Ступени. Книга первая. Феникс

Глава 1

Апрель 1977г.

— Солнышко моё. Женечка. Моя Женечка. — Тихо приговаривала Люба, нежно обнимая маленькую дочь.

Любовь Вариева была счастлива. Не смотря на неопределённость будущего, на то, что Сергей бросил её, узнав о беременности, а тётка велела не показываться на пороге её дома, Люба была счастлива. В тот момент, когда пожилая медсестра принесла свёрток с дочерью, женщина поняла, что она выдержит всё. Ради дочери, ради её счастья.

Вечером пришла молоденькая врач. Она долго молчала, внимательно осматривая Любу. Что-то записывала в карту. Потом решительно захлопнув папку, спросила:

— Любовь Андреевна, вы подумали, что будете делать дальше?

— Да, Анна Викторовна. Я не откажусь от Жени. Это моя дочь. И я сама её выращу.

— Вы понимаете, что вам будет тяжело? — Врач продолжала хмуриться.

— Что-то с Женечкой? — Встревожилась женщина. — Говорите, Анна Викторовна. Мне, до выписки придётся ещё чему-то научиться?

— А если, да? — Прищурилась врач.

— Значит надо продумать, как обустроить квартиру. Это потребует время. И всё зависит от, того, что вы мне скажете.

— Да здорова ваша дочь. — Устало махнула Анна Викторовна. — И вы, и ваша дочь здоровы.

— Я тогда не понимаю, к чему весь этот разговор?

— Любовь Андреевна, вы должны понять, что одной вам будет очень трудно растить дочь. Без мужа, без поддержки, без семьи. А если вы встретите мужчину, и он не захочет воспитывать Женю? Сейчас, пока вы здесь, мы быстро найдём ей семью. Потом, когда девочка подрастёт, будет сложно это сделать.

— А с чего вы взяли, что я кому-то отдам дочь? Если встречу человека, то ему придётся решать, или я и моя дочь, или скатертью дорога. Что же касается всего остального… — Люба вздохнула, успокаиваясь, и продолжила. — У меня есть своё жильё, есть работа, есть, в конце концов, друзья. Они не оставили меня до родов, не оставят и после.

— Хорошо, Любовь Андреевна. Я вас услышала. — Лицо молодого врача прояснилось, а в глазах мелькнул озорной огонёк. — Знаете, редко, когда женщины так тверды в своём убеждении. Я постараюсь, что бы вас подержали подольше. Несколько дней лишними не будут. А вы успеете освоиться и привыкнуть.

— Спасибо… — Проговорила совсем сбитая с толку Люба.

Из роддома Любу забирали друзья — Оля и Ваня Долговы. С ними Люба познакомилась и подружилась в интернате, куда после смерти отца, её определила тётка. И не детский дом и под ногами не мешается. В небольшой однушке, спасибо тётушке, её встретила ещё одна подруга — Леночка. Активная девушка сразу взяла опеку над тихой Любой, когда та пришла работать в институт.

В кругу друзей Люба успокоилась и повеселела. Ведь она всё время ждала, что кто-то попытается не просто убедить её отказаться от дочери, а попросту забрать это маленькое чудо. Но вот она дома. Её маленькая доченька. Её Женечка. Её ангел!

— Любка, какая она красивая! — Тихо проговорила Лена. — Такая светленькая, как ангел!

— Это подарок, тебе Любань. За все невзгоды награда.

— Я тоже такой подарок хочу. — Притворно заканючил Ванька. — Люб, открой секрет Оле, где такой подарок получить.

Девушки прыснули, пряча смех в ладошках. А Ольга ещё и мужа ткнула острым локотком в бок.

— А то сам не знаешь?

Ноябрь 1983г.

— Женя, Женя. Собирайся скорее! А то в садик опоздаем!

Золотоволосая девочка сонно потянулась и отправилась умываться. Чистя зубы, девочка думала, как убедить маму оставить её с бабой Надей. У Надежды Аркадьевны, соседки по подъезду, интереснее чем в садике, да и кормит она всякими вкусностями, а не кашей. Ничего не придумав, Женя тяжело вздохнула и отправилась одеваться.

Нет, в садик ходить ей нравилось. Там есть друзья, и добрая Марина Станиславовна, и гулять тоже интереснее с ребятами. Но сегодня утром будет Светлана Олеговна, а Лиза и Коля заболели. А вот Вовка, наоборот, выздоровел. Женя старалась с ним не ссорится, но мальчишка всегда норовил больно её задеть. А Светлана Олеговна наказывала Женю, если та давала сдачи. Потому что у Жени нет папы, а у Вовки отец «нужный человек».

Вот только Женя знала, что отец Вовки и её отец. И он плохой отец. Вот её и маму он бросил, а сына часто лупил ремнём. Синяки на ногах можно скрыть от взрослых, но не от пронырливых детей. Поэтому и мальчик такой злой.

Женя опять тяжело вздохнула и отправилась на кухню. Там мама покормит вкусными булочками и заплетёт красивые косички с огромными бантами. Пока мама возилась, девочка, в очередной раз, обдумывала план по примирению с невыносимым Вовкой. Ну, правда, сколько можно! Они ведь совсем большие. Ей уже шесть, и Вовке скоро шесть. Пора заканчивать с этой войной.

— Ну, вот и всё. — Мама спрятала щётку в коробку с лентами и унесла её в комнату. — Иди, одевайся, я сейчас.

Женя спрыгнула со стула и отправилась в прихожую. Решительно достав сапожки, начала обуваться. Теперь шапка и пальто.

— Женя, ты совсем не хочешь в садик? — Мама присела перед дочерью и стала поправлять пальтишко.

— Только не сегодня. — Сурово ответила дочь. — У меня важное дело!

Люба улыбнулась и выпустила дочь на площадку. Потом стала быстро собираться сама. Проверив, всё ли взяла, закрыла дверь и шагнула к дочери.

Тишину подъезда разорвал детский крик. Он переполошил соседей: тех, кто уже собирался уходить; и тех, кто только вставал. На крик прибежала и Надежда Аркадьевна. Увиденная картина повергла женщину в шок. На площадке лежала Люба, а рядом с ней рыдала маленькая Женя. Кто-то из соседей лихорадочно пытался определить пульс у женщины, кто-то побежал вызывать скорую.

Надежда Аркадьевна протолкалась и ухватила рыдающую девочку за пальтишко. Та подняла заплаканное личико и сама крепко прильнула к любимой бабе Наде. Детский плачь стал тише. Соседи благодарно кивнули пожилой женщине. Кто-то из мужчин помог ей добраться до своей квартиры. Вскоре приехали медики. Надежда Аркадьевна, кое-как успокоив девочку, вышла на площадку.

— Доктор, что с Любой?

— Обморок. Сделаем обследование, выясним причину.

— А в какую больницу вы её забираете?

— Вам зачем?

— Родственникам сказать. — Соврала женщина.

— В пятую. Пока. А там, как врачи решат. А как полное имя вашей соседки?

— Любовь Андреевна Вариева. Ей двадцать семь. Адрес: проспект Жукова 52-31. Записали? А звонить, пока можно мне. У её родственников нет телефона. Запишите?

В этот день Женя так и не добралась до садика. На следующий день Надежда Аркадьевна сама отвела девочку и отправилась в больницу, узнать, как дела у Любы.

Уставший молодой врач недовольно спросил, кем она приходиться Вариевой. Соврала, что тётя. Тогда мужчина рассказал, что Любовь Вариеву завтра переводят в первую городскую. Надежда Аркадьевна поинтересовалась причиной перевода.

— Я не располагаю точными данными, но мы предполагаем рак у пациентки. Ей пока мы не сообщали. А вас она указала, как лицо, которому можно доверить такую информацию.

— Спасибо. Я могу её увидеть?

— Да. Шестнадцатая палата. Проводить?

— Нет, я сама.

У Любы Надежда Аркадьевна пробыла не долго. Рассказав о дочери и о переводе, добавила:

— Это хорошо, что в первую переводят, Любушка. Ближе к дому. Да и врачи там все профессора. Они быстро тебя на ноги поднимут.

— Побыстрее бы уж. Всего день не видело Женю, а соскучилась, как будто месяц прошёл.

— За Женю не волнуйся. Я присмотрю за девочкой.

Октябрь 1986

Семён Маркович сегодня припозднился. Но перед уходом решил проведать одну из своих пациенток. Любовь Вариеву он вёл вот уже три года. И не уставал восхищаться её силой духа. Другая бы давно уже сдалась, а вот Люба продолжала бороться с болезнь. Раз, за разом доказывая, на что способна любовь!

Предметом такой любви была маленькая золотоволосая девочка — дочь Вариевой. Такое непосредственное маленькое чудо! Семён Маркович не раз заставал девочку в палате матери вместе с пожилой женщиной, наверное, родственницей. Златокудрое чудо всегда встречало его открытой улыбкой, и просила внимательно присматривать за её мамой, пока она в садике, в школе.

Дойдя до нужной палаты, профессор привычно толкнул дверь и остолбенел. Вариева мирно спала после ударной дозы обезболивающих лекарств. А на соседней койке клубочком свернулась её дочь. Девочка услышала скрип открываемой двери и резко села на кровати. Она перевила испуганный взгляд с мамы на врача и тихо сказала:

— Мама не знает, что я здесь.

— Хорошо. Пойдём, чаю попьём. Хочешь чаю?

Женя неуверенно кивнула, а потом робко улыбнулась. Семён Маркович помог девочке обуться и повёл к себе в кабинет. По дороге он лихорадочно соображал, как начать разговор и что теперь делать? Простые и привычные манипуляции с приготовлением чая и накрыванием стола для позднего чаепития немного его успокоили.

— Ну-с, юная леди, поведайте мне о причине вашего позднего нахождения здесь.

Девочка немного смутилась, подумала и начала пояснять:

— Тут всё просто, дядя доктор. Бабу Надю сегодня увезли в больницу. А я одна боюсь в квартире оставаться.

— А поподробнее? — Такая простота ответа немного смутила, но удовлетворила любопытство профессора.

— Понимаете, правда, это тайна, у нас с мамой никого нет, кроме бабы Нади. Баба Надя живёт в нашем подъезде и иногда присматривает за мной. А сегодня ей стало плохо, пока я была в школе. Я маме не стала об этом говорить. Обещала, что пойду домой, когда она уснёт. Я плохо поступила?

— Не знаю. То, что ты соврала маме — плохо. А вот, что боишься оставаться одна — нет.

— И что теперь будем делать? — Неожиданный вопрос заставил задуматься и самого Семёна Марковича.

— Женя. Тебя ведь Женя зовут? — Получив утвердительный кивок, врач продолжил; — Женя, а не хочешь ли ты в гости ко мне сходить?

— А это удобно? — Глаза девочки засветились любопытством.

– Удобно. Я только Софью Дмитриевну предупрежу.

— А кто это, Софья Дмитриевна?

— Моя жена. — Профессора позабавило, с какой серьёзностью кивнула девочка, услышав эту информацию.

— Ну вот, я всё уладил и твои вещи принёс. Собираемся?

К его приходу девочка успела не только допить чай, но и убрать всё обратно по пакетам и помыть кружки. Семён Маркович вылил остатки чая из заварника и убрал посуду в шкаф. Потом они с Женей оделись и покинули больницу. Всю дорогу девочка увлечённо рассматривала пролетающий за окном автомобиля пейзаж. Профессор и сам любил ночной город. А сейчас, наблюдая за девочкой, смог найти много нового в этой полутёмной таинственности городских улиц.

Его милая, добрая Соня не подвила. Она радушно встретила девочку на пороге квартиры. Помогла ей раздеться и, рассказывая что-то забавное, повела всех ужинать. Девочка живо интересовалась окружающим, забросав Соню вопросами. А Софья Дмитриевна с большим удовольствием отвечала на них. Потом девочки вместе убрали со стола. Женя помогла помыть посуду и расставить её по полкам.

— Женя, время позднее. Тебе пора ложиться. Пойдём, я покажу, где ты сегодня ночуешь. — Позвала Софья девочку.

— Женя, подожди. Тебе завтра в школу ко скольки? — Внезапно вспомнил профессор.

— А завтра в школу не надо. Ведь воскресенье. — Пояснила девочка, увидев удивление на лице Семёна Марковича. — И вообще, у нас каникулы начались.

Сообщив столь интересные подробности, Женя взяла за руку Соню и вопросительно посмотрела на женщину.

— Правильно. — Улыбнулась та. — Наш профессор совсем забыл, что завтра воскресенье. А вот про каникулы, впрочем, как и про отпуск, вообще не слышал.

Женя округлила глаза от ужаса и укоризненно посмотрела на мужчину.

— Это очень плохо, не знать таких вещей. Ведь каникулы нужны для отдыха. Что бы мы с новыми силами приступили к работе.

На этой торжественной ноте обе покинули кухню, оставив озадаченного профессора одного.

— Семён, рассказывай. — Софья принесла чай в его кабинет и, устроив поднос на столике, устроилась на диване.

— Соня, я многое не смогу объяснить. Но на некоторые вопросы отвечу. — Женщина посмотрела на мужчину, давая понять, что внимательно слушает. — Есть у меня пациентка, Любовь Вариева. Это её дочь — Евгения. Вариеву я веду уже года три. Сильная женщина, но… — Он не любил давать прогнозы, а здесь и сам понимал, что рано, или поздно, в этой войне победит болезнь. — Сегодня я, по привычке, проверял пациентов перед уходом. И в палате Вариевой нашёл Женю. Девочка уснула на свободной кровати. Потом я узнал, что женщина, присматривающая за ней, попала в больницу. А сама девочка боится оставаться одна в пустой квартире. Вот я и подумал… Ты осуждаешь меня?

— Нет, Семён Маркович. Ты правильно поступил. Но как быть дальше? Завтра девочке или придётся вернуться к себе, или… — После небольшого молчания, Софья Дмитриевна неожиданно спросила. — А где её отец? Да и другие родственники?

— Как я понял, У Любови Вариевой нет родственников. Да и мужа то же нет.

Гнетущая тишина повисла в кабинете. Семён Маркович задумчиво отпивал чай, Софья Дмитриевна крутила в руках уже пустую кружку.

— Семён, поговори с этой Вариевой. Пусть девочка пока поживёт у нас. Я с удовольствием присмотрю за ней.