Создательница

Глава 43

Взвод курка пистолета был громче, чем я ожидала. Так, будто кто-то щёлкает пальцами прямо возле моей барабанной перепонки: отчётливый, пронзительный взрыв.

— Ты не хочешь меня убивать.

Убедительные, логические аргументы затопили мой мозг: Люк убьёт его. Колин убьёт его. Форелли, несмотря ни на что, обвинят его, что флешка попала в полицию. Обвинение в убийстве приведёт к ещё более серьёзному наказанию, чем положено за вымогательство. Он потеряет бар. Он потеряет всё.

Но мой рот просто не реагировал, а дикое, пустое выражение в глазах Билли говорило, что от логики будет мало пользы. Гнев унёс его на много световых лет прочь от благоразумия.

— У нас у всех есть выбор, — сказал мой отец, загораживая меня своим телом. — И причинить вред моей дочери будет самым плохим, который ты когда-либо делал.

Я прислонилась к столу. Отец одарил меня через плечо слабой, усталой улыбкой.

— Всё будет хорошо, дорогая.

Мне никогда ещё не хотелось ему верить так, как сейчас.

Он поднял руки вверх, не угрожал ему, но его тон был стальным, когда он сказал:

— Опусти пистолет.

— Мы должны уменьшить ущерб, — настаивал дядя.

— Мо, — произнёс отец, словно Билли ничего не сказал. — Уходи.

Я бросила взгляд на входную дверь, но была слишком напугана, даже чтобы дышать.

— Ни шага дальше, — приказал Билли. — Джек, ситуация серьёзная, и мы должны о ней позаботиться.

— Так и будет, — пообещал мой отец. Он преобразился, выпрямил плечи, а морщинки вокруг глаз внезапно стали выглядеть решительно, а не удручённо. — Ты отпустишь Мо. Отзовёшь мужчин, что находятся у нас дома. А потом я займусь тобой.

У Билли дрожали руки.

— Ты знаешь, что я никогда не причиню вреда Энни. Не по-настоящему.

— Ты отправил двух мужчин сторожить мой дом, и они оба вооружены. Хотя мои люди смогут их сейчас обезвредить, но я предпочёл бы, не подвергать жену опасности. Мою жену, ты ублюдок. Мою жену и дочь. Я полагался на то, что ты позаботишься о них.

— Твои люди? — спросил Билли, и пистолет перестал дрожать. — И кто же твои люди, что ты осмелился прийти в мой бар и говорить, что я должен делать?

— Во-первых это я, — дверь на склад, соединяющий Морган и Слайс, широко распахнулась. В бар вошёл Колин, и я снова могла дышать.

Билли переводил взгляд туда-сюда, между нами троими, и на его лице явно читалось замешательство.

— Ты же уехал из города.

— Ещё не совсем, — сказал Колин. Он протянул мне руку. — Пойдём уже, Мо.

Я просто не могла перестать смотреть на волны ненависти, которые исходили от моего отца. Столько с трудом сдерживаемого гнева, как будто он чего-то ждал.

— Ты использовал мою жену, моего ребёнка. Это никогда не было частью нашей сделки, — сказал отец, делая медленный, угрожающий шаг вперёд.

— Я их защищал.

— Ты их использовал. Я видел документы. Я знаю, что ты делал с бухгалтерией ресторана, даже после того, как переписал его на Энни. Я говорил ей, чтобы она не принимала от тебя помощи, делая налоговую декларацию и все свои файлы держала отдельно от твоих, но она всегда была слепой по отношению к тебе.

— Это было ничто, — сказал Билли. — Собственно, почти даже не стоило прилагаемых усилий. Я только отмывал там наличные, пока они не становились безупречно чистыми, как уже всегда делал, и она никогда не замечала разницу.

— И ты сжёг Слайс?

— Разумеется, деньги мне тоже нужны, но прежде всего мы должны были заставить Мо перейти на нашу сторону. И это показало людям, насколько всё может стать ужасно, если они поддерживают неправильных людей.

— Значит ты сжёг ресторан моей жены, чтобы запугать людей, в том числе Мо и получить немного денег за страховку?

— Времена тяжёлые. Я делаю всё возможное, чтобы защитить то, что принадлежит мне.

— Я тоже, — мой отец повернулся ко мне и таким образом, намеренно, спиной к Билли и его пистолету. — Ты хорошо справилась, дорогая. Но ты должна была послушать Ника.

— Ника? Ты знаешь…

Внезапно всё обрело смысл. Его досрочное освобождение из тюрьмы. Секретные телефонные звонки. Его упорство, что я не понимаю того, что он делает.

— Ты работал на полицию?

— На ФБР. Часть соглашения заключалось в том, что ты и дочь Ковальского, больше не должны в этом участвовать.

— Ник сказал, что мы им больше не нужны. Потому что у них был ты!

«Увидеть всю картину целиком», — сказал Ник. А я никогда её не видела. Относилась к отцу как к преступнику. Мой голос дрожал.

— Ты должен был сказать мне.

— Я даже не сказал твоей матери. Я должен был позволить вам сомневались во мне. Это был самый лучший способ убедить Билли и Марко, что я действительно вернулся в их организацию. Мне жаль.

— Ничего страшного, — сказала я, — всё в порядке. Не в порядке, но с этим можно справиться, так ведь? — слова хлынули из меня от чистого облегчения.

Он выбрал нас. Это всё, что важно. Мы были для него важнее, чем мафия. Мы могли всё исправить и вновь стать семьёй.

Как он и сказал начнём всё заново. Я взяла его за руку.

— Всё хорошо. Мы позвоним в полицию, они арестуют Билли, и всё будет хорошо. Затем мы сможем…, - вернуться домой, хотела я сказать, но негодование Билли, которое было настолько громким, что затряслись бутылки на полках, заглушило меня.

— Ты ублюдок!

— Пистолет! — выкрикнул Колин.

Мой отец толкнул меня на пол, а звук выстрела прозвучал невероятно громко и близко. Он споткнулся, упал, а я подползла к нему, закричала, видя ещё только тёмное пятно, которое расползалось на его джинсовой рубашке, и совершенно забыла про Билли.

Огнестрельная рана. Зажать рану. Остановить кровотечение. Я внимательно слушала на курсе первой помощи. Я в этом разбиралась. Я смогу всё исправить.

Колин бросился ко мне, но Билли снова выстрелил. Выстрел разорвал воздух, как будто кто-то зашёл в Межпространство. Пуля попала мне в плечо, и магия вспыхнула, как сумасшедшая и завопила в знак протеста. Колин как раз целился в Билли, когда в комнату ворвались люди в шлемах и бесформенных жилетах. Комната закружилась, в то время как магия вздрогнула. А Колин бросил пистолет, что-то выкрикнул полицейским, положил меня на пол и снял куртку, чтобы прижать её к моему плечу.

— Огнестрельная рана, — пробормотала я, мне казалось, будто всё происходит в замедленном действие. — Нужно зажать рану.

Я заглянула ему через плечо. Билли всё ещё не выпускал пистолета из рук и оскалив зубы, держал всех на мушке. Он совершенно потерял голову. Он убьёт меня, прежде чем полиция сможет его остановить.

Он отшатнулся в тот же момент и исчез за прилавком, когда я услышала ещё больше выстрелов: четыре резких взрыва, как в День Независимости.

Я повернула голову и посмотрела на отца, который занял полу сидячее положение. Пистолет Колина выскользнул из его руки, а вокруг него образовалась лужа крови. Он отключился.

— Нет! — каким-то образом мне удалось стряхнуть Колина, и я, тяжело дыша, подползла к отцу, в то время как магия в панике взвыла и запричитала от потери. Мне тоже хотелось плакать, но я смогла сказать только его имя и умоляла остаться со мной.

Люди никогда не оставались со мной.

Один раз мне уже пришлось пережить подобное. И я хорошо это знала. Они не оставались со мной. Не в том случае, когда было так много крови, а я отослала Люка. Теперь я отчаянно его звала и почувствовала, как рука отца прикоснулась к моей.

— Как жаль, что я не сделал этого двенадцать лет назад, — с трудом сказал он, и слова отняли у него последние силы. — Я никогда не должен был уходить.

— Теперь ты здесь, — сказала я. — Просто оставайся со мной, хорошо? Не уходи.

Продержись ещё немного. Мы сможем поставить тебя на ноги.

Мне нужен Люк. Мне нужна магия. Мне нужно время. Боже мой, почему мне никогда недостаёт времени?

Он попытался улыбнуться, но вверх поднялся только один уголок рта, а его глаза смотрели в мои, зеленовато-коричневые и бесконечно печальные.

— Лгунья.

— Папа, нет! — мои слёзы растворились в пятне, расползающимся на его груди.

— Теперь уезжай. Подальше отсюда. И будь… необыкновенной, хорошо? — в его дыхании слышался хрип, а голос срывался. — Я люблю тебя, дорогая.

— Я тоже люблю тебя. Папа, прошу тебя. Мне очень жаль. Прошу. Нет…

Санитары оттолкнули нас с дороги, заставляя меня лечь на носилки, а я сопротивлялась, но плечо ужасно болело, и перед глазами всё начало темнеть. Я почувствовала, как Колин поднял меня и вынес на улицу, и там был Люк. Протискиваясь сквозь толпу, он пылал от страха и любви.

— Мышонок! — его рука легла на моё плечо, но я подтолкнула его в сторону двери.

— Мой отец, Люк. Внутри.

И тогда он снова исчез, а темнота вернулась.