Странник

Глава 3

Пол Хегболт смотрел на взгорье, возле которого прибрежное шоссе сворачивало в сторону суши и шло под гору. За ближайшим поворотом, между шоссе и морем, маячило стометровое плоскогорье с Вандербергом-Два — местом расположения Лунного Проекта и новейшей базой американских космических сил, служащее и стартовой, и посадочной площадкой. Космическая станция слежения, окруженная проволочной изгородью с несколькими темно-красными огнями, блестящими на протянувшейся в бесконечность крыше, таинственно возвышалась над местностью между шоссе и океаном — зловещая крепость будущего.

Они проехали через плоский бетонный мостик над заливом. Колеса автомобиля громко тарахтели, и Марго неожиданно выпрямилась. Испуганная Мяу вздрогнула и подняла голову. Девушка крикнула:

— Пол, остановись!

— Что случилось? — буркнул он, не замедляя движения. Шоссе поднималось вверх.

— Я могла бы поклясться, — сказала Марго; обернувшись назад, — что видела табличку с надписью «Летающие тарелки»!

— Что? Летающие тарелки? Может быть, это реклама новых гамбургеров? В конце концов у них такая же форма, — заявил Пол.

— Нет! Я не видела там никакого мотеля или бара. Только маленький белый знак. Перед самым заливом. Вернемся. Я хочу увидеть, что там такое.

— Мы почти в Вандерберге-Два, — возразил Пол. — Разве ты не говорила, что хотела бы увидеть затмение через их телескоп? А если мы вернемся и будем разбираться с тем, что ты там увидела, уйдет много времени, и затмение кончится. Ты понимаешь, что могла бы увидеть кратер Платона?

— Дон…

— Да! Так что вперед! Да, вот что еще. Нам нужно будет оставить Мяу в машине. В Вандерберг нельзя ввозить животных.

— Что? — повысила голос Марго. — Ну уж нет! Я терпеть не могу любые учреждения, где не хотят признавать, что кошки — тоже люди!

— Ну ладно, ладно, — рассмеялся Пол.

— Возвращаемся! Затмение мы увидим отовсюду!

Пол сделал все, чтобы незаметно миновать белую табличку, но Марго приказала ему остановиться.

— Это здесь! Возле зеленой лампы! Остановись!

Когда автомобиль съехал на обочину, Мяу села, потянувшись, и без особого интереса осмотрелась вокруг.

Вдоль пляжа тянулась дорога. Шоссе у самого гребня сворачивало под гору в сторону суши, сначала к небольшим возвышенностям, а потом к плоскогорью Вандерберга-Два.

С одной стороны дороги висела мигающая керосиновая лампа, огонек которой был прикрыт зеленым стеклом. С другой стороны в свете фар виднелась белая табличка со старательно выполненной черной надписью: «Летающие тарелки — симпозиум».

— Нечто подобное может случиться только в Южной Калифорнии, — покачал головой Пол.

— Идем, посмотрим, что там происходит, — попросила Марго.

— Ни за что! — разозлился Пол. — Ты не терпишь Вандерберга-Два, а я не терплю фанатиков летающих тарелок!

— Но, Пол, это не похоже на собрание фанатиков, — настаивала девушка, — у этого есть определенный шик. Посмотри, как красиво написано объявление.

Она взяла на руки Мяу и вышла из машины, чтобы лучше увидеть табличку.

— Но мы даже не знаем, на сегодня ли назначено собрание! — закричал Пол. — Может быть, это было неделю назад Кто знает? Не видно никаких признаков жизни. — Он тоже вышел из машины.

— Зеленая лампа свидетельствует, что оно должно состояться скоро, — крикнула Марго, которая все еще стояла у таблички. — Идем туда, Пол.

— Зеленая лампа наверняка не имеет с этим ничего общего!

Марго повернулась к нему и в свете фар показала ему испачканный черной краской палец.

— Еще не высохла! — крикнула она.

Луна все ниже спускалась в тень Земли, приближаясь к своему месту на линии, соединяющей три небесных тела. Как всегда, Луна и Солнце, хотя Солнце с неизмеримо большей силой, невидимыми щупальцами гравитации притягивали планету, находящуюся посредине — натягивая земную кору и вызывая деформации ядра, вызывая тем самым как большие, так и малые землетрясения, а также вводя воды океанов и морей, заливов и каналов, проливов, озер и рек в медленный, хотя и разный, ритм приливов и отливов, отдельные циклы которых немногим длиннее дня и ночи.

На противоположной стороне земного шара Багонг Бунг, у которого капли пота текли из-под грязного тюрбана на смуглые плечи и грудь, крикнул своему помощнику, полуодетому австралийцу, чтобы тот выключил двигатель их катера «Мачан Лумпур». Если они поспешат, то успеют доплыть до небольшого залива к югу от Дон-Сона, прежде чем трехметровая волна прилива столкнет их на мель — здесь, в Тонкийском заливе, непокоренный мощный прилив наступает на сушу раз в двадцать четыре часа. Ими может заинтересоваться также патрульный вертолет, если они будут болтаться у входа в залив, вместо того чтобы войти в него и доставить оружие и лекарства антикоммунистическому вьетнамскому подполью, а затем поплыть в Ханой с основным грузом (тоже оружие и лекарства) для коммунистов.

Вода у носа успокоилась и блестела, как озеро расплавленной латуни. Проржавевший катер колыхался посреди залива шириной в триста километров. Багонг Бунг стоял, опершись рукой на медную оправу бинокля, заткнутого за пояс, и, щуря глаза, всматривался в горизонт.

Он не думал о затмении, потому что, во-первых, стоял полдень, а во-вторых, — Луны здесь и ночью не было видно.

Багонг Бунг лениво размышлял о сотнях останков кораблей, лежащих на дне неглубоких вод залива на юг и на восток от его катера и о богатствах, которые он добудет с них, когда накопит достаточно денег от надоевшей ему контрабанды Нужно будет купить оборудование, заплатить ныряльщикам, дать на лапу полиции.

Дон Гильермо Уолкер думал, что скопление огней, над которыми он только что пролетел, это, наверное, Метона. Но поскольку его астронавигационное мастерство не превышало актерских способностей, не реализуемых им с тех времен, когда он играл в Европе шекспировские роли, то с таким же успехом он мог находиться и над полуостровом Сапата или над Лa Либертад, и что тогда? Может быть, это к лучшему. Если он пролетит мимо, тогда наверняка избежит пыток.

Его борода и щеки были орошены обильным потом.

«Надо было побриться, — думал Гильермо, — если меня сцапают, то эти живодеры, увидев такую бороду, сразу определят в последователи Фиделя Кастро. Причислят к коммунистам, а удостоверение крайне правой политической партии имени Джона Берча, которое я всегда ношу во внутреннем кармане, возле сердца, объявят поддельным».

— А, чтоб тебя черти взяли, из-за тебя и вляпался в это дело! Ты, жиголо в черных плавках, ты, мужеподобная девка! — крикнул дон Гильермо затуманенному оранжевому месяцу.

Трансатлантическое судно «Принц Чарльз» и яхта Лонера «Стойкая» продолжали плыть в противоположном направлении по темным водам Атлантики. Большинство пассажиров океанского колосса уже отправились спать — одни окунулись в мягкие перины, другие — в объятия любовниц, и только капитан Ситвайз нес вахту на мостике. Он чувствовал странное беспокойства Капитан пытался утешить себя, что это все из-за тех бразильских фашистов, что оккупировали его судно. Эта новая банда смутьянов вела себя совершенно безобразным образом — они словно постоянно подогревали себя алкоголем и наркотиками.

Вольф Лонер мягко покачивался на морских волнах, и полуторакилометровый слой соленой воды служил ему отличной мягкой подушкой. Густой туман, в восточный край которого только что вошла яхта «Стойкая», оказался необычайно обширным — полосы его тянулись от Эдмонтона до Большого Невольничьего Озера, и от Бостона на севере до Гудзонова пролива.

Салли позволила Джейку новые ласки в темном закоулке Салона Ужаса.

— Ты мнешь мне юбку, дурачок, — сделала она ему замечание. — Как ты думаешь, для чего на юбке сзади разрез?

— Трусики у тебя тоже на магнитных защелках? — хрипло поинтересовался парень.

— Нет. У них тоже есть особые свойства. Будь внимательнее и, ради бога, только не говори, что ягодицы у меня круглые, как буханка хлеба, который пекла твоя мамаша. Все это закончится тем, что дорогу закроют, прежде чем мы увидим затмение.

— Сал, ты еще никогда так не интересовалась астрономией, а эта высокогорная железная дорога нам вовсе не нужна для полного счастья. У тебя же есть ключи от квартиры Хассельтайна, и она пустая. Я никогда там еще не был. Если небоскреб для тебя слишком низок.

— Что мне твои небоскребы! Я хочу на высокогорную железную дорогу! — закричала девушка. — Перестань, я тебе говорю!

Она вырвалась и побежала к рекламе, изображающей трехметрового воина с Сатурна, который направлял на нее ствол пистолета полуметрового калибра — из ствола вырывался голубой искрящийся огонь.

Аса Голкомб, немного запыхавшийся, вскарабкался все же на вершину небольшого плоскогорья на запад от Гор Суеверий в Аризоне. Именно в этот момент у него лопнула стенка аорты, и кровь начала сочиться в грудную клетку. Он не чувствовал пока боли, только слабость и тоскливое ощущение неотвратимой беды. Он осторожно прилег на плоскую скалу, все еще источавшую в пространство тепло жаркого дня.

Это не застало врасплох и не испугало его. Он знал, что слабость или пройдет, или будет нарастать. Он хорошо знал, что такой марш на гору в поисках хорошего места, с которого он мог наблюдать за затмением, опасен для его здоровья. Ведь уже семьдесят лет тому назад мать предостерегала его от путешествий в горах в одиночку, особенно опасных для того, у кого аорта тонкая, словно папиросная бумага. Но Аса всегда был готов многим рискнуть, чтобы в одиночку отправиться в горы и наблюдать за небом.

Какое-то время он с сожалением смотрел на огни поселка, потом отвел взгляд и посмотрел в небо. Пожалуй, он уже в пятидесятый раз видел затмение Луны, но сегодня, в своем темном одеянии, она показалась ему прекраснее, чем когда-либо. Она напоминала ему плод граната, который Персефона сорвала в саду мертвых. Слабость не проходила…