Ступени. Книга первая. Феникс

Глава 2

С появлением Жени в жизни семьи профессора Ростова Софья Дмитриевна сильно изменилась. Немного замкнутая, она просто расцвела. Семён Маркович стал часто видеть на лице супруги мечтательную полуулыбку. А её взгляд, часто виноватый, заполнился светом.

Евгения прожила в их квартире около трёх недель и наполнила дом теплом, забытым уютом и довольством. Когда же девочка решила, что надо вернуться к Надежде Аркадьевне, то они вначале попытались протестовать. Но резонные доводы девятилетней Жени и обещание приезжать по выходным примирили семью профессора с неизбежным.

Соне удалось познакомиться и подружиться с матерью девочки и с их соседкой. И в зимние каникулы они все вместе отправились на профессорскую дачу, встречать новый год. Женщинам поездка пошла на пользу, а сам профессор хорошо отдохнул в кругу сильных и любящих женщин. Семён Маркович сам не заметил, как привязался к маленькой Жене. Да и его Сонечка полюбила девочку.

Так незаметно подкралось лето, которое они опять дружно провели на даче. Софья Дмитриевна и Наталья Аркадьевна занимались небольшим огородом и большим садом. А вечером Семён Маркович привозил Любу. И они вместе устраивались за большим столом на веранде. Было весело и шумно!

В один чудесный день Люба и Соня водили Женю на реку. Вечером девочка взахлёб рассказывала, как нашла подарок от ангелов и демонстрировала всем желающим простой камешек на цепочке. Взрослые улыбались и хвалили «подарок».

Трагедия случилась осень, в первых числах октября.

Надежда Аркадьевна перебралась в город, так как Люба легла на очередное профилактическое лечение. А у Жени был разгар учебной четверти. Перед отъездом женщины уговорились, что осенние каникулы проведут на даче. Ребёнку полезен свежий воздух, а сами они займутся поздними заготовками.

До назначенного срока оставалось чуть больше двух недель. И профессор пребывал в предвкушении предстоящих семейных посиделок. Неожиданный звонок застал его на рабочем месте. Спокойный детский голос сообщил, что баба Надя умерла. Покрутив трубку в недоумении, вернул её на место. «Шутка, или серьезно?» Голос Евгении Семён Маркович узнал сразу. А шутить такими вещами девочка не стала бы.

Быстро собравшись, мужчина отправился к дому Вариевых. Взбежал по ступеням к дверям знакомой квартиры. Дверь оказалась не запертой. Постучав, вошёл. Девочка сидела на диване и безостановочно крутила камешек на цепочке. Она не заметила, как пришёл профессор, поглощённая своими невесёлыми мыслями.

— Женя, Женечка? — Мужчина осторожно подошёл к ребёнку. — Что случилось?

— Я была в школе. За бабу Надю не беспокоилась, так как приехала тётя Наташа, её дочь. А когда возвращалась, то увидела, как выносят носилки. Кто там я не разглядела, но забеспокоилась. У подъезда я столкнулась с Наташкой. — Губы девочки невольно скривились. — А та стала обвинять меня и маму, что мы довели бабу Надю до смерти.

Девочка замолчала, сдерживая всхлипы от нахлынувших воспоминаний. Семён Маркович обнял маленькую девочку и прижал к себе. Когда та справилась с подкатывающими слезами, то продолжила:

— Наши пытались её усовестить. Да и врач сказал, что тромб мог оторваться в любой момент. А она не унималась. Даже попрощаться не дала.

Долго сдерживаемые слёзы намочили пальто и пиджак. Но мужчина не отстранился, а только крепче прижал вздрагивающее тельце ребёнка. Девочка отстранилась сама. Посмотрела на профессора серьезными взрослыми глазами и спросила:

— Может, я и вправду приношу несчастья? Мама, баба Надя. Кто будет следующий?

— Глупости, Женечка. Глупая тётка в сердцах сказала, а ты и поверила. Смотри сама. У Надежды Аркадьевны тромб образовался давно. Я узнавал. Она лечилась, но… Её дочь, эта Наталья, как я понимаю, редко к матери приезжала. — Девочка согласно кивнула. — И о болезни ничего не знала. Вот и выходит, что она сама виновата, что упустила драгоценное время общения с матерью. А тебя она просто приревновала. Поняла?

— А мама?

— Здесь сложнее. Ты про своего отца знаешь? — Девочка насупилась, но кивнула. — Вот и ответь сама, что больше всего ему надо в жизни: любовь близких, или личное благополучие? Правильно, Женя. — Проговорил Семён Маркович, увидев, как ещё больше нахмурилась девочка. — Всё правильно. У него с твоей мамой ничего бы не вышло. Пойми, здесь ты совсем не виновата. Просто так случилось. А ты стала для неё лучиком счастья.

Девочка недоверчиво и вопросительно посмотрела на мужчину. Тот улыбнулся и стал рассуждать дальше.

— Болезнь твоей мамы долго пряталась. А потом вылезла. Бороться с ней трудно, но можно. Вот Люба и борется. А помогаешь ей в этом ты. Не будь тебя, я сомневаюсь, что твоей маме удалось бы так долго прожить. Сейчас мы сделаем ей ещё одну операцию, и она поправиться. Вот увидишь.

— Хорошо. Я буду надеяться.

— Правильно. Никогда не теряй надежды и не поддавайся отчаянию. Ведь твоей маме сейчас так нужна поддержка. А теперь собираемся и едим к нам. Соня соскучилась. Поедешь?

Женя кивнула и шустро соскользнула с колен профессора. Вытащив небольшой рюкзак, стала споро укладывать самое необходимое. Пока девочка занималась сборами, Семён Маркович прошёл на кухню. Проверил холодильник, собрав в сумку скоропортящиеся продукты, и отключил его. Потом отключил воду и вернулся в комнату.

— Готова? Тогда отправляемся.

Уже в машине они договорились, что завтра вместе навестят маму. А потом, когда появиться возможность съездят и попрощаются с Надеждой Аркадьевной. Уже дома, сидя за столом, девочка робко спросила:

— А вы не откажитесь от меня?

От услышанного Софья Дмитриевна охнула, а Семён Маркович поперхнулся чаем. Быстрее всего в себя пришла Соня. Она подскочила к девочке и крепко её прижала к себе.

— Родная, да как мы можем от тебя отказаться! Если ты сама этого не захочешь.

Девочка немного отстранилась, посмотрела на профессора и сказала:

— Я знаю, что маму не вылечат. Она умирает. Но ей будет спокойней, если мама будет знать, что оставляет меня в надёжных руках. Потом вы можете отказаться, но сейчас прошу, сделайте так, что бы я у вас осталась.

Вечером Семён Маркович с Софьей Дмитриевной долго сидели в кабинете профессора. Они спорили и решали, что делать. Слова девочки обоих задели и заставили задуматься. Только спустя два часа Ростовы пришли к единодушному решению и составили план действий.

Опеку оформили быстро. Вначале боялись, что Люба не даст согласия, но после строгого дочериного : «Так надо.» — женщина согласилась. Болезнь Любы вернулась с новой силой. Опухоль дала новые метастазы и начала быстро прорастать в ослабевшем организме. Сделать очередную операцию не успевали. И новая методика не дала результатов. Люба таяла на глазах.

В редкие недели, когда ей позволяли вернуться домой, она старалась постоянно находиться с дочерью. Но это время стремительно сокращалось. Когда стало понятно, что женщина больше не встанет, Семён Маркович поднял все свои связи и нашёл хорошую лечебницу. Он не мог позволить, чтобы Женя видела, как угасает её мать. Да и Люба просила об этом. Мужчина привозил девочку к матери в те редкие дни, когда ей становилось лучше.

Спустя месяц Любовь Андреевна Вариева скончалась, не приходя в сознание.

В этот день Семён Маркович застал Женю за странным занятием. Девочка сидела в глубоком кресле в кабинете и крутила кулон на простой цепочке, что нашла летом на реке. В камне плясали искры и отражались в застывшем взгляде Жени. Профессор хотел подойти и растормошить девочку, но тут зазвонил телефон. Мужчина вышел, прикрывая дверь кабинета.

Идя в гостиную, он пытался понять, привиделось или действительно камень вдруг полыхнул неярким светом. Но мысли об этом быстро улетучились, стоило услышать новости из клиники. А дальше всё завертелось. Подготовка, похороны, тяжба в суде с тёткой покойной. Всё это выдавило мимолётную мысль о странной вспышке.

Софья боялась, как девочка поведёт себя на похоронах. Но Евгения держалась спокойно. Не билась в истерике, не падала и не выла. Она была похожа на маленькую ледяную статую. Спокойна и собранна, предельно вежлива. Только несколько моментов вывели девочку из ступора. Когда в катафалк с телом покойной попыталась сесть тётка, девочка тихо попросила:

— Пусть едет в автобусе. — Софья, оберегая девочку, так зыркнула на нахальную тётку, что ту, как ветром сдуло.

По дороге на кладбище Женя позволила себе немного слёз. Тихо, беззвучно, медленно раскачиваясь в такт движения машины, девочка плакала. Мокрые дорожки проложили след на её бледных щеках. Софья Дмитриевна всю дорогу обнимала ребёнка, понимая, что лучше сейчас, чем потом, на кладбище. А потом и не было. Женя, как будто, выплакала всю влагу по дороге и опять застыла ледяной фигуркой.

Уже когда могилу закапывали, настырная тётка опять попыталась подлезть к Евгении. С причитаниями об осиротевшей малютке, с фальшивой скорбью, женщина попыталась оттеснить девочку от опекунов. Но вот её взгляд встретился с Жениным, и тётка отскочила от них.

— Как мать, волчонком смотришь. — Плюнула она в сердцах. — Чужые ближе родни. Смотри, как бы не пожалеть!

В очередной раз с неугомонной тёткой семья Ростовых столкнулась буквально на следующий день. Если быть точнее, с ней столкнулся участковый. С этим человеком Семён Маркович не поленился познакомиться лично, как только оформил опеку над Женей. В беседе попросил почаще проведывать квартиры двух больных женщин. Ответной услугой помог жене участкового устроиться в лучший роддом. А потом достал дефицитный товар для новорожденного сынишки.

Вот и сегодня, после дежурства участковый решил заглянуть в подъезд, где находилась квартира Вариевых. Мать умерла, девочка у опекунов, мало, ли что. Поднимаясь по лестнице, мужчина услышал тихую ругань на площадке. Когда поднялся, то застал тётку покойной с местным слесарем Андреем.

— Вот, гражданин начальник, женщина требует вскрыть дверь. Говорит, что она родственница и опекун девочки. А я попросил вас позвать. А то, мало ли, что. А мне потом отвечай. — Быстро сдал парень тётку.

— Да, я родственница. — Ощетинилась та. — И опеку оформляю. Поэтому имею законное право!

— Гражданочка, вы пока опеку оформляете, права не имеете. Вот приходите с законными опекунами, или с документами, тогда и вскрывать будете. — Участковый сильно сегодня устал и не был расположен к длительному разговору. — А сейчас, покиньте дом. И если я вас увижу здесь без документов, то арестую на пятнадцать суток, до выяснения!

Тётка быстро смекнула, чем ей грозит конфликт с представителем правопорядка и поспешила удалиться. А участковый, вернувшись домой, позвонил профессору. Тот поблагодарил бдительного стража порядка. Через несколько дней жена участкового стала счастливой обладательницей импортного комбинезона для малыша и шикарного халата для мужа.

Но на этом настырная родственница не успокоилась! Впереди всех ждал суд по определению опеки над Евгенией Вариевой.

Первые заседания прошли с трудом. Семён Маркович порадовался своей предусмотрительности. Набрав достаточно фактов против злобной тётки, перетянув на свою сторону органы опеки, мужчина был уверен в исходе дела. Единственным сюрпризом стало желание Жени выступить на последнем заседании.

Евгения была спокойна и собрана. Когда её впустили в зал заседания, девочка бегло оглядела окружающих, подмечая их настроение и симпатии. Оставшись довольна увиденным, прошла к отведённому месту и начала свою речь. Все присутствующие поразились вполне взрослому подходу к монологу. Ничего лишнего. Уважение к нынешним опекунам, немного скорби по матери, и пожелание остаться в приёмной семье.

Тётка не преминула вставить свои «пять копеек». Охая и ахая, женщина плаксиво заявила, что дитё неразумное не может так выражаться, что её специально настраивают «злыдни» опекуны против единственной родственницы. И долго бы продолжался этот фарс не прерви его сама девочка.

— Мама болела несколько лет. Всё это время рядом были только те, кто любил нас. Надежда Андреевна, наша соседка, до своей болезни помогала нам с мамой. Семён Маркович приложил немало стараний для продления жизни маме. Когда я осталась без поддержки бабы Нади, семья Ростовых приняла меня. Не сдала в интернат или детский дом. А создали все условия, что бы мы с мамой последний год не тревожились о будущем. Где всё это время были вы? Почему я узнаю о вашем существовании только в день похорон? Молчите? Ответ ясен всем и так.

Приторно мягкое лицо тётки вдруг исказила злая гримаса.

— Ты, как и твоя мать, тварь неблагодарная. — Прошипела она. — Я не стала отдавать её в детский дом. Помогла выбить квартиру. А она? Связалась с подлецом и родила ублюдка. Такую же, как и она неблагодарную дрянь.

Все ошарашено молчали. Софья Дмитриевна обеспокоенно подскочила, намереваясь броситься на защиту девочки. Евгения повернула голову и встретилась взглядом с «родственницей». Всего дна фраза заставила ту сдуться как воздушный шарик:

— Мне вас жаль. — Тихо произнесла девочка и отвернулась.