Страна Незаходящего Солнца. Том I

Глава XIV

В окрестностях Окинавы сегодня собрался многочисленный флот Союзников. В этом объединенном флоте было 42 авианосца, 24 линкора и больше 400 эсминцев. Это был крупнейший в истории человечества военный флот, а его появление в этом регионе было приурочено к крупнейшей в истории человечества морской десантной операции. Американцы очень долго готовились сделать это, и время пришло — операция «Даунфол» начнется здесь и сейчас, Нимиц и Макартур уже на месте, американцы пришли добивать Японскую Империю. У них не было никаких сомнений в собственном успехе — они выигрывали войну экономик. Подавляюще выигрывали. Успех в самих боевых действиях тянулся прямо за успехом экономическим — в 1944 воздушные силы США получили на 150% больше самолетов, чем японские за всю войну со дня нападения на Перл-Харбор до текущего момента. Это значит, что у американцев было намного больше прав на ошибку, пока их экономика могла безостановочно восстанавливать даже самые колоссальные потери в технике.С кораблей сбрасывались десантные катера типа LCVP, и огромные массы набитых десантниками плавучих средств, целые рои которых растянулись на десятки километров возле японского острова Кюсю, направились к суше. Они буквально заполоняли собой все пространство в море, такой плотности не было даже в Нормандии 6 июня 1944 года. Сегодня, 1 ноября 1945 года, нормандский успех повторится в десятикратном размахе. Численность высаживающихся подразделений можно было даже не пытаться сосчитать, но эти числа определенно были крупнейшими за все время. Стартовал первый элемент операции «Даунфол» - операция «Олимпик», второй части операции предстояло начаться уже 1 марта 1946, когда Кюсю и большая часть Хонсю будут под контролем американской армии. Казалось бы, ничего не могло пойти не так, хотя и небо выглядело как-то пасмурно. Был небольшой ветер и тучи все сгущались, но какой-то дождь точно не мог остановить целую военную операцию. Среди ее командиров и участников слишком мало людей хорошо знали японскую историю, и «камикадзе» для них значило исключительно вид летчиков, которые таранят собой корабли. Ветер медленно усиливался, и десантные катера немного трясло на волнах, почти как в Нормандии, и снова последствиями этого были лишь спонтанные случаи возвращения организмами не самых крепких солдат завтрака в полупереваренном виде на пол или за борт. Позже экипажам катеров пришлось даже корректировать курс, чтобы их судна не отнесло слишком далеко от, собственно, точки высадки. Начался дождь, и наблюдавшие с палуб офицеры в большинстве своем поспешили пойти в каюты или хотя бы в ходовую рубку, чтобы продолжить наблюдение оттуда. Транспорты двигались, уже гремел гром, а поднимаемая ветром вода вынудила всех оставшихся на палубах до этого командиров перейти в помещения, если те не желали быть полностью вымоченными. Ветер завывал все громче.— Слышишь? - обратился японский майор к своему сослуживцу — Так звучит наша победа.— Было бы неплохо, только не рано ли определять победу по звуку?— Я вырос в рыбацкой деревне неподалеку, мои предки и я сам часто выходили примерно в эти же участки моря. По тому, как сейчас меняется ситуация на воде и что именно происходит, я могу тебе чуть ли не стопроцентно гарантировать, что этот небольшой дождь и ветер принесут им много проблем. К тому же это не случайность, здесь всегда такое начинается где-то в конце сентября либо начале октября. Заметил, что в последнее время на воде почти никто не появлялся?— Ну да, я бы тоже не стал рыбачить в месте, куда движется огромная армада вражеского флота. Мы местным все уши прожужжали за последний месяц этой грядущей высадкой, а как мы чуть ли не всех мобилизовали в ополчение к Канеширо? — Конечно, ты прав. Но я хочу, чтобы ты знал, что и без упоминаний высадки и мобилизации в этот период времени ты бы никого на воде не встретил. Если что, у нас был чуть ли не год на подготовку местного ополчения, но комиссар назначил все на крайние даты, потому что в остальное время отрыв рыбаков от работы слишком плохо повлиял бы на продовольственную безопасность. Мы начали тренировать их в сентябре потому, что в это время у них появляется много свободного времени. У меня в детстве так же было, хотя и не очень то нравилось — наконец-то можно заняться своими делами, и тут сразу погода такая, что кроме как спать ничего и не остается. Да сам теперь на десант-то посмотри.За то время, пока майор пересказывал моменты из своего детства и особенности местной географии, дождь плавно перетекал в шторм. Поднимаемая ветром вода уже обдавала транспорты так, что их на пару секунд даже не было видно, а когда они снова появлялись в поле зрения, в бинокль раз за разом можно было разглядеть, как все находящиеся внутри сплевывают противную соленую морскую воду и отряхивают ноги после того, как на дне образовался целый слой воды.— Ну и что это? Десять минут назад же было жарко как в аду, если бы тот находился в Техасе. Сейчас-то почему все так заливает, как мы командовать будем? — сетовал американский офицер-моряк своему сослуживцу.— Да ты подожди, это же Тихий океан, не первый год же служишь. Здесь постоянно случается дерьмо, вот подожди еще полчаса, опять солнце жарить начнет.— Да за эти полчаса узкоглазые нас самих отжарят так, что солнце будет не нужно. Не нравится мне конечно вся эта хрень, выглядит так, как будто их бог-микадо ссыт на нас с небес.— Не забывай, что япошки тоже не на курорте. Это скорее мы ссым на них, да так, что они утонут похлеще чем «Ямато».Оба офицера посмеялись над своим сортирным юмором и продолжили наблюдение. «Наблюдением» это можно было назвать лишь формально, поскольку теперь разглядеть что-то в образовавшемся шторме стало практически невозможно, и даже довольно крупные корабли, на которых располагалась большая часть командующих, уже заметно качались на волнах. Самым неожиданным для них было то, что ветер только продолжал усиливаться, и, кажется, его уже можно было назвать штормом. Некоторые из наиболее высокопоставленных лиц, лично наблюдавших это, уже успели пожалеть, что решили сбросить катера так рано и так далеко от берега, опасаясь непосредственной атаки камикадзе на основной флот. Японские солдаты заняли максимально выгодные позиции на берегу. Во многом это было похоже на немецкие позиции в Нормандии, они тоже располагались на возвышенностях в некотором отдалении от берега и позволяли взять огневой контроль над всей территорией пляжа и ближайшее водное пространство. В отличии от немецкой обороны, в Японии береговая охрана не была какой-то «резервной» армией и нехватки в численности не испытывала, поскольку после закрытия остальных локальных ТВД в Тихом Океане, нагрузка на японскую армию спала, и больше сил удалось выделить на Китай, Маньчжурию и саму метрополию. Оборону здесь активно подготавливали больше полугода, т.к японцы заранее знали примерный район вражеской высадки и, надо сказать, определили его довольно точно. Сейчас на Кюсю было сконцентрировано до 40% всей японской армии и ее боеприпасов, была выставлена уникальная новая техника, о которой противник еще просто-напросто не знал. Было очень много самолетов, нехватка топлива у которых давно была преодолена, да и была в основном неактуальна в принципе, т.к большую часть самолетов планировалось использовать как камикадзе. Об этом американцы как раз таки не знали, получив не самые точные и надежные данные аэрофоторазведки, а на некоторые районы не получив их и вовсе из-за действий японских перехватчиков. Японцы сидели в укреплениях, кто-то был в неприкрытых окопах или в наблюдении на открытой местности, и им не очень нравилось то, что они попали под такой большой дождь и шторм. Но они еще не знали, что их положение во много раз лучше, чем у их врагов, которые сейчас уже и не надеялись добраться до берега как положено. В шторме небольшие катера, не рассчитанные на такую непогоду, уносило в неизвестном направлении или попросту переворачивало ветром, некоторые из них захлестнуло и затопило волнами, и далеко не всем удавалось выплыть на поверхность живыми. Одиночные солдаты тем более ничего не могли противопоставить стихии, пока что они были довольно далеко от берега, но волны несли их в случайных направлениях, и кто-то из них уже действительно — иронично — приблизился к берегу Японии, но в полностью небоеспособном состоянии и без оружия. Других наоборот, относило ближе к месту дислокации основных флотилий Союзников, где они скоро станут сигналом для своих начальников, что все далеко не так гладко, как планировалось.Можно сказать, что первая волна была отбита. Значило ли это победу японцев и срыв столь хорошо распланированной операции врага? Ниразу, отброшенные стихией силы вторжения не составляли и десятой части от всех войск, которым предстояло прибыть в Японию. Вторжение было перенесено на пару часов, не более того, да и радоваться японцам было нечему, ведь они даже не знали о реальных масштабах произошедшего. В ближайшие часы было выловлено несколько десятков американских десантников, часть из которых убили при сопротивлении, но некоторых все же удалось взять в плен. И это тоже было бесполезно, никто из них не знал японского, а никто из находившихся поблизости японцев английского. Операция просто продолжилась с поправкой на внезапную непогоду. Единственные, кто получит серьезный нагоняй, будут синоптики, которые не смогли предугадать это событие. Downfall,падение, продолжился.***Следующая волна десанта отправилась уже вечером, большинство солдат из ее состава попросту не были проинформированы про судьбу первой. На этот раз никакого внезапного шторма не было, катера приближались к берегу, и лишь в паре километров от места высадки они встретились с противником. Это были японские катера, но явно не десантные — места на них было немного, тем более в каждом было лишь по одному человеку. Американские LCVP заранее открыли по ним огонь, но пробивать там пулеметам 50 калибра было, кажется, нечего, удалось лишь утопить некоторые из-за пробоин в тончайшей броне или просто убить матросов, которые даже не пытались прятаться. Первый такой катер подобрался к американскому очень близко, даже не меняя курс. Американец сознательно не стал отводить свой транспорт, чтобы протаранить врага и дать пулеметчику шанс в упор расстрелять сидевшего там японца, который безмолвно вел свою махину вперед. Столкновение случилось.Раздался сильный взрыв, разорвавший LCVP и раскидавший всех десантников в разные стороны. Японский катер так же отбросило немного назад, он развалился на несколько частей и быстро ушел ко дну, а матроса вообще не было видно. На одном из LCVP, шедшем дальше и еще находившемся в приличном удалении от берега, сидевший за пулеметом солдат обратился к сослуживцу за штурвалом, указав на взрыв.— Это дерьмо они называют «синьё» или как-то так, это смертники на катерах. Молись Богу, чтобы мы успели перестрелять всех этих уродов прежде, чем они доведут свои лодки до нас. Я видел такие на Лубанге, но сейчас они вылезли гораздо позднее. Учатся на своих ошибках, сукины дети.Пока он говорил это, все остальные катера, бывшие в первой линии, уже открыли огонь на подавление по японцам. Во многих синъё выбивали единственного члена экипажа, какие-то все же удавалось подорвать на расстоянии, некоторые просто топились. После первого взрыва последовало еще несколько от тех камикадзе, кто уже подплыл достаточно близко, но другие уже, в основном, не смогли добраться до цели. Правда, для американцев ситуацию осложнял тот факт, что при плотности LCVP в море неуправляемые катера все равно добирались до кого-нибудь и врезались раньше, чем могли бы быть потоплены, а конструкция американских катеров едва ли позволяла им стрелять по целям, находившимся слишком близко — пулемет располагался на корме, вместе с моторным отделением и штурвалом, а впереди них на восемь метров раскинулся десантный отсек, забитый солдатами, которых надо было любой ценой довезти до берега. Собственно, именно на них приходилась основная часть энергии взрыва, и именно они были наименее защищены от него, не имея возможности куда-то пригнуться или как-то сопротивляться, после пробития трапа становившись такими же обреченными, как японский камикадзе. Из-за такой конструкции у них всегда были большие потери от пулеметов при высадке на других территориях, а теперь добавились еще и проблемы с катерами. Все это оказывало крайне негативное влияние на моральный дух десантников, которые понимали, что они расположены как настоящий живой щит. В тех катерах, к которым приближались камикадзе, десантура даже выпрыгивала за борт, но это мало кому помогло. Большинство, в результате, или утонули, или все равно были убиты взрывом при столкновении суден. Повезло только тем, чьи катера японцы по каким-то причинам обходили стороной, двигаясь дальше.Потери уже были выше запланированных. Благо, хотя бы сейчас начался массированный артобстрел береговых укреплений японцев. Конкретно этой артподготовки вообще не должно было быть, т.к по плану к этой минуте американцы должны были уже в полном составе высадиться и штурмовать первую линию, которую неплохо отбомбили еще вчера, но планы менялись на ходу. Контроль за операцией осуществлялся непосредственно высшим офицерским составом, расположенным на крупных кораблях неподалеку от берега. На каком именно корабле они находятся японцы не знали, и даже если бы знали, то по прежнему не имели никаких средств, которыми могли бы дотянутся до них. О состоянии японской армии многое говорил тот факт, что она теперь ничего не могла противопоставить вражеским генералам, находившимся буквально в тридцати километрах от ее метрополии. Поэтому никто и не ожидал от Японии такого отпора, как тот, что наблюдался сейчас еще не высадившимися силами.В конце концов, атака синъё прекратилась в связи с тем, что камикадзе попросту кончились. В зоне высадки образовалось огромное количество мешающего мусора в виде обломков взорвавшихся катеров и уплывающих трупов, что несколько затруднило путь оставшимся, но вовсе их не остановило. По прежнему огромное количество американских катеров подошло к берегу, не встретив более никакого сопротивления. Крупнокалиберные корабельные орудия продолжали лупить вглубь суши, отрабатывая по укреплениям, большая часть которых даже не была видна с пляжа. Морпехи откинули трапы и выбежали на пляж, сразу начав продвигаться вперед.По ним никто не стрелял, расположенные в скалах поодаль укрепления выглядели пустующими, а в некоторых местах от артударов уже даже разрушенными. Морпехи в быстром темпе шли вперед, с оружием наготове, постепенно к ним присоединялась техника, в основном танки Sherman DD и Sherman Crab, для разминирования. Впрочем, сейчас его вращающийся вал приносил больше проблем, чем пользы, поднимая тучи песка и раскидывая его во все стороны, преимущественно попадая в пеших солдат. Ни одной мины на пляже, похоже, не было. Новобранцам нравилось, как развивается ситуация, и они однозначно предполагали, что японцы не подготовили нормальную оборону, да и то что было возведено оказалось уничтожено артиллерией. Гораздо более омрачены были ветераны битвы за Иводзиму, проходившие такой «безопасный» и «свободный от противника» пляж второй раз в жизни. По мере продвижения, обстрел с моря стих, поскольку возросла угроза дружественного огня. Наконец-то все начало складываться так, как было нужно американскому командованию.Пока на полпути к узким дорогам, ведущим с пляжа вверх, в местные деревни, не ожили японские ДОТы. Пулеметы начали поливать морпехов огнем, огромные потери у которых начались мгновенно. Укрываться им было негде, они находились на крайне невыгодных позициях, униформа никак не скрывала их на песке. По танкам отработали спрятанные в зарослях на вершинах орудия, они же взорвали некоторые из остававшихся у берега катеров, заблокировав подходы. Сразу после этого, прекратившиеся обстрелы с орудий приблизившихся к берегу эсминцев возобновились, крупнокалиберные фугасы снова полетели по прибрежным укреплениям, но расстрел беззащитных морпехов это не останавливало. Пляж буквально покрылся кровью за несколько минут, ответная стрельба морпехов не приносила нужного результата. Надежда на поддержку с моря все еще была сильна, но вскоре из глубины острова показались японские самолеты, которые приблизились к эсминцам и протаранили их. — Чего? Какого хрена там камикадзе?! Почему не доложили? - уже криком обратился один из американских адмиралов к своим подчиненным-радистам—Сэр, их не было на радаре! Мы зафиксировали их только в последний момент, невозможно было это пресечь.—Радары точно исправны?—Так точно, в остальных случаях такого не наблюдалось. Возможно, влияние местности.—Ай, черт с ними, продолжайте работу, хоть в бинокль их высматривайте, только чтобы засекли вовремя!Адмирал снова взглянул на берег со своего линкора. Картина напоминала какой-то безоговорочный провал, на берегу лежали кучи трупов, их же потихоньку относило течением из маленькой бухты, вместе с искореженными остовами LCVP.Эсминцы, оказывавшие непосредственную огневую поддержку с минимального расстояния, стояли горящими, лишь один из них был на ходу и постепенно отходил оттуда. Другие же были повреждены камикадзе на удивление метко и сильно, обошлось даже без десятков не долетевших до цели смертников, которых было так много в сражениях в открытом море. На авианосце USS Randolph, заметно дальше в море чем большая часть других кораблей, находился адмирал Эрнест Джозеф Кинг, получивший доклад о статусе на всех участках высадки. Все они были примерно похожими и напоминали те события, которые произошли на вышеуказанном участке. Впрочем, адмирал оставался предельно спокоен.—Теперь огневые позиции японцев вскрыты. Откорректируйте огонь согласно этому, обстреливайте там всех вплоть каждого одинокого стрелка в кустах. И поднимите авиацию для поддержки и более глубокой разведки, пусть они вскроют еще больше своих позиций.Адмирал знал, что операция, в которой участвует несколько миллионов человек, не может быть проиграна от локального провала в первые часы высадки. У него за спиной были почти что бесконечные ресурсы США и всех ее союзников, в то время как резервы Японии уже давно назывались передовыми отрядами и могли восполняться разве что за счет женщин и детей, а все японские преимущества сейчас компактно укладывались в решимость мгновенно умереть и молчаливое сидение в кустах в ожидании врага. Адмирал Кинг вовсе не возражал против их желания погибнуть в бою и был готов даровать многочисленным солдатам императора такой шанс в широком спектре вариантов исполнения, от обычной пули до попадания снаряда из 406-мм морского орудия. Битва продолжалась.***На аэродроме в оперативной близости к берегу находился еще один высокопоставленный офицер. Это был генерал Масакадзу Кавабэ, ныне командующий Объединенной воздушной армией, в которую входили все остатки японских ВВС. До этого он командовал только частями ВДВ, чья роль постепенно свелась к очередному подвиду камикадзе, благодаря чему Кавабэ был знаком с Такидзиро Ониси и, что более важно, с применением тяжелой авиации. Раньше это были транспортные самолеты, но теперь у него появились бомбардировщики, на которых ему предстояло испытать новый вид вооружения, разработку и производство которого протолкнули силы из генштаба Народного добровольческого корпуса. Оружие было действительно экспериментальным, но настолько простым и хорошо показавшим себя в испытаниях, что у японской военной машины не было причин не производить его. Сейчас все было готово, и 59-летний генерал армии, получивший контроль над воздухом, приказал поднимать бомбардировщики.В основном это были Mitsubishi Ki-21 и Nakajima Ki-49 Donryu, наиболее распространенные армейские тяжелые бомбардировщики. Они несли до 750 и 1000 кг бомбовой нагрузки соответственно, но с поправкой на малые расстояния, которые им приходилось преодолевать теперь, было допустимо загрузить тонну бомб и на Ki-21. Именно так и было сделано. Кавабэ наблюдал за тем, как огромные бомбардировщики выводят из вырытых в холмах и горах укрытий, где их прятали от аэрофоторазведки до этого. Самолетов было довольно много, причем многие из них находились не на этом аэродроме, а были равномерно раскиданы по территории острова, чтобы не допустить больших потерь от вскрытия одного или нескольких «схронов» бомбардировщиков. Взлетая, все они набирали предельную высоту и отправлялись к морю, скрываясь в облаках. И даже у самого берега они не спешили спускаться, продолжая путь на высоте дальше над морем. Это не могли не заметить американские радары.— Сэр, радары засекли много целей, движутся в нашу сторону. Судя по всему, это бомбардировщики, они очень высоко летят.— Уведомите ПВО на всех кораблях соединения, подпустим их и уничтожим еще при снижении. На всякий случай поднимайте перехватчики.Бомбардировщики были далеко от целей, но у всех уже были открыты бомболюки. Вскоре оттуда посыпались необычного вида бомбы, напоминавшие скорее раздутые ракеты округлой формы, с рулями высоты и небольшими крыльями. Так могли бы выглядеть крылатые ракеты, но существовать в Японии 1945 года они просто не могли. Бомбы полетели вперед, медленно снижаясь, по траектории к американским кораблям. Боевая задача первой волны бомбардировщиков закончилась, они разворачивались и уходили обратно, на их место уже прибывала следующая волна.—Сэр, они развернулись.—Как? Уже?—Да, они просто возвращаются в ту сторону, откуда прилетели. Неизвестно почему.— Не важно, может топливо кончилось или командиры опять повздорили, у джапов всегда все наперекосяк. Нам же лучше. Пока что не отзывайте перехватчики, проследите за ними, мало ли что за обманку могли выкинуть враги.Планирующие бомбы спускались к воде уже далеко от берега. Где-то в этих местах уже находились тяжелые крейсеры, известные линкоры и огромные авианосцы, а не сгорающие каждые несколько часов эсминцы и рои десантных катеров. Из взрывов здесь был только грохот артиллерийский орудий USS Missouri, New Jersey и Alabama, а так же множества других линкоров. Свист бомб остался неуслышанным в очередном залпе по Кюсю. Одна из 250-кг планирующих бомб быстро и четко «приземлилась» на борт USS Essex. Взрыв сразу размотал стоявший на палубе истребитель SBD Dauntless, части которого разлетелись по ВПП и заполонили взлетный путь грудами горящего металла. Следующая бомба с таким же свистом ювелирно врезалась в радарную надстройку, взрывом полностью сбив мачту и осколками повредив командирскую рубку, в которой в данный момент капитан корабля не находился. Наконец, бомбежка стала действительно массовой, ранее невиданные бомбы прилетали не только об «Эссекс», но и об линкоры, и малые эскортные корабли, и по другим авианосцам. С некоторых кораблей даже велся зенитный огонь в небо и по самим бомбам, но такие меры не имели никакого результата. Судя по траектории, они были сброшены на достаточном удалении от цели, и взорвать их носители на подлете не представлялось возможным. Перехватчики уже устремлялись туда, но уже стоял вопрос, насколько будет актуальным гнаться за бомбардировщиками, которые скорее всего давно ушли вглубь острова и могут заманить своих преследователей в ловушку японских ПВО. Удару подверглось самое сердце операции, где находились почти все ее командующие, и не было никакого способа сдержать эти атаки. Бомбы не наносили серьезного ущерба, но своим количеством просто «забивали» пространство и создавали слишком много взрывов по всей площади кораблей, даже с учетом тех бомб, которые падали в море. Некоторые из них не долетели до палуб и надстроек, но и не успели упасть в воду, потому взрывались где-то на уровне ватерлинии, что грозило затоплением всего авианосца. И, когда казалось бы все утихло, и показательный японский налёт завершился падением последнем планирующий бомбы на край палубы «Эссекса», команды всех этих кораблей, оглянувшись на исходящий с неба свист, увидели новую волну бомб…К Маскадзу Кавабэ, сидевшему в кабинете в подземной части одного из ангаров вошел рядовой, который передал генералу телеграмму с расшифровкой кода Морзе, присланную с подлодки RO-50,осуществлявшей наблюдение за англо-американским морским соединением в те редкие моменты, когда ей не угрожали противолодочные патрули. В телеграмме было всего несколько слов - «Новые бомбы предельно успешны». Генерал улыбнулся и отложил бумажку, вспоминая, как поначалу скептично относился к предложению проекта планирующих авиабомб, единственным практическим подкреплением которых была какая-то история про успешное их применение уже несуществующим Третьим Рейхом в 1943, подтверждаемая прибывшим из Европы на U-234 немцем Ульрихом Кесслером. Идеи, выпускаемые Канеширо и его подчиненными, как всегда идеально работали. Кавабэ пополнил список людей, уже безоговорочно доверяющих решениям этого пожилого генерала. Благодаря нему, Кавабэ реализовал то, о чем несколько месяцев назад и подумать не мог — отражая американскую высадку, в первый же день нанести серьезные повреждения их штабу без собственных потерь. Максимум, на что рассчитывал генерал до этого, так это отправить камикадзе вперед так, чтобы проредить ряды эсминцев, обстреливающих береговые укрепления. Теперь же он сам мог показать американцам, что смерть намного ближе, чем те могли подумать. Что-то такое чувствовали и многие другие командиры, чья реальность намного превзошла ожидания в этот день, и которые смогли получить свою минуту славы, даже если ожидали час позора.Итак, 1 ноября 1945 года отметилось вторым массированным применением управляемых авиабомб против флота. С таким же крупным успехом, как в первый раз. Разузнать масштабы угрозы американцам еще только предстояло, но уже сейчас наблюдать последствия появления таких вещей у японцев было не очень-то приятно. Впрочем, многие адмиралы придерживались мнения, что чем больше неожиданностей выдают японцы, тем лучше — рано или поздно их козыри в рукавах кончатся, а продолжать выдавать их постоянно они не смогут из-за своей промышленности, давно лежавшей в руинах. Соответственно, чем больше тактических уловок императорские генералы сделают сейчас, тем меньше они сделают их в другие, возможно, даже более важные, моменты операции.***Солнце уже почти село, огромная армада продолжала стоять у берегов Кюсю. На каких-то участках американские морпехи уже высадились и заняли передовые позиции, где-то они и сейчас вели бои, где-то их и вовсе сбросили в море. Американцы постепенно занимали хоть какие-то территории, готовясь к долгому пребыванию на этих позициях. В частности они захватывали маленькие острова, скалы и другие не особо стратегически значимые объекты, контроль над которыми хоть сколько-то сдвигал потенциальный фронт и заранее решал извечную партизанскую проблему, которая в метрополии ожидалась еще более серьезная, чем на каком-либо острове до этого.Небольшой отряд пехотинцев был высажен на некрупный остров, заросший непроходимым лесом, где, конечно, никаких военных объектов быть не могло, но от разведчиков требовалось только проверить небольшую территорию на предмет скрывающихся в тылу камикадзе-синъё или хотя бы на наличие съестных припасов, которые предстояло забрать для огромной группировки войск, снабжение которой могло и осуществлялось только по морю и, зачастую, прямо в него же — большая часть личного состава все еще находилась на кораблях. В таких условиях внезапно вылезший из какой-нибудь пещеры смертник с гранатой на шесте, который подорвал бы себя подплыв к медлительному конвою, мог оставить без обеда большее число людей, чем изначально было в его подразделении. Отряд из четырех человек прочесал остров и не обнаружил там ничего интересного, кроме провала в земле в центре. Это напоминало жерло затухшего вулкана, причем внизу японцы зачем-то растянули маскировочную сеть.— И что это такое? Они типа на дне этой ямы какой-то схрон сделали? Дэвис, Браун, найдите спуск и проверьте, что там. Если что, сразу стреляйте на поражение. Двое солдат рядом ответили «Есть» и вскоре покинули командира, отправившись на поиски спуска в эту кальдеру. Сержант остался с только одним подчиненным, с которым и направился далее, обходя кратер по кругу. Двое рядовых вскоре нашли удобное место для спуска — выдолбленные ступеньки явно были искусственного происхождения, и даже еще не полностью высохли после недавнего шторма. Даже через растянутую сетку было видно, что большая часть текстуры дна этой площадки представляла из себя замшелый камень без каких-либо признаков пребывания человека. В центре было какое-то большое зелено-коричневое пятно, скорее всего являвшееся очередной вариацией каменной породы со мхом. Американцы спустились вниз и уже здесь поняли, чем являлось это самое пятно.Посреди довольно ровной кальдеры (видимо, сюда был привезен дополнительный грунт) стоял довольно большой летательный аппарат, напоминающий огромный автожир, в зелено-коричневой расцветке и без экипажа. При этом вокруг действительно не было никаких признаков цивилизации, ни одной постройки или ящика, не было даже малейшего мусора. Солдаты начали медленно подходить к вертолету, держа наготове винтовки.Дэвис обернулся, проверяя оставшееся сзади пространство. Под спуском в камне было выдолблено неглубокое укрытие, устланное листьями и мхом. Еще через мгновение солдат увидел блестящий стальной предмет, проскользнувший перед его глазами, и больше не увидел ничего.Голова американца повисла на куске кожи и отвисла назад, потянув за собой остальное тело, которое тут же упало на спину, придавив свою голову. Мичиру Нишигаки четко видел, как его напарник, Ясунори Като, отсек голову и второму противнику, вложив в этот удар такую силу, что она разлетелась в разные стороны, а кровь стала ярко-фиолетовой. Сразу после этого летчик замахнулся еще раз и вспорол глотку второму, игнорируя то, что он был убит Като пару секунд назад. Браун успел только повернуться на звук падающего тела, из-за чего и получил удар в глотку, а не в затылок. Вполне обычная красная кровь хлынула из его артерии и забрызгала Нишигаки. Все еще застыв в боевой стойке, летчик обратился к человеку с неестественно бледным лицом, в черной полицейской форме и плаще.—Действительно, он умирает дважды. Мы оборвали его путь, это будет небольшим вкладом в общую победу, убьем их всех.«Действуй»— эхом раздалось в голове у Нишигаки. Ясунори рядом уже не было, как и каких-либо следов его присутствия. Для летчика это значило лишь то, что тот временно занялся другим делом и не может присутствовать здесь и сейчас. Такое происходило каждый раз, когда Ясунори приходил к нему, и в этот раз он был благодарен ему хотя бы за предупреждение, ведь чаще он уходил спонтанно, исчезая посреди разговора никак это не оправдав и при следующей встрече. Появлялся он, кстати, тоже спонтанно. Нишигаки прикоснулся к разрезанной артерии у мертвого противника и измазал пальцы в крови, после чего подошел к своему вертолету и размашистыми движениями вертикально написал на хвосте три иероглифа — «военный», «благородный» и «путь». Вместе — «бусидо», «путь воина». Следом ему в голову сразу пришла фраза из книги на эту тему — «Истинная храбрость заключается в том, чтобы жить, когда правомерно жить, и умереть, когда правомерно умереть». Он давно доказал всем, что его готовность умереть всегда сильна, но не собирался прекращать подтверждать это раз за разом. Кроме окружающих людей, в жизни Нишигаки было много сущностей и духов, которые приходили только к нему, потому что он был избранным. И многим из них тоже следовало увидеть реальные возможности этого человека.Постояв у вертолета, он спрятал катану в ножны и пошел наверх, покидая углубление в земле и выходя на «основную» территорию острова. Где-то там ходили два оставшихся американца, но летчик не знал и даже не думал о них. Он спокойно пошел по проложенным тропам, загибая мешающие движению листья и ветки окровавленными руками. Вскоре он заметил, что на одной из троп появились следы, принадлежащие явно не ему, и отправился туда, снова доставая катану.***Высадка затягивалась, и с каждым часом закупоривать собой японские воды становилось все более затратно для армады Союзников — японцы постоянно проводили бомбардировочные рейды и сбрасывали планирующие бомбы издалека, запускали камикадзе на самых неожиданных направлениях, участились случаи диверсий камикадзе-кайтен на подлодках и даже фукурю, которые ходили по дну неглубоких бухт и взрывали небольшие суда. Нужно было что-то делать, и единственным нормальным выходом из ситуации было значительно отодвинуть линию фронта вглубь острова Кюсю, чтобы значительно сократить возможности японцев по ударам — отбомбиться с аэродрома в десяти километрах от берега было нетрудно, а вот сколько бы из них долетели до целей, если бы путь был в десять раз длиннее и насыщен ПВО и американской авиацией?Но продвигаться было нелегко. Намного более нелегко, чем предполагалось изначально. Уже стало очевидно, что американские оценки насчет численности вражеских войск на острове оказались сильно ниже реальных чисел. Решение было, и оно сейчас шло через океан к передовым аэродромам бомбардировщиков. Это были бомбы-«тыквы», по форме и проекту идентичные тем самым ядерным бомбам, носитель которых был уничтожен на Тиниане, а сам проект ядерного удара пришлось отложить в связи с невероятной «удачливостью» японцев — куда бы эти бомбы не прятали и не перевозили, именно туда вскоре совершался какой-нибудь одиночный налет или рейд камикадзе, вынуждая снова экстренно эвакуировать секретное оружие массового поражения, и на новом месте история повторялась.Но это не так важно. Интереснее была открывшаяся возможность проверить «тыквы» на укреплениях и скоплениях вражеского личного состава. До этого бомбардировки, конечно, проводились, причем было сброшено аж 49 бомб этого типа, но почти все из них были направлены на промышленные объекты. Вполне могло оказаться так, что бомбить ими людей и бункера будет не так уж и эффективно, как сказал на эту тему один американский офицер, подобно стрельбе по одиночным солдатам из «Базуки». Средств, времени и всего остального у США для подобных экспериментов было предостаточно, торопиться никуда не требовалось, а уж почти что бесконечная и недосягаемая военная промышленность могла произвести хоть тысячу бомб-тыкв, хоть сто тысяч «Шерманов», хоть миллион стальных листов, чтобы забросать ими всю Японию в несколько слоев. В генштабе было много экспериментаторов, которые без проблем разменивали лишнее время на возможность проверить некоторые безумные идеи.В Японии тоже было много безумных идей и желающих их реализовать экспериментаторов. Сейчас они были сконцентрированы в Маньчжурии и занимались биологической войной, но в любой момент взор этих ангелов смерти мог направиться за океан. Вернее, уже давно был направлен, а план действий составлен и приведен в готовность. Американцы не знали, какие ужасные вещи уготовили им эти ученые, а если бы узнали, то поняли бы, что заканчивать войну с Японией нужно было еще вчера, а не после проверки всех экспериментальных задумок каждого из высокопоставленных чудаков. Сейчас на одном из самых «удачных» участков высадки, где американцы полностью разогнали обороняющихся и закрепились на побережье, наступала бронетанковая колонна, двигавшаяся к местному рыбацкому поселку. Этот населенный пункт должен был стать первым из поселений японской метрополии, над которым поднимут звездно-полосатый флаг. Колонна поначалу шла по открытой местности, но чуть позже ландшафт резко изменился, и теперь «Шерманы» ехали в узкой низине между двумя возвышенностями, которые к тому же были покрыты густой растительностью, которую еще не выжгли авиаударами. Пешие солдаты, шедшие рядом и пулеметчики всегда были готовы отражать удар, если японцы внезапно нападут из кустов, но в глубине души все хотели, чтобы этого не произошло, т.к каким бы не был результат атаки, американцев ждут большие потери из-за невыгодного расположения. Колонна завернула в резкий поворот, где дорогу преградил результат обвала — и без того узкий проезд был завален камнями и вырванными с корнями деревьями, причем камней было настолько много, что заехать на них возможным не представлялось. Первый экипаж в колонне скомандовал остановку всем остальным, и большинство уже поняли, к чему это приведет. Пулеметчики «спустились» в башни, чтобы не подставляться.Повисла тишина. Никто не хотел вылезать и проверять очевидную ловушку, да и уходить задним ходом смысла не было, все равно японцы очень скоро подобьют замыкающие машины и они застрянут тут надолго. Через пару секунд раздался какой-то свист, за ним последовал взрыв одного из замыкающих «Шерманов», разворотивший тому боковую броню корпуса. Начался расстрел колонны, некоторые танки палили фугасными в кусты, и иногда это приносило результат, и убитые японцы взлетали вверх вместе с комьями земли, а иногда ни к чему не приводило. Высадившиеся экипажи почти сразу расстреливали из пулеметов, а многих застрелили еще когда те высунулись из люков, оставляя их выживших соратников сидеть в одном танке с истекающим кровью трупом.***С борта десантного катера на японский песок спрыгнул американский генерал в каске. Только ступив на японскую территорию, он символически плюнул в песок, и прошел дальше, к уже захваченным береговым укреплениям на возвышенности. Никакой охраны с ним не было, только один адъютант, так же прибывший на десантном катере, однако, внутри транспорта, а не сидя на его борту.Генерал бодро поднялся в пригорок, забравшись на крышу одного из бетонных ДОТов, и осмотрел с позиции берег, после чего сказал адъютанту:—На второй битве при Хакате были такие же пейзажи. Это было так давно, но я до сих пор помню, как мы, самураи, сбросили потрепанную тайфуном армию Хубилая обратно в море. Я не удивлен, что они назвали своих летчиков «божественный ветер», я бы сделал так же. И вот я снова в Японии, но теперь в роли Хубилая. И божественный ветер им не поможет.Адъютант молча выслушал его, смотря на пляж вместе с ним. Вскоре генерал медленно отошел и спрыгнул с крыши ДОТа в бетонированный окоп, который вел к другим укреплениям этой линии.Хотя все трупы уже были убраны, на полу и стенах до сих пор оставались большие пятна засохшей крови, по которым можно было примерно представить принцип их появления. Например, развод, напоминавший взрыв, скорее всего был вызван выстрелом из карабина в упор в голову, допустим, снизу вверх — мозги японца разнесло по стене в характерном виде. Большая лужа в углу шестиугольной позиции уже рисовала картину трупа, который продолжал кровоточить после смерти и находясь на одном месте залил все вокруг.Генерал Джордж Паттон принял командование танковой армией на Кюсю. Он точно не собирался останавливаться из-за незначительных потерь или малых результатов, Африка и западная Германия много раз подтверждали правильность его взглядов на военную тактику. Честно говоря, после окончания войны в Европе терпеть его становилось все более сложно для американского правительства, потому что теперь он начал говорить вдвое больше неприемлемых для текущей политики США вещей, добавив к этому оправдания нацистского режима и предложения срочно напасть на СССР, но, скрипя сердцем, Трумэн продолжал ставить военную эффективность выше этого — найти такого генерала, как Паттон, еще раз, было бы уже невозможно. Он был популярен в войсках и общался с солдатами на их нецензурном языке, при этом его подразделения всегда сохраняли высшую дисциплину и даже в самых тяжелых прорывах несли минимальные потери и достигали наибольших успехов.В Японию он изначально попадать был не должен, но ситуация складывалась так, что без его вмешательства уже было не обойтись. Вернее, все шло пока достаточно хорошо, но чем раньше будет введен Паттон, тем меньше будет эффект дальнейших разочарований, что и требовалось правительству, ведь война с Японией приобретала какие-то странные обороты, которые не предполагались в американском планировании. Планы постоянно срывали какие-то мистические случайности, не имевшие никакого рационального обоснования, кроме теории вероятности — есть же некая вероятность, что японцы будут раз за разом принимать странные и на первый взгляд невыгодные решения, которые в итоге нарушат задуманный план? Только в это и вписывался одиночный рейд автожира на остров Тиниан, и резкий прорыв в области планирующих бомб, от концепциикоторых в Японии давно отказались.Паттон вошел в одно из укреплений, где располагался временный штаб. При виде него, офицеры встали и отдали честь. Генерал осмотрел помещение. Несколько столов были собраны в один большой посреди укрепления, на них была разложена большая карта местности. Флажки и канцелярские кнопки, воткнутые на карте, показывали текущую тактическую ситуацию — побережье было твердо занято американцами, хотя еще и не везде, контрнаступательных операций японцы не предпринимали. Направление главного удара вело пятый корпус от побережья к городу Кагосима, что позволило бы отрезать японскую группировку со штабом в этом самом городе и отогнать противника в окружение, к городам Минамисацума и Минамикюсю. После этого предполагалось «душить» котел, а наступательные части отправить по берегу на север, на Кирисиму, где им предстояло соединиться с одиннадцатым и первым корпусами, которые высаживались в Осаки и Миядзаки соответственно. Это позволило бы объединить места высадок в единый фронт, а затем и оккупировать Кюсю целиком.В этом плане Паттону не нравилось лишь долгое топтание в одном регионе, хотя по его мнению было бы намного лучше скорейшим образом прорваться далее, разгромить боевые порядки японцев и заставить их бежать, возможно даже вторгнувшись на другие острова, в общем, классический блицкриг в американской обертке. Но пока что спорить с высшим командованием он не собирался, хотя уже хотелось. Но все таки, полностью сдержаться Паттон не мог. Указав на корпус на карте, он пальцем провел стрелку от места высадки до самого Нагасаки по побережью.—А можно было бы пойти вот так, и японцам скоро стало бы нехер делать на этом долбанном южном острове. Ну да ладно. Эх, если бы меня президентом, я бы Токио расхерачил еще в 1942! Сразу после Берлина. Хотя нет, Гитлера бы я отправил расхреначить Москву. Херней они там занимаются! Лейтенант!Стоявший рядом лейтенант, совершенно случайно попавший под горячую руку генерала, отозвался.— Я!— Почему в правительстве занимаются херней?!—Не могу знать, товарищ генерал!— А потому что президентом выбирают хрен пойми кого! Почему везде во время войны правят военные, а у нас непонятно кто?! Назначили, черт возьми, какого-то юриста-недоучку!—Товарищ генерал, но Трумэн — полковник запаса.—Да знаю я, знаю… Вот! Запаса! А нужно настоящих боевых генералов во власть! Нам после Японии еще Россию громить придется! Вольно! Всем вольно!Находившиеся в помещении офицеры, последние пятнадцать минут стоявшие смирно из-за неожиданного «вторжения» командующего в ДОТ, расслабились и вернулись к исполнению своих обязанностей. Кто-то изучал вражеские переговоры, хотя чаще только помехи и нечленораздельные звуки; кто-то заполнял журнал личного состава, помечая потери возвратные и безвозвратные; кто-то готовил наверх рапорты по специфическим ситуациям. Были относительно тихо. Пока с улицы не раздались крики и звуки стрельбы.Контрнаступление японцев? Или где-то вылез затесавшийся в очередной норе партизан с катаной? Или у кого-то из необстрелянных десантников сдали нервы после кровавого первого боя? Непонятно, да и не важно. Пока все офицеры оглядывались в сторону выхода, Паттон среагировал незамедлительно, бросившись на улицу, на ходу вынимая из кобуры свой «Кольт». За секунду до того, как он выскочил в окоп, прямо возле него, в землю, ударила мощная пулеметная очередь, взрывшая землю и прошедшая хаотичными попаданиями по косой траектории через весь окоп до дальнейшего клочка земли. Едва дождавшись, пока смертельная линия пройдет дальше, генерал выбрался в траншейный проход и увидел приближавшийся летательный аппарат, нечто вроде автожира, но удивительно большой, и… Какой-то не такой.Не желая тратить время на обдумывание происхождения коричнево-зеленой летающей штуки, к тому же с японской символикой, генерал просто встал в полный рост и начал стрелять по автожиру из пистолета. Наклоненный вперед, автожир-вертолет быстро приближался. Пули попадали прямо в лобовое стекло, но не оставляли даже заметных трещин — что уж говорить о самом пилоте? В одну секунду Паттон и летчик даже встретились взглядами. Последний неотрывно следил за действиями генерала, помахав ему рукой и улыбнувшись. Пролетев над Паттоном и оглушая уже весь американский состав, не давая солдатам даже понять крики друг друга, летчик-ас Нишигаки, поднявшийся с укрытия в кальдере на острове, сделал резкий разворот на высоте буквально нескольких метров. Этот поворот, немыслимый для самолета, спас ему жизнь, поскольку уже через секунду реактивный снаряд «Базуки», выпущенный из окопа, пролетел там, где секунду назад находилась кабина вертолета. Закрутившийся реактивный снаряд филигранно пролетел между окончанием кабины и хвостовым килем, не повредив чудо-аппарат.Доворачивая, вертолет отстрелил две оставшиеся ракеты в сторону моря, куда-то во вражеские корабли, которых было настолько много, что промахнуться едва ли представлялось возможным. Оставшись почти «пустым», вертолет довернул еще раз. Перезаряжавшийся Паттон получил возможность посмотреть на своего противника еще раз. Из кабины на него глядел слегка улыбнувшийся японец в шлемофоне, с обезображенным шрамом лицом. Сам японец Мичиру Нишигаки наблюдал, как его товарищ в черном костюме ниндзя подкрадывается сзади и пронизывает сверкнувшей катаной американского генерала. Как только это произошло, он с радостью «запустил» туда еще одну очередь, закрепляя результат, и резко взял вверх и вперед, уходя от противника не на кальдеру острова, а уже вглубь самого Кюсю, где до него не доберутся враги. Ас Нишигаки записал на свой счет очередную успешную операцию, нескольких убитых им на острове противников, поврежденные корабли и убитого офицера.Сам генерал Паттон не имел связи с удивительными образами из головы японца. Пригнувшись при перезарядке, он чудом избежал попадания неточных пулеметных очередей и сейчас продолжал стрелять вслед улетающему вертолету, пытаясь привлечь внимание пилота. Очевидно, сделать это было уже невозможно — японец не знал ни одного смачного матюка из сленга южных штатов, да и вообще не слышал ничего кроме лопастей и двигателя собственного летательного аппарата.Ни Паттон, Ни Нишигаки друг друга не узнали и узнать не могли. Но если бы могли, то с удивлением бы обнаружили, насколько же они на самом деле похожи. Обоих держали в армии лишь за счет практически неповторимых талантов и способностей, у обоих были очень странные, подчас даже откровенно нездоровые убеждения и мысли. И, конечно, только они могли провести дуэль, подобную этой. Сразиться в составе одного человека с пистолетом против одного человека на вертолете. Паттон уже проделывал подобное, «сразившись» с пистолетом против немецкого штурмовика, в составе группы совершавшего авианалет на городок, где расположился генерал, в северной Африке, в далеком 1942 году. Но тогда летчик даже не заметил стреляющего по нему одинокого человека с пистолетом, а этот загадочный японец не только хорошо заметил, но и даже попытался застрелить американца в ответ. Конечно, неудачно, ровно как и американец не смог застрелить его.Героический, а скорее просто сумасшедший поступок генерала практически никто не заметил и не оценил. Большинство голов были заняты мыслями о том, кто вообще такой прилетел. Встреченный сегодня ими аппарат не был похож ни на что, известное среди справочников и памяток по японской авиации, и тем более не походил ни на что, что эти солдаты могли видеть раньше своими глазами. Некая секретная разработка, или может быть, новейший вариант автожира, в силу логистических проблем или малой дальности применяющийся только на «родных» островах Империи? Если так, то сколько их здесь и насколько они опасны? Это все были вопросы, на которые пропаганда и военные СМИ едва ли могли дать ответ. А значит, отсчет до времени начала распространения всевозможных легенд и слухов, от вполне реалистических до откровенно дурацких, пошел на сутки, если не на часы. Чуждая культурно и идейно японская земля уже начинала свой скрытый процесс переформатирования мозгов ступивших на нее чужаков, чье сознание вскоре могло пополнится неописуемо странными категориями, которые вряд ли смогут понять «материковые» граждане, которым не довелось бывать ни в японской метрополии как таковой, ни на Тихоокеанском театре боевых действий в целом. Начался отсчет таймера невидимой бомбы, заложенной японской хтонью в умы «Союзников».А, может быть, и нет. Смогут ли японцы долго защищать правду о своих вертолетах, и не сыграет ли злую шутку очередная военная случайность, вызванная каким-нибудь нелепым совпадением или случайной ошибкой, из-за чего всевозможные легенды и выдумки будут растворены простой истиной, прозвучавшей из уст разведки? Даже сами японцы не брались прогнозировать и загадывать на эту тему. Все решит воля богов и фактор случайности. Как и всегда до этого.И те, и другие, верили в свою правоту и победу. Война продолжалась в японской метрополии, а значит, изменить было ничего уже нельзя.