Стажер магического сыска

Глава 22

Глеб нахмурился. Идея была хорошая, да только как её осуществить? Опять же может Рубченко врёт, чтобы от себя подозрения отвести. На ходу придумывает. Анна сказала, что следов ауры ни Константина, ни автора письма на бумаге нет, потому и вышла подстава, но как ему это удалось?

— Аура, — тихо сказал Глеб. — Скажи мне, как тебе удалось следы ауры с письма стереть, и тогда я, может быть, тебе поверю.

— Аура… — Констант вздохнул. — Это способность. Я не оставляю ментальных следов и чужие поглощаю, так уж вышло.

— Ясно, — кивнул Глеб, — допустим это так, но что мне делать с твоей информацией? Ты же не думаешь, что меня впустят в дом Морозова, да ещё и к сейфу проводят? Может и шифр от сейфа подадут на блюдечке с голубой каёмочкой?

— Я сказал всё, что знал.

— Допустим, но эта информация почти бесполезна, если, конечно, ты не поможешь мне.

— Всё, что я могу добавить, это то, что Морозов завтра приедет играть, обычно он находится тут до полуночи, так что дерзай.

Глеб едва сдержался, чтобы не сказать, что, мол, дерзнул раз, а вы вернулись раньше времени. Но вовремя прикусив язык, он кивнул. В любом случае других вариантов у него не имелось, а значит стоит воспользоваться тем, что есть. Конечно, если Рубченко не подставит его, и в кабинете Морозова не окажется засады.

— Ладно, пойду я. — Тряхнув головой, Глеб отворил дверь.

— Стой, — окликнул его Константин. — Не стоит тебе показываться на людях, не знаю где ты остановился, но давай-ка мой шофёр отвезёт тебя, чтобы глаза не мозолить горожанам.

Глебу не хотелось, чтобы кто-то узнал где его укрытие, но в словах Рубченко была своя правда, и он согласился.

Через четверть часа машина по его просьбе остановилась на перекрёстке. Хлопнув дверью, Глеб поглубже натянул кепку и прежде чем направиться к гостинице, принялся не хуже зайца петлять дворами и проулками, надеясь, что так, даже если шофёр Рубченко или ещё кто из слуг, должен проследить его путь, то у него ничего не получится.

Когда он и сам едва не заплутал, да к тому же пару раз наткнулся на судачащих о последних новостях дворниках, Глеб решил вернуться на исходную точку, и уже оттуда двигаться так, как велела Воронцова.

Укрытие нашлось именно там, где и обещала Анна. Двухэтажное кирпичное здание с узкими оконцами и плоской крышей отчего-то напомнило покинутую им недавно тюрьму. С другой стороны, здесь не было решёток и проклятого порошка в стенах, отбирающего силу, а значит даже без револьвера Глеб всё же был вооружен, хотя его способности к боевой магии всё ещё оставляли желать лучшего.

Отворив скрипучую дверь, он оказался в полутемном коридоре. Единственная лампочка тускло мерцала у конторки, за которой устроился тощий мужичок со столь унылым лицом, будто все скорби небесные имели к нему прямое отношение. Миновав унылого консьержа, который не то что не задал вопроса, а даже не оторвался от «Парогорского вестника», Глеб дошёл до своей комнаты и только оказавшись внутри понял, как устал. Всё это время он действовал на адреналине: сначала побег, потом разговор с хозяином казино, и вот теперь он наконец-то там, где его не найдут.

Забыв о том, что начальница велела запастись едой, чтобы лишний раз не высовываться, он прямо на пол кинул сюртук и кепку. Стянул измазанные в глине ботинки и завалился спать.

Сон поглотил его сразу же, к сожалению, одарив кошмарами, прервавшимися лишь с приходом старых знакомых.

Первым в гости явился Порфирий Григорьевич. Кот привычно постучал в окно и для пущей важности взвыл так, что Глеб едва не свалился с кровати, приняв кошачий ор за вой сирены в тюрьме.

Завидев мохнатого друга, он поспешно пустил его в комнату и едва передвигая ноги, принялся умываться. В отличие от его прежней квартиры, таз и кувшин с водой стояли тут же в углу, так что далеко идти не пришлось.

— Да уж, — задумчиво произнёс Порфирий, — из одних хором, да в другие, плохи твои дела, Глеб.

— Догадываюсь, — согласился он.

— Да какой там, — фыркнул кот. — Нынче твоё лицо с каждой газетёнки пялится. А аура всем служакам роздана, начиная от дворников, заканчивая служивыми, так что сиди тише воды ниже травы и нос отсюда не кажи.

— А я даже еды не купил, — вздохнул Глеб — Да и где бы посреди ночи-то, лавки закрыты, а доставок тут нет.

— Не царь, чтоб тебе на дом еду несли, — согласился кот, — но с этой бедой я тебе помогу.

— Спасибо, Порфирий, за всё спасибо, — признался Глеб, сообразив, что так и не поблагодарил кота за побег. — Если бы не ты, грел бы я сейчас нары, если не валялся с перерезанной глоткой.

— Да, без меня никак, — важно согласился кот отворачиваясь, но потому как он запрокинул мордочку стало ясно, благодарность принята.

— Если не сложно, то ещё просьба имеется, — обратился к нему Глеб. — Сообщи Анне Витольдовне, что разговор имеется, и чем скорее, тем лучше.

— Я тебе кто? Кот на побегушках? — фыркнул Порфирий.

— Ты мне друг, — твёрдо сказал Глеб.

— Вот умеешь ты льстить. — Кот зевнул. — Ладно, пойду прогуляюсь, а там может и к госпоже Воронцовой загляну, но ничего не обещаю.

— Дело жизни и смерти, — взмолился Глеб.

Кот мазнул по нему зелёным взглядом, вальяжно направился к окну и уже будучи на подоконнике ответил:

— Жди вечера.

И Глебу ничего не оставалось, как ждать. А покамест он достал книгу, вынесенную из тюрьмы, и, стараясь не обращать внимание на голод, продолжил чтение.

Автор всё так же пространно размышлял о недрах земных, периодически делясь фактами. Текст казался то заумным, то наоборот полным воды. Единственное на что Глеб обратил внимание, так это что гаганит, находясь рядом с кристаллическими породами, обладает интересной, с точки зрения минералогии, способностью наделять их своим цветом. Вот и вся мудрость.

Анна пришла, когда на улице стемнело, а вместе с ней вернулся и кот.

— Почему-то я так и думала, что вы не станете утруждать себя покупкой продуктов, — заявила она с порога, протягивая Глебу сумку. — Держите. Но запомните, я в посыльные не нанималась.

— Как и я! — подал голос Порфирий Григорьевич и запрыгнув на кровать принялся вылизывать лапку.

— Извините, Анна Витольдовна, что обременяю, но говорят я теперь знаменит, так что воздержусь от прогулок. Хотя есть у меня одна мысль… — начал Глеб.

— Мне уже не нравится, — фыркнул кот

— Вы же всё равно сделаете по-своему, так хоть расскажите, что у вас на уме. — Анна села на край стул и внимательно посмотрела на Глеба.

От её холодного взгляда, у того аж слова в горле замерзли, он подумал, что стоит сейчас признаться, что он её не послушал и ему крышка. Впрочем, терять было нечего, и Глеб начал рассказывать, как наведывался вчера к владельцу «Авроры» и что именно узнал.

— Понимаете, если вы сумеете достать эти снимки, то всё, нет Морозова. Никакой Василий Николаевич его не спасёт, потому что одно дело закрывать глаза на слухи и доводы без улик, а другое отвернуться от чудовищных кадров, сделанных этим живодёром. Наверняка он и себя снимал, подобные психи не могут отказать себе в подобном удовольствии, потом ещё и пересматривают тёмными ночами, планируя новое преступление. Так что всё в ваших руках, — закончил Глеб и выжидающе взглянул на начальницу.

Та потупила взор, словно разглядывая грязные разводы на половицах, затем посмотрела на Глеба:

— Боровой ордер не даст, он лучше всех сотрудников посадит, лишь бы перед Морозовым выслужиться, так что этот вариант отпадает сразу, а он, Глеб Яковлевич, единственно законный и правильный.

Глеб, воодушевленный тем, что Анна приняла его историю и даже раздумывает над воплощением плана, вскочил со своего стула:

— Ну, значит надо найти на Боровова управу, есть же кто выше него? Да хоть тот же губернатор!

— Губернатор, чья дочь даже не у Морозова, — напомнила Анна.

— А он этого не знает! А раз не знает, то можно воспользоваться его слабостью, сказать, мол, если не поможете, то мало ли как дальше дело пойдёт.

— А что станется, когда он узнает, что это блеф? — Анна нахмурилась.

— Давайте думать о таких проблемах по мере их поступления. Сейчас нам нужна его помощь, додавить на вашего начальника и получить ордер, а уж дальше посмотрим.

— Что же, может быть завтра.

— Нет, Анна Витольдовна. Не завтра, сегодня, сиюминутно езжайте к нему, потому что уверен, кроме полиции и добрых людей меня ищут и его соглядатаи, и чем дольше я тут пробуду, тем выше шанс, что меня найдут, а дальше… Ну, вы поняли.

— Вполне, Глеб Яковлевич. — Анна поднялась и поправила складки на юбке. — Что же, значит нанесу поздний визит губернатору, но вот что хочу сказать. — Она одарила его од ним из тех уничтожающих взглядов, что имела в арсенале. — Вы опять меня не послушали, всё сделав по-своему, если вас и найдут, то из-за вашей же самоуверенности и глупости.

С этими словами она покинула комнату, оставив Глеба наедине с котом.

— Удивительная женщина, — подал голос Порфирий Григорьевич. — Другого она бы уже придушила, а вас терпит.

Глеб удивлённо посмотрел на кота, а тот показательно отвернулся и свернувшись клубком уснул.

Решив не будить друга, Глеб достал принесённую снедь, соорудил себе из ржаного хлеба, яиц и ветчины бутерброды, налил в щербатую кружку кваса и принялся за поздний ужин, потому как иногда лучше жевать, чем говорить.

Остановив машину подле ворот губернаторского особняка, Воронцова задумалась. Всю дорогу она пыталась подобрать слова, которые бы убедили Михаила Германовича в том, что без его помощи им не обойтись и дочку его не выручить. Однако же памятуя прошлую, отнюдь не тёплую встречу, Анна сомневалась, что из этой затеи выйдет что-то путное. Увы, вариантов у неё не было. Как бы сильно она не верила в невиновность Глеба, улики и желание Василия Николаевича выслужиться перед Морозовым били всё, а значит сейчас она шла на риск, ставя на кон не только его жизнь, но и своё будущее.

На ум пришли слова Боровова, что вернётся она к отцу вышивать картины крестиком, да читать ему книжицы перед сном. Он подобной перспективы её передёрнуло. Не то чтобы она не любила отца, но их размолвка после её отказа выйти замуж за Морозова перечеркнула все их связи. И папенька, в отличие от губернатора, за неё не переживал. Лишил наследства и уехал за город.

Тем временем ворота отворились и Анна осторожно въехала по насыпной дорожке во двор. Вышколенный слуга тут же отворил дверцу и подал ей руку. Не обратив на это внимания, Анна сразу же направилась к входу в дом.

Разговор предстоял трудный, но сдаваться она не желала.

Господин Шмит ожидал её в своём кабинете. Как и в прошлый раз он сидел за своим столом, тяжело навалившись на подлокотник кресла.

— Вечер добрый, Михаил Германович. — Анна улыбнулась, надеясь расположить к себе губернатора.

— Не сказал бы, — отозвался тот, помассировав висок. — Что вам, говорите сразу, не томите и без того сил нет.

— Что ж сразу, так сразу, — легко согласилась Анна. — Помогите мне получить ордер на обыск дома Морозова, а ещё лучше ордер на его арест, иначе мы никогда не сможем сыскать Елизавету Михайловну, а ему всё сойдёт с рук.

Анна лукавила, зная, что Морозов не замешан в похищении, но старалась держать лицо, напирая на отцовскую жалость.

— Вот значит, что вы от меня хотите. А что же ваш начальник, господин Боровой?

— Он, как бы вам так сказать, видит в господине Морозове заступника, а не преступника. — Анна развела руками.

— Понятно, этого подкупил, других запугал, третьих уничтожил, — резюмировал губернатор, тяжело понимаясь с кресла и направляясь к конторке.

— Именно так, господин Шмит. Более того мы, то есть я, — поправилась Анна, — уверена, что Фёдор Романович причастен к убийствам женщин, чьи тела недавно нашли в лесу, вы ведь слышали об этом? А кроме этого приложил руку к смерти нашего аурографиста. Безусловно, он делает это не сам, но по его приказу творятся страшные дела, и вот если мы сумеем арестовать его и обыскать дом, то у нас… У меня есть важные сведения, что там найдутся неоспоримые доказательства. Понимаете? Сейчас всё в ваших руках и дабы ни одна волосинка не упала с головы вашей дочери я молю вас, заклинаю, помогите мне. Вразумите господина Боровова. Напомните, кто в Парогорске губернатор, а кто злодей при деньгах.

Пока Анна говорила, горячо и напористо, Михаил Германович что-то достал из шкафа и повертев это в руках направился к посетительнице.

— Вот, поглядите-ка, что мне давеча прислали, — обратился он к Анне дождавшись, когда она договорит. — Вы тут рассказывали, что радеете о благе моей дочери. О том, что ни один волос и прочее. Я, кстати, слыхал, что вашего протеже, с которым вы приезжали ко мне ранее, обвинили в тех убийствах, что вы сватаете Морозову. А вечёр он сбежал из «Холодного ключа» и ищут его знатно.

— Да, всё так, но… — начала было Анна, но тут коробочка синего бархата открылась и слова замерли у нее на языке.

Внутри, завернутый в шёлковый платок с монограммой, испачканный бурыми пятнами, лежал отрезанный девичий палец. Указательный, кажется правый. Анна тут же взглянула на его остаточную ауру и поморщилась.

— Что, не нравится диковинка? — произнёс губернатор с какой-то издёвкой. — Мне, скажу, она тоже не по нутру, но вот, видимо, именно так, частями, в бархате, мне и вернут Лизоньку, если я не сделаю так, как желает Морозов. И поверьте, мне всё равно, убийца он или нет, сумасшедший или честный человек, мне нужна моя дочь, понимаете? Моя Лизонька. Вся, целиком! Хотя куда уж целиком. — Он забрал из рук Анны коробочку, и впился взглядом в содержимое. — Я сегодня отдал приказ закрыть шахту, чёрт с ним с государственным подрядом, с прибылью, с гаганитом. Пусть думают, что она аварийная. А Морозов опосля возьмёт её за бесценок и каждый останется при своём.

— Вы уверены, что это палец вашей дочери? — уточнила Анна.

— Вы ещё смеете сомневаться? — вспылил Михаил Германович. — Вот, полюбуйтесь, и платочек её, батистовый, её ручками вышитый, и пальчик, — голос его задрожал и он отвернулся, будто скрывая слезы.

— Единственное, что могу сказать по этому, хм, объекту, что он отрезан у живого человека. Надеюсь, это вас хоть немного утешит.

— Утешит? — закричал губернатор, багровея лицом. — Утешит? Они мне дочь кусками шлют, измываются над моей кровиночкой! А вы мне сухие факты талдычите, и просите о таком, после чего я сразу её голову получу? И то, если повезёт? Вы понимаете, о чём я говорю?

— Понимаю, — кивнула Анна, — простите, что побеспокоила.

Она была уже у дверей, когда её догнал голос губернатора:

— Анна Витольдовна, по-отечески вас прошу, уезжайте вы из Парогорска, забудьте про правосудие и отбудьте в любом направлении, хоть к батюшке, хоть на воды, только подальше от Морозова, потому как он вам жизни не даст.

— Спасибо за совет, Михаил Германович, но больше бегать не намерена. Прошу простить, служба.

Обратно до машины Анна шла широким шагом, не замечая начавшегося дождя и в уме продумывала варианты, не находя подходящих.

Вернувшись в гостиницу, она обнаружила Глеба и Порфирия играющих в карты. Судя по раскладу играли в «Дурака», а если обратить внимание на ломтики ветчины, то выигрывал кот.

— Почему я не удивлена? — вздохнула Анна, ища взглядом куда бы присесть и не найдя третьего стула осталась стоять. — Итак, губернатор отказался нам помогать, ему прислали палец дочери и он закрыл шахту, собираясь после передать её Морозову.

— Да ладно! — возмутился Глеб. — Вы же сказали ему, что Морозов не крал Елизавету?

— Конечно, Глеб Яковлевич, я же всегда так поступаю: вначале сообщаю, что Морозов гад и преступник, и если его не схватить, то губернаторскую дочь не вернуть. А после сразу же вспоминаю, что ах, нет, Фёдор Романович душка-лапушка и ни при чём, но всё же арестовать его надобно. Вы думаете это так должно быть? — огрызнулась Анна.

Глеб покривился и пожал плечами.

— Ну и что же вы, господа, собираетесь делать? — поинтересовался кот, разглядывая карты лежащие перед ним на стуле.

Анна хотела было ответить, но её прервал стук в дверь.

— Прячьтесь, — одними губами прошептала она.

Увы, в маленькой комнатушке из потайных мест имелась только ширма, за которой скрывалось отхожее место, да пространство под кроватью. Отказавшись от обоих вариантов, Глеб прижался к стене, вынув из-за пояса револьвер Рубченко, а кот остался сидеть, как ни в чём не бывало.

Между тем Анна подошла к двери:

— Кто там? — холодно спросила она.

— Вам записка, сударыня, — послышался печальный голос консьержа, — я суну её под дверь.

— Да, сделайте милость и уходите, — потребовала Воронцова.

Почти тут же из-под двери показался угол белого конверта. Подняв его, Анна поглядела на послание без подписей со всех сторон и только потом вытащила саму записку.

— Ну, что там? — спросил Глеб, убирая револьвер обратно за пояс.

— Кажется, у нас всё же есть вариант, — призналась Анна и подала записку Глебу.