Солнечный Остров

Глава 4

- Тебе не кажется, что это глупо? – улыбнулся Итай, оторвавшись от лежащей на коленях тяжелой стариной книги.

- Что глупо? – поднял бровь Лео, подцепляя со стоящего на ковре подноса кусок пальмового пирога.

Ребята по привычке устроились на полу, обложившись тугими подушками золотыми кистями. Хозяин комнаты – долговязый Итай Роумат – сидел в своей любимой позе, скрестив длинные худые ноги. Бьющие сквозь высокое окно солнечные лучи зажигали жаркие искры в медно-рыжей волне зачесанных на правую щеку волос.

- Тах фто глупо? – прошамкал Лео, весьма неаристократично набив рот сладкой тягучей мякотью.

- То, что ты только что сделал.

Привычный к порой посещающим друга неожиданным мыслям, Лео не стал кашлять и удивленного выкатывать глаза. Проглотив последние куски прохладной благодати, юноша тщательно вытер губы мягкой кружевной салфеткой:

- Ты имеешь в виду еду? – Лео философски закатил глаза. – Я сам порой замечаю, что принятие пищи отнимает у нас жутко много времени. Но в силу несовершенства человеческой природы…

Итай тряхнул головой, так что медная волна отхлынула, обнажив на миг худую белую щеку с глубокой впадиной, словно вдавленной невидимым пальцем – след давнишней, так полностью и не изжитой болезни:

- Хватит дурачиться. Я имел в виду то, что ты сделал раньше – начертил вокруг подноса охранительный круг. Ты, что действительно веришь в каких-то там злобных духов, способных отравлять пищу? А даже если веришь, неужели действительно надеешься защититься от них, чертя круги над тарелками?

- Итай, - всплеснул руками Лео, - сколько раз я тебя просил – не начинай проповедовать, пока не доем десерт. Что значит «верю»? Ты думаешь – верховный князь, когда он облачается в одежды жреца, чтобы взывать к Рассветному воплощению Всеблагого, или деревенский староста, взывающий к Полуденному, действительно верят, что некое верховное божество внимает их мольбам? Это просто часть нашей культуры.

- И политики, - мрачно заметил Итай, переворачивая страницу.

- И политики, - покладисто согласился Лео, - что с того? Любой народ нуждается в цементе официальной религии. Для души каждый может выбрать что-нибудь свое. Мне, например, нравится секта Солнечного Луча.

- Ага, особенно тебе, наверно, нравятся их мистерии. А что, наркотики, девочки, мальчики – для души самое то.

- И нечего подобного, - запальчиво воскликнул, Лео оттолкнув поднос с остатками пирога, - у них очень интересное философское учение.

- Да, очень интересное. Мне тоже любопытно смотреть, как они изворачиваются, объясняя почему ими правят дети, в которых воплотилась «сущность луча». Детишек этих почти никому не показывают, зато вечно ссылаются на их волю. Очень удобная вера. Правда, слегка попахивает мошенничеством.

Лео уже открыл рот для гневного ответа, когда заметил, что губы Итая подрагивают от сдерживаемой улыбки.

- Опять меня дразнишь, - вздохнул Леомир, возвращая на прежнюю позицию поднос с пирогом. Взявшись за последний кусок, князь нарочито провел над ним охранительный круг. – Верю или нет… неважно – с незримыми силами лучше не шутить. Хочешь изменить наши порядки – начни воспитательную работу с Ульвэ. Она сама круги чертит, и счастливые колокольчики вешает, я видел. Кстати, об Ульвэ – ты уже с ней помирился?

Итай печально качнул головой.

- Я с сестрой не ссорился, а значит не могу и мириться. Просто сказал, что не буду брать у нее уроки фехтования, потому, что это совершенно бессмысленное занятие. Если Ульвэ из-за этого расстроилась… - Итай пожал плечами, - в любом случае, только она может отвечать за свои чувства. Я здесь бессилен.

Услышав про фехтование, Лео встрепенулся.

- Тебя ведь тоже Циклоп достает, верно? Я тут недавно на него наткнулся…

Его прервал запевший где-то под сводчатым потолком рассветник. Итай, чуть поморщившись, хлопнул в ладоши, и выходящая в коридор дверь открылась, наполнив комнату хрустальным перезвоном.

Стоявший на пороге высокий парень заставил Лео ощетиниться невидимыми иголками. Никогда он не любил Эвиаша Донжая, а уж с тех пор, как они начали соперничать, красивый северянин и вовсе каждый день открывался перед Леомиром с новой, все более неприятной стороны.

- День добрый этому дому, – усмехнулся Эви, переступая порог, его зеленый с черными полосами «малахитовый» пиджак переливался при каждом движении.

- Приличные люди ждут, когда их пригласят, - мрачно заметил Лео.

- Но я ведь все равно бы не дождался, верно? Так к чему тратить время? – белозубо улыбнулся Эви. – Кстати, как раз тебя, Лео, я и ищу.

- Меня? - округлил глаза Леомир. – Ты воспылал ко мне страстью и потому томимый чувствами рыщешь по Палестре? Очень мило, конечно, но у меня для тебя новость. Печальная, но, надеюсь, ты примешь ее как настоящий мужчина. Ты не в моем вкусе, Эви.

- Ах, Лео, если бы твое остроумие было бегуном, я бы сказал, что оно хромает на обе ноги, да еще хрипит, как умирающий.

- А я бы сказал, что для безногого ты удивительно тонкий ценитель бега, – хмыкнул Лео, - но если ты еще не готов признаться в своих чувствах, то чем мы обязаны счастью видеть твою физиономию?

Эви, будто не слыша вопроса, теребил узел черного шейного платка – он носил такие вместо кружевных воротников и, пожалуй, собрал уже целую коллекцию. Лео чуть прищурился, на тыльной стороне бархатной перчатки Эвиаша серебром блестел громовой завиток. Знак полного превосходства, носить такой – почти на грани оскорбления. Лео почувствовал, что у него начала дергаться щека. Эвиаш широко улыбнулся. Леомир пристально посмотрел на маленький, почти девичий носик, нелепо смотревшийся на мужественном лице Эви. Так нелепо, что Лео - пусть это желание и казалось плебейским – частенько хотелось врезать по нему кулаком. Эвиаш улыбаться перестал. Откашлявшись, он вытащил из кармана четвертушку желтой бумаги.

- Это официальный вызов от мастера оружейника. Ты должен быть в зале Клинков через двадцать минут. Неявка повлечет санкции, - Эви бросил шуршащую бумажку на ковер пред Лео. – Не знаю, заметил ли ты, но завтрак закончился уже два часа назад. Мастер не любит тех, кто заставляет себя ждать.

- Кого он вообще любит, - проворчал Лео. – А ты чему радуешься, получаешь добавку пирожных за каждый доставленный пакет?

- Почему бы мне не радоваться? Я ведь помню, какими хитрыми маневрами ты целый год избегал предметов, где мог занизить себе средний бал. Но теперь тебе не отвертеться. Справедливость восторжествует, и я наслажусь твоим позором, - на губах Эви заиграла милейшая улыбка.

Леомир вскинулся, будто по коже прошлись кнутом.

- А господин поборник справедливости не помнит, как он сам ужом вился вокруг всех мастеров? Чуть ли не с ложечки их кормил, сплетни дворцовые пересказывал. Скоморох.

Улыбка Эви моментально превратилась в оскал.

- Не было такого, я честно работал.

- Да уж не честнее меня.

Побагровев, Эви потянул с ладони перчатку. Лео стиснув зубы, ждал вызова. Он, не моргая, смотрел как медленно сползает с руки врага дорогая ткань. Резкий хлопок прозвучал, будто выстрел. Лео, вздрогнув, посмотрел через плечо. Итай, до сих пор невидимкой следивший за ссорой, отложил закрытую книгу и медленно поднялся на ноги. Позабыв об осьминогом повисшей на руке полуснятой перчатке, Эвиаш настороженно смотрел на рыжего князя. Итай, резко дернув головой, отбросил с лица волосы, блестящие карие глаза встретились с глазами северянина:

- Эвиаш, ты передал все, что должен был передать, так что теперь, будь любезен, выйди вон, - просто сказал тот.

В сравнении с широкоплечим Эви, худой, похожий на цаплю, Итай смотрелся особенно болезненно. Прошипев что-то сквозь зубы, Эвиаш резко развернулся и скрылся в коридоре.

- Настоящее волшебство, - побормотал Лео, растирая ладонями горящее лицо.

Итай только раздраженно отмахнулся:

- Тебе действительно лучше идти, а то за Циклопом не заржавеет.

- Знаю, - отозвался Лео, взъерошив волосы. - Хоть ты в это и не веришь, но, пожалуйста, не доедай пирог. Лучше птичкам отдай. Пусть это будет жертвой за мое счастливое странствие по долине скорби.

Дзынь. Фиоретта задрожала, отдаваясь болью в локте. Лео, шаркнул по мягкому белому настилу и крутанулся, разрывая дистанцию. Тонкий серый клинок наставника вновь с шипением метнулся к сердцу ученика. Лео едва заметил движение. Только в самый последний миг он успел подставить широкую узорчатую гарду. Клинок Циклопа, взвизгнув, безвредно соскочил. Облизнув пересохшие губы, Лео сделал выпад туда, где ему померещилась брешь в обороне наставника. Циклоп отступил, вскинув фиоретту к груди. Лео невольно улыбнулся – пожалуй, он неплохо дерется. Много лучше, чем помнилось по летним боям.

Клинок мастера нацелился в незащищенный бок. Вытянувшись звенящей струной, Лео ушел от злого острия. Пожалуй, даже очень неплохо. Неужто, он все-таки чему-то научился?!

Сморгнув с ресниц мелкие капельки пота, Леомир пригнулся, готовясь пойти в атаку.

- Пока довольно, перерыв, - сказал Циклоп, уперев кончик оружия в упругий настил.

Пожав плечами, Лео переложил фиоретту в левую руку и, морщась, стянул с правой неуклюжую тренировочную перчатку. Несмотря на толстую кожу, на ладони остались красные полосы от ребристой рукояти клинка. Неприятно, конечно, но чего он так боялся…

- Скверно, очень скверно, - мастер бесцеремонно прервал мысли воспитанника, - не понимаю, как человек с такими неуклюжими движениями может рассчитывать стать первым учеником.

Взглянув в лицо Циклопа, изображавшего скорбь о падении нравов в целом и в Палестре в частности, князь едва удержался от смеха. Ну что, съели, мастер оружейник? – мысленно улыбнулся Лео.

- Дерзну напомнить мастеру оружейнику, - сказал он вслух, - что кроме вашего предмета существует и другие. Более… эээ… интеллектуальные.

О, - Циклоп, округлив красивые губы, оперся на рукоять фиоретты, так что кончик клинка, чавкнув, погрузился в помост, - а скажи, как ты думаешь, для чего мы вообще занимается с этим древним оружием?

Неожиданный вопрос настолько смутил Лео, что он едва сумел остановить руку, поднятую чтобы почесать в мокром затылке, и превратил движение в аристократичное поглаживание подбородка:

- Я думаю, ради лучшей координации движений, пластики… - начал перечислять князь, благоразумно опустив популярные у молодых аристократов дуэли.

Презрительное фырканье оборвало его на полуслове.

- Чушь. Суть в том, что пистолетом может орудовать каждый дурак. Клинки – совсем другое дело. Ты встречаешь врага лицом к лицу, чувствуешь его дыхание, понимаешь что такое настоящая борьба. И победить ты должен, прежде всего, самого себя. Пусть враг сильнее, быстрее – обхитри его, обыграй. Когда у тебя в руках современное оружие, чтобы уравнять шансы достаточно нажать кнопку. Фиоретта заставляет думать. Сама узость возможностей должна подсказывать ответ. Наши бои, прежде всего, развивают мышление, - Циклоп, склонив голову, прищурил темно-синий живой глаз, - и что можно сказать об ученике, который с трудом отличает лезвие от рукояти?

- Теперь, я, оказывается, еще и дурак, – проворчал себе под нос Лео.

- Нет, всего лишь человек, привыкший мыслить шаблонами, - любезно поправил его остроухий наставник.

Взгляд живого глаза прошелся по фигуре воспитанника.

- Ты когда-нибудь слышал о том, что правящая каста вырождается? – спросил Циклоп, многозначительно блестя огоньком протеза.

- Я много чего слышу, но не на все обращаю внимание. При всем уважении, мастер, – отозвался Лео, в последний момент смягчив ответ так, чтобы не показалось, будто он огрызается.

- Вот как. А разве ты не видишь, что происходит? Не чувствуешь гниль в сердцевине? Кого-то из аристократов поражает безумие, кого-то безволие, и все они не способны создавать. Да и разрушение дается очень немногим.

- Вы все время говорите «они», мастер, но разве вы сами не один из нас? А значит – такой же вырожденец, - усмехнулся Лео, радуясь, что поймал Циклопа на логической неувязке.

Чеканное лицо оружейника осветила широкая улыбка.

- Верно подмечено, дитя, - Циклоп подался вперед, наклонив фиоретту. Живой глаз скрылся за холодным янтарным занавесом, в юношу впился мертвый взгляд серебряного протеза, - Вот ты борешься за звание первого ученика, но скажи зачем ты хочешь победить?

Вот так вопрос. Лео все-таки почесал затылок, и даже вытер мокрые пальцы о штаны.

- Все хотят победить, это естественно.

Циклоп презрительно скривился:

- Все хотят… Кто-то хочет доказать, что он не такой тюфяк, как отец. Другие… носятся с детскими мечтами, - мастер резко выдернул фиоретту из помоста, кончик клинка указал в середину груди воспитнника.

Лео вздрогнул, будто острие вонзилось в плоть. Откуда он знает?! Там, под рубашкой, на тонкой серебряной цепочке висела резная фигурка лошади. Подарок от маленькой девочки, которую он никогда не видел.

- Очень жаль, что тебе передали эту вещичку, - вздохнул Циклоп. – Так из крошечных зернышек вырастают зловредные сорняки.

Да как он смеет! Пальцы Лео до хруста сжали рукоять фиоретты, губы оттянулись, обнажая оскаленные зубы. Плевать, пусть думает что хочет!

- Вы называете сорняком любовь?! – прошипел Лео. – Любовь к собственной младшей сестре?!

Живой глаз наставника распахнулся, и Лео с болью увидел в нем искры веселья. Действительно, сейчас он, наверно, выглядит очень смешно – щенок, рычащий на волкодава.

- Дитя, о какой любви ты говоришь? Не о той ли, что сам себе придумал? Ты ведь никогда не видел эту девочку. Родители не навещали тебя уже пять лет, и не будь этого дурацкого подарка, так называемая сестра никогда не поселилась бы в твоем воображении.

Лео упрямо дернул головой, пот ручейком стекал по позвоночнику, обжигая кожу так, словно на ней были невидимые раны.

- Единственная твоя семья – дворец верховного князя. Другой у тебя нет, и не будет.

- Хороша семейка, - вырвалось у Лео.

- Настоящие семьи, бывают ничем не лучше, - усмехнулся мастер, - поверь мне, я знаю.

Леомир, избегая смотреть на Циклопа, дернул плечом.

- Ну, хорошо, - от неожиданности Лео резко вскинул голову. Пальцы мастера выбили на гарде фиоретты военный марш, - Я дам тебе шанс победить. До Солнцестояния два месяца. Мы будем сражаться. Не на этих игрушках – на настоящих клинках. Щадящие инструменты на твой разум, как я вижу, не действуют. Если тебя удастся меня хотя бы поцарапать, я выставлю тебе высший бал.

Глаза Лео азартно вспыхнули и тут же погасли.

- А что будет, если я проиграю? - спросил он ломким голосом.

- Сущие пустяки. На следующий год ты никуда не поедешь. Ни сам по себе, ни по проектам Палестры. Думаю, тебе будет намного полезней провести время под моим, хм, присмотром, чем бестолково шнырять по континенту.

Закусив губу, Лео искоса взглянул на мастера. Согласиться хотелось, мучительно хотелось. В конце концов, за два-то месяца он его должен достать хотя бы по теории вероятности. Но было в этом предложении что-то еще… Не верил Лео в добрые намерения Циклопа. Не верил, и все. Есть тут какое-то второе дно. Князь чуть нахмурился. Похоже, что господина наставника не очень-то и волнует кто в этом году станет первым учеником. Его планы идут дальше…

- Как насчет пробного боя? – быстро спросил Лео.

- Прости? – Циклоп, казалось, чуть удивился.

- Я хочу попробовать, как это – драться на настоящем оружии. Но без обязательств.

- Без обязательств… что ж, можно и так.

Циклоп не спеша подошел к белой стене секции, - все рабочие помещения зала Клинков были белыми с минимумом отвлекающих деталей. Сильная ладонь коснулась пластиковой панели, та отошла в сторону, открыв неглубокую нишу. На свет показалось две фиоретты, очень похожих на учебные, разве что украшенных куда проще. Одну из них Циклоп швырнул Лео так, что тяжелая рукоятка больно ударила князя в грудь.

- В позицию, дитя.

Торопливо натянув перчатку, Лео поднял оружие. Он знал, что вес учебных и боевых фиоретт одинаков, но казалось, что без защитного слоя, грозно блестящий отточенной кромкой клинок вдвое, если не втрое, тяжелей. Ребристая рукоять нещадно выворачивала кисть. Мастер вскинул оружие в стремительном салюте и Лео вышвырнул посторонние мысли, сосредоточившись на вражеском клинке.

Дзынь – лезвия встретились. Лео сам поразился каким неуклюжим вышел удар. Он неполностью разогнул локоть, и тут же вернул руку в защитную позицию. Циклоп тихо засмеялся – так, наверное, могла бы смеяться фиоретта.

Мастер одним легким движением оказался слева, угрожая открытому боку. Лео резко отпрыгнул. Умом он понимал, что наставник движется так же, как и в прошлом поединке, но широко раскрытым глазам казалось, будто Циклоп стал намного быстрее. А вот на Леомире, точно цепи повисли. Его буквально сковала мысль, что легчайшее прикосновение тонкого серого лезвия может выпустить спрятанную под кожей боль. Шелест воздуха, отмечающий путь клинка, заставлял покрываться ледяными мурашками. Фиоретты больше не сталкивались. Припадая к полу, Лео раскачивался маятником, угрожая мастеру острием, он старался не подпустить его ближе. Пот ручьем затекал за воротник, капал с висков, белокурые волосы превратились в серые мокрые сосульки, крупные соленые капли собирались на бровях. Лео моргнул, на долю секунды опустив веки. Открыв глаза, Циклопа он уже не увидел. Мастер оружейник исчез из вида. Где же… Из-за правого плеча донесся знакомый змеиный шелест. Не успевая повернуться, Лео судорожно отмахнулся клинком. Дзынь. Словно молния скользнула по руке, от кончиков пальцев до локтя. Онемевшая ладонь едва не выпустили рукоять. С хриплым выдохом он развернулся лицом к врагу. Поле зрения сжалось до узкого туннеля со стенками из черных спрессованных искр. И Циклопа в этом туннеле не было. В приступе паники Лео закрутил головой. Куда он делся?

- Защищайся, дитя. Кто не защищается, погибает, – раздавшийся над ухом шепот показался Лео громом.

Вздрогнув всем телом, он вслепую ударил в сторону голоса. Предплечья коснулось что-то легкое и холодное. Леомир заорал во все горло. Кровь частой капелью потекла из пробитой мышцы. Крупные алые капли глухо шлепались о белый настил, разбивались на круглые лужицы и тут же впитывались без следа.

Стенки тоннеля сдвинулись, оставив для зрения только узкую щель. К горлу подступила кислая тошнота, голова закружилась. Неожиданно Лео понял, что сидит на корточках, зажимая пропоротую руку. Частое дыхание с хриплым свистом вырывалась сквозь стиснутые зубы. Перед глазами понемногу прояснилось, Лео с трудом поднял голову. Циклоп возвышался над ним, уперев фиоретту в настил, по серому клинку медленно сползали дрожащие гранатовые бусинки. Глаза мастера, и живой, и мертвый, смотрели куда-то сквозь князя.

Дверь секции шумно распахнулась, впуская поток прохладного воздуха. Лео скосил глаза, двигать головой почему-то не получалось, шею словно свела судорога. На пороге, сверкая глазами, стоял капитан Клавдий.

- Что здесь происходит, господин наставник?! - рявкнул капитан.

Циклоп поморщился, будто над ухом зажужжала мошка.

- Вы слышите, что я вам говорю?! – пролетев через секцию, Клавдий схватил мастера за плечо, - что вы сотворили с мальчиком?!

Циклоп удивленно повернул голову, будто только что заметил постороннего в зале.

- Дражайший, а с чего вы, собственно, взяли, что я должен перед вами отчитываться? – голос мастера оставался совершенно спокойным, вот только в самой глубине живого глаза сгустилось что-то недоброе.

Клавдий не обратил на скрытую угрозу никакого внимания:

- Вы должны отчитываться потому, что мой хозяин, верховный князь этой планеты, поручил мне следить за безопасностью всех воспитанников Палестры.

- Хозяин, - протянул Циклоп, - я давно заметил, что вы обладаете всеми качествами собаки. Почти всеми.

Пальцы Клавдия побелели на плече мастера, живой глаз Циклопа скрылся за веком и его лицо немедленно превратилось в бездушную алебастровую маску.

Наблюдавший за всей этой сценой, Лео пришел в такой ужас, что даже позабыл про рану. Если эти двое подерутся… если они подерутся из-за него… если начнут на примере Лео что-то друг другу доказывать… Он окажется в положении маленькой страны, на полях которой сошлись войска двух великих держав. Нужно что-то срочно делать…

- Прошу вас, капитан, - простонал Лео, - нет причин для беспокойства. Всего лишь несчастный случай, целиком моя вина. Я сам предложил мастеру опыт.

- Вот как, - пальцы Клавдия соскользнули с плеча Циклопа, - господину наставнику все же следовало бы думать на какие опыты соглашаться.

Мастер по-прежнему смотрел сквозь капитана мертвым взглядом, лепные губы шевельнулись – статуя собиралась ответить. Лео громко застонал, по правде говоря, особенно притворяться не пришлось.

- Очень больно? – тревожно спросил склонившийся над ним Клавдий, - Эх, молодежь, молодежь, вечно вы сами себе создаете проблемы. Давай, я помогу тебе добраться до медотсека.

Опершись на подставленное плечо, Лео встал, рука отзывалось на каждое движение длинной иглой боли. Кое-как доковыляв до двери, он уже перевел дух, когда услышал за спиной легкий смешок.

- Насчет оставшихся двадцати пяти часов… будем считать, что я их с тебя списываю. Итоговая оценка, хм… удовлетворительно.

Горячая игла заставила Леомира стиснуть зубы. Не поворачивая головы, он, опираясь на Клавдия, зашагал дальше.

- И еще… По поводу нашего маленького спора. Если надумаешь – приходи. До Солнцестояния еще многое можно будет изменить.