Солнце, которого не было

Глава 9

Смерть пугает даже самых сильных из нас. Дюк, к примеру, боялся смерти всю свою осознанную жизнь. Потому что знал, как это больно – умирать. Первый раз его сбила машина, и – после смерти на операционном столе – следующей была смерть в машине. О ней он вспомнил после рассказа Николь. В подробностях вернулись детали аварии на пути из сектора, когда лес ещё не пропитался кровью и радиацией. Ну, чего уж таить, и последняя его смерть была на капоте машины. Не сложно догадаться, почему сейчас, на заднем сидении такси, руки его, сжатые в кулаки, тряслись. Аня сразу подметила это, но выводы делать не спешила.

До дома старого друга они доехали быстро, и Дюк, выпрыгнув из машины, несколько раз сжал и разжал кулаки, чтобы прийти в себя. Район был незнакомым даже Ане, которая жила в третьем. Стены сектора собрали в себя то, что строилось десятками лет, поэтому архитектура тут была очень разная.

Её район находился у подножия холма, вдоль трамвайных путей, где, идя по спуску, можно заглянуть в окна проживающих там соседей. Рукой она дотягивалась до вывески кофейни у дома, а потом касалась пальцами живых цветов на их веранде.

Всё это и близко не напоминало ограждённые высотки в центре, где сейчас жили Айзек и Марго. Строгие серые панельные дома с огромными окнами и совсем маленькими закрытыми дворами. Они больше напоминали грозных титанов, чем место жительства десятков тысяч семей.

– Я тебе рассказывал, что эту машину мне подарила Николь? – Дюк заглянул в водительское окно красного «седана».

– Три раза. И это только за сегодняшнее утро, – Аня рассматривала звёздную пыль, поднимающуюся с порогов машины, потом заглянула на заднее сидение и увидела там детское кресло. Для кого оно предназначалось, было понятно, – для малышки Таи. – Не понимаю, почему ты оставил её Айзеку…

Тут же глаза девушки стали шире от осознания. Она посмотрела на Дюка. Бо́льшая часть его смертей – машины, паническая атака, о которой он рассказывал, тоже случилась в машине, сжатые кулаки и бесконечно трясущаяся нога всю дорогу от вокзала до дома Айзека в такси…

– Ты боишься ездить в машине.

– Неправда. Я же езжу… – смутился Дюк. Конечно, он боялся до дрожи, каждый раз представляя себе новую аварию, когда садился в автомобиль. Но ему стоило быть откровенным хотя бы с самим собой – даже когда у него были деньги на такси, он предпочитал часами шагать по районам своего купола. Если бы не Аня, то и сейчас бы потратил на дорогу больше часа.

– Но тебе некомфортно. Правда? И за руль, могу поспорить, ты не сядешь.

– Я контролирую свой страх. Всё в порядке, – прошептал Дюк.

– Дело не в этом… просто, если хочешь, назад пойдём пешком.

Дюк по-доброму улыбнулся её заботе. Ане не видела в нём героя, как Кира, и не ругала за упрямство, как Ришель. С ней, кажется, он мог оставаться самим собой.

– Дюк! – с дрожью в голосе окрикнул его парень в начале улицы и поспешил к ним.

– Рад тебя видеть, друг, – Дюк пожал руку Айзека, приобнял его.

– Я тоже, – не очень уверенно ответил Айзек.

Аня поморщилась на его реакцию, но заострять внимание на этом не стала. Только послушно поплелась за парнями в подъезд.

В квартире Айзека было… странно. Как заметил Дюк, серая бытовая жизнь вернула неряшливость хозяина, а неумение Марго правильно составлять расписание наложилось на это, и теперь по квартире с новым ремонтом в дорогом районе третьего сектора были разбросаны стопки женской одежды, ювелирные украшения, несколько, кажется, уже не работавших клавиатур в неразобранных коробках с вещами и куча детских игрушек.

– Извините за беспорядок, мы не так давно переехали, и Марго пока не успела ничего разобрать. К тому же, у неё съёмки одна за другой, поэтому вещи эти убирать далеко нельзя.

– Она всё ещё позирует для брендов одежды? – улыбнулся Дюк. Вещи, которые были разбросаны по кровати, явно стоили в разы дороже, чем Марго могла бы себе позволить раньше.

– Да, но для брендов из пятого, плюс теперь её берут сниматься в рекламе. Ну и, кажется, сегодня пробуется на роль в фильме.

– Это очень здорово, рад за неё, – Дюк провёл рукой по волосам, пытаясь придумать: как же задать вопрос, чтобы Айзек на него ответил? Как объяснить, зачем он пришёл? – Айзек, я правда рад, что у вас всё хорошо. Но я пришёл к тебе по делу. Я думаю, ты знаешь, что Ришель пропала.

Айзек вмиг побледнел и начал нервно перебирать пальцами, словно в руках его была шёлковая ткань, и он пытался смять её.

– Я знал, что ты придёшь по этому вопросу. Знал… Знал же…

Дюк приподнял левую бровь в удивлении. Давно он не видел друга таким.

– Если знал, значит, подготовился?.. – неловко улыбнулся он.

Аня задумалась. Ей не показалось – Айзек не рад был видеть их. Он точно боялся чего-то.

– Айзек, успокойся, я пришёл не спрашивать, почему ты не ищешь Ришель. Я пришёл спросить, почему её новый номер зарегистрирован на твоё имя.

Вечером он попросил Ареса пробить номер Ришель и попробовать определить локацию и только утром получил сообщение, что номер зарегистрирован на имя некого Айзека. Номер выдавала сама Николь, локацию пробить нельзя, как и остальные данные.

– Дюк, пожалуйста, не ищи её. Она скрывается.

– От кого? От меня? – засмеялся Дюк, Айзек промолчал. Он подошёл к выключенному системному блоку, на котором мигала только кнопка включения, и выдернул его из розетки, потом подошёл к умной колонке и выключил на ней микрофон. Махнув рукой, словно не доверяя этой кнопке, тоже вытащил провод питания.

– Да ты шутишь!

Айзек резко приложил палец к тонким губам. Светлые волосы его, неряшливо собранные в хвост, немного выбились и свисали на лоб. Повернув экран своего телефона к ребятам, он демонстративно выключил его. Аня с Дюком только вопросительно переглянулись, и Дюк пожал плечами. Тогда Айзек закатил глаза и сначала указал на свой телефон, потом на гостей. Тяжело вздохнув, ребята отключили свои аппараты.

– Ты такой параноик, – усмехнулся Дюк, когда погас экран у Ани.

– Если бы ты работал в охране и знал всё, что знаю я, тоже стал бы параноиком, – поморщился Айзек. – Правда, если ты хочешь, чтобы Ришель осталась жива, забудь о ней.

– Айзек, не понимаю, – нервно усмехнулся Дюк.

– Как много ты вообще знаешь о своей тёте? – Друг нервно поправил очки на носу.

– Сейчас такое чувство, что не знаю ничего, – Дюк виновато посмотрел на Аню, словно чуть не оставил её в пещере со злобным драконом.

– Дюк, я тебя очень прошу, не лезь, если уж она тебе не рассказала…

– Не рассказала – чего? – В голосе Дюка послышались нотки раздражения. – Ты же понимаешь, что я всё равно всё узнаю.

– Поэтому я буду с тобой честен… Я бы, конечно, предпочёл, чтобы ты сам напрямую разбирался с Николь, но она убьёт меня… и Ришель, если я хоть слово тебе скажу. – Айзек сглотнул. – Она прячет Ришель от тебя, чтобы та не рассказала тебе секрет Николь. О чём речь, я не знаю, правда! – Айзек поднял руки вверх, словно в попытке сдаться. – А номер на меня оформила как раз на такой случай: чтобы, когда ты придёшь ко мне, я сразу сообщил об этом Николь.

– И ты ей сообщишь, что я пришёл?

– Я дурак, что ли? Я для этого, по-твоему, всю электрику с микрофонами выключил? Но я тебя очень прошу – не говори, что я тебе сказал. И вообще – делай вид, что ты не в курсе. Просто будь начеку! А то ко мне пропало доверие ещё с прошлого раза… Я всячески отнекиваюсь, но Николь думает, что это я тебе адрес водителя сказал. Ну, того, который тебя сбил.

– Но ведь это был…

– Только потому, что ты пообещал, что не пойдёшь к нему! И что из этого вышло? – Голос Айзека сорвался на писк.

– Я понял, понял. – Дюк впервые видел друга в таком состоянии и понимал, что действительно подвёл его. – Так ты скажешь мне, где Ришель?

Айзек закатил глаза.

– Е… Е… с-сли я ум-мру, – Айзек начал заикаться, – или пос-страдает Марго, то эт-то на т-твоей совести.

– Айзек, я не понимаю, о чём ты.

– Т-твоя тётя – очень страшный человек. И у-у неё от т-тебя секрет.

– И ты не скажешь?

Айзек молчал. Взвешивал все «за» и «против». Очень хотелось скинуть этот груз со своей совести. Если кто и мог помочь ему, так это Дюк.

– Скажу, Дюк. Мы же с-семья. Я к-как с-сторожевой пёс у твоей тёти. Я знаю все её преступления. И п-помогу тебе, только п-потому что одно из них было против тебя.

Он замолчал и потянулся за бутылкой воды, стоявшей у компьютера. С того момента, как Айзек заметил Дюка во дворе, он уже пережил бурю эмоций: радость, страх, усталость от своих же тайн. С этой усталостью, казалось, и ушло волнение. Оно то накатывало, то успокаивалось, словно морской прибой. Руки Айзека перестали дрожать, заикаться тоже перестал. Он знал, что все эти волнения вновь настигнут его ночью, когда Марго и Тая будут спать, а он получит очередное поручение от Николь.

– О нём т-тебе расскажет Ришель, это и её секрет, но несколько раз в беседе проговори, что со мной ты не пересекался. Я удалю с камер ваши передвижения сегодня. А-адрес напишу на бумаге, запомнишь его и оставишь тут.

– Хорошо, – смиренно прошептал Дюк.

– Она сейчас живёт в военном районе. Кажется, Аня там росла.

Дюк и Айзек обернулись в сторону Ани так, словно только сейчас заметили её присутствие. Всем своим видом она показывала, что хотела бы раствориться в воздухе и не слышать этого разговора. На душе Ани скреблись не просто кошки, а дикие звери, – от обиды за Дюка. Его тётя была единственным солнцем парня в этой жизни – и то оказалось не настоящим.

– Верно, – прошептала Аня.

Район, в котором она росла, назывался так неофициально. Большинство квартир предоставлялось военным, имеющим высокие звания, поэтому к нему и пристало это название.

– Хорошо, я придумаю, под каким предлогом к ней заглянуть.

– Не ищи повода сам.

– Всё в порядке, повод уже не нужен. Я верну Аню домой и прогуляюсь у этого дома. – Дюк взглянул на адрес и постарался выбить его на корочке мозга.

– Я очень тебя прошу, не влезай в новые проблемы…

Дюк поморщился от слов Айзека. Они были произнесены так, словно он сам с удовольствием нырял в них, как в тёплый бассейн жарким летом.

Когда они вышли из подъезда, лил дневной дождь. Запускали его в те моменты, когда из-за солнца за куполом жара внутри достигала определённой парниковой температуры. Дожди включались автоматически. Шли они недолго, поэтому ребята остались под козырьком подъезда. Дюк прислонился к той части двери, что никогда не открывалась, и сполз по ней, присев рядом с Аней. В раздумьях парень прикрыл лицо руками и тяжело вздохнул. Мысли о том, что лучше был он не воскресал никогда, ни в первый раз, ни во второй, и уж тем более ни в последний, накрыли Дюка с головой.

– Я не останусь с Эриком, – прошептала Аня.

– Прости, но сейчас твоё мнение меня мало интересует. Я опять встреваю во что-то опасное и отвратительное.

– Мне всё равно.

– Мне нет. Ты останешься в безопасности.

– Я не брошу тебя. – Она опустилась рядом и смотрела в его печальные, полные тоски глаза. Аня чувствовала: Дюк остался один, и в этом мире, где всё оказалось совсем не тем, чем являлось на самом деле, она хотела быть настоящей для него.

– Аня, ты не понимаешь. Это не детское баловство и не семейные разборки. Тут проблема опаснее.

– Мне это не важно. Я помогу тебе её решить, – твёрдо произнесла она. Аня больше не переживала за Эрика. Их пути разошлись, её существование больше не угрожает его жизни, а Дюк… он, как и Аня, скорее всего, вернётся с того света, и вместе им не будет страшно. С ним рядом – не страшно.

Она присела рядом с парнем и сказала:

– Если ты оставишь меня у Эрика, я вернусь и буду сидеть на твоём крыльце, пока меня не съедят собаки.

Дюк упал на колени и крепко обнял её. Она обняла его в ответ. С трепетом прижав Аню к себе, Дюк поцеловал её в макушку. Ему так не хватало такого человека рядом.

Раньше Аня не раз проходила мимо дома, адрес которого им запретили вбивать в телефон. Кроме вывески с номером, он ничем не отличался от того, в котором жила она и её немногочисленные друзья в лице одного-единственного парнишки – Макса. Внезапно вспомнив о нём, Аня начала перебирать идеи – под каким предлогом они могут устроить встречу с Ришель.

Они шли вдоль уже знакомой улицы с трамвайными путями, медленно уходящими вниз. Их встречали столики под красивыми навесами, украшенными цветами. Только в этот раз желания тянуться к ним у Ани не было, а Дюк иногда аккуратно уворачивался от вьюнов, стремительно тянущихся к земле. Чувство голода перебивало чувство тревоги. Аню пугала неизвестность, а Дюка – знание слишком многих возможных вещей, к которым могла быть причастна Николь.

– Я могу сказать, что там живёт мой друг, Макс! Что мы к нему!

– Солнце, я думаю, они знают своих соседей по именам. Да и смысла нет врать.

Аня немного поникла, но лишь потому, что не смогла ничем помочь в такой ситуации. Дюк же воспринял её эмоции по-другому. Он улыбнулся.

– Ты любишь разыгрывать сценки? Фетиш милый.

Дюк шагнул в маленький продуктовый магазин, который показался ему знакомым. Почему, он понял не сразу: его Дюк видел на большом экране сектора. Здесь произошло вооружённое ограбление с гражданскими жертвами. Аня же, конечно, сразу заметила нового продавца и вычищенные до блеска полы.

– Что? – покраснела Аня и тут же начала шептать:

– Какой фетиш? Я как спецагент! Шпион! О чём ты вообще думаешь?! И это может сработать.

Дюк остановился у витрины со сладостями, пирожными и тортами, потянулся за самым дорогим: белый торт был украшен в виде милой головы единорога – ушки, рог, нарисованные закрытые глаза. И тут же, грустно вздохнув, направился к кассе.

– Не сработает. Ришель догадается, что адрес мне дал Айзек. Однажды он уже добыл мне адрес, который обещал никогда не находить.

Конечно, вспоминать об этом не хотелось, но Дюк всё пытался убедить себя: охота – не его вина. Он не может отвечать за чужие поступки, тем более – за ненависть и убийства.

– Того, кто тебя сбил, да?

Он тихо кивнул и протянул мужчине за прилавком деньги. Аня затихла, разглядывая новую продукцию. Одним из плюсов того, что у власти теперь не Мира, смело можно было назвать появление в магазинах более качественных продуктов, и этому нельзя было не радоваться. Продавец внезапно рывком закрыл кассу, выбежал из-за прилавка и схватил за рюкзак юношу, почти переступившего порог. Уже и так сломанная молния разъехалась, и из рюкзака на белый кафель выпали запечатанный батон, бутылка воды и маленький ломтик колбасы.

– Ты думал, я не замечу? Платить не думаешь, да – Мальчишка съёжился, руки его дрожали. – Понаехало сброда со второго!

– Я заплачу за него, – перебил продавца Дюк и шагнул в сторону выхода, протянутой рукой пытаясь остановить любые насильственные действия в отношении вора. – Заплачу, и можешь набрать ещё продуктов…

Голос его сейчас Ане показался каким-то другим. Словно ком застрял в его горле. Аня всё больше переживала за этого человека, раньше казавшегося таким бесконечно улыбчивым.

«Человек не может улыбаться всегда, – говорил ей Эрик, когда она замечала грусть на его лице. – Тебе надо принимать окружающих и с их печалью».

«У меня своей и так много», – всегда отвечала она. Но сейчас знала: её «много» – такая малость по сравнению с печалью Дюка. Но тот всегда пытался улыбаться.

– Не надо за него платить. Пусть работу ищет, – ответил продавец, и каким же удивительным показалось Дюку то, что руку на воришку он не поднимал.

– Я приходил к вам! Просил работу! Вы сказали – вам работники такие не нужны… Я искал работу…

Глаза у мальчишки были на мокром месте. И Дюк вспомнил, как часто ему самому отказывали в элементарных подработках. А кушать очень хотелось. Он взял с прилавка ещё два батона хлеба, указала на пакет молока и следом – на мясо.

– Упакуйте, пожалуйста, и ты, – он указал на мальчишку, – можешь взять что-нибудь ещё. Я всё оплачу.

Аня молча заворожённо наблюдала за происходящим, и сердце её сжималось. «Скажи спасибо, что тебе есть что поесть», – говорила ей Лида, когда Аня каждый раз хмурила брови на требования хорошо учиться и быть полезной.

– Спасибо, – прошептала она, но её никто не услышал.

– У вас действительно нет для него работы? – переспросил Дюк. – Машину разгрузить за тот же батон хлеба.

Продавец поморщился.

– Он со второго, и у него сестра из «этих». Часть налога на такие семьи должна лечь на работодателя.

– Она не виновата, что родилась мутантом! – прошептал Дюк.

– И что? Сумма неподъёмная? – вмешалась Аня.

– Ну, если учесть, что он ещё и воровать будет…

– Если мне было бы, что есть, я бы не воровал, – с обидой буркнул парень.

– Если есть работа, могу я за него поручиться? – спросил Дюк, собирая продукты в пакет и протягивая их незнакомцу. Тот протёр щёку, где от несправедливости этого мира у него прокатилась слеза. Теперь на мокрой щеке красовалась грязь с его рукава.

– А вам это зачем? Вы же, судя по виду и номерам купюр, из пятого.

Дюк удивился. Деньги он снял в пятом как раз на тот случай, когда не стоило оплачивать карточкой. Но про номера на купюрах даже не подумал. Удивление Дюк попытался скрыть и, конечно, не стал говорить, откуда он на самом деле.

– Из пятого. Но я тоже из «этих» и тоже когда-то очень хотел есть.

Продавец молча смотрел то на Дюка, то на Аню, а потом перевёл взгляд на воришку.

– Завтра в десять на разгрузке, опоздаешь – больше о работе не проси. Три дня отработки – и можешь приносить свой соцлист для оформления налога.

Дюк выдохнул, а глаза парня засияли, как самые яркие звёзды в небе.

– И, прошу тебя, умойся. Я понимаю, что ты будешь ящики таскать, но, ей-богу, тебя как будто этими ящиками уже прибило.

– Мне оставить свой номер телефона? – спросил Дюк и вытянул из кармана телефон, чтобы продиктовать новый номер, который ещё не успел запомнить.

– Да нет, что вы, я думаю, справлюсь с ним сам. Зачем вам лишние хлопоты? Вы убедили меня. Раз у вас получилось, может, и у него получится.

Когда они вышли на улицу, парень не переставал благодарить Дюка. Дюк в свою очередь взял с него обещание не воровать и чётко придерживаться графика. Аня стояла рядом и не могла ничего сказать. Вот они, слова сожаления, слова поддержки – витают в воздухе. И ни за одно из них она ухватиться не может.

– Даже когда будет тяжело, помни, что это того стоит. А тяжело будет. Ты справишься со всем, – сказал на прощание Дюк, и Ане почему-то показалось, что это напутствие было и для него. Затем они направились по нужному адрес. Сели на лавочку у подъезда и стали ждать.

– А вдруг они дома?

– Хорошо, если так.

– Ты не хочешь заходить, да?

Дюк промолчал.

– Или тебе бы не хотелось, чтобы они были дома?

– Возможно, – пожал он плечами.

– Мы можем уйти, если ты не готов.

– Ты знаешь, наверное, всю свою жизнь я не был готов к тому, что происходило. Плохо ли это? Наверное, нет. Но ты права. Если у меня есть шанс на передышку, я хочу им воспользоваться. Задавать вопросы, на которые не хочу получить ответа? Зачем?..

Аня ещё никогда не видела Дюка таким подавленным. Всё это время он казался очень уверенным, знал, куда шёл, и не прекращал идти, даже когда спотыкался. Но сейчас казалось, что он упал и вставать не очень-то хочет. Она взяла его руку в свои ладони. Он тепло улыбнулся.

– Пойдём домой, – прошептала Аня и тут же отпустила его руку. Так неловко, быстро.

Этот вечер казался безмятежным. И не потому, что ветер внезапно стих, и, кажется, тише стали работать генераторы в секторе… Просто Дюк решил отсрочить то, что может перевернуть его жизнь. Он хотел насладиться этим спокойствием ещё чуть-чуть. Но судьба, которая так часто любила заставать его врасплох, вновь уготовила встречу, которой парень только что решил избежать. С листьев стекала вода после недавнего пролива, а с Дюка рядом с Аней – ощущение одиночества и ненужности.

Ришель не узнала Дюка со спины: в дизайнерской одежде пятого и в компании с девушкой, которую видела только однажды, на фото. Поэтому, когда они встретились глазами, она замерла. Сделала шаг назад, словно готова была убежать, но бежать было поздно. Их встреча была всего лишь вопросом времени.

– Рише, это он? Тот самый? – прошептал мужчина, стоявший рядом с Ришель. Шрам на волевом лице показывал, что квартира в военном районе досталась ему не просто так.

Она промолчала, но отвечать уже было не нужно.

Ришель, судя по пятнам на голове, не так давно перекрасила волосы в родной цвет – тёмный, словно сама ночь. Сняла пирсинг, спрятала под тональным кремом татуировки, которые должны были проглядывать из-под лямок белого топа. И, кажется, Дюк впервые увидел её в юбке. Летней простой белой юбке до колен с чёрными узорами и разрезом до бедра. Узнал он её, конечно, сразу – по испуганным чёрным глазам.

Причиной такой резкой смены имиджа стало то, что и она на рынке заметила Нику.

– Мне прогнать его? – продолжил мужчина.

– Не надо меня прогонять, – с усталой усмешкой ответил Дюк, когда, кажется, узнал её спутника. Тот был похож на снайпера. Единственного снайпера Миры, у кого был доступ к винтовке. Какая ирония – именно его Ришель должна была обезвредить в день революции! – Я сам уйду.

– Останься, – попросила Ришель, виновато опустив голову. – Ты всё равно уже нашёл меня.