Страна Незаходящего Солнца. Том I

Глава XV

В марте 1946 года Вторая мировая война до сих пор продолжалась, да и не думала заканчиваться. Из-за некоторых проблем с темпом продвижения, которые американцы получили на Кюсю и на юге Хонсю, вторая часть десантной операции, «Коронет» - высадка в Токио, была отложена. Не имея возможности быть полностью уверенными в успехе десанта, объединенный штаб сконцентрировался на постепенном перемалывании лучших японских частей на юге, с принуждением противника отводить части в том числе и от столицы, во избежание последующих неизбежных огромных потерь. И на реализации другого важного, но очень секретного проекта, который вполне мог заменить собою саму операцию «Коронет».Красная Армия постоянно была на готове, вот уже несколько месяцев собираясь провести десантную операцию на Хоккайдо, но она так и не начиналась. Немногочисленные, но сильные остатки Императорского флота защищали проливы на севере, полностью блокируя возможность десанта по морю, в небе же препятствовали многочисленные «Фунрю-4», производство которых, вопреки всему, значительно выросло за прошедшее полугодие. Кроме того, в проливах заметили ранее неизвестные зенитные корабли, в основном малые эсминцы, оснащенные данными зенитными ракетами — из-за них воздушный десант мог сорваться еще над морем. В общем, Красная Армия бездействовала, но уже одним своим присутствием отвлекала на себя значительные силы японцев, что явно не помогало им в тяжелых схватках на юге. Удивительно, но такая ситуация не была на руку вообще никому.Пораженные упорностью сопротивления и жестокостью битв в Кумамото и Фукуоке, в которых в общей сложности погибло до 200 тысяч солдат Союзников, англо-американцы негодовали, глядя на «прохлаждающуюся» РККА, вот уже полгода стоящую на одних и тех же рубежах и не ведущую, по сути, никаких активных операций. Даже Маньчжурская кампания из-за ужасных эпидемий застряла чуть ли не на тех же рубежах, что и в октябре 1945, а это вообще было немыслимо для динамики идущей войны. Конечно, такая ситуация не устраивала и Сталина в том числе. Желая продемонстрировать «красный блицкриг» в Маньчжурии, он теперь был вынужден наблюдать за тем, как японская метрополия постепенно переходит в руки Союзников. С таким раскладом на мирных переговорах его ожидала в лучшем случаи та часть бывшего Китая, которую советские войска уже смогли занять. Очевидно, это не стоило и трети вложенных в Дальневосточный фронт усилий, основной целью на котором было создание дружественных режимов в Азии, включая в том числе и Японскую Народную Республику. Европейская часть страны все еще лежала в руинах, и каждый день, впустую проведенный в позиционной войне с Японией не нес для СССР ничего положительного.Особенно заметно это становилось последние недели. После произнесенной переизбранным в 1945 году Черчиллем речи, в которой он высказал нападки в сторону советской политики в Восточной Европе, где едва освободившиеся от тоталитарного нацизма страны попали под управление тоталитарного коммунизма, советский блок охладел к своим западным «союзникам», несмотря на то, что до сих пор делил с ними необходимость участвовать в войне на одной стороне. В Советской России вспомнили пакт о нейтралитете, прекратившуюся лишь в 1944 японскую нефтедобычу на Сахалине, и, пока что негромко и непублично, начали задумываться, действительно ли Японская империя является сегодня основным врагом коммунизма. А если и является, то насколько лучше будет англо-американский оккупационный режим, который возникнет там после краха милитаристов? Ничуть не лучше. Просто к базе капиталистов на Западе добавится база капиталистов на Востоке. Может быть, было бы лучше не помогать капиталистам делать их грязное дело?***—Зафиксирована цель! Движется с северо-востока курсом на Токио, пытаемся связаться.Тишину приемника в токийском штабе воздушной обороны прервало неожиданное сообщение о приближении некой цели. Может, кто-то из разведчиков или патрулей сбился с курса и возвращается на базу, а может и очередная волна американских бомбардировок. Полковник Тацумори, дежурный командного пункта столичного ПВО, подключился к радиопереговорам.—Ну что? Установили связь?—Никак нет! Цель не отвечает.— Сколько их там?— Только один объект на радаре. —И все? Полевые наблюдатели, что там?В разговор вмешался дежурный наблюдатель, уже успевший «зафиксировать» глазами через бинокль приближающийся самолет:—Американский бомбардировщик!—Что, один? Где остальные?—Товарищ полковник, он действительно один! Ни на какой высоте нету больше ничего летающего, ни других бомбардировщиков, ни сопровождения.—Бред какой-то. —Прикажете поднимать перехватчики?— Не надо, топлива и так совсем нету, это скорее всего разведка. Даже если нет, один бомбардировщик не нанесет столько ущерба. Отставить поднимать перехватчики.— Есть. А воздушную тревогу?—Отставить. Продолжайте наблюдение, если появятся еще бомбардировщики, то объявляйте тревогу, вводите радиомолчание и поднимайте перехватчики. Если нет, значит нет. И да, выставьте усиленную охрану на аэродромы.—Принято!Полковник Тацумори откинулся на спинку стула и почесал лысеющую седую голову. Это было не первое, и уже даже не сотое дежурство, но такого ему видеть ранее не доводилось. Иногда полевые наблюдатели путали свои и вражеские самолеты, иногда ковровые бомбардировки шли огромными волнами, бывало и такое, что в Токио прилетали потерявшие связь поврежденные японские самолеты. Но одиноко идущий без сопровождения американский бомбардировщик? Война продолжала удивлять. Единственным рациональным объяснением, пришедшим в голову Тацумори, было то, что этот летчик совсем сбился с курса или у него сильные повреждения, возможно кончается топливо. Тогда вскоре он должен будет приземлится на один из местных аэродромов, где заблаговременно выставленная усиленная охрана возьмет в плен весь экипаж. Ну, или хотя бы просто убьет их при попытке сопротивления, а самолет, в зависимости от степени повреждений, станет новым трофейным бомбардировщиком армейских ВВС, или же металлоломом для постройки… Чего-нибудь, потому что построить новые самолеты уже было практически невозможной задачей. А одинокий бомбардировщик пролетал уже почти над центром японской столицы. Хотя воздушной тревоги объявлено не было, отдельные люди при виде него на всякий случай разбегались и прятались по убежищам, наученные многолетним опытом выживания в неспокойном городе, в котором бомбежки давно стали частью ежедневного быта. Солдаты оставались более спокойны, они подчинялись только приказам и не могли просто так сбежать в подземелье, да и многие из них вовсе не пугались одинокий самолет. Впрочем, большая часть жителей либо не заметили его вовсе, либо не поняли, что он вражеский. Нет тревоги, значит, нет проблемы. В самом бомбардировщике думали примерно так же. Американец-наблюдатель, просматривавший Токио через бронированное стекло в днище своего B-29,наконец зафиксировал необходимые объекты в поле зрения.—Открыть бомболюки!С характерными звуками гермозатворов люки открылись, единственный находившийся на борту боеприпас был готов к отправке вниз.— Пятьсот… Четыреста… Триста… Двести… Сто… Пятьдесят… Давай!Огромная бомба открепилась от стоек и со свистом улетела вниз. Практически мгновенно бомболюк был закрыт обратно, весь экипаж кроме стрелков и пилотов начал стягиваться к иллюминаторам в задней части самолета, желая пронаблюдать за взрывом. Пилот в это время максимально увеличил скорость, желая уйти как можно дальше и выше от города прежде, чем бомба долетит до земли. Наверное, это был его последний боевой вылет. Сейчас он вернется на базу, сделав крюк над половиной Японии, получит кучу медалей и будет всю жизнь ездить по Америке, раз за разом пересказывая это событие.Гигантская бомба летела вниз. Взрыватель был установлен на 50 метров над уровнем моря — так будет больше разрушений. Еще в полукилометре над землей у бомбы раскрылся самый настоящий парашют, с которым она медленно продолжила свой спуск вниз. Эти секунды, выигранные таким решением, дали бомбардировщику уйти еще дальше, позволив экипажу безмятежно наблюдать за опускающимся адским снарядом.— Что-то она немного не туда идет.— Да какой там? Джо, это атомная, мать его, бомба, куда бы она не упала, исчезнет вся Япония вместе взятая!Авиаторы дружно загоготали, завороженно смотря за спуском бомбы. Пролетев еще пару десятков метров, она вместе с парашютом пробила крышу министерства армии.Собравшиеся для обсуждения очередной волны трудовой мобилизации генералы отвлеклись на странные звуки с крыши. Некий падающий объект пробил своим весом несколько этажей и рухнул на длинный деревянный стол, за которым заседали высшие офицеры Японии. Когда пыль относительно осела, а генералы прокашлялись, они увидели лежащую на столе массивную бомбу, накрытую парашютом. Министр армии, 59-летний Корэтика Анами, аккуратно встал, поправив мундир.— Кхм, господа… Заседание объявляется закрытым. Все свободны.Почти в ту же секунду Анами и толпа офицеров рванули прочь из кабинета, побросав свои портфели и едва не сбивая друг друга. Сохранить субординацию в такой ситуации было едва ли возможно. Уже через полминуты здание полностью опустело, разбежался и обслуживающий персонал, и писари, и охрана. Там же выяснилось, что провалившаяся бомба лишь чудом никого не убила, пролетев между всеми «заселенными» позициями.В следующие минуты эвакуировали почти весь район, а затем туда прибыли отряды саперов, которым и предстояло хотя бы понять, что это было и как это деактивировать. Американцы, улетавшие в сторону океана, не прекращали споры в самолете.—Я ж говорил, не туда она летит!— Да какая разница? У нее альтиметр настроен был на взрыв слишком низко! Кто настраивал, тот пусть и разбирается.—Мы не видели, куда именно она свалилась. Может, скоро сама упадет и взорвется. Или у нее таймер есть.—Нету там таймера, мне бы сказали.— И что теперь докладывать?Вмешался командир экипажа, полковник ВВС.—Отставить панику. Доложим как есть. Что поделать? Отбомбились мы по нужному пункту, что они там с настройками наворотили, это все в ответственности ученых и технической группы. Я видел документы, нам предъявить нечего.Возвращаемся на базу, докладываем и все тут.Спорить между собой авиаторы могли, а вот с целым полковником уже нет. Достаточно огорченные несбывшимся историческим событием, весь экипаж занял свои места и более не «возникал» до самой посадки. Ядерный удар сорвался, на этот раз даже без загадочных совпадений, японского пост-знания и других вещей, к которым уже привыкли англо-американские командующие. Теперь подлянку забросил его величество случай, да такую, что хоть стой, хоть падай. США и так не смогли «застолбить» место первого пользователя ядерного оружия в истории, так теперь еще и умудрились профукать первую попытку, вдолбив себя в бетон истории в роли первой страны, чья ядерная бомба даже не взорвалась, рухнув на территорию противника подобно какому-то мешку. С другой стороны, это было единственное событие, в котором ситуацию облегчало наличие у японцев своего ядерного оружия — захваченная бомба для них не будет новым чудо-оружием, а в худшим случаи лишь пополнит арсенал, или же так и останется лежать на столе в министерстве.Но у японцев, как всегда, были свои планы. Никто не собирался включать бомбу в арсенал, и уж тем более оставлять ее лежать посреди столицы. ***По доброй традиции, генерал Канеширо собрал своих подопечных в своем доме недалеко от Токио. Трудно поверить, но им приходилось выживать в чужой эпохе уже больше целого года, и они уже до неузнаваемости изменили историю. И вот, сегодня, 15 марта 1946 года, отряд из будущего восседал двумя рядами на полу перед пожилым генералом, как если бы тот был сэнсеем в боевых искусствах. Он им, конечно, не был, но на сэнсея боевых действий вполне себе тянул. Окинув взглядом всех собравшихся попаданцев, он задал риторический вопрос.— Кто-нибудь знает, почему я опять собрал вас, хотя прошлый сбор был едва ли неделю назад?Все покрутили головами. Действительно, такие частые «сходки» у группы попаданцев были нестандартным событием, они редко пересекались чаще, чем раз в два-три месяца. — Вчера американцы попытались нанести ядерный удар по Токио, бомба упала в штаб Министерства армии прямо во время заседания, и не взорвалась. Мне об этом рассказал сам Анами-сан, который и руководил заседанием. Бомба сейчас лежит прямо там, саперы установили, что она настроена на взрыв при высоте менее десяти метров над уровнем земли в городе. Там, где она лежит, что-то около пятнадцати метров. Деактивировать ее в наших условиях невозможно, такого оборудования здесь нет. Прежде, чем я перейду ко второй части, какие-то вопросы?Руку поднял лишь очень коротко подстриженный майор Фумио Каваками, год назад бывший сержантом Сил самообороны.—Да?—Канеширо-доно, глубоко извиняюсь за тон, но почему мы узнаем об этом ядерном ударе последними? Можно ведь было предотвратить все еще в воздухе.— Эх, Каваками-сан, ты все еще слишком тороплив. Честно, я понятия не имел, что этот удар должен будет произойти. Сила наших исторических знаний перестала иметь хоть какой-то вес еще в августе прошлого года, да и если бы я знал об этом, то нам все равно нужна сама бомба.—Да? А зачем она нам? В арсенал?— Не стоит, бомба с такими условностями в арсенале принесет больше проблем, чем пользы. Особенно из-за этих настроек альтиметра. Мы возьмем эту бомбу и отправим ее русским.—Сбросим, что ли?—Эх, ну какой «сбросим»! Передадим, просто передадим эту бомбу Сталину. А взамен затребуем белый мир и статус-кво. Я давно говорил, нужно решать этот вопрос с коммунистами, потому что ни они не смогут нас победить, ни мы их.— А почему для этого нужна эта бомба?—Несколько недель назад в блоке Союзников назрел тяжелейший внутренний кризис. Демократы собрались против коммунистов, в общем, они осудили Сталина и все, что он делает в Европе после краха Германии. Теперь Сталин недоволен и больше не желает соблюдать договоренности с Союзниками, особенно после того, как они сами их нарушили. Еще Сталин очень недоволен ситуацией на востоке, из-за этой войны он связан по рукам. У него не хватает сил на восстановление Восточной Европы и самой России, при этом сил на захват Маньчжурии или высадку на Хоккайдо у него тоже нет. Он боится, что мы капитулируем и все территории перейдут под контроль уже недружественных ему англо-американцев. При этом, русские хотят обеспечить себе ядерный паритет, хоть такое слово еще и не придумали. Если мы передадим им эту несчастную бомбу, один из фронтов немедленно исчезнет. Огромные силы и ресурсы высвободятся для обороны метрополии. Мой добровольческий корпус уже на грани, я смогу сдерживать американцев копьями и мечами не больше двух месяцев, а потом они или прорвутся в Токио по суше, или высадятся с моря. Чтобы это избежать, нам нужна Квантунская армия и все существующие маньчжурско-корейские резервы, причем нужны не завтра, а в идеале, еще вчера.—А, собственно… Как мы договоримся об этом с коммунистами, и каков вообще шанс, что они захотят это слушать?— Не проблема, в конце концов, на войне тоже есть правила. Министерства иностранных дел всегда держат контакт, мало ли, может одна из сторон сдаться захочет? Через них и донесем, а уж от получения целого ядерного оружия они точно не откажутся. Ты ведь знаешь, как они должны получить его, если все пойдет исторически?—Если честно, не знаю.—У русских есть агентура в Америке, грубо говоря, они украдут информацию и соберут американскую ядерную бомбу на своей территории. Сейчас они еще не знают, что это все должно закончится успехом, операция очень сложная и идет в строжайшей секретности. К тому же, холодная война началась прямо в ходе затянувшейся мировой войны, разведка у американцев будет работать куда активнее. Думаешь, у них есть хоть какой-то резон отказаться от готовой «ядерки»? Особенно если это послужит отличным предлогом выйти из ненужной им войны. Не знаю, рассказывали ли вам об этом, но министр иностранных дел, Сигэнори-сан, с самого начала войны большой сторонник ее завершения. В смысле, вообще, даже с американцами. Милитаристы, особенно Анами-сан, этим очень недовольны, но я не стал лезть в скандалы по этому поводу, так что в МИД меня и мое предложение вполне приветствуют.—Вы уже его отправили?—Нет, еще рано, я не успел даже составить оное. Завтра утром я поеду в Токио и доставлю нужные документы, если все пойдет по плану, белый мир с русскими будет заключен уже очень скоро. Там не станут медлить с такими вещами.—А бомба? Как русские до нее доберутся? Если она взрывается по высоте, то при спуске на землю неминуемо случится взрыв.—Правильно. Но ведь мы уже в совсем другом мире, ты помнишь про вертолет?— Да, про него до сих пор много пишут в пропаганде.— Американцы объявили на него настоящую охоту, поэтому его пока что вывели с фронта, чтобы запутать им карты. Так что, пусть он цепляет бомбу и уносит ее в Советский Союз. Это недалеко, да и воздушное пространство там контролируется либо нами, либо русскими. —И там тоже оставлять ее на какой-то возвышенности?—Все верно. На северо-востоке СССР достаточно таких мест, там горные хребты и подобное. Не составит труда найти и какую-нибудь базу или центр на возвышенности, хотя бы какие-нибудь сто-двести метров над уровнем моря. Все остальное будет зависеть от Сталина, это нам не сильно интересно. Он тоже не дурак, найти применение бомбе сможет, а когда начнет строить свои, американцы затрясутся. А чем больше враги будут верить в «красную угрозу», тем меньше и хуже будут их антияпонские усилия. А дальше, дальше будет победа! Согласись, план намного лучше, чем надеяться выстоять против вообще всего мира.—Действительно, это так… А что требуется от нас?—Если честно, то просто не мешать. Остальное я беру на себя, это работа с высшими эшелонами властей, и вы все, к сожалению, ничем мне помочь не сможете. Вот если бы вы были хотя бы генералами… А так, нет, просто наблюдайте. Конечно, когда потребуется, мы соберемся снова. Поглядывайте за новостями, сможете узнать об исходе моих усилий быстрее. А теперь… Все свободны, господа.Генерал встал, вслед за ним поднялись и все присутствующие офицеры-попаданцы, которые поклонились своему предводителю и тихо разошлись, после чего в доме генерала вновь воцарилась тишина и умиротворение. ***Ас Мичиру Нишигаки пилотировал доставший половину мира вертолет. Он откровенно скучал и регулярно сетовал на разлагающее воздействие мирной тыловой жизни, где ему не дают регулярно сражаться с врагом. Теперь он выполнял еще более глупую и непонятную ему задачу — транспортировал некую огромную бомбу куда-то в Россию. Груз, к тому же, оказался на редкость тяжелым, поэтому ноша была разделена между двумя вертолетами, второй из которых пилотировал его непосредственный начальник и напарник Шуичи Фукуда. Так, на опасно близкой дистанции, с огромной бомбой внизу, японцы пересекали Охотское море. Уже когда на горизонте появилась суша, Нишигаки не выдержал и схватился за рацию.— Фукуда-сан! Знаешь, почему меня сюда отправили?— Поверь, знаю, потому же, почему и меня.— Неправда! Это заговор. Флотская клика в правительстве боится меня и хотят убрать обратно в экспериментальную и учебную авиацию! Они увидели, как я лихо уничтожаю врага и прославляю армейскую авиацию, испугались за свою репутацию и опять сделали из меня какого-то грузчика!— Нишигаки-сан, то, что мы сейчас делаем, для будущего Империи важнее, чем целая сотня сбитых где-нибудь американских истребителей. Особенно учитывая, что таких истребителей у них десятки тысяч.— Да что вообще может быть важнее, чем перебить всех врагов?! Мы ведь не грузом будем войну выигрывать!— Конкретно сейчас, мы именно что выигрываем войну грузом.— Ну что за напасть! Неужели ты тоже присоединился к заговорщикам? Один Ониси-доно всегда за меня!— Ониси-доно служит в морской авиации, если ты не знал.— Знал! Я имел честь лично с ним встретиться! Но я видел, что у него аура армейской авиации, расцветка наших самолетов вокруг души…— Мы уже почти прилетели, видишь плоский холм?— Так точно.— Приземляемся на нем, отцепляем бомбу и обратно. Можно уже в другом построении, как хочешь.— О, ну наконец-то. Кстати, и все таки, зачем это все нужно?— Через неделю в газете узнаешь. Поверь, ты будешь гордится, что участвовал в этой операции лично.— Не знаю, не знаю… Но верю на слово, Фукуда-сан.Добравшись до Марчеканской сопки, названия которой они никогда не слышали, как и понятия «сопка», японцы аккуратно приземлились на относительно ровном месте. Нишигаки выбрался из кабины, поймав лицом все потоки ветра, дувшие сейчас с востока.— Да уж, у них здесь в марте холоднее, чем на Хоккайдо в январе! И как они вообще построили здесь государство?! А этот город вдалеке, это Москва, да?Обратив свой вопрос в никуда, японец обошел вертолет сзади и добрался до троса. Он был довольно кустарно закреплен за «дополнительную» систему крюков, которые приварили прямо перед заданием, специально ради этого случая. Как они не оторвались еще при взлете, можно только догадываться. В любом случаи, теперь это все было не нужно. Нишигаки перерезал трос своим танто, который тоже лишь чудом выдержал такое обращение. Тем не менее, японский металл выдержал, не проиграв японской же веревке. Сделав дело, он оглянулся на напарника. Тот, между прочим, не поленился и отсоединил груз как положено, расцепив сцепки и отвязав трос без «хирургического» вмешательства. Командир махнул ему рукой, отправляя того обратно в кабину. Действительно, даже в утепленной зимней форме тут было находится не очень, хоть вертолет и мужественно прикрывал своим корпусом летчиков от ветра.Уже запрыгнув обратно в кабину, Нишигаки увидел группу приближающихся солдат в шинелях и ушанках, возглавляемую офицером с пистолетом. И, конечно, опять обратился к рации. — Фукуда-сан, эти русские здесь чтобы забрать бомбу, или чтобы застрелить нас?— Первое. Думаешь, мы бы полетели сюда без четких договоренностей?— У нас были договоренности? Я ни о чем ни с кем не договаривался.— Тебе и не надо. Все сделали в правительстве.— А-а. А мы рядовые исполнители?— Ну да. В первый раз, что ли?— Не-а, я всю жизнь рядовой исполнитель воли императора. — Давай уже обратно, топливо не бесконечное. Летим прежним маршрутом, между материком и Карафуто, дальше в Саппоро. В пролив южнее Карафуто даже в критической ситуации не заходим.— Так точно.Без какого либо контакта с советскими солдатами, вертолетчики поднялись в небо уже привычным вертикальным взлетом, чем изрядно удивили простых солдат местного гарнизона, и двойкой отправились в сторону Сахалина, все еще именуемого на японских картах не иначе, как Карафуто. Хоть и последний японский солдат был изгнан с острова еще в прошлом году. Впрочем, в свете последних событий, становилось не до конца ясно, кто же будет управлять островом в итоге.***Утром 1 апреля 1946 по газетам и радио всего мира разошлась странноватая, но актуальная шутка о перемирии СССР и Японии. Журналисты красочно расписывали, как вероломные коммунисты предали общие договоренности и покинули всевозможные соглашения, отказавшись продолжать дальнейшие боевые действия против Империи и ее немногочисленных союзников. Наверное, только на следующий день к людям пришло осознание, что эта вирусная утка не была дезинформацией. Ее продолжали тиражировать и повторять даже официальные источники правительств и генштабов, а в США уже даже вышла отдельная публикация, подтверждающая, что новость эта «шуткой» не является.Переговоры прошли в городе Владивосток. Для японцев он был символом превосходства японской армии («второй Перл-Харбор» оставался в памяти людей), а для русских выступил символом своего превосходства — японцы явились на их территорию для подписания мира. Соглашение подписывали Вячеслав Молотов, глава образованного всего две недели назад МИД СССР, и Сигэнори Того, занимавший пост японского министра иностранных дел уже почти целый год. Двадцать один год назад именно он сыграл основную роль в установлении дипломатических отношений между молодым Союзом и древней Империей. Переговоры между странами, еще неделю назад готовыми истреблять друг друга до последнего человека, прошли на удивление гладко. Хоть это событие и не устроило радикальных милитаристов, император и большая часть правительства полностью это поддерживала. Даже среди самых зашоренных и воинственных генералов прошла идея, что это необходимый шаг для того, чтобы бросить все усилия на защиту от англо-американской угрозы. Они, ступившие на родную японскую землю, признавались в пропаганде куда более инферальным и ужасным врагом, и все были убеждены, что война с ними должна идти до полного освобождения Японии и восстановления контроля как минимум над довоенными территориями. Положения мирного договора оказались на удивление выгодными для Японии, говорить с которой многие желали лишь как с поверженной и побежденной. СССР получал под контроль южную часть Сахалина, в результате чего префектура Карафуто ликвидировалась. Поначалу советские дипломаты пытались «прогнуть» японцев на передачу Маньчжурии, но Сигэнори счел это неприемлимым, в итоге договорившись на совместный доступ к Дацинскому месторождению нефти, с сохранением прежних, довоенных границ. Удалось японцам спасти и Мэнцзян, до сих пор из последних сил сражавшийся против монгольских коммунистов. Мэнцзян и Монголия даже установили дипломатические отношения и решили сотрудничать друг с другом — в конце концов, оба государства были населены монголами. СССР предпочел остаться политически нейтральным к Японии, милитаристская страна с монархом во главе была слишком идеологически далека от политики Москвы, и контакты между двумя державами должны были остаться в рамках экономического взаимодействия, способствующего скорейшему восстановлению Союза и его экономическому росту. Единственным пунктом договора, выпадающим из этого списка, было тайное приложение №2.Данное приложение постановляло, что на базе Квантунской армии будет создано отдельное временное медицинское командование, целью которого станет посильная помощь в победе над эпидемиями, распространенными номерными «отрядами» в августе-сентябре 1945. Болезни достигли такого размаха, что именно они, а не сопротивление маньчжурских армий, сделали невозможным закрепление РККА по ту сторону Большого Хингана, оборону которого, хоть и со второго удара, удалось пробить. Начальником временного командования должен был стать генерал Сиро Исии, который и был основным ответственным лицом в планах биологической войны. Только с привлечением его и его подчиненных из Отрядов можно было быстро и эффективно справится с разбушевавшимися болезнями. На нем же лежала обязанность очистки отравленных источников воды, какими были едва ли не все лужи и колодцы в районе линии фронта. Это, впрочем, было более актуально уже для самих японцев, которым предстояло восстанавливать уничтоженную инфраструктуру, промышленность и поселения Маньчжурии. Не то, чтобы на это было много времени и возможностей, но полуразрушенная Маньчжурия должна была стать последней крепостью милитаристов, если метрополия будет полностью оккупирована. Для кого-то Вторая Мировая закончилась. Больше для советского народа вооруженного конфликта не было. Впрочем, оставались по сей день не сложившие оружие клики Китая, кое-как соединяемые авторитетом сычуаньского генерала Ян Сэня, остались Великобритания и Америка. Постепенно начинали говорить об отправке в Японию солдат из Франции, стран Бенилюкса, Италии и даже союзнических зон оккупации Германии и Австрии. Когда-то пропаганда обещала скорейший крах Японии сразу после прибытия сил Союзников из Европы, но теперь обществу требовались новые успокоительные новости, другая форма опиума для мозга, способная снизить накапливающуюся военную усталость в демократических странах. Самой Японии такая усталость до сих пор была неведома, к вящему удивлению всех ее противников. Напротив, чем больше территорий островов переходило под контроль врага, тем яростнее сражались оставшиеся. Как можно было верить в победу после пяти лет поражений, когда враг стоял почти у столицы? Для этого надо было считать свою нацию избранной, а своего правителя — божественным существом. А еще регулярно слышать по радио как о настоящих, так и о вымышленных преступлениях вражеских интервентов. Все эти пункты в сознании обычного японца выполнялись.***Президент США Гарри Трумэн и государственный секретарь Джеймс Фрэнсис Бирнс заседали вдвоем в Овальном кабинете. Вот уже больше часа они обсуждали Владивостокский договор и его последствия. Конечно, для освещения самого события и однозначного отношения к нему хватало и простой отмашки правительства, после которой СМИ начали массово выдавать разносортные тематические статьи, но кроме того, существовала и тайная линия политики, которую на всеобщее обозрение поднимать было излишним. Требовалось понять, что ожидать от коммунистов дальше. Пойду ли они на развитие отношений с Японией, или оставят ее на произвол судьбы? А, может, следующий удар будет нанесен по Европе? Тогда нужно наращивать оборонительную группировку на континенте.Если никакого удара не будет, нужно готовить почву для его провокации в будущем, когда имеющиеся ресурсы позволят быть уверенными в победе.Беседа уже подходила к закономерному концу. Бирнс, собирая разложенные им на столе бумаги, слушал слова президента.—Коммунисты внесли свою часть вклада в ослабление Японии. С остальным мы разберемся сами, будет даже лучше, если красные в Азии не получат ничего. А чтобы они не пытались это исправить, для них будет вскрыт еще не заросший нацистский гнойник. —Как я понимаю, господин президент, это окончательное решение?—Это стратегия. Нужно, чтобы она работала вне зависимости от того, кто сейчас занимает президентское кресло. И даже вне зависимости от состояния Японии. Долгосрочный план.—Хорошо, господин президент. Я могу вернутся к исполнению непосредственных обязанностей?—Да, Бирнс, иди. Собрав все бумаги в дипломат и попрощавшись с президентом, государственный секретарь покинул его кабинет. Сегодня, 3 апреля 1946, был заложен фундамент новой политико-стратегической концепции США в отношении советского блока. В тот же день в ЦРУ началась разработка операции «Оборотень». Талласократический осьминог вновь протягивал щупальца на восток. А Японская империя по прежнему не сдавалась.Великая Восточноазиатская Война шла уже 1578 дней.Главное по прежнему оставалась впереди.