Странник

Глава 26

— Высаживаемся! Перерыв на то, чтобы размять ноги, и на прогулочку в лесок! — крикнул Брехт охрипшим голосом, пытаясь казаться веселым. — Войтович, как ты и предвидел, дорога завалена.

Постанывая и разминая затекшие ноги, все охотно вышли из автобуса. Горный воздух был холодным и влажным. Заходящее солнце бросало косые, странно зеленые лучи — группа единодушно сочла, что причиной этой окраски является вулканическая пыль, находящаяся в стратосфере, и только Дылда приписывал это явление планетной эманации.

Не подлежало сомнению, что они чересчур много пережили в течение дня, который сейчас подходил к концу, да и последствия бессонной ночи давали себя знать.

На желтой краске автобуса и белом лаке фургончика, стоящего рядом, виднелись черные полосы, оставленные огнем, от которого машины успели убежать. У Кларенса Додда была забинтована левая рука, которую он обжег, когда придерживал брезент, чтобы защитить Рея Ханкса, Иду и себя от врывающихся внутрь шипящих языков пламени.

Выходя из автобуса, Хантер выругался, так как чуть-чуть не упал, споткнувшись о лежащие в проходе лопаты, которыми они в течение двух наводящих тоску часов копали песок и гравий, выравнивая засыпанный отрезок шоссе, чтобы по нему могли проехать обе машины. Хантер запихнул лопаты под сиденье и выругался еще раз.

Одежда нескольких членов компании промокла насквозь, а черные полосы на автобусе и фургоне местами были размыты огнем, который вместе с серыми тучами подошел с запада и накрыл группу через десять минут после победного завершения гонки с огнем. Большие темные портьеры туч продолжали заслонять небо на востоке, хотя западная часть неба уже кое-где очистилась.

Они преодолели тридцать километров по горам: теперь они находились на предпоследнем горном перевале, перед конечным спуском вниз, в долину Вандерберга-Три и на автостраду 101, тянущуюся из Лос-Анджелеса на север по направлению к Санта-Барбаре и Сан-Франциско.

Брехт, который забросил на плечи, словно военную пелерину, мокрый плащ, шел во главе группы, а Рама Джоан и Марго — сразу за ним.

Они дошли до того места, где шоссе проходило по террасе, возникшей частично вследствие взрыва скалы динамитом, в склоне скалистой гряды, которая тянулась под углом в тридцать градусов до самой острой вершины, находящейся в пятидесяти метрах выше.

Грозный, серый, скалистый склон, покрытый светло-зеленой, оранжевой, серо-голубой и черной порослью, был помечен и рассечен щелями и котлованами, из которых тут и там торчали валуны величиной без малого с фургончик.

Один из таких огромных валунов упал на самую середину шоссе, глубоко войдя в землю. Немного выше отсутствие растительности указывало на то, откуда скатился этот валун, очевидно, в результате землетрясения.

— Да, он неплохо перегородил нам дорогу! — крикнул Брехту Войтович. — Черт побери!

Перед самым валуном они увидели стоящий боком красный спортивный автомобиль марки «корвет» с открытой крышей. Машина представляла собой дерзкий контраст с мрачным видом. Однако поблизости никого не было, и на веселое приветствие Брехта ответило только эхо.

Ида подбежала к Брехту, говоря:

— Рей уже не выдержит сегодня такой езды. Мы подложили ему под спину одеяло, но он говорит, что это не приносит ему облегчения, его мучает постоянная боль, а кроме того температура.

Брехт обошел капот автомобиля, неожиданно остановился как вкопанный, а потом выпрямился и отступил, словно невидимый багор потянул его назад. Когда он обернулся к остальным, его лицо было более зеленым, чем зеленоватый свет солнца. Он поднял руку и сказал:

— Не двигаться! Пусть никто сюда не подходит.

Он стянул с плеч дождевик и прикрыл им что-то, что лежало за автомашиной.

Ида с тихим, болезненным стоном опустилась на землю.

Через мгновение, опираясь на капот машины, чтобы не потерять равновесия, Брехт снова посмотрел на своих компаньонов.

Дрожащей рукой он вытер лоб и невыразительно, с трудом пробормотал, словно сдерживая рвоту:

— Это молодая женщина. Она не умерла естественной смертью. Ее раздели донага и пытали. Помните дело Черной Делии? Это выглядит так же.

Марго тоже почувствовала, что ее охватывает тошнота. Прежде чем Брехт прикрыл тело плащом, она заметила мертвенно-бледное лицо с щеками, рассеченными так, что рот, казалось, шел от уха до уха.

Рама Джоан, прикрывая глаза Анне, поднялась на цепочки и крикнула:

— С другой стороны валуна стоят два автомобиля! Внутри никого не видно!

Кларенс Додд встал за ней.

— Где у тебя карабин, Додд? — спросил Брехт.

— Я оставил его в фургончике. Этой рукой я и так не смогу стрелять, — ответил он. — Я едва могу писать!

— Мой у меня! — крикнул Войтович, он поспешно двинулся вперед, споткнулся и упал бы, если бы не оперся прикладом на асфальт. Когда он восстановил равновесие, то заметил, что держит оружие за ствол, словно пилигрим посох.

Неожиданно они услышали резкий мужской голос и слова, хорошо известные по криминальным фильмам:

— Стоять на месте! Мы держим всех на мушке! Малейшее движение — и я стреляю!

Из-за скалы, нависшей над самым шоссе, появился мужчина, двое других вышли из-за валуна, находящегося несколько ниже. Первый держал два револьвера и медленно переводил их с одного члена группы на другого, двое других направили карабины на Войтовича. Их лица скрывали ярко-красные шелковые маски с большими отверстиями для глаз. Мужчина с револьверами, худощавый и тщательно одетый, носил черную молодежную фетровую шляпу, но, несмотря на это, он был более похож на бравого энергичного старца, чем на молодого человека.

Уверенным шагом он быстро сошел со склона. Его глаза, словно дуло револьвера, безустанно перемещались по группе путников.

— С Черной Делией вы попали в самую точку! — быстро сказал он, четко выговаривая каждое слова. — Это моя юношеская выходка. На этот раз обойдется без неприятных сцен — у каждого из вас есть шанс на спасение, — если этот тип с карабином немедленно бросит оружие.

Войтович разжал пальцы, и карабин странно задрожал, прежде чем упасть.

— Если мужчину отодвинутся от женщин и станут немного дальше, так, чтобы… — В двух метрах от мужчины в черной шляпе и красной маске с валуна, загораживающего дорогу, посыпались осколки. Почти одновременно раздался свист и грохот выстрела из карабина. Это выстрелил Рей Ханкс, лежащий в постели в фургоне.

Войтович схватил с земли карабин и выстрелил с бедра в двух замаскированных мужчин на склоне. Оба немедленно нажали на курки, и Войтович упал.

Тем временем Марго вытащила из-под куртки серое оружие, направила его на мужчину в черной шляпе и нажала курок. Мужчина, раскинув руки в сторону, со страшной силой ударился спиной о валун. Револьверы выпали из его рук.

Марго дико, триумфально закричала.

Войтович выстрелил с земли. Мужчины с карабинами ответили залпом, но Марго сразу направила на них свое странное оружие.

Мужчины неожиданно взлетели вверх, их карабины закружились отдельно от них, но кувыркались они одинаково. Затем они исчезли в пропасти по другую сторону шоссе.

Мужчина в черной шляпе медленно сполз с валуна, оставляя красное пятно в том месте, где он ударился головой. Марго подбежала к валуну и направила на него пистолет. Незнакомца сразу же сдуло в обрыв — он упал вслед за своими приятелями, а за ним покатились три небольших камня.

Брехт, который был ближе всех к линии выстрела, вытянул руки перед собой и закружился, словно танцуя вальс. Он сделал три больших шага в сторону пропасти, но ему все же удалось остановиться около выступа.

Хантер подбежал к Марго, одной рукой схватил пистолет, а второй оторвал ее ладонь от рукоятки.

— Это я! — крикнул он ей в лицо.

Только тогда девушка перестала издавать кровожадные вопли и, продолжая сатанински улыбаться, кивнула.

Дылда подбежал к Иде.

Гарри присел возле раненого Войтовича, который вымученно улыбнулся:

— Знаешь, после первого выстрела я и так собирался упасть на землю. Похоже, что пуля царапнула плечо. Лучше сразу проверить.

Брехт одним прыжком оказался рядом с Хантером и Марго.

— Что это за пистолет? — удивился он. — Я только одним плечом оказался в его зоне действия, но создалось такое чувство, словно я метал молот и забыл выпустить его из рук.

— Не беспокойся! Я не использовала весь заряд, — поспешно произнесла Марго, обращаясь к Хантеру. — Он заряжен. Вот, видишь эту фиолетовую черточку?

— Покажи… — начал Брехт, но неожиданно выпрямился и быстро осмотрелся. — Гарри! — крикнул он. — Принеси карабин Войтовича. Рама Джоан, займись Войтовичем! Хиксон, возьми оружие Ханкса, если только наш герой захочет отдать тебе его. Росс, отдай Марго пистолет. Она умеет им пользоваться. Марго, ты и я исследуем местность. Мы должны проверить, нет ли тут больше этих сволочей. Иди по левую руку от меня и стреляй в каждого, у кого есть оружие. Только будь внимательней, когда целишься!

Марго, которая побледнела и словно осунулась во время стрельбы, снова улыбнулась и, согласно указанию Брехта, осторожно, на слегка согнутых ногах встала по его левую руку. Ванда, которая шла к Дылде, чтобы помочь ему привести в себя Иду, посмотрела на Марго и сразу отодвинулась от нее как можно дальше.

— Я считаю, что это действительно был убийца Черной Делии, — задумчиво произнес Додд. — А теперь мы уже никогда не узнаем, как он выглядел в действительности. Может быть, его даже удалось бы опознать.

Войтович, который сморщился от боли, когда Рама Джоан зубами разорвала его окровавленную рубашку, рявкнул на Додда:

— Ерунда!

Рама Джоан облизала кровь с губ.

— Принесите мне аптечку! — крикнула она Додду.

Брехт взял карабин Макхита, передернул затвор и, поднимаясь на склон, крикнул Марго:

— Идем, пока не стемнело! Мы должны позаботиться о безопасности нашего лагеря.

Барбара Кац постаралась не показывать испуга, когда огромный полицейский сунул голову и фонарик в окно автомобиля с ее стороны и громко, хотя и спокойно, спросил:

— Где это вы, черномазые, украли такой автомобиль?

Она поспешно стала объяснять ему, что она секретарь и опекунша Коллинса Келси Кеттеринга III, и одновременно передвигала руку по краю окна, чтобы обратить внимание этого представителя закона на стодолларовый банкнот, который она держала в руке, но полицейский продолжал светить фонариком им в глаза, не реагируя на деньги.

Когда свет фонарика упал на Кеттеринга, Барбара с изумлением заметила, что покрытое сеткой морщин лицо миллионера делает его похожим на старого негра. Какое-то время тому назад Кеттеринг снова впал в спячку — жара была для него слишком мучительной. Но теперь маленькие, бледно-голубые глазки открылись, и ломающийся, хотя и решительный голос приказал:

— Перестань светить мне в лицо, ты, дурень!

Это, очевидно, удовлетворило полицейского, потому что он тут же погасил фонарик, и Барбара почувствовала, как он осторожно вытаскивает банкнот из ее руки. Затем он убрал голову и добродушно произнес:

— Порядок, можете ехать. Но скажите мне, от чего вы, собственно, бежите? Большинство проезжающих утверждают, что от наводнения, но урагана не было! Некоторые говорят, что что-то подходит со стороны Кубы. Не знаю, что это, могу сказать только одно. Вы все драпаете, как кролики. Ничего не понимаю!

Барбара высунула голову в окно.

— Мы действительно убегаем от наводнения, — объяснила она. — Новая планета вызвала огромный прилив.

Она смотрела через плечо на шоссе, по которому они только что проехали. На небе всходил Странник, фиолетовый, с огромной желтой бестией посредине диска. Сверкающее веретено деформированной Луны — один конец этого веретена казался короче вследствие округленности орбиты — выглядело как мешок, который несет эта бестия.

— А, так речь об этом, — протянул полицейский, и на его лице промелькнула улыбка. — Все это так высоко в небе и ничем не грозит! Я думал, что вы бежите от чего-то здесь, на Земле.

— Но там, высоко, распадается Луна! — возразила Барбара.

— Нет. Просто у Луны появляется другая форма, — терпеливо объяснил полицейский. — Разве это так трудно понять?

— Но эта новая планета действительно вызывает огромные приливы, — сказала Барбара. — Первый, правда, не был таким грозным, но последующие ожидаются все большими. Даже высоко расположенные участки Флориды не будут в безопасности… Волны могут залить весь штат.

Полицейский развел руками, словно призывал в свидетели спокойную ночь, пахнувшую цветами апельсиновых деревьев, и снисходительно рассмеялся.

— Я вас предупредила! — кричала Барбара. — Эта планета предвещает гибель.

Полицейский продолжал смеяться.

Барбара закипела от злости.

— В таком случае, — сказала она, — если ничего не происходит из ряда вон выходящего, то почему вы останавливаете все машины?

Улыбка сошла с лица полицейского.

— Мы должны содействовать порядку, мисс, — жестко ответил он и отошел в сторону, к следующей машине. Там он повернулся к Барбаре и произнес: — Вы лучше прикажите шоферу ехать, мисс, пока я не изменил своего решения. Должен посоветовать вам, не позволяйте, чтобы вами командовала всякая черномазая обезьяна. Эти ученые черномазые хуже всех. Они получают образование, а потом все перемешивается у них в голове. Вы представляете, мисс, что может получиться, если современную физику и математику перемешать с глупыми африканскими суевериями?

Они в молчании мчались на север. Странник становился все больше. Веретено Луны передвинулось теперь на середину диска, а огромная бестия превратилась в фиолетовую букву «Д».

Коллинс Кеттеринг III с трудом дышал.

— Мы должны остановиться и найти ночлег, — сказала Эстер. — Ему обязательно нужно прилечь.

Бенджи притормозил и прочитал надпись на дорожном щите:

«Приветствуем вас на наших холмах!»

— Это звучит ободряюще!

«Холмы… но достаточно ли они высоки?» — думала Барбара.

Ричард Хиллери проснулся, страшно замерзший, с чувством, что у него все болит. Когда он спал, то непроизвольно разбросал солому, которой прикрылся. Вдобавок солома, на которой он лежал, была совершенно сбита, и от земли страшно тянуло сыростью. Холодно в этих холмах Чилтерн, подумал он и чертыхнулся. На небе светила неизвестная планета. Теперь диск ее снова был круглым, ну прямо настоящий шар, а не какая-то плоскость, олицетворяющая странный рекламный щит. Возможно ли, что белое полукольцо рядом с неизвестной планетой — это Луна, как уверял Хиллери его товарищ?

Ричард сел, стараясь согреться, он сжался, опустив голову в плечи, поднял воротник и застегнул плащ на шее. Но это ни к чему не привело. Куча соломы, из которой он взял несколько снопов для создания импровизированной постели, исчезла. Когда два с половиной часа назад он ложился спать, вместе с ним было максимум человек десять, теперь же он увидел лишь десятки низких соломенных бугорков, каждый из которых служил постелью для одного человека. Ричард не слышал, когда они пришли, — наверное, здесь не обошлось без споров, когда они пытались достать себе клочок соломы, — опоздавшие гости ночлежного дома под открытым небом. Хиллери позавидовал теплу прижавшихся друг к другу пар и с тоской подумал о девушке в шароварах, которая ранее показалась ему такой глупой и грубой. Он вспомнил также колбасу и картофельное пюре, которое она ела на обед.

Ричард посмотрел в сторону сельского дома: ночью он купил там тарелку супа и заплатил за солому. Свет еще горел, в окнах было полно теней. И тут он с изумлением осознал, что это люди в поисках тепла, словно пчелы, облепили стены дома. Наверное, те, кто прибыл слишком поздно, голодны, а еды, так же как и соломы, уже нет. А может быть, жена крестьянина что-то жарит? Он потянул носом воздух, но чувствовал только запах чего-то соленого. Может быть, женщина открыла бочонок соленой говядины? Ричард понял, что его понесло воображение.

В течение двух часов толпа стоящих под домом увеличилась, но это происходило в основном только за счет тех, кто просыпался. Хиллери посмотрел на дорогу, на которой только недавно царила оживленная суматоха, да, только недавно… когда он ложился спать. Теперь же она была пустой и тихой.

Ричард встал и посмотрел на восток. Долину, которую он только недавно покинул, теперь заполнял темный серебристый туман, и отдельные его полосы обвивали холм, служивший местом его отдыха.

Туман висел низко и блестел, словно серый металл.

Внезапно он увидел два движущихся огонька — красный и зеленый.

И услышал… услышал характерный шум лодочного мотора. И тогда он понял, что огоньки обозначают какую-то лодку, а туман — это не что иное, как неподвижная поверхность темной воды прилива!