Солнце, которого не было

Глава 16

Решиться привести врага в дом было сложно. И до конца с совестью договориться не получилось. Поэтому Майя и Селена сошлись на том, что на рассвете они покидают купол с приспешниками, но к Диким идут вдвоём. На пепелище, где раньше стояла деревня, девушки оставили приспешников в ожидании. Уговор простой: если к завтрашнему обеду Дикие не объявятся, то их можно и не ждать.

Расходиться было… страшно. Аксель и Арес рисковали всем. Выговор для приспешников сейчас – разжалование. Необходимости в них уже нет. На замену приспешникам сейчас тренировались солдаты, которым не потребуются маски и экзоскелеты. Но смирение с неизбежным быстро укутало в плед все тревоги, и с совершенно пустыми глазами Арес и Аксель провожали Диких.

Обстановку также угнетала тишина на рассвете. Ночные животные стихли, спрятались по норам, дневные ещё не успели проснуться и начать шуметь. Не галдели птицы, не рычали волки, даже роботы-исследователи, словно специально, сегодня объезжали стороной приспешников.

Оставшись наедине, они разбили лагерь на пятом этаже полуразрушенного, но, как им показалось, крепкого здания неподалёку от пепелища. Несмотря на то, что ни один из них не ставил себе цель найти Диких в лесу, взоры приспешников то и дело обращались в ту сторону, куда ушли Майя и Селена.

– Что будет, если они не вернутся?

Арес пожал плечами.

– Надеюсь, в таком случае мы тоже не вернёмся. Не знаю, может, дом ночью рухнет. Они же до сих пор рушатся. Падают, даже спустя столько лет.

Аксель проглотила ком обиды. Она никогда не могла рассказать Аресу о своих чувствах. Но ей и не нужно было. Аксель была человеком, который просто цветёт от того, что объект его любви счастлив. Счастлив, а не мечтает о смерти, как сейчас.

– А можно мы выживем?

– Можно, но сама знаешь – это ненадолго. Точнее, для одного из нас, да? – улыбнулся Арес.

Щеки Аксель покраснели, хоть за металлической маской на лице этого было не видно. Её маска не закрывала лицо полностью. Фильтр уходил глубже, в носоглотку. Индивидуальная маска была разработала для Аксель не просто так. Так как она являлась мутантом, было крайне важно при сбое маски ни в коем случае не выдать, что Аксель – другая. Её секрет до этого дня знала, как ей казалось, только Иванка Рихтер.

– Откуда?..

– Подслушал «матушку», – так они между собой назвали Иванку за её заботу. – Она сказала, что тела Кая и Лео нашли. Что износ их органов и нервной системы просто огромный. Что, судя по всему, мне осталось жить месяца три. Она хотела предоставить мне выбор: остаться на службе до самой смерти или же отказаться от скелета, что, возможно, продлило бы мою жизнь… года на три. Какая ирония – вымеряя нашу выносливость, они не проследили за нашим износом. Или просто не хотели говорить об этом.

Руки Аксель, которыми она касалась маски, думая о том, сколько раз хотела рассказать ему правду о себе, рассказать, что знает о Гелиос, бессильно опустились на колени. И, как бы ни сжималось сердце от мысли, что он влюблён в Гелиос, Аксель просто хотела сказать, что рада за него. Но теперь Гелиос нет, а скоро не будет и Ареса.

– Но не предоставила? – прошептала Аксель.

– Николь сказала, что мне не стоит об этом сообщать, а то совсем от рук отобьюсь.

– Мне так жаль, – Аксель прошептала это, пытаясь проглотить застрявший с начала беседы в горле ком, и почувствовала, как по щеке побежала слеза. – Это несправедливо! Она должна была дать тебе возможность уйти со службы!

– Всё хорошо. И ты прекрасно знаешь, что бы я выбрал. Я рад, что тебя это не коснулось. Тебя ведь уже обследовали? Сказали, что у твоего тела износ небольшой.

– Я и лучшим приспешником никогда не старалась стать. – От этой мысли стало ещё хуже. – Всегда была отстающей. Оказывается, в детском доме, когда все дети проходили испытания, таким, как я, Иванка говорила не выдавать себя. Мне не сказали, и сама я не догадалась. Моё последнее, пятое место – всё, что я смогла выдать. Я – слабый мутант. Любой другой мутант обошёл бы нас с лёгкостью. Поэтому я никогда не напрягалась.

– Поэтому Иванка дала тебе не силовую функцию, – понял Арес. – Назначила тебя Биологом.

Он усмехнулся, вспоминая, как Илона постоянно пыталась унизить Аксель за её вес и плохие результаты, называла «слабой». И как она злилась, когда худоба девушки стала поводом для нового, невероятно впечатляющего нападения в паре с Аресом.

– Не говорила никому, переписывала мои данные снова и снова. В самом начале она очень просила Миру чтобы та вернула меня в детский дом, пыталась убедить её, что это ошибка. Но та упёрлась, что, если я помру, то только в стенах пятого. Мол, очень опасно возвращать меня туда. Расскажу ещё что-нибудь. Иванка очень винила себя за то, что не предупредила меня.

– Аксель… – Как бы Арес ни пытался улыбаться через своё отсутствие эмоций, нотки раздражения от осознания такого отношения к ним в его голосе проскакивали. Он знал. Знал же, что к приспешникам относятся, как к собственности, а не как к людям. Им только запрещали и приказывали.

– Всё в порядке, я очень рада знакомству с тобой. – В этой фразе не было ничего «такого» – и одновременно было всё: радость от их встречи, грусть из-за печального финала, прощание, для которого больше может и не представиться случая. Так редко им удавалось поговорить не о работе, а друг о друге.

– Аксель, а когда ты сказала, что я могу доверить тебе любой секрет… ты имела в виду Гелиос?

Сердце его сжалось. Только бы она сказала «нет», только бы он не осознал, что в этом мире был человек, к которому он мог обратиться за помощью, мог спасти возлюбленную… только бы…

– Если я скажу «да», ты будешь расстроен. Поэтому я скажу, что просто хотела знать, что ты тоже боишься чего-то в этом мире. Например, пауков.

– Я не боюсь пауков.

– Да? – цокнула Аксель, хоть по щеке её вновь скользнула слеза. – Очень жаль.

– Я тоже бесконечно рад знакомству с тобой, Аксель. И я в восторге от того, как ты орудуешь своей катаной.

Под красочным рассветом над алым лесом двое людей без собственной жизни говорили о закате целого отряда сломанных детских судеб. Но в мире стольких безликих мертвецов было ли эгоистично на их месте расстраиваться из-за смерти? Конечно, нет. Это было по-человечески возможно: вновь ощущать её приближение. И теперь, наконец-то, она ликовала. Аресу никуда от неё не деться.

Откровенные разговоры вели этим утром не только приспешники.

Когда Мята выпрыгнула навстречу Майе и чуть не снесла её с ног, Селена отстранилась, прикрылась плащом. Ручные волки её не трогали, но сказать, что они хорошо к ней относились, Селена тоже не могла.

– Боишься? – улыбнулась Майя. – Мне одной ехать, ты пешком догонишь?

Та лишь нахмурилась, натянув капюшон на очки.

– Да ладно, если ты не брезгуешь со мной ехать, то запрыгивай.

– С чего я должна брезговать? – удивилась Селена. – С того, что ты на пустом месте начала недолюбливать меня и рассказывать детям в деревне, что я монстр?

– С чего это «на пустом месте»? – насторожилась Майя. – Вообще-то, ты первая меня оттолкнула, когда я подбежала к тебе за помощью. Я ничего тебе не сделала, чтобы ты так ко мне относилась.

– Чего? – возмутилась Селена.

– Помнишь, когда мы волчат нашли? Я подбежала к тебе за помощью, а ты оттолкнула меня и сказала, чтобы я обратилась к Гелиос.

– Ты что, тогда головой приложилась? Ты чуть на радиоактивный плющ не наткнулась. Ты знаешь, что он разъедает кожу до самых костей даже при коротком контакте?

Майя вытаращила глаза, быстро-быстро заморгала.

– Я обронила в ядовитый плющ свой коммуникатор и пыталась его достать. Если бы мы ушли оттуда, потом ни за что бы не нашли то место, где я потеряла его. А Гелиос была рядом, и её помощь только мешала. Знаешь же, какая она была неуклюжая. При всём при этом, если бы её не было рядом, то я плюнула бы на коммуникатор и пошла бы сама. Хотя мне он был жизненно необходим. По-другому в то время я не смогла бы связываться с вами днём.

Майя стояла с широко распахнутыми глазами. Всё это время она вспоминала недовольное лицо Селены, и с какой злостью та оттолкнула её… Считала, что у Селены к ней личная неприязнь, и это стало причиной их войны.

– Ты так злилась. Я думала на меня, – тихо произнесла Майя. Годы их вражды были вызваны её глупой обидой, а теперь оказалось, что это было просто недопонимание.

– Я злилась на ситуацию. И на то, какая ты была неаккуратная. Ещё пару миллиметров, и ты бы не только плющ задела, но и меня бы в него толкнула. А это, знаешь ли, очень мучительная смерть. Чёртов смертельный лес достался нам в наследство, когда люди под куполом и знать не знают, что такое голод, судя по сектору, в котором мы были.

– Так, получается, ты спасла меня тогда?

– Ага, и стала ведьмой на всю деревню. Спасибо.

– Прости, – промямлила Майя, отводя глаза.

– Ого, а можно, я запишу это на диктофон? – усмехнулась Селена.

Она привыкла к одиночеству ещё до этой ситуации, поэтому зла на Майю не держала. Та просто раздражала её своим детским поведением. Селене было всё равно, любят её в деревне или нет. Любой из них никуда не денется – обратится к ней за помощью, когда придёт время. У неё была Гелиос, и больше никого не надо было. Поэтому вместе с осознанием того, что она ничего не может исправить, росла и рана в её груди.

– О нет, я повторять не буду. Давай, запрыгивай, а то солдатики окочурятся там, пока мы пешком идти будем.

Взобраться на волка Селене было сложно, поэтому Майя протянула ей руку. И до чего же было непривычно для Селены кого-то вновь коснуться. Она неуклюже подтянулась, села верхом на волка, и тот игриво опустился на передние лапы, а потом резко встал. Селена от испуга крепко обхватила Майю, вскрикнув что-то, кажется, не очень хорошее, отдалённо похожее на «твою ж ты мать». И под звонкий смех Майи они помчались вперёд.

Где искать Диких, они знали. Во-первых, с младенчества их учили: если с деревней что-то случается, идёшь в бункер на север. Где он точно находится, повторяли каждый год, иногда наведывались туда. Бункер был рабочим и вполне мог стать новым домом для мутантов. Только для мутантов. Поэтому запасы в нём почти не расходовались, а наоборот – копились. Забирать было позволено только то, у чего кончался срок годности.

А во-вторых, и Майя, и Селена сделали запрос на геолокацию и уже получили ответ. Не к самом бункеру, конечно. Дикие мнительные, всегда перестраховываются. На руинах небольшого города их встречала Ева.

– Уже и форму секторов надели, пф… Рано вы нас похоронили, – с неприязнью сказала она и тут же широко открыла глаза. – Погоди, Селена, ты… На солнце! – осознала Ева, протёрла глаза, чтобы убедиться, что ни с кем её не путает, что это не переодетая, перекрашенная Гелиос, но глаза Селены подтверждали – это ночная Дикая.

– Да, – та улыбнулась. Солнца она не видела давно. Как стала самостоятельной, перебралась в подземный вагончик и выходила только ночью. Ночью нельзя попасть ни в деревню, ни в бункер, – те закрываются изнутри, поэтому Селена уже давно не видела не только солнца, но и большую часть соплеменников. К ней часто наведывались Рой и Гелиос, остальные приходили только по надобности. Залечить раны, изготовить лекарство, спастись от отравления или облегчить смерть. Поэтому увидеть повзрослевшую Еву, которая росла с ней плечом к плечу в детстве, стало для Селены приятным сюрпризом. Гелиос не раз рассказывала, какая Ева стала боевая, как она справляется со своими обязанностями, а то и раз за разом придумывает новые стратегии для охоты и выживания. Для Селены она была героем. Настоящим.

Селена тут же спустилась с волка и, сделав пару быстрых шагов, обняла Еву.

– А где Ге…? – замерла Ева на полуслове, когда ещё сидевшая на спине волка Майя отрицательно помотала головой и начала судорожно махать, скрестив руки в знаке «х». Следом образно перерезала себе горло, высунула язык и, опустив голову набок, закатила глаза. Ребёнок, привыкший к смерти, что с неё взять. Не так давно она похоронила и своего напарника.

Селена только устало вздохнула. Знала, что этих вопросов не избежать, и так хотела перемотать свою жизнь вперёд, как плёнку в видеокассете, к месту, где эта рана уже не будет так сильно болеть. Селена часто ругала сестру за беспечность, ругала судьбу, что не может быть с ней рядом в моменты опасности, ругала… себя, что не уберегла её. Но если это не удалось даже такому, как Арес, то и Селена, скорее всего, была тут бессильна.

– Наши близкие приходят в этот мир и уходят. Всё, что мы можем… – начала Ева заученную фразу.

– …Помнить и любить, – закончила Селена.

– Помним и любим, – поддержала Майя и слезла с Мяты.

Минута молчания, и их окружили другие Дикие. Они услышали, что произошло.

– Её убили секторные? – послышался из-за спины чей-то грозный мужской голос. Кому он принадлежал, Селена не знала и гадать даже не собиралась.

Селена слабо кивнула и тут же добавила:

– Её убийца уже тоже крепко держит лилию в руках, – так Дикие говорили про смерть. – Я была в секторах. Там нам обещают защиту и питание. Никакого выживания.

– Так просто? – нахмурилась Ева. – Так просто забыть всё, что они сделали? Даже простить им убийство Гелиос? Селена, тебя загипнотизировали?

– Власть сменилась. Они хотят мира, – вклинилась Майя. – Они дадут нам защиту, оружие, еду. Им необходимо строить города за куполом. Так что они бы хотели сотрудничать с нами, как с рабочей силой.

– Что за сказки? – поморщилась Ева. – И что, я теперь должна взять на себя ответственность за это решение? Согласиться и повести всех на верную смерть, как наивное стадо баранов на убой? Вы этого от меня ждёте?

То, что на деле Дикие едва выживали, – знали все. Да, им нужна была помощь, но в чём её смысл, если цена будет – смерть?

– Я тоже до конца не доверяю им, – слукавила Селена. Рядом с Аресом она доверяла этой идее так, как доверилась бы ему Гелиос. Была ли виной этому их сестринская связь – она не знала. – Я думаю, что правильнее было бы каждому для себя решить, согласен ли он участвовать в обустройстве… тех же наших руин. Если да – идёт добровольцем.

– Если большая часть активных ребят уйдёт, оставшиеся в бункере сами себя не прокормят.

– Они могут жить в секторах. – Майя произнесла это так, словно данное предложение было чем-то очевидным.

– Нет. Если мы соглашаемся на обустройство, то правила будут наши. Мы будет жить в лагере около секторов, в сами сектора мы все не пойдём. Добровольно в мышеловку? Добытчики ещё смогут дать отпор, – запнулась Ева, сглотнув ложь. Не дать отпор, а, скорее, убежать, как трусы… Опять. И то, если двери секторов будут открыты, в чём она очень сомневалась. – Дети, мамы и слабые остаются тут.

– Тогда… они могут вернуться в бункер ближе, чтобы мы… – Селена заставила себя продолжить фразу:

– Чтобы мы их оповестили в случае чего.

– Не знаю… Это слишком рискованно. Это может быть ловушкой. Просто убьют сильнейших из нас.

– С нами первый. И девочка. Та, что со светлыми волосами. Она тоже, как он, – продолжила Селена, – всем сердцем хотела мира… для Гелиос. Хоть она этого и не застанет. Но как же она мечтала об этом. Быть с Аресом. Просто рядом.

Рой, прятавшийся в тени дерева сбоку от Евы, переменился в лице. Он догадывался, что Аня жива, не хотел верить в обратное. Его не было в деревне во время взрыва, и он так… сожалел об этом. Возвращаться не стал, по коммуникатору Селена сказала, что еда у неё есть, рядом ещё много солдат, она сама вернётся в деревню. Написала, чтобы уходил.

– С ней всё в порядке? – растерянно спросил он.

– Живее всех живых, – подтвердила Майя.

– Я думаю, что мы с тобой, Ева, можем сами разведать обстановку. И взять ещё пару ребят, кто будет согласен. Озвучить твои условия. Так будет правильнее. Хватит воевать. Мы нуждаемся друг в друге. Это надо признать.

– Конечно, нуждаемся, они разгромили наш дом.

Этим тихим утром происходили такие негромкие, но важные разговоры. Ева развернулась, чтобы направиться к Диким, хотела объявить о предложении, обсудить его, но за спиной её послышался мощный взрыв. Волна его дошла до них, наклоняя ветки деревьев, унося за собой листья, и так не крепко державшиеся за ветки, а следом – любые мысли о возможной безопасности в головах у всех, кто наблюдал, как огромный столб дыма поднимается к небу.