Солдат. Мертвый и живой

Глава 17

— Где Фромм взял пистолет?

— В туалетной комнате гостиничного номера. Туда его заранее принесла Франсуаза Галано, его любовница и сообщница.

— Откуда вы это знаете?

— Фромм сам признался мне во время допроса.

— Где он познакомился с любовницей?

— Во время командировок в Швейцарию, точнее не знаю. Не акцентировал на этом вопросы при допросе Питера Фромма.

— Какая марка пистолета?

— Браунинг, калибра 7,65. Я его предоставил, посмотрите сами.

— Каким образом Фромм общался с любовницей?

— Он вкладывал письма к ней в банковскую корреспонденцию, а его знакомые в банке ее передавали адресату.

— Как это возможно, вся корреспонденция проверяется.

— Это вопрос не ко мне.

— Зачем вы убили Фромма?

— У меня был прямой приказ ликвидировать Фромма, в случае невозможности его вернуть в Германию. Мне пришлось возвращаться через границу, там на пропускном пункте Фромм мог объявить швейцарским пограничникам, что его удерживают насильно.

— Почему вы приняли решение возвращаться через границу на автомобиле, а не на поезде?

— У Фромма могли быть другие сообщники, я заметил слежку за собой.

— Какие замыслы были у Фромма?

— Он собирался убить меня и сбежать.

— Какова цель вашей командировки в Берн? Какие дела были у Фромма в Швейцарии?

— Прежде чем я отвечу, предъявите мне ваши письменные полномочия задавать такие вопросы, подписанные лично рейхсфюрером СС.

— Вы понимаете, что усугубляете ваше положение? Ну что же...

Ивана подняли с табуретки и потащили к зловещего вида конструкции, представляющей собой косой крест с зажимами для головы, ног и рук.

Здоровенный лысый амбал повел широченными плечами и начал неспешно натягивать кожаные перчатки.

Второй, примерно такого же вида, но волосатый как обезьяна, задумчиво перебирал на столе инструменты, очень похожие на средневековые пытошные приспособления. Ивану особенно бросились в глаза зубастые клещи с длинными рукоятками.

Благоразумие тотчас настоятельно подсказало рассказать все, но Ваня зло послал его нахрен.

Худой, болезненного вида оберштурмфюрер, недовольно скривил бледное, покрытое прыщами лицо и подошел вплотную к Ивану.

— Я повторяю вопрос: какова цель вашей командировки с Питером Фроммом в Швейцарию? Кто вас послал в Берн?

— Предъявите ваши полномочия...

Громила лениво ткнул кулаком Ивана по ребрам.

Удар получился несильным, но у Вани сразу вышибло весь воздух из легких. Он закашлялся и бессильно повис на ремнях.

Допрос продолжался уже вторые сутки. Сначала Ваню только допрашивали, не давая спать, есть и пить, потом перешли к пыткам. Правда больше угрожая, но и без тумаков не обошлось.

А началось все довольно спокойно, Иван прибыл в Берлин, сразу доложился Скорцени, но умолчав о финте Фромма со счетами. Но только оберштурмбанфюрер вышел, как Ивана арестовали и увезли.

«Сколько им надо времени, чтобы проверить вклады и убедиться, что деньги лежат на них? — спокойно подумал Ваня. — Сутки? Двое? Главное, чтобы валюту еще не успели перевести на другие счета. Если успели, то меня превратят в мешок с фаршем из мяса и костей. Но не должны, Фромм говорил о неделе. А это пока только легонькая формальная проверка на верность. Хотят знать, умею ли я держать язык за зубами. А если слегка ускорить проверку?..»

— Вы понимаете, Краузе? — ласково поинтересовался оберштурмфюрер. — Что мы пока только пытаемся воззвать к вашей благоразумности? Ответьте на наши вопросы и вас отправят обратно на фронт в вашу часть. Не надо ничего боятся. Возможно, вы хотите закурить?

Иван обреченно мотнул головой.

— Отлично, отлично! — эсэсовец поджал нижнюю губу и одобрительно кивнул. — Снять...

Ивана сняли с дыбы, вернули на табуретку и вставили в губы сигарету.

Ваня глубоко затянулся и дрожащим, испуганным голосом попросил:

— Я напишу все... можно?

— Конечно, — охотно согласился эсэсовец, положил рядом с листом бумаги остро наточенный карандаш и склонился над плечом Вани. — Итак, начнем с того, кто вам приказал сопровождать Фромма? Имена, фамилии, звания?

— Кто? — усмехнулся Ваня, попробовав пальцем грифель. — Звания, говорите? Ну что же, сейчас скажу...

А потом поймал шею оберштурмфюрера в замок правой рукой, дернул на себя и резко ткнул левой рукой.

Лязгнула дверь.

— Нет!!! — в камеру вбежал Скорцени. — Отставить Краузе, отставить!!!

Карандаш остановился в миллиметре от глазного яблока. Ваня скрипнул зубами, с трудом удержавшись от того, чтобы не проткнуть мозг оберштурмфюреру. Мозги взорвались, требуя крови, голова дико заболела.

— П-пожалуйста... — плаксиво зашептал эсэсовец. — Не надо, пожалуйста, я прошу, не надо, я умоляю вас...

На руку Ване потекла струйка слюны, в камере резко запахло мочой. Амбалы так и не тронулись с места, растерянно переводя взгляды со Скорцени на Ивана.

— Отпустите его! — оберштурмбанфюрер подбежал к столу, вытягивая вперед руку с раскрытой ладонью. — Немедленно отпустите. Все закончилось!

Иван ослабил захват, эсэсовец отпрянул к стене, сполз по ней и тихонько заплакал. На его штанах быстро расплывалось темное пятно.

— Вы идиот! Если бы не я, вы уже были бы мертвы! — зло бросил Скорцени ему. — Слюнтяй! Я добьюсь вашего перевода на фронт! — а потом приказал Ване. — За мной, унтерштурмфюрер Краузе.

Иван пожал плечами, подмигнул амбалам и спокойно вышел из камеры.

По дороге молчал, задал вопрос уже в машине:

— Что это было, оберштурмбанфюрер?

— В некотором роде недоразумение, — торопливо ответил Скорцени. — Инцидент исчерпан, ваши слова полностью подтверждены. Ваша верность тоже подтверждена. Рекомендую, как можно быстрее забыть случившееся и начать готовиться к новой операции.

Ваня вопросительно посмотрел на Скорцени.

— Новая операция?

— Да, новая. Сегодня советую хорошенько напиться и отдохнуть, — эсэсовец улыбнулся. — Все подробности завтра.

«Деньги все-таки нашли на счетах, — расшифровал для себя Иван. — Я прошел очередную проверку и меня планируют опять использовать. Но явно не на поприще уничтожения генералитета пендосов. Опять бабло переводить? Таких бухгалтеров как Фромм у Гиммлера пруд пруди. Ну что же, пусть так. Один вопрос, а если бесноватый наркоман вспомнит обо мне и поинтересуется, сколько я уже отправил трехзвездных генералов на тот свет? Кто перед фюрером отдуваться будет; я или они?»

И закинул пробный шар:

— Я знаю, как рассорить красных с американцами.

— Как? — живо заинтересовался Скорцени.

— Американская резидентура в Берне. Ее уничтожение русскими испортит отношение между Москвой и Вашингтоном надолго.

— С чего бы русским уничтожать своих союзников? Вздор!

— Резидентуру уничтожим мы, — терпеливо пояснил Ваня. — Но так, что подумают на русских. У вас достаточно кадров из России, подобных тем, что я отправил в коммунистический рай? Оставим в живых одного американца, который опознает русскую речь при нападении, а на мертвых телах, нападавших, найдут русские татуировки. Что очень поспособствует нам, если мы соберемся найти общий язык с американцами. Нет? Как вариант, можно предупредить американцев о нападении. Пусть встретят убийц, но, все равно, я смогу сделать так, что им достанутся только трупы.

Скорцени притормозил и прижал машину к обочине, после чего внимательно посмотрел на Ивана и отчеканил.

— Ни в коем случае не предлагайте свой план рейхсфюреру либо кому еще. Это очень деликатный вопрос и им я займусь сам. Вам понятно, Краузе?

Ваня вместо ответа молча кивнул.

Скорцени довез его до отеля и еще раз напомнил, чтобы Ваня держал язык за зубами. Пообещал заехать завтра к обеду и укатил.

Ваня немного поразмыслил и решил последовать совету своего шефа. Нажраться хотелось совершенно невыносимо.

Лемке встретил его с искренне озабоченной мордой:

— Я беспокоился за вас, шеф. Все нормально?

— Нормальней не бывает, — Ваня пожал плечами. — Не составите мне компанию? Я страшно голоден и хочу пить.

— Я сейчас все организую! Я свел знакомство с местным поваром, думаю, он не откажется нас накормить... — унтер-офицер ушел.

Ваня зашел в номер и первым делом отправился в душ: после эсэсовских застенков он чувствовал себя словно извалялся в нечистотах.

Когда он вышел из туалетной комнаты, Лемке уже успел организовать воистину царский стол.

— Вы долго не ели, поэтому первым делом — горячий баварский суп с кнедлями... — унтер-офицер с легким поклоном показал на супницу. — Он готовится на крепком бульоне и подается с чесночными гренками, а на второе я просто нарезал колбасы, сыра и ветчины. Увы, ничего больше на кухне не нашлось. С супом, думаю, будет лучше сочетаться доппелькорн. Но если хотите, я открою коньяк...

Ваня вместо ответа махнул рукой и уселся за стол.

Стукнулся рюмкой со своим секретарем, черпанул ложкой из тарелки и едва не получил когнитивный диссонанс от гастрономического наслаждения — суп оказался на диво вкусным. Сразу махнул вторую стопку, зажевал гренкой и приказал:

— Рассказывайте, что тут случилось, пока меня не было...

— Номер обыскивали, — быстро ответил Лемке. — Перевернули все, но ничего не изымали. А вот машину, на которой вы приехали забрали. Меня тоже допрашивали. Но я ничего нового им не сказал.

— Успокойтесь, — Ваня с намеком посмотрел на бутылку. — Ничего страшного не произошло. Как ваши девочки?

А сам похвалил себя за то, что записи о новых номерах счетов спрятал еще по дороге в Берлин. Банально засунул в бутылку, заткнул пробкой и закопал в приметном месте. Сначала хотел просто запомнить, но очень скоро понял, что ничего не получается.

Лемке достал из бумажника фотографию, на которой Варвара позировала вместе со своими воспитанницами.

Иван едва сдержался, чтобы не отобрать фото у секретаря. По понятным причинам, фотографии жены у него не было и не могло быть, но, когда вокруг сплошные враги, очень хотелось держать у сердца хотя бы фотографию близкого человека.

— Вот видите, в нижнем ряду, это Анке, это Магда, а это Гретхен. А это фройляйн Беккер, я о ней говорил. Удивительная девушка.

«Удивительная, — согласился Ваня. — Еще какая...»

И чтобы заглушить щемящую тоску приказал:

— Наливайте, Лемке!

Сначала унтер-офицер держался подчеркнуто официально, но после первых рюмок официоз растаял.

— Моя жена была замечательной женщиной... — он печально улыбнулся. — А потом ее забрал рак. Я остался один с моими девочками. Нужно было выбирать между службой и детьми. Но началась война и выбора не стало. К счастью, на фронт меня не отправили. Я не боюсь воевать, мне страшно оставить девочек сиротами. А у вас есть... есть та, с кем бы вы хотели связать свою жизнь?

— Увы, пока нет.

— Но она обязательно появится! — убежденно заявил секретарь. — Вы хороший человек, а к таким женщины тянутся. О! Я могу вас познакомить с фройляйн Беккер! Но... — он смутился. — Она очень строгая. Знаете, настоящая ледышка!

«Нихрена она не ледышка! — запротестовал про себя Иван. — Она... она самая лучшая...»

Но ничего не озвучил и согласился:

— Ну что же, можно и познакомиться. Попробую выбить командировку в Кельн. Заодно повидаетесь со своими девочками.

— Господи, помоги вам! — Лемке перекрестился вилкой с ломтиком ветчины. — А еще... если у вас получится... я бы хотел с вами... ну... в командировки. Признаюсь, честно, доплата мне не помешает, но я хотел бы просто быть рядом, чтобы прикрыть вас в случае необходимости. Я прошел спецподготовку и отлично стреляю! Вы не пожалеете.

Ваня воспринял слова секретаря как желание начальства осуществлять контроль не только в Берлине, но и на выезде, но отказывать не стал.

Дальше разговор скатился в обычные застольные банальности и Ваня отправился спать. Лемке устроился на диване.

А с утра пораньше приперся Скорцени. Взглядом отослал секретаря, глянул на пустые бутылки и усмехнулся:

— Вижу, вы последовали моему совету, Александр?

— Что странного в том, что после того, как меня вздергивали на дыбу, мне захотелось выпить? — огрызнулся Ваня. — Выпьете со мной кофе?

— Пожалуй, выпью. Мне без сахара, — согласился Скорцени. — А теперь, я хочу услышать ваш подробный план. И учтите, завтра вы опять отправляетесь в Швейцарию, только не в Берн, а Цюрих. И не на поезде, а на своей машине. К слову, кого бы вы могли порекомендовать в свою команду?

— Мою команду? — озадачился Иван. — Для каких задач?

— Любых! — отрезал Скорцени. — Я могу предоставить вам своих кандидатов, но будет правильней, если вы сами сделаете первый выбор. Как насчет оберштурмфюрера Нойера?

— Нойер вряд ли восстановился к завтрашнему дню, — отрезал Ваня, подавив желание выпросить командировку в Кельн. — У него сломана ключица. Остальной состав моей группы тоже не в порядке. Я возьму, пожалуй, своего секретаря...

— Хорошо! — быстро согласился Скорцени. — Теперь о деле. Ваш план? Я о Берне.

Ваня неспешно и с расстановкой изложил свою задумку. Он твердо запомнил слова Жан Жаныча том, что Центру не обязательно знать все и решил сыграть свою игру. В самом деле, почему нет? Момент нейтрализации сталкивания Советского Союза и Америки лбами в результате операции, он тоже обдумал. Союз при таком развитии событий, даже получал преимущества.

— Мне надо будет три дня, чтобы сориентироваться в обстановке на месте. И разведданные по консульскому отделу американцев. План здания, состав миссии, технические средства, список я составлю, и помощь в эксфильтрации. Все! Сами понимаете, не исключено, что фюрер вспомнит об недавно созданном отделе по устранению и потребует отчета. А успешное осуществление операции, добавит баллов не только мне, но и вам... — Ваня сделал внушительную паузу и добавил: ­— Можете отправить меня опять в подвалы Гестапо, но я все-таки скажу: грядут сложные времена, оберштурмбанфюрер, умение сыграть свою игру во благо Рейха может стать решающим для выживания. Настало время задуматься.

Думал, что Скорцени наотрез запретит, но тот, совершенно неожиданно для Ивана, обещал подумать.

— Вариант с предупреждением американцев выглядит предпочтительней. Хорошо, я все обдумаю и сам выйду на рейхсфюрера. Пока отдыхайте. Машину для операции вам предоставят сегодня вечером. Свою оставите здесь.

Оставшееся время Ваня провел просто. После завтрака отправился с Лемке в служебный тир, где убедился, что секретарь умеет держать оружие в руках и сам опробовал свои Кольты.

Вечером пригнали слегка подержанный «Опель Кадет», в багажнике которого, помимо канистр с бензином, совершенно неожиданно нашлась пара «Томпсонов», десяток коробчатых магазинов с ним и столько же, почему-то советских гранат Ф-1. А еще, Ивану передали комплект дипломатических документов, на имя сотрудника третьего отдела МИДа Александра Райна, а Лемке стал Гюнтером Штрассом. И немалую сумму в швейцарских франках.

Утром снова заявился Скорцени и провел короткий инструктаж по операции. Коротко упомянул по вчерашнему разговору, что все помнит и работает по теме, после чего свалил.

Ближе к вечеру Ваня стал собираться. Официальный дресс-код не требовался, поэтому он обошелся неформальным видом.

Кепка хулиганка, свитер под горло из шотландской шерсти, твидовые брюки и тонкие замшевые перчатки. Поверх накинул свободный плащ, хорошо скрывавший пистолет-пулемет.

Через два часа Ваня с секретарем уже прибыл в условленное место, где стояли три трехтонных грузовика «Мерседес» с крытыми кузовами. Кузова были плотно заставлены опломбированными армейскими ящиками.

В каждом, помимо водителя, находился сопровождающий.

Ваня выстроил личный состав, провел краткий инструктаж, проверил у всех документы, осмотрел пломбы на грузе и скомандовал:

— По машинам!

Что находится в ящиках, для него не осталось загадкой. Рейхсфюрер чувствует, что очень скоро наступит конец не только Рейху, но и ему, поэтому в спешном порядке распихивает золото партии.

Да и Скорцени в этот раз ничего не стал ничего утаивать и дал совершенно ясные указания. Доставить золото в Швейцарию, сдать с рук на руки в банк, привезти номера счета и коды. Все просто.

«Ну что же... — весело подумал Ваня. — Я совсем не против стать казначеем...»