Сон есть реальность. Книга 1

Глава 14

Большаков открыл дверь в свою комнату и увидел Лизу-Элизабет вместе с Александрой Николаевной. Они перебирали детские фотографии Макса.

— Я не сержусь на тебя, милый, я все понимаю, пропал твой брат, — начала тараторить Лиза-Элизабет, но Большаков отмахивался от ее речей, как от назойливых мух. Мысленно он был все еще в доме Алисы. Он чувствовал запах свежего постельного белья, пыли, осевшей на журнальном столике, запах травы в осветленных волосах. Ему грезилось, как мотыльки садятся к ней на ключицы и затем так же непринужденно перелетают к нему на ладони.

— Я люблю тебя, — произносит Алиса и глаза ее наполняются слезами.

— Я тебя не могу отдать, потому что я, кажется, тоже тебя люблю, — отвечает Большаков, но глаза его с опаской смотрят куда-то во тьму, он ищет нечто подсматривающее за ними.

— Так не отдавай меня никому, прошу. Только скажи, что я буду только твоей, — плакала Алиса, целуя Макса

Лиза-Элизабет повисла на шее, крепко сжав Большакова руками. Шурочка покачала головой и вышла из комнаты, оставив альбомы на прикроватной тумбе.

— Я скучала, скучала, — повторяла как мантру Лиза-Элизабет.

Ее пустые глаза исследовали Большакова, ее раздутые пухлые губы пытались целовать неподатливого жениха. Чуткий нос уловил чужие запахи. Лиза-Элизабет отшатнулась от Большакова:

— Где ты был?

— Искал Мишу, — сухо ответил Большаков и рухнул на диван без сил. Он попросил Лизу-Элизабет спуститься в погреб за вином.

— Я тебе не прислуживать приехала.

— Зачем ты тогда приехала?

— Большаков! Я за тобой приехала, что-то дофига на тебя всякого тут свалилось. Ну, выбраться отсюда надо тебе. Вайб тут какой-то замогильный.

Макс снова мысленно очутился в доме Алисы. Он вспоминал слова Алисы, опускающейся в последний сон:

— Я тебе верю.

Отец Алисы требовал спуститься на первый этаж, чтобы помочь с завтраком — пробило уже 10 утра. Алиса так и не спустилась. Мужчина долго кричал, звал на помощь дочь, но никто со второго этажа не подавал признаков жизни.

— Сходи, проверь! — крикнул мужчина на костылях взъерошенному мальчишке.

Брат Алисы поднялся по ступенькам, постучал в дверь, но ответа не последовало. Дверь поддалась без особых усилий. Пустая комната, не заправленная постель и раскрытое настежь окно с приклеенной к нему запиской:

«Милый братик, я знаю, что ты первый прочитаешь эту неказистую бумажку. Меня, возможно, похитили. Это не человек, и не демон. Я не знаю, кто он на самом деле. Его зовут Вайлет. Он сказал, что покажет мне Межмирье, но я понимаю, что не вернусь оттуда. Можно ли сказать, что меня похитили, если я сама подала ему руку и согласилась пойти с ним? Решать не мне. Скажи Большакову, что я сильно в нем ошиблась. Я его ненавижу!»

Полицейская машина подъехала к поместью Константина Игоревича, он вышел в одном халате с криками:

— Достали, надоели издеваться над стариком! Где мой сын? Вы чего в такую рань приехали?

Полицейский вальяжно вышел из машины со словами:

— Пусть ваш племянник собирается в отделение. Боюсь, пропал человек.

— Кто пропал? Кто?

Полицейский показал фотографию Алисы с портала местных журналистов, после чего Константин Игоревич взвыл и расплакался.

— Кто-то вокруг нашей семьи плетет интриги, кто-то уничтожает нас, доносит на нас, оскверняет.

Шурочка выбежала с Лизой-Элизабет на крики с бутылками дорогого вина, они принялись успокаивать главу семейства, но тот проклинал незримых врагов и кричал. В кабинете домашней охраны все мониторы замигали, серый шум заполонил пространство экранов. Через серые полоски в камеры прорывался силуэт мальчика, он прыгал и скакал, чтобы его заметили. Но охранник этого не видел, он помогал Шурочке затаскивать в дом Константина Игоревича. Огромная свора домашних выжимала из себя причитания: вы же в одном халате — простудитесь, вам нужно обязательно отоспаться, все наладится — Миша вернется.

Макс Большаков послушно сел в полицейскую машину, он молча, без интереса наблюдал, как за машиной бежит его невеста и бросает дорогие бутылки в их сторону. Слова он не различал уже, лишь темные деревья, фасады зданий сменялись под дикий неизвестно откуда взявшийся гул.

Макс открыл глаза. Вокруг него знакомый сад, больше похожий на декорированный лес, где летают черные и красные птицы над его головой. Он не слышит больше тихой и скромной песни реки, на смену ей пришла бурлящая и грозная водяная симфония.

Большаков прошелся среди деревьев, прикоснулся к красным листьям. Они сконфуженно защебетали и попросили больше не тревожить их сон.

У серого берега показались знакомые косы, теперь вместо сияния они были окутаны жуками и какими-то уродливыми мелкими насекомыми. Анна лежала неподвижно с вырванным белым сердцем. Рука Большакова сама потянулась к нему — от прикосновения оно вдруг забилось и замерцало.

Большаков вспомнил странные слова Вайлета:

— Ты можешь отдать мне в жены Алису? Понимаешь, Максимилиан, так нужно. Это одна из конструкций, на которой держится мироздание.

— Это невозможно, то, о чем ты просишь, я не могу исполнить. Я против таких игр. Ты бы мог сразу сказать мне этом, зачем ты все это время водил меня за нос? Зачем ты водил меня за нос все это время? Может, Марина? Она красивее, у нее глаза выразительнее, — слова сами срывались с уст Большакова.

— Мне не нужна другая. Марина слишком претенциозна.

— Тогда возьми Лизу-Элизабет. Какую хочешь женщину попроси. Алису не отдам!

— Максимилиан, если я чего-то желаю, то получу. Я могу лишь отсрочить свою встречу с Алисой, поведаю тебе несколько своих секретов и наконец расскажу, для чего ты мне нужен.

Макс поверил Вайлету, как поверила когда-то Анна с фарфоровым сердцем, только теперь она даже в собственных снах мертва.

— Спи, Анна, ты была, возможно, хорошим человеком, но кое-кто не дал тебе жизни, заманил в ловушку. Наверное, ты тоже должна была стать его женой, но предпочла прятаться и обрести ужасную смерть. Анна, я знаю, кто отомстит за тебя. И знаю, кто сможет победить это наглое, лживое вселенское зло.

Небеса разразились криком, багровые тучи медленно расплывались по небу и кровоточили. Река стихла, теперь она шла медленно и почти бесшумно, лишь уродливые рыбы выныривали из воды, чтобы посмотреть на Большакова.

Макс открыл глаза. Полицейская машина стояла на светофоре. Красное зарево упало на лицо утонченного молодого человека, сидящего напротив — Аарон внимательно всматривался в лицо Макса.

— И ты ему поверил, как верят многие. Он годами вынашивал свой план, рисуя какие-то гнусные законы, составляя события. Печально, — подытожил Аарон.

— А что я мог сделать? — слезы катились по щекам Большакова.

— Сказать ей: «Ты только моя, только я владею тобой». Она просила тебя произнести это?

— Да, кажется, просила.

— Большаков, нам с тобой предстоит огромная работа, масштабная битва. Мой брат — истинное зло. И я хочу с ним покончить. Ты единственный, кто знает его лучше всех на этой земле. Ты единственный, кто понял его суть. Не переживай, Михаила вернем, а за девушку придется очень долго бороться.

— Понимаешь, я только начал осознавать, кто я и кого по-настоящему люблю. И вдруг я начал все терять. Все это время я блуждал, как в странном затянувшемся сне, и встретил Алису, девушку, в которую не влюбляешься в первую минуту знакомства, но каждый день запускаешь ее все дальше в свое сознание.

Машина стояла на сломанном светофоре. Аарон, воспользовавшись моментом, выскочил из машины вместе с Большаковым. По ним открыли огонь из табельного оружия, но эти двое неслись вниз по улице, расталкивая прохожих под зловещий гул небес.