов. Но сейчас — не об этом. Раз они зашли так далеко, раз уж все равно уже поздно древние запреты соблюдать… нельзя чтобы все это было зря. Черт с ним, с влечением, она умеет себя сдерживать, просто неожиданно случилось, но она сможет терпеть и Лили научит. Все, дурные мысли в сторону, на голую Лили не пялимся, у нас тут дело. Тетушка Чо сама себя не излечит.

— Сосредоточиться. — говорит она вслух: — Лили, я тебя очень сильно прошу — сосредоточься. Мы только начали.

— Цунмин, Тай Да-цзян!