Сон есть реальность. Книга 1

Глава 8

— Мы должны распутать дело о смерти и похищениях людей. Ну же, Большаков, не будь таким дураком, сама судьба нас свела для этого дела.

— Полиция считает, что я во всем виноват. Они думают, что я либо подельник, либо самый настоящий палач-похититель.

Макс завесил шторы, он уже догадался, что Константин Дмитриевич с женой отправились в полицейский участок писать заявление о пропажи сына.

— Теперь наш Миша в опасности. Хотя бы ради него пораскинь мозгами и задумайся наконец, что происходит, черт возьми! — голосовое сообщение от дяди было коротким, голос родственника дрожал.

Макс рассказал девушке все что видел в деревне, так же он в деталях описал странных незнакомцев, их поведение в кафе, перфоманс с таинственными купюрами. И весь рассказ он подытожил фиолетовыми визитками с его старым номером телефона.

— Это самая настоящая чертовщина! Полиция тоже в панике, представляю их лица. Только давай сразу выложим все карты: я пишу для местной газеты, кроме того, у меня есть свой очень популярный блог, но мои читатели не поймут этой истории, а она выглядит жуткой и нелепой, учитывая, что мы друг другу приснились. Скажут, что это ересь, и отпишутся, а газеты с моими колонками подожгут для историй в соц.сетях. И еще кое что: материалы мне помогал собирать твой школьный товарищ, но с Юрой я порвала — он скучный, а еще он корчит из себя страдальца и удобно примазался к родителям. Вечный скорбник и маменькин сынок. Рассказала это и будто камень с плеч, — Алиса поставила рюкзак рядом со столом и уселась на подоконник.

— Мне нужно позвонить девушке, у нас свадьба на носу, а тут еще Миша сбежал из дома. Я выйду ненадолго, ты подожди, — Макс набирал в коридоре всевозможные номера своей Элизабет, но звонок сбрасывался.

— Может, ты еще и передумала? — нервничал Макс. — Ну давай, ответь, ты же вечно сидишь в телефоне.

— Алло? — ответил женский голос на другом конце.

— Привет, милая. Тут такое дело.

— Какое, Макс? У нас тут кавардак.

— Что у вас?

— Кавардак. Все плохо у нас, нас застал штормовой ветер, и мы сворачиваем оборудование. Фильм выйдет что надо, если мы переживем бурю.

— Слушай, у меня тут напасть, не хочу тебя расстраивать…

— Так не говори то, что может меня расстроить. Все просто.

— Да, но…

— Все же хочешь испортить мне настроение?

— Нет, не хочу. Понимаю, что у тебя ответственный проект, вы и так отклонились от плана, у вас нехватка финансирования, актриса сломала нос, ваш оператор-постановщик кинул вас…

— Ты добить меня хочешь, или что? Если ты не скажешь, что происходит, повешу трубку и больше не буду до моего возвращения с тобой разговаривать, ты понял меня?

Алиса открыла дверь и спросила:

— Твои вернулись только что, я слышала шум с улицы.

Голос Лизы разревелся из телефона:

— А это еще кто, твою мать? Что за девка? Большаков, иди-ка ты к черту, к черту, не звони мне больше. Прилечу — поговорим. Я тебе все, кобель ты такой, выскажу. Передай сучке от меня привет.

Но Максим уже не слушал, он положил телефон в нагрудный карман, откуда раздавались недовольные вопли и крики Элизабет. Перед тем, как отключиться, она прокричала:

— Мне плевать на тебя и твои проблемы, Большаков! Катись ты!

— Она говорит это каждый раз, когда мы ссоримся. А ссоримся мы почти всегда, — сказал Макс.

Он открыл дверь Константину Дмитриевичу и заплаканной Шурочке быстрее, чем те ступили на каменные ступеньки перед входной дверью.

— Безобразие! Поиски начнутся только через час, а уже весь город Мишку похоронил.

Большаков кинул на пол тренч и принялся его в ярости топтать, успокоившись, он поинтересовался, что за девушка делает в его поместье.

— Это Алиса, она поможет с поисками, — коротко ответил Макс.

— А, волонтер, общественник, журналист? Угадал? — Большаков покосился на алисину обувь, испачканную землей.

— Да, угадали, — раскраснелась девушка.

— Ну тогда ищите, чего встали? — скомандовал Константин Дмитриевич.

Шурочка прошла в домашнюю галерею, где висели ее картины. Изредка она предавалась в этой комнате творческим изысканиям: в уголке скромно стояла арфа, а посередине комнаты огромный рояль меблировал часть пространства, ни разу не открытый, устланный пылью. Но Шурочка утешала себя существованием этого места. Ее маленький храм, ее обитель. Куда почти не проникал свет, где самые отвязные бесы могли найти пристанище, висела большая картина. В ее пространстве находились: три солнца, молодой человек — по его чертам лица можно было предположить возраст, около тридцати — и огромное дерево, заслоняющее огненные диски.

Молодой человек смотрел с картины уверенно, с вызовом и манил за собой.

— Кто же ты? — вечно задавала этот вопрос Александра Николаевна. Она любовалась портретом каждый вечер и вела с ним беседы.

— Мой сын пропал, — начала свой рассказ Шурочка. — И мой муж взъелся на меня, всю дорогу в отделение говорил, что я ужасная мать, эгоистка, что я всю себя отдала чужому ребенку, вырастила из него тупое создание. Макс же не пошел ни в бизнес, ни даже в какие-нибудь айти-компании. Он проматывает деньги отца, который, можешь себе представить, приютил сыночка сразу, как тот выпустился из школы. Оставил ему квартиру в центре столицы и укатил за границу. Для нас Арнольд давно уже мертвец. Ненавижу его. И за то, что сына взвалил на нас и просто ненавижу за все. Мы пытались быть родителями не только нашему чаду, но и Максу. И мы его любили, возможно, и сейчас все еще питаем к нему любовь. Но наш сын пропал после того, как Макс что-то устроил в городе. Он не может без каких-то переделок, уж поверь, Незнакомец. А мой глупенький сынок, наверное, расследует что-то. Сердцем чувствую, что если бы не Макс, ох, это недоразумение, то ничего бы в городе не случилось. Ведь, когда он уехал, в городе стало спокойно. Прекратилась вся чертовщина. Да ты помнишь, я рассказывала тебе обо всем. Ты хранишь мои рассказы. И я тебе очень благодарна.

Алиса и Макс шли пешком через заросший сад, они искали брешь в ограждении, через которое пролезла девушка со стороны леса.

— Не поймешь, где сад, а где лес, все давно срослось, а эти каменные развалюхи только добавляют соблазна пролезть к твоим родственникам, — сказала девушка.

— Они злятся, считают, что я втащил Мишу в какую-то авантюру. А я думаю, он умный парень и знает, что делает.

— И что же он делает?

— Играет в сыщика…нет, кажется, я знаю, где он.

Алиса завела машину, оставленную возле леса. Ветки поцарапали переднее стекло, прилепили скользкие листья к дверцам, будто защищая автомобиль он чужих глаз.

Макс заметил в салоне множестве рук Мариам, они были почти всюду, даже приклеенные к рулю.

— Нечего так не меня пялиться, это еще не самое странное, что можно увидеть в жизни.

— А что, к примеру? — Макс закурил.

— Я видела сегодня утром странный сон. Рыжеволосый парень вышел из кареты и увидел, как тянется длинная процессия, пробирающаяся к небольшой площади.

Били фонтаны. Утренняя сонливость снималась колокольным звоном. Приходилось спать на ногах и видеть сны с открытыми глазами. Но Юстус не спал вторые сутки, и поэтому колокольный звон звучал для него колыбелью. Какой-то мужчина в белом пиджаке с модной брошью похлопал его по спине:

— Выше нос, приятель. Никакого сна. Сейчас ты увидишь, кажется, что-то интересное.

Черные гвардейцы окружили фонтан. Из середины людской толпы показались люди с мешками на головах. Грязные, измотанные, вонючие, побитые. Их было около 20 человек. Статный мужчина лет 30 на черном коне приказал расставить грязные тела вокруг фонтана.

— Эти люди не достойны жизни, и смерти не достойны. Но второе для них более подходящее, милосердное.

Юстус попытался протиснуться в толпе, чтобы лучше рассмотреть задержанных. Тем временем несколько черных гвардейцев обнажили лица преступников. Все как один были избиты, изуродованы до неузнаваемости.

Молодой человек скинул перчатку с левой руки, обнажив пылающий красный перстень, взмахнул рукой — головы полетели с плеч прямо в фонтан, оторвавшись с гадким треском. Кто-то из детей в толпе зарыдал. Вода моментально окрасилась в ржавый цвет, брызги полетели в собравшихся граждан, но лица в толпе были сонными и пустыми. Лишь несколько молодых людей в свежих костюмах в ужасе отшатнулись.

— Пусть привыкают, — обратился парень к своим товарищам, восседая на черном коне. — Эти люди готовили против нас страшные действа. В их квартире нашли запрещенную литературу и взрывчатку, а их товарищи по братству разграбили, обесчестили и уничтожили северную столицу. С этого дня во всех городах введен усиленный контроль: библиотеки, как и салоны, будут регулярно проверяться, пресса и книжные лавки тоже попадают под наши проверки. Просим всех подданных империи проявить бдительность. А теперь можете расходиться, все боги нас берегут!

— Все боги нас берегут! — проскандировала толпа.

Юстус заметил в первых рядах толпы девушку в иссиня-черном платье с кружевной шляпкой в руке, она с ухмылкой рассматривала молодого человека, только что закончившего речь. Юношу поразили правильные черты лица, светлые волосы, аккуратно собранные под костяной заколкой, большие перстни на ее тонких руках — все это придавало образу особое очарование. Незнакомка, казалось, была создана особенными созвездиями, неизвестными богами, которые по ошибке доставили ее на эту кровавую бойню.

«Необычайная, мистическая и потаенная сила заперта в ней», — подумал Юстус, и глаза его наполнились слезами.

Девушка украдкой взглянула на Юстуса и отвернулась, что -то прошептав своему спутнику, молодому мужчине, очень походившего на нее.

«Ее брат?» — тут же пронеслось в голове юноши. Ему хотелось быть нужным и значимым для нее. Он потерял всех и желает вновь кого-то обрести. Но как это бывает с мимолетными влюбленностями на площадях, Юстус отпустил все мысли о молодой особе, когда гвардейцы выпроводили всех с места казни.

Через час он уже рыдал в новом доме своего дяди и проклинал революционное движение. Он стоял на коленях перед гравюрами с изображением богов.

«Я не буду бояться, я обрету мужественность и уничтожу всех врагов, — обратился он к богу войны. — Я изобрету оружие, и уничтожу всех. Все мои враги сгорят в праведном божественном пламени».

«Я не забуду о любви никогда, я пронесу любовь к отцу и матери через всю свою жизнь», — обратился он к богине света, но вдруг оборвал свою мысль.

«Мама ведь уехала из города еще до его падения. Значит, мы скоро с ней свидимся! — обрадовался Юстус внезапной мысли. Он молился богине света и благодарил ее за благость, подаренную ему свыше, за ясность и надежду. — Свет есть любовь, есть жизнь. Мы живы, пока тьма ее не объяла».

И сделалось ему благостно, и позабыл он о других богах, никакие мысли больше не посещали его до самого рассвета.

— И что потом? — задумался Макс, пока они ехали по пустой трассе в деревню.

— Этот парень поступил в магический университет. Видел бы ты, какой он шикарный, настоящий замок. С башнями, каменными лестницами. И как много там учеников. Настоящая сказка.

— Давай-ка ты лучше следи за дорогой, а то мы чуть зайца не сбили. Когда я был маленьким, — после небольшой паузы Макс решил поделиться внезапно нахлынувшим воспоминанием,- дядя брал меня на охоту. Отвратительное зрелище. Съезжаются люди со всех концов области и шастают по лесам с оружием. Стрельба бесконечная, бедные животные загнаны в ловушку. Сами охотники бухают страшно, некоторые привозят своих пассий и жен, и те готовят, фоткаются с изуродованными мертвыми животными. Помню, как я стою у нашего внедорожника, а передо мной разделывают тушу лося. Дядя достает сердце, а оно еще пульсирует, кровь стекает с него медленно, как густая жижа. А я смотрю на это зрелище и представляю, как точно так же достают мое, показывают всем: «Взгляните какое большое, аппетитное!» И затем кидают в черный пакет.

— Тебя травмировали эти взрослые вылазки в детстве. Сколько тебе тогда было? — Алиса следила за дорогой и животными, коих было большое количество на обочине.

— Где-то семь. Помню еще кое-что. В компании был мужчина с огромным рюкзаком. Кожаный плащ у него еще был достаточно увесистый. Мой дядя называл его карателем и всегда шутил над ним по злому за то, что он немец. Но тот не обижался, а фыркал себе под нос что-то и песенки напевал. Он впервые со мной заговорил, когда мы через год собрались на охоте. Не поверишь, я продолжал ездить, чтобы стать настоящим мужчиной. Константин Дмитриевич считал, что охота выбивает из мужчины мягкость. Но этот немец так не считал, он сказал: «Каждый жесток, и его развлечение — это арена, где он может выпустить своих демонов. Выпустить и освободиться». Этот немец, разжигая костер, обратился ко мне: «Люди добыли огонь, потому что им было страшно». И я ему тут же сказал: «Я не знаю, как определить, какие демоны меня населяют, как я могу их выпустить?» Он удивился, что я начал в столь раннем возрасте думать о пороках, в которых не мог себя еще подозревать.

— И что он тебе ответил? — Алиса свернула на песчаную дорогу. Фары осветили брошенный Мишей велосипед рядом с информационным знаком.

— Не помню. Много чего не помню.

— В детстве можно похоронить плохие воспоминания. И лучше их не выкапывать,

Алиса вышла из машины, за ней проследовал Макс.

— Откуда у нас одни и те же сны? — задумался Макс.

— Мы выросли в одном городе, в одной среде.

— Нет, это все не имеет никакого значения. Эти сны должны были сниться только мне.

Алиса достала из сумочки пистолет и сняла его с предохранителя.

— Ты же не единственный человек, которому может что-то сниться, — Алиса открыла входную дверь, Макс подсвечивал ей путь фонариком. Свет прорывался через темноту, обнажая предметы в ней.

В доме никого не оказалось. Камин покоился, будто к нему не прикасался никто за последние несколько лет.

— Если его завтра найдут, — послышался голос Макса, — найдут мертвым, я не переживу.

Алиса обняла своего нового друга, связанного с ней, переплетенного общим сном. Они простояли несколько минут, затем принялись прочесывать окрестность. Никаких следов, никаких зацепок они не нашли.

— А что, если этот дом мне приснился и ничего в нем не было? И эти странные люди — плоды моего воспаленного мозга.

— Если никто не видел того же, чего и ты, это еще не значит, что ты сумасшедший. — заключила Алиса. Девушка достала из багажника зеленую сигнальную ракету и выстрелила в воздух.

— А что, если в этом городе сразу все свихнулись, и мы с ними существуем в одном сне?

— А что, если…Большаков, тебя заклинило, — Алиса рассматривала мерцающий темно-зеленый сигнал. — В столице тебя не посещали эти странные люди? Может, они все это время, пока ты праздно жил после выпускного, следили за тобой?

— Нет, никогда не видел. Но словно ощущал часто чье-то присутствие. Вечеринки, бары, бесконечные ночные разъезды — и все под пристальным наблюдением. Алис, конечно, я могу что-то додумывать и бесконечно мистифицировать, но моя бешеная жизнь в столице была попыткой забыть абсолютно все, что здесь произошло. Теперь же я в Верхнем Тумане после каждого пробуждения задаюсь вопросом: «А кому я снюсь?»

Зеленая клякса парила над деревней, из соседних населенных пунктов начали поступать звонки в полицию:

— Алё, полиция. У нас тут внеземная битва. Я не шучу, уже лазером в небо херачат, ага. И что нам делать, куда бежать?

— Полиция, срочно, тут портал открылся. Маги из сегодняшней передачи были правы. Как какие маги, ну эти, наши. Не кладите трубку!

— Полиция. Это я, Вадик. Сигнальная ракета со стороны заброшенной деревни. Кажется, там что-то происходит, не могу понять что. Могу подъехать посмотреть место. Ага, понял. Ждите инфу. Добро!

Макс меньше всего ожидал, что этим вечером у его новой подруги окажется сигнальная ракета в небольшом рюкзаке:

— Это еще зачем? Что за бред? — вдруг Большаков вышел из бесконечной болтовни и наконец дал оценку происходящему.

— Макс, это для моего приятеля сигнал. Для Феди. Он из газеты, его дом находится вот в той стороне, прямо за этим холмом.

— Из газеты? Да ты с ума, что ли, сошла? А если эту зеленую штуку кто-то еще увидит? Начнутся вопросы, сюда сейчас все съедутся, — разбушевался Большаков.

Макс схватился за голову, зажмурил глаза. Он не представлял, в каком гневе будет Константин Игоревич, если выяснится, что в исчезновении Миши виноват его любимый племянник, взявший с собой единственного сына, наследника в заброшенную деревню.

— Ты же хочешь, чтобы твой брат нашелся, так принимай помощь. Федя кого угодно отыщет. Он что-то вроде медиума.

— Чего? Медиум? Твой друг шарлатан! — завопил Макс. — Для чего я вообще взял тебя сюда. Наверное, у твоего Феди еще и телефона нет, раз ты сообщения ему таким образом передаешь.

— Ну знаешь! — Алиса накинул капюшон и зашагала к большой дороге.

— Алиса, ну извини меня, прости, — Большаков поспешил догнать девушку. — У тебя необычные методы, я понимаю, ты самая такая необычная, ну, не такая, как большинство девушек.

— Начинается, — закатила глаза Алиса, но улыбка прорезалась на ее лице.