Свидетельница Гора

Глава 40

Я сразу узнала это место, хотя и была на этой, продуваемой всеми ветрами, верхней площадке высокой башни только однажды. Но и забыть тот раз для меня было бы затруднительно, ведь именно здесь я получила государственный ошейник Трева. Именно здесь на возвышении был установлен большой стул. И именно здесь я впервые предстала перед офицером Трева, была соответственно моему статусу унижена и выпорота, и в первый же день узнала, что в этом городе не было принято идти на компромисс со своими рабынями. Это здесь мне, ничего не подозревающей, с закрытыми капюшоном глазами, приказали шагнуть на доску, лежавшую над ужасной пропастью, со скалистыми утесами в сотне ярдов внизу. Только сняв капюшон, я, к своему ужасу, осознала, в какой была опасности. Прежде, чем я успела упасть, тюремщик, надзиратель камер на утесе по имени Тэнрик, под ответственностью которого я изначально находилась в этом городе, вышел на доску и вернул меня на поверхность башни. Сама я от охватившего меня ужаса даже пошевелиться не могла. Позже, меня связанную по рукам и ногам, снова подтащили к стене, чтобы я могла понять то, что могло быть сделано со мной, что от меня останется, если меня сбросят с такой ужасной высоты. Заодно, мне сообщили, что по ночам на эти скалы приходят слины, в надежде найти тела.

— Замри, — негромко скомандовал Теренс, одновременно выставляя правую руку в сторону, останавливая шедшего там охранника.

Я, семенившая позади них, само собой, тоже остановилась.

В этот час было темно, но не настолько темно, чтобы мы не смогли увидеть фигуру, крупную фигуру, гротескную, чудовищную, выглядевшую так, словно она была наполовину человеческой, наполовину звериной. Эта, казавшаяся с лунных сумерках непередаваемо странной, фигура склонилась у самого парапета, впереди и слева от нас. Это было то самое место, где когда-то лежала доска, где меня, связанную по рукам и ногам держал в руках тюремщик Тэнрик, сам стоявший на парапете. Что-то темное лежало у его ног. Я предположила, что, скорее всего, это был его плащ.

Судя по тому, как стояла фигура, у меня сложилось впечатление, что человек молился. Я не знала, была ли это молитва Царствующим Жрецам, или, возможно, каким-либо другим, еще более странным богам. Знаю только, что Гореане молятся стоя.

Туман над горами клубился словно дым, или облака гонимые ветром между темных скал.

Хотя, быть может, он и не молился.

Возможно, эта поза всего лишь предполагала уважение к миру, к окружающей нас тайне, той безмерности, из которой мы все происходим, той, что породив, затем оставляет нас самим себе, непостижимой и бесстрастной безмерности, бросающей нас на произвол судьбы, уже сознающих свое одиночество, познавших, что наш смех и наши слезы ничего не стоят, что наше горе и боль в конечном итоге бессмысленны, что сами мы — шутка, сказанная мимоходом, жестокая, но трогательная, бесконечно драгоценная шутка, сказанная никем и никому.

Теренс, спокойно скинул с левого плеча перевязь с ножнами и мечом и передал их охраннику, замершему по правую руку от него. Нетрудно было догадаться, что он собирался попытаться приблизиться к фигуре.

Конечно, я не видела никого и ничего рядом со склонившейся гротескной фигурой, но у меня не было сомнений в том, что он не был до конца одинок. Я готова было поспорить, что с ним сейчас было множество мыслей и воспоминаний. Думаю, человек оказавшись в такой ситуации, стоит посреди толпы, нет, толп себя самого, начиная с младенчества, через детство, юность, молодость и зрелось, со своим прошлым и настоящим, со своей слабостью и силой, в одинокой, звенящей, пустой тишине. И кто может знать, какие шепоты в такой ситуации может услышать человек. Не исключено, что рядом с ним в темноте, невидимые для других, стояли честь и долг.

Внезапно фигура повернулась к нам лицом, и мы услышали хриплый голос:

— Не приближайтесь.

Офицер Трева остановился и, подняв руку, поприветствовал:

— Тал.

— Тал, — ответила он, и повторил: — Не приближайся.

Странное это было место и время для таких приветствий.

— Надо бы доделать отчеты, — заметил офицер.

— Они уже готовы, — послышался хриплый голос из темноты. — Все распоряжения сделаны. Ты найдешь, что в бумагах полный порядок.

— Возвращайся с нами, — позвал Теренс.

— Ты следил за мной, — рассерженно обвинила офицера гротескная фигура.

— Возвращайся с нами, — повторил мужчина.

— Сэр? — попытался вклиниться в разговор охранник.

— Нет, — остановил его капитан.

— Не приближайтесь, — предупредил их собеседник, продемонстрировав кинжал вытащенный их складок туники.

— Назад, — приказал офицер охраннику, который тут же шагнул назад.

— Ты тоже! — потребовал его собеседник.

Офицер, с явной неохотой отступил. Подозреваю, что изначально Теренс планировал подобраться и броситься вперед, но теперь его планы пошли прахом.

— Уходите.

— Нет, — уперся офицер.

— Я хочу побыть один.

— Но Ты не один, — пожал плечами Теренс.

— Убирайтесь! — казалось, от его крика вздрогнули стены.

— У меня есть разрешение находиться на этом уровне, — спокойно сообщил капитан, делая шаг вперед.

— Оставайся на месте!

Офицер замер.

— Кто там с тобой?

— Деметрион, — назвал Теренс имя, пришедшего с ним охранника.

— А это — Дженис, не так ли?

— Она самая, — подтвердил капитан.

— И как, Дженис, тобой остались довольны?

— Я могу только надеяться, что да, Господин, — испуганно ответила я.

— Если бы это было не так, то Ты уже была бы строго наказана или даже убита.

— Да, Господин, — пролепетала я.

— Странно, что Ты стоишь, — намекнул он.

— Простите меня, Господин! — вскрикнула я, падая на колени.

Что это со мной? Неужели я забыла все, чему меня учили?

— А вы отступите назад, — велел он мужчинам.

— Мы уже отступили, — поспешил заверить его Теренс.

Кинжал снова вернулся в складки туники, и фигура сместилась к парапету ограждавшему платформу башни. Это было то самое место, где Тэнрик когда-то держал меня над пропастью. Они приказали мне смотреть вниз, я сомневаюсь, что когда-нибудь смогу забыть те скалы, что я увидела в сотне ярдов подо мной.

Но это место использовалось не только для того, чтобы пугать рабынь.

Это был эшафот, место для казни. Отсюда преступники и предатели делали свой последний шаг, устремляясь вниз, к скалам. Несомненно, именно по этой причине он пришел именно сюда.

— Остановись! — крикнул Теренс.

Фигура замерла, стоя на парапете, и повернулась к нам лицом. Теперь, если он решит действовать, у нас не осталось никакой возможности достичь его прежде, чем он сделает это.

А должен ли был офицер, задавала я себе вопрос, приходить сюда, на платформу этой башни. Быть может, ему не следовало этого делать. Боюсь, наше навязчивое присутствие здесь было жестоким испытанием для него.

— А мы ведь так и не закончили наш турнир каиссы, — пожалел офицер.

Большинство гореанских турниров, насколько я в этом разбираюсь, состоит из нечетного числа партий, например одиннадцать или двадцать одна. Само собой, партии иногда могут длиться целые дни. Текущий их турнир был оговорен в одиннадцать партий. Каждый из них, если я не сбилась со счета, выиграл по пять партий.

— Желаю тебе всего хорошего, — вместо ответа сказал он.

— Остановись! — закричал Теренс, увидев, как стоящая на парапете нескладная фигура повернулась лицом наружу, фактически навстречу вечности.

— Я потерял заключенного, — услышали мы.

— Это — ерунда, мелочь, пустяк, ничто! — крикнул ему офицер. — У тебя еще есть другие, тысячи других!

— Я изменил своему долгу, своей должности. Я изменил присяге. Это по-твоему тоже ничто?

— Спускайся, — попросил его Теренс.

— Я — предатель своего слова и своего город. Я опозорил Домашний Камень.

— Нет, — крикнул офицер.

— Теперь на нем пятно.

— Нет там никакого пятна! — воскликнул офицер Трева.

— Такое пятно можно смыть только кровью, — казал он посмотрев в нашу сторону и снова повернувшись к горам.

— Остановись! — заорал капитан.

— Господин! — внезапно раздался звонкий женский голос.

Мы обернулись и с удивлением увидели стройную фигурку Фины, спотыкаясь выскочившую на платформу башни. А через несколько секунд следом за ней появился тот охранник, которого послали за ней.

Хозяин подземелий спрыгнул с парапета. В ярости он схватил Фину за плечи, когда она с рыданиями попыталась вцепиться в него. Тарск вперил мрачный взгляд в офицера и в гневе прорычал:

— Я оставил ее прикованной!

— Да, — кивнул тот, — чтобы она не смогла последовать за тобой, конечно. Но офицер Трева имеет право освобождать того кого посчитает нужным.

— Я умру вместе с вами, Господин! — прорыдала женщина. — Мы умрем вместе, обнимая друг друга!

— Ну уж нет! — рявкнул хозяин подземелий, в ярости отталкивая ее от себя.

Фина рухнула на камни, но тут же извернулась и схватила его за ногу. Мужчина стряхнул ее с себя и, бешено сверкнув глазами, рыкнул на нее:

— Возвращайся в подземелья! Сейчас же!

— Нет, — остановил Фину офицер, хотя она и так никуда не собиралась. — Не слушай его!

— Ты не имеешь никакого права так поступать! — возмутился хозяин подземелий.

— Я полностью в своем праве, — заявил капитан. — Она тебе не принадлежит. Она — собственность города Трева. Мы сейчас не в подземельях. А мой ранг, хочу тебе напомнить, значительно превышает твой. Кому Ты должна повиноваться, Фина?

— Вам, Господин! — дерзко крикнула рабыня.

— Замечательно, — проворчал надзиратель, сверля взглядом офицера. — Значит, в этой партии Ты победил.

Конечно, ему ничего не мешало когда угодно снова прийти в это место, не ставя в известность кого-либо. Фактически, ему даже не надо было сюда приходить. Он мог бы проткнуть себя, тонким кинжалом, скрытым где-то в складках его туники.

— Давайте, Господин! — крикнула Фина, вскакивая на ноги и запрыгивая на парапет, где недавно стоял он сам.

— Ты что творишь? Слезай немедленно! — в ужасе закричал хозяин подземелий, протягивая к ней свою руку, но опасаясь к ней приближаться из страха, что она может прыгнуть вниз сама, или он по неосторожности выведет ее из равновесия. — Спускайся, прошу тебя!

Мне показалось, что в этот момент его голос задрожал. Он что, плакал?

— Вы просите рабыню? — засмеялась Фина.

— За это ее, конечно, можно бы и выпороть, — заметил Теренс.

— Спускайся вниз! — упрашивал ее мужчина.

— Пусть она прыгает, — сказал капитан. — Она же всего лишь рабыня.

— Она — Фина! — всхлипнул хозяин подземелий.

— Идите ко мне, Господин, — засмеялась женщина. — Давайте умрем вместе. Давайте спрыгнем на скалы, обнявшись в последний раз!

— Нет! — выкрикнул он.

— Я люблю Вас! — крикнула Фина что было сил. — Я не буду жить без Вас!

— Да как Ты можешь любить меня, — вдруг заплакал хозяин подземелий. — Я — животное, монстр, всеми ненавидимый и избегаемый, для которого жизнь — это непереносимое наказание.

— Вам никогда не узнать той красоты, той сияющей и истинной красоты, что я вижу внутри вас! — воскликнула рабыня.

— Я даю свое слово, — объявил офицер, — в пределах прав моего кодекса, и клянусь от имени Домашнего Камня, что, если Ты осудишь себя на эту несправедливость, я лично проконтролирую, чтобы ей была предоставлена свобода последовать за тобой, любым способом, который она выберет, будь то эта пропасть, веревка или нож.

— Нет! — крикнул хозяин подземелий, оборачиваясь.

— Клятва принесена, — отрезал Теренс.

— Давайте умрем вместе, Господин, — предложила Фина.

— Я — да, но не Ты! — сказал Тарск.

— Мы, — сказала она.

— Нет!

— Тогда я одна! — вдруг заявила Фина. — Неужели Вы думаете, что я смогу жить, заставив вас поступиться своей честью?

Хозяин подземелий повернулся к нам и, сжимая кулаки, уставился на Теренса.

— Держи ее в цепях, — попросил он капитана. — Гарантируй мне ее жизнь.

— Она же простая рабыня, — усмехнулся тот, — не будь глупцом.

— Значит, Ты поставил мне вилку, — с горечью проговорил хозяин подземелий, — или она умрет, или я потеряю честь?

— Кажется, что если она решит, что стала причиной того, что Ты посчитал, что не смог сохранить свою честь, то она тоже умрет, — заметил Теренс.

— Спускайся, — попросил Тарск, повернувшись к Фине.

— Господин? — спросила та, обращаясь к его начальнику.

— Оставайся, где стоишь, — приказал офицер.

— Слин! — выругался хозяин подземелий.

— Кажется, это — пат, — покачал головой Теренс.

— И как же мы будем выходить из этого положения? — спросил надзиратель, яростно сверкая глазами.

Признаться, на какое-то мгновение я испугалась, что он мог выхватить из-под туники свой кинжал и вонзить его в сердце капитана.

— Легко, — заверил его Теренс, — каиссой.

— Каиссой? — опешил хозяин подземелий.

— Конечно, — кивнул офицер.

— Понятно, — буркнул Тарск.

— Рабыня, — позвал Теренс и щелкнул пальцами. — Спускайся!

Фина, наконец, спрыгнула со стены. Хозяин подземелий торопливо шагнул навстречу к ней, с явным намерением схватить и прижать к себе, но резкий окрик офицера остановил его.

— Нет, — сурово сказал капитан. — Она тебе не принадлежит. Она — собственность Трева. Не трогай ее.

Хозяин подземелий в изумлении отшатнулся. Кажется, шокирована была и сама Фина. Но офицер крепко взял ее за руку и без особой нежности, как рабыню, толкнул к Деметриону, тому охраннику, который пришел сюда вместе с нами. Того, который привел Фину, звали Андар.

— Свяжи ее по рукам и ногам и поставь на колени в стороне, — приказал офицер Деметриону, а затем повернулся к Андару и попросил: — Принеси фонарь, доску и фигуры.

Уже через мгновение Фина стояла на коленях около стены, а ее запястья, связанные за спиной, были притянуты к ее скрещенным и связанным лодыжкам. Встать она теперь не могла. Это был весьма распространенный способ связывания, как в обычной жизни, так во время обучения, чтобы приучить женщин стоять на коленях перед мужчинами. Сначала рабыню укладывают на живот, ее руки скрещивают за спиной и связывают, а затем, связав лодыжки, притягивают их и прикрепляют к связанным запястьям, после чего женщину можно поднять и поставить на колени.

Чуть позже вернулся Андар с фонарем, доской и мешочком с фигурами.

— Похоже, этот турнир слишком важен для тебя, — с нескрываемо горечью проворчал хозяин подземелий, скрестив ноги усаживаясь перед доской.

В этот момент до нас долетел двойной звон. Звонарь дважды ударил в рельс, извещая о наступлении второго ана. Противотарновая проволока над нашими головами отозвалась тонким вибрирующим звуком.

— Ты понимаешь, что вовлечено в эту партию? — поинтересовался капитан.

— Да, — кивнул хозяин подземелий.

— И Ты тоже? — уточнил офицер у Фины.

— Думаю, да, — ответила она.

— Если Ты победишь, — на всякий случай пояснил Теренс, — Ты сможешь с радостью размазать себя по скалам у подножия этой стены, доставив удовольствие местным диким слинам. А рабыня, связанная ее страхом перед компромиссом с твоей честью, не будет стремиться последовать за тобой по выбранному тобой пути. Если победа останется за мной, то Ты примешь мое понимание того, что является честью в данном вопросе, так же, как и рабыня.

— Согласен, — кивнул надзиратель, — даю слово за себя и за рабыню.

— И никакие действия, касающиеся этих вопросов, не должны быть предприняты, пока игра не закончена, — добавил Теренс.

— Согласен, от себя лично и от лица рабыни, — заверил его хозяин подземелий.

— Это можно считать клятвой? — уточнил капитан.

— Это — клятва, — подтвердил надзиратель.

— Клятва Домашним Камнем?

— Самим Домашним Камнем! — разражено добавил Тарск.

— Превосходно, — обрадовался Теренс, и поднял доску вместе с расставленными на ней фигурами и перебросил все вместе через парапет.

— Эй, Ты что творишь? — возмущенно закричал хозяин подземелий, вскакивая на ноги.

Фина рассмеялась и заплакала.

— У меня нет желания играть сейчас, — сообщил ему капитан. — Возможно, в другой раз.

— Нет, нет! — возмутился надзиратель.

— Надеюсь, Ты помнишь, — усмехнулся Теренс, — никакие действия, касающиеся этих вопросов, не должны быть предприняты, пока игра не закончена.

— Играй! — потребовал хозяин подземелий.

— И не подумаю, — усмехнулся Теренс.

— Ты обманул меня! — в ярости крикнул надзиратель.

Тут даже я не удержалась и радостного крика. Я поняла, что эта партия не будет сыграна никогда.

— Иногда, — развел руками офицер, — лучше каиссы может быть отказ от каиссы.

— Кажется, Ты победил, — проворчал хозяин подземелий.

— Думаю, что победили мы все, — сказал Теренс, и повернувшись к Андару бросил: — Развяжи ее.

Охранник распустил узлы, державшие Фину, и она, не спрашивая разрешения, вскочила и бросилась к хозяину подземелий, рыдая от счастья. Мужчина обхватил ее, прижал к себе, в смущении, ярости и страхе. Похоже, он сам не знал, как ему теперь к ней относиться.

— Дженис, — позвал офицер, и я с радостью подскочила на ноги.

— Здесь холодно, — сказал он. — Ты должно быть уже заледенела. И хорошо, что Ты не отстала от нас, а то стражники уже подобрали бы тебя как беспризорную.

— Да, Господин, — улыбнулась я.

— Возможно, Ты еще успеешь подогреть мне вина в моих апартаментах, — добавил Теренс.

— С удовольствием, Господин, — поспешила заверить его я.

— Ты же не будешь возражать, если я верну ее в подземелья только утром, не так ли? — поинтересовался Теренс у хозяина подземелий.

— Как тебе известно, она должна быть возвращена до десятого ана, — проворчал тот.

Признаться, я не поняла этого замечания. Оно прозвучало так, словно там что-то затевалось в указанное время.

— Это я гарантирую, — пообещал капитан.

— Надеюсь, на этот раз Ты не станешь меня обманывать, — обиженно сказал надзиратель.

— Не отчаивайся, — хлопнул его по плечу офицер. — В конце концов, нельзя же прыгать за смертью каждый день.

— Как мне теперь жить в ладу с самим собой? — с горечью спросил хозяин подземелий. — Моя честь было предана моей же честью.

— Как такое может быть? — полюбопытствовал Теренс.

— Это надо бы у тебя спросить, — проворчал Тарск, — это Ты все это устроил.

— Ты не терял заключенного, — покачал головой офицер. — Ты спас его. Он был бы убит, если бы Ты не поступил так, как поступил. И этим, защитой узника, сохранением его жизни, Ты следовал присяге путем намного более верным, чем Ты понимаешь.

— Я не уберег свою присягу, — вздохнул хозяин подземелий.

— Зато друг мой, — улыбнулся Теренс, — присяга уберегла тебя.

— Еще бы понять, что Ты имеешь в виду, — пробормотал надзиратель.

— Иногда нами движут силы и условия, которые оказываются глубже и шире, чем мы можем понять. Ты поступил так, как велело твое сердце, и в результате исполнил свой долг более грандиозно, чем это было возможно при любом другом варианте действий.

Хозяин подземелий все это время не выпускавший Фину из своих рук, озадаченно посмотрел на офицера.

— Полагая, что Ты изменил своей присяге, Ты ошибался, — заверил его Теренс. — Скорее Ты привел в действие те самые ее пункты, которые она подразумевала. Ты думаешь, что смысл присяги в словах, из которых она состоит? Они скорее являются декларацией о намерениях, а смысл присяги спрятан позади значений слов. Можно отречься от слов, но исполнять ее в своих делах. Отрицая — исполнить. Отказав — сохранить. И тогда честь порушенная превращается в честь восстановленную. Как часто стремясь сделать одно, мы обнаруживаем, что сделали другое? Как часто нам случается достичь тех целей, которые мы и не планировали достигать? Не Ты предал Домашний Камень Трева. Скорее Ты спас его от позорного пятна на его поверхности, которое чуть было не поставила туда наша продажная администрация.

— Я бы предпочел вернуться назад в подземелья, — сказал Тарск.

— Всем оставаться на своих местах, — гаркнул чей-то голос.

Мы с Финой немедленно опустились на колени. Это оказался наряд стражников, четыре человека во главе с капралом. Двое из них держали направленные на нас фонари.

— Ах, Капитан, это — Вы, — узнал капрал.

Потом, мужчина взглянул в темноту и присмотрелся к фигуре хозяина подземелий. Один из его подчиненных направил на него свет фонаря.

— И Вы, сэр, — добавил он.

В следующий момент мы с Финой тоже оказались в луче света. Деметрион и Андар стояли у стены.

— Эти рабыни с вами? — уточнил капрал.

— Да, — кивнул Теренс.

— Что-то вы рановато, — подозрительно заметил старший наряда.

— Скоро будет светать, — пожал плечами офицер.

— Все в порядке? — осведомился капрал.

— Да, — заверил его капитан. — У нас все хорошо.

Капрал пожал плечами и повел своих людей дальше по предписанному маршруту патрулирования.

Хозяин подземелий наклонился и поднял свой плащ с капюшоном, валявшийся около парапета.

— Господин, — вдруг позвала его Фина. — Мне холодно.

Надзиратель замер с плащом в руках.

— Но ведь меня могут увидеть в городе, — наконец смог выдавить из себя он.

— А я замерзла, — улыбнулась Фина.

Ее господин подковылял к ней и накинул плащ на нее, а потом поднял капюшон и накрыл им голову рабыни. Он не стал закрывать свое лицо. Этим утром ему предстояло вернуться в свои подземелья, пройдя по улицам города таким, каким он был, не пряча лица.

— Вставай, пойдешь рядом со мной, — сказал он Фине.

— Лучше я буду следовать за Господином, — улыбнулась она.

Хозяин подземелий и офицер Трева крепко обнялись. Надзиратель плакал, не скрывая своих слез. Затем он встряхнулся и, сопровождаемый Финой, державшейся левее и в трех шагах позади него, покинул платформу башни.

— Может нам стоит проводить их и присмотреть? — осведомился Деметрион.

— Нет, — отмахнулся капитан. — Теперь в этом нет необходимости.

Тогда Деметрион и Андар, последний подсвечивая путь фонарем, тоже ушли, оставив нас с Теренсом одних на платформе башни.

— Господин, — позвала я мужчину чуть позже.

— Что? — спросил он, выходя из задумчивости.

— А что такого особенного должно произойти в десятом ане? — задала я мучивший меня вопрос.

Офицер задумчиво посмотрел на меня.

— О, Господин, — вздохнула я, — я знаю, что любопытство не подобает кейджере, но я хотела бы знать. Мне надо знать это.

— В десятом ане изменится твоя жизнь, Дженис, — сказал он. — Ты должна будешь покинуть Трев.

— Господин? — не поняла я.

— Ты, и остальные подземные рабыни, в последнее время служившие в подземельях, — добавил Теренс. — Хозяин подземелий принял меры насчет вас всех, и я тоже предпринял кое-что для него самого, без его ведома конечно. Я прослежу, чтобы Фина осталась с ним.

— А как же Вы сами? — осмелилась спросить я.

— Мне тоже, как и кое-кому из других, придется уехать, — ответил капитан.

До меня внезапно начал доходить смысл тех приготовлений и мероприятий, которыми так был озабочен в последнее время хозяин подземелий.

— Но как же Вы сможете покинуть город своего Домашнего Камня! — воскликнула я.

— Мы получили известие, — вздохнул он, — что скоро в Трев прибудет делегация Коса.

— А что будет со мной, с Фечей, с Тирой, со всеми остальными, наконец? — спросила я.

— За исключением Фины? — улыбнулся мужчина.

— Да, — кивнула я.

— Вас продадут, — пожал он плечами.

— Продадут? — ошеломленно переспросила я.

— Конечно, мой маленький товар, — усмехнулся Теренс.

— Не понимаю, — пролепетала я.

— Уверен, это не настолько трудно понять, — сказал он. — В конце концов, тебя, знаешь ли, один раз уже продали.

— Конечно, Господин, — в замешательстве согласилась я.

— Просто в этот раз продана будешь не только Ты, Дженис, — продолжил офицер, — а все подземные рабыни, которые служили там в последнее время. Даже Фина, в некотором смысле, будет продана, выкуплена у города, но я проконтролирую, чтобы она перешла в распоряжение нашего хозяина подземелий. Она станет прекрасным подарком для него. По крайней мере я на это надеюсь.

— А что же с остальными нами? — полюбопытствовала я.

— Вас распродадут в разных городах, — снизошел он до ответа. — Разбросают друг от друга подальше, а бумаги изменят. Вы исчезнете унесенные на девяти ветрах. Не будет никакой возможности отследить вас.

— Понимаю, — проговорила я.

Конечно, ведь мы видели слишком много, и слишком много знали, а я, несомненно, больше всех остальных. Если бы миссия тех людей в черных туниках, что пришли в подземелья, завершилась успешно, то, у меня было немного сомнений в том, что нам всем, скорее всего, просто перерезали бы горло, причем это коснулось бы всех, даже тех женщин, которые вообще не понимали сложившейся ситуации. Эти мужчины были обучены убивать свои цели не задумываясь, не больше, чем иной задумывается и срубленном дереве.

— Ни одна из вас, конечно, не будет продана открыто, — добавил Теренс из Трева. — Мы не будем рисковать этим. Продажи будут осторожными и частными. Это будут продажи пурпурной палатки.

— О-о, — удивленно протянула я. — Это — большая честь, Господин.

— Что поделать, — усмехнулся офицер, — вы все — товар высшего качества.

— Спасибо, Господин, — поблагодарила я.

— И смотри у меня, — погрозил он мне пальцем, — чтоб твое выступление в палатке не разочаровало агента покупателя.

— Да, Господин, — пообещала я шепотом.

— Ты можешь встать, — разрешил он, наконец.

И я поднялась на ноги, тут же обхватив себя руками. Ночной горный воздух был холоден сам по себе, а здесь на открытой всем ветрам башне было особенно зябко. Мужчина подошел к парапету и уставился на маячившие вдали в предрассветных сумерках вершины гор.

— Это все из-за того заключенного? — спросила я. — Того крестьянина, ведь так, Господин?

— Он умер там, — кивнул Теренс, — в горах.

— Но Вы же этого не знаете, — заметила я.

— Ни один человек не сможет выжить там в одиночку, — сказал он.

— Быть может, некоторые люди, все же смогут, Господин, — предположила я.

— Да, — не стал отрицать капитан, — возможно, кому-то это по плечу. И да, моя хорошенькая Земная рабыня, моя прекрасная гореанская рабская девка, это действительно имеет отношение к тому крестьянину. Все это имеет отношение к нему.

— Может нам пора возвратиться в ваши покои? — поинтересовалась я. — Ведь я должна еще успеть подогреть вино для вас.

— Пожалуй Ты права, — улыбнулся он.

— Скоро рассвет, — вздохнула я.

— Я буду скучать по тебе, — внезапно признался Теренс.

— И я тоже буду скучать по вам, Господин, — сказала я.

— Здесь у нас больше дел не осталось, — заметил мужчина, повернулся и направился к лестнице ведущей вниз, а я покорно последовала за ним.

Уже спустившись на улицу, мы встретили наряд стражи и выслушали доклад капрала о том, что в Треве все спокойно. Однако у меня уже не было особой уверенности в этом. Одно я знала наверняка, на верхней платформе этой башни, этим неприветливым холодным утром, когда предрассветная серость только-только начала очерчивать вершины далеких пиков, на моих глазах решался вопрос чести.