Свет vs Тьма. Избранная

Глава 16. Объединенное Управление Света и Тьмы

Вот я и дома… Только радости от возвращения сюда я не испытывала. Сейчас мне моя квартира казалось ужасно пустой и холодной. А может она лишь отражала состояние моей души?.. Я прошлась по дому и зажгла везде свет, словно это могло унять мою тревогу и тоску. Включила телевизор, желая разорвать гнетущую тишину. Подумало было принять горячий душ, но потом вспомнила, что сегодня уже достаточно «искупалась», и от этих мыслей сердце вновь болезненно сжалось, а тело начала сотрясать мелкая противная дрожь…

Я полезла в кухонный шкафчик за аптечкой, где могло оказаться хоть какое-нибудь успокоительное, но вместо этого наткнулась на едва початую бутылку коньяка. Кажется, ее как-то в начале лета принес ко мне Даник после разрыва с очередной «возлюбленной», надеясь в моей компании утопить свое горе в алкоголе. Но коньякотерапия не удалась: неожиданно ему позвонила некая другая симпатичная особа, и мой друг тут же улетел к ней лечить свое раненое сердце, вышибая из него «клин клином» старую любовь. А коньяк так и остался у меня. Похоже, сейчас он оказался к месту. Тем более у Власова я уже приняла первую дозу…

Я забрала бутылку и вернулась в комнату. Уселась прямо на ковер, налила себе целый бокал, который также прихватила с собой из кухни, и выпила его в несколько глотков, отчего тут же перехватило дыхание, и я закашлялась. Да уж, надо было бы позаботиться о мало-мальской закуске… Но холодильник, конечно же, был пуст, а ближайшие магазины ночью не работали. Потом я вспомнила, что в сумке у меня должна была заваляться шоколадка, купленная еще в аэропорту Будапешта. Разворачивая упаковку, я отчаянно пыталась не думать, что покупал ее мне именно Никита, но поток мыслей уже было не остановить, как и слезы, хлынувшие следом… Мое сердце разрывалось на части от тоски по нему. Безудержно захотелось, чтобы он сейчас был рядом. Хотелось рассказать ему правду о своем прошлом и своих родителях, поделиться своими переживаниями. Хотелось, чтобы он просто обнял меня и сказал, как обычно, что всегда будет рядом…

— Ты обещал… — шептала я, отхлебывая коньяк теперь уже прямо из бутылки. Смешиваясь с моими слезами, его вкус во рту приобретал солоноватый оттенок. — Почему же ты сейчас не со мной? Как так получилось, Никита?..

Мое сердце холодело от страха, когда время от времени мне начинало казаться, что я его больше никогда не увижу. Где он сейчас? Что с ним делают в этом Спецотделе?.. Неизвестность убивала меня, лишая последних капель разума и рассудительности…

… Утро я встретила все на том же ковре. Прямо перед носом у меня валялась бутылка с остатками коньяка на дне. Неужели мне все-таки удалось выпить ее почти полностью?.. Ответом на этот вопрос стала боль, которая пронзила мою голову, стоило мне только оторвать ее от пола. Я со стоном опустилась обратно и снова прикрыла глаза. Потом нащупала под рукой угол чего-то твердого и большого: мой семейный альбом. Вспомнила, как доставала его ночью и пыталась отыскать в нем фотографии своих родителей. Как я и предполагала, их оказалось только две, и на обеих мама с папой изображены порознь. Я всегда удивлялась, почему у бабушки не было фотографий мамы маленькой, ведь она ее единственная дочь, и только теперь понимала причину: этот альбом был создан только для меня, в нем не было ничего лишнего, что могло бы открыть мне правду раньше времени.

Резкий звонок в дверь заставил мою голову сжаться от очередного болезненного спазма, а когда я приняла вертикальное положение, к горлу подступила тошнота. Покачиваясь, я поплелась к двери.

— О, Валерий Романович, давно не виделись, — растянула я губы в подобии улыбки и пропустила в квартиру Власова.

— Сегодня я уже Валерий Романович? — тот насмешливо прищурился. — А то вчера мне показалось, что вы старательно избегаете называть меня по имени. Думал, может, забыли его…

— Какой вы проницательный, — хмыкнула я. Как часто бывает со мной в критических ситуациях, мною внезапно овладело саркастическое настроение, за которым я пыталась спрятать истинное состояние своей души. — Просто вчера, разбирая вещи, я наконец нашла вашу визитку … Теперь могу вас называть полным именем… Валерий Романович.

— У вас какой-то праздник? — Власов, подхватив мой настрой, показал взглядом на бокал и бутылку коньяка, красующиеся по центру комнаты.

— А вы как думаете? — я принялась подбирать с пола рассыпанные фотографии и складывать их в альбом. — Мне же стоило отметить мое новое…э-э-э… положение… Желаете присоединиться? — помахала я коньячной бутылкой. — Тут еще немного осталось…

— Нет, спасибо, — усмехнулся адъютор, — давайте лучше завтракать… — и продемонстрировал пакет, заполненный продуктами.

И как я сразу его не заметила?

— А вы еще и заботливый такой, — протянула я на это. — С чего бы это?..

— Вы разве до сих пор не поняли? Я взял над вами опеку, пока вы не освоитесь в новом для себя качестве… — Власов продолжал улыбаться.

— Считаете, я теперь, став адъютором, не смогу покупать сама себе еду?..

— Сможете… Но не после бессонной ночи, да еще и в компании алкоголя… Боюсь, что вы нескоро дойдете до магазина…

Я негодующе фыркнула. Этот Светлый гад еще и подтрунивает над моим состоянием! А ведь сам напрямую причастен к этому…

— Рекомендую вам пойти освежиться и привести себя в порядок, а я пока приготовлю вам завтрак…

Я не успела ничего толком ответить на это, как Власова уже и след простыл, а еще через секунду его веселый голос раздался из моей кухни:

— Кстати, если вам так понравился мой халат, я подарю вам такой же… А этот все-таки попрошу вернуть… Как-никак я привык к нему…

— О… — выдохнула я, только сейчас заметив, что действительно до сих пор одета в его халат. Вчера, за неимением другой одежды, меня в нем так и привезли домой, а я, настолько увлекшись собственными переживаниями, забыла, что на мне чужая вещь, и даже не удосужилась переодеться.

В ванной я не стала задерживаться, по-быстрому приняв душ, почистив зубы и причесав свои взлохмаченные волосы. Раньше я бы, наверное, пришла в ужас от своего сегодняшнего вида, теперь же испытывала полное безразличие. И даже мужчина, хозяйничающий у меня на кухне, не вызывал во мне желания приукрасить свое бледное лицо с припухшими и покрасневшими от пролитых слез глазами.

— Любите готовить? — поинтересовалась я у Власова, зайдя на кухню.

Тот, без пиджака, закатав рукава своей выглаженной светло-голубой рубашки, стоял у моей плиты, где одновременно жарил омлет и варил кофе.

— Можно сказать и так, — с прежней улыбкой отозвался он. — Во всяком случае, мне это не доставляет никаких хлопот…

— А позвольте тогда полюбопытствовать, сколько вам лет, Валерий Романович?

— Тридцать восемь, — без смущения ответил Власов.

— Для высших сущностей это много или мало?..

— Для высших сущностей значимость количества прожитых лет почти такая же, как и для человека… Разница в возрасте наступает лишь к концу жизненного пути: мы живем на несколько десятков лет больше… Ну, может, стареем из-за этого чуть медленнее… А тридцать восемь — это уже далеко не юность, — объяснил он. — Так что судите сами…

— Тогда почему вы, такой весь из себя идеальный, до сих пор не женаты?.. — продолжала ерничать я.

— Хотите предложить мне свою кандидатуру? — ухмыльнулся адъютор, выставляя передо мной тарелку с омлетом.

— К сожалению, я не люблю идеальных мужчин, — притворно вздохнула я, крутя в руках вилку.

Похоже, мой ответ задел Светлого, потому что за ним последовало довольно колкое:

— То есть вам по вкусу мужчины с темным прошлым? Такие как Берников?

Напоминание о Никите всколыхнуло во мне все те чувства, которые так старалась хоть ненадолго притупить, и я с презрением посмотрела на Власова. Тот, заметив мой взгляд, тут же осекся и проговорил:

— Извините, я немного перегнул палку…

— Что-нибудь известно о Никите? — спросила тогда я. Извинение адъютора я намерено проигнорировала.

— Нет, я пока не связывался со Спецотделом, — покачал головой Власов, присаживаясь рядом со мной за стол. — Но мы сейчас с вами отправимся в Управление, и я постараюсь получить какую-нибудь информацию на этот счет. Кстати, как там ваш сигнум поживает?

— Отлично, — довольно грубо отозвалась я, — белеет не по дням, а по часам… На радость вашему Свету…

— А вы хотели бы, чтобы он стал темным? — в противовес моему тону, мягко поинтересовался Власов.

— Честно? — я в упор посмотрела на него. — Мне глубоко плевать, какого он там цвета… Сейчас мне хочется одного: чтобы меня оставили в покое… И Светлые, и Темные… А еще отпустили ни в чем не повинного Никиту…

Власов одарил меня в ответ своим фирменным всепонимающим и сочувствующим взглядом и, накрыв мою руку своей, проговорил:

— Я знаю, что вам сейчас сложно… Но вы ко всему скоро привыкнете, вот увидите… И многое для вас обретет новый смысл и понимание… А насчет цвета сигнума… Это не случайность с вероятностью пятьдесят на пятьдесят… Это ваша сущность, это вы сами, понимаете?.. Сигнум только отразил то, что внутри вас, не более… Но и не менее…

Я выдернула свою руку из-под его ладони и хотела произнести: «Да идите вы к черту!», но на последнем слове внезапно запнулась, ощутив, как по телу пробежал странный озноб, а желудок скрутило, словно я проглотила нечто отвратительное. Наверное, это все отразилось на моем лице, поскольку Власов, усмехнувшись, сказал:

— Если вы собирались упомянуть каких-либо темных тварей, то теперь у вас это может вызвать определенный дискомфорт… То же самое, если кто-то рядом с вами будет говорить о них… Так что старайтесь очистить свой лексикон от подобных слов, для своего же блага…

Вот как значит… Это что же теперь мне и ругнуться нельзя будет?..

— А Темным так же неприятно произносить имена каких-нибудь светлых существ? — поинтересовалась я.

— Конечно, — кивнул адъютор. — А разговоры об Ангелах у обычных, не-высших Темных, может вызвать аллергическую сыпь по всему телу… Говорят, она жутко чешется, — под конец заговорщицки добавил он.

— А Высшие?

— Ну, все Высшие адъюторы, как Темные, так и Светлые, более стойкие по отношению к противоположной стороне… Просто, чем совершенней сущность, тем меньше она подвержена пагубному влиянию извне…

— А ангелы… — тут я немного замялась, прежде чем продолжить. — А ангелы… тоже существуют, да?..

— Ангелы — это следующая ступень после Высшего адъюторства, — с заметной охотой начал объяснять Власов. — Ангелами становятся только самые достойные и самые преданные Свету адъюторы… Для этого даже требуется сдача определенных экзаменов и испытаний… Кстати, чтобы стать Высшим адъютором, тоже нужно сдавать экзамены… Но ни Высшими, ни тем более Ангелами, становиться необязательно… Это сугубо личное желание каждого адъютора… Можно остаться простым адъютором без всяких званий и регалий, вести обычную жизнь, создать семью, работать среди людей и нести Свет в их жизнь… Как правило, Светлые становятся спасателями, врачами, учителями, священнослужителями, в конце концов… Некоторые занимаются искусством… В общем, вариантов много…

— А Темные? — я поспешила задать следующий вопрос, вспомнив о матери Никиты. — Они ведь тоже работаю среди людей?..

— Безусловно… Но чаще это область политики, крупный бизнес, шоу-бизнес, журналистика и подобные профессии…

— А учителя?..

— Ну, а почему бы и нет? — после некоторой паузы ответил Власов. — Учителя разные бывают… Впрочем, как и врачи или представители других профессий, которые принято считать «благородными»…

— Ясно… — протянула я, обдумывая услышанное.

Власов прав. Как бы я ни хотела убежать от всего и вернуться в свою прежнюю жизнь, этого не получится. А значит, нужно все же попытаться перебороть свое нежелание, смириться с обретенной сущностью и принять ее как саму себя. Тем более, мне предстоит помочь Никите и вытянуть его из всей этой передряги. А для этого требуется узнать как можно больше о «новой» себе и своих возможностях.

— А адъюторы обладают какими-нибудь способностями? — задала я свой следующий вопрос.

— Естественно, но давайте поговорим об этом в машине, — Власов улыбнулся, заметив, что мое настроение стало более бодрым и решительным. — Сейчас же нам нужно ехать в Управление… Мы и так уже задерживаемся…

— Так что там насчет возможностей адьюторов? — снова спросила я уже по дороге в Управление.

Власов, сидящий за рулем своего серебристого Форда, вначале загадочно улыбнулся, и только потом ответил:

— Сразу хочу предупредить, Анна, чтобы вы не считали адьюторов какими-нибудь магами… Никаких заклинаний, зелий и прочей волшебной атрибутики… Хотя кое-какие артефакты, наделенные определенной силой, у нас, конечно же тоже есть…

— Вы хотите сказать, что маги сильнее адьюторов?

— И да, и нет. Маги — особая каста, и многие из них действительно очень могущественны… Но несмотря на это, они все равно остаются людьми, пусть и наделенными сверхспособностями… А еще они все до единого находятся под контролем Объединенного Управления и у нас есть способы остановить действия любого из них. Хотя, если маг сильный, он может причинить вред простому адъютору…

— И все-таки, что могут сами адъюторы? — я попыталась вернуть разговор в интересующее меня русло.

— Все без исключения адъюторы, как Светлые, так и Темные, от рождения могут воздействовать на эмоции человека, обладают даром убеждения и внушения, могут блокировать боль, исцелять несерьезные раны…

— И все? — я была разочарована. Почему-то мне казалось, что возможности адъюторов намного шире и существенней.

— Вы считаете, что это мало? — усмехнулся Власов. — Поверьте, этого достаточно, чтобы выполнять свое прямое предназначение… В нашем с вами случае, сделать этот мир чуточку лучше, добрее, милосерднее… — он искоса глянул на меня и добавил: — Но если вы желаете обладать более серьезной силой, тогда попробуйте стать Высшим адъютором. Тогда вы сможете выбирать себе специализацию, приобретать новые навыки и совершенствовать их… Например, манипуляции с памятью… Кстати, очень востребованная способность, как в Объединенном Управлении, так и в самом Управлении Света… То же касается телепатии, телекинеза и даже левитации… При большом желании и огромном упорстве вы можете даже научиться управлять временем, например, останавливать, ускорять или замедлять его… Можете овладеть способностью создавать иллюзии и изменять облик… Можете совершенствоваться как медик… Или стать боевым адъютором, тогда будет развивать свои физические возможности… В общем, вариантов масса… Такой расклад вам нравится больше?

— Больше, — я не сдержала улыбки. — А то я уже думала, что вы меня обманули, пообещав вылечить маму моего друга…

— На самом деле, я не обещал, что смогу решить этот вопрос со стопроцентным результатом, — возразил Власов. — Я говорил, что можно попробовать что-то сделать с этим… Но нужно сначала разобраться, что послужило причиной этой болезни… Если она имеет под собой кармическую основу, то здесь уже ничего нельзя сделать. Другое дело, если это происки Темных…

— А что касается моей пропавшей соседки? — уже без особой надежды спросила я.

— Ну с этим проще… Напомните мне об этом позже, я попробую пробить ее местонахождение… А пока… Мы приехали, — Власов зарулил на стоянку около стеклянной высотки. — Добро пожаловать в Объединенное Управление Света и Тьмы…

Припарковав автомобиль, он предупредительно открыл мою дверцу и помог выйти.

— Это и есть Управление? — недоверчиво поинтересовалась я, когда мы оказались внутри ультрасовременного здания, холл которого просто кишел снующими туда-сюда людьми.

— Нет, это обычный бизнес-центр, нам выше, — Власов подвел меня к лифту.

Что значит «нам выше», я поняла лишь тогда, когда мы поднялись на самый последний двадцать пятый этаж. Рядом с лифтом, на котором мы прибыли сюда, оказался еще один, а вот кнопки в нем имели довольно странную нумерацию: от двадцати шести до сорока. Власов нажал на первую из них, и через секунду дверь кабинки разъехалась, приглашая нас в просторный черно-белый зал. Прямо по центру него расположилась прозрачная полукруглая стойка, за которой сидели две очаровательные девушки. Сразу бросалось в глаза их одежда: у одной наряд был полностью черного цвета, у другой — белого.

— Доброе утро, Валерий Романович, — нараспев поприветствовала Власова та, что в белом. «Черная» же лишь скупо кивнула в нашу сторону.

— Доброе утро, девочки, — подошел к ним ближе адъютор и обратился к «белой»: — Лиза, сделай, пожалуйста, бессрочный пропуск для нашей гостьи… На имя Скрябиной Анны Геннадьевны… Адъютор Света…

— Конечно, через полчаса будет готов, — мило улыбнулась Лиза и, кокетливо поглядывая на моего спутника, заправила за ухо прядку рыжеватых волос. Вместе с тонким золотым браслетом ее запястье украшал серебристо-белый сигнум. Нетрудно было догадаться, что сигнум ее соседки был темным.

— Хотите сказать, моя принадлежность к Свету уже точно определена? — не удержалась я от ироничного замечания, когда мы покинули приемный зал и свернули в какой-то коридор. — Не боитесь, что эта штука, — я показала на запястье своей правой руки, — в один прекрасный момент снова потемнеет?..

— Мы этого не допустим, — неожиданно жестко ответил Власов. — Теперь уже не допустим…

— А если я сама захочу стать Темной? — в пику ему сказала я. Меня опять стал раздражать этот самоуверенный индюк.

— Для этого, — Власов резко остановился и посмотрел на меня таким сверлящим взглядом, что мое сердце на несколько мгновений перестало биться, — вам придется совершить серьезное преступление… Например, как ваши родители… Или Берников… Вы готовы пойти на такое?..

Я, растерявшись от такого напора, лишь отвела глаза.

— Проходите, — голос Власова в ту же секунду стал вновь доброжелательным, а сам он уже любезно распахивал передо мной дверь какого-то помещения. — Нас уже заждались…

В небольшой комнате, где почти все пространство занимал длинный стол с несколькими рядами мягких стульев, сидели двое: седовласый мужчина плотного телосложения и худощавая, средних лет брюнетка в очках без оправы.

— Познакомьтесь, Анна Геннадьевна, — проговорил Власов, — это Дубцов Михаил Степанович, один из глав Управления со стороны Света, и его заместитель Есипова Вера Владимировна.

— Очень приятно, — я кивнула, нерешительно оглядывая присутствующих.

— Ну что вы стоите в дверях, Анечка? — радушно заулыбался Дубцов. — Проходите, присаживайтесь… Мы тоже очень рады с вами познакомиться… Наконец-то… Впрочем, мы были уже знакомы, только вы тогда были совсем малюткой…

Так-так-так. Догадываюсь, что этот товарищ принимал непосредственное участие в событиях, связанных с моими родителями и моим рождением. Я сразу же непроизвольно начала испытывать враждебность по отношению к этому Дубцову.

— Как вы поживаете, Анечка? — пока я занимала предложенное место, спросил тот.

— Я так понимаю, вас интересует мой сигнум, — не удостоив его ответа, без лишней любезности констатировала я и, опережая его следующую реплику, вытянула вперед свою правую руку.

Дубцов на это усмехнулся и, бросив в мою сторону любопытный взгляд, осторожно взял меня за запястье. Его помощница тоже подвинулась ближе и стала рассматривать мой сигнум.

— Ну что ж… Очень хорошо, — довольно протянул Михаил Степанович, отпуская мою руку, а после обратился к Власову: — Темные уже в курсе?..

— Да, и они вот-вот уже будут здесь, — отрапортовал мой опекун-самозванец.

Не успел он это произнести, как в дверях кабинета показался невысокий веснушчатый мужчина с медно-красной копной волос и искрящимися непонятным весельем серыми глазами.

— Всем добрый день! — зычно выкрикнул он, делая шаг вперед.

Следом за ним порог переступила эффектная блондинка, в которой я сразу же признала свою старую знакомую.

— Алина… — ошеломленно выдохнула я.

Она, заметив мое удивление, лукаво улыбнулась и подмигнула мне. Темная опустилась на место напротив меня и положила на стол несколько папок, которые до этого держала в руках. Меня кинуло в жар, когда на обложке верхней из них мой взгляд выхватил несколько строчек: «Специальный Отдел ОУСиТ. Дело № 7743. Берников Никита Андреевич»…