Сокрушитель

Глава 5. Пленные генералы. Последствия

Вот так попрощавшись, я был выпущен наружу. Особо так на меня не смотрели, были хмурые взгляды, но и только, как оказалось, границы я не переходил, конечно было многое на грани, но всё же норма. Так что направился обратно к казарме. А там приказ, срочно на эшелон, через полчаса уходит к Брянску. Старшина, что мне с формой помог, поинтересовался:

— Так это ты сейчас по радио выступал?

Я вещи собирал, просто из тумбочки забрал вещмешок, специально оставил с мелочёвкой, чтобы вопросов не было, поэтому разгибаясь, закидывая его лямки на левой плечо, и разворачиваясь, кивнул. Старшина стоял в дверях, облокотившись о косяк плечом и смачно грыз большое яблоко, зелёное, но тот не морщился.

— Командиры тебя теперь гнобить будут.

— Орденоносца? — хмыкнул я. — Ну пусть попробуют.

— А если особисты насядут? Всё отдашь.

— Хрен им.

— Статью напишут.

— И на зоне выжить можно.

— Ладно, ты понял, что я хочу. Что у тебя есть?

— Понял, когда увидел, что в моём вещмешке рылись. Что, не нашёл вкусного? — ощерился я, поигрывая «Вальтером», что достал из кармана.

— Не нашёл, — подтвердил тот. — Что есть на продажу?

— У меня эшелон, — напомнил я.

— Машину дам, успеешь, — отмахнулся тот. — Идём ко мне в каптёрку.

Дальше я перечислил что у меня «при себе» есть. Старшина удивил, достал из нагрудного кармана тяжёлый золотой перстень с камешком. Правда рубин камень, настоящий, научился разбираться, не брильянт, но тоже неплохо. За перстень тот взял семь наручных часов, блок сигарет трофейных, несколько блокнотов и две ручки самописки, и как бонус пистолет «Вальтер». Торговаться с этим прожжённым старшиной было тяжело, но мы оба остались довольны, а про шмон в вещмешке предпочли оба забыть. На дежурной «полуторке» меня доставили к зданию вокзала. Едва успел представиться командиру эшелона, и забраться в теплушку, где уже хватало бойцов, но мне нашлось место, как состав двинул. На эшелоне зенитчики ехали и ещё какие-то подразделения. Я как раз с зенитчиками. Тяжёлая батарея. Катили на Брянск. А что, покидая госпиталь я получил направление в свою Сорок Вторую стрелковую дивизию. Мне это стоило свежего медового торта и двух «Парабеллумов». Хотя возможно и зря. Комдив, с которым у меня налажен контакт, переведён в командиры корпуса, благодаря мне, а точнее взятому немецкому половнику с важными документами, тот под следствие не попал, там с Павловым всех гребли, крайних искали, и не получил десять лет лагерей, как должен был. Что за новый комдив чёрт его знает, они там как перчатки меняются, может и договоримся.

Что интересно, пока ехали, парни-зенитчики обсуждали моё выступление, а они его слышали с громкоговорителя на вокзале, там целая толпа собралась. По правде говоря, те Утёсова пришли слушать, а пока собирались расходится, эшелон ждать не будет, тут и моё выступление началось, задержались и уже не смогли уйти до окончания. Шум возмущения стоял не только в нашей теплушке, но и в соседних. У многих перевернулись представления о войне с ног на голову, но всех возмущало больше всего что я трофейщик. Это противно, фи ему. Мародёром обозвали. Я только посмеивался, лежал на своей шинельке, расстеленной на нарах, и похохатывал от некоторых перлов. Только через два часа соседи узнали кто я. От командира эшелона информация разошлась, тот мои документы и направление видел. Сразу же собрались комсомольцы и начался митинг в нашей отдельной теплушке, где меня довольно настырно пытались склонить на свою сторону, указывая как жить надо. Послал всех лесом и дальше дремал, отмахиваясь от любопытных. Хотя был один интересный кадр, когда от сортира шёл, у нас заправка паровоза была, да еду раздавали, у меня своё, остановил один военврач третьего ранга. Оказалось, в эшелоне также медики ехали, на пополнение медсанбатов, что понесли потери. Тот и поинтересовался, нет ли чего у меня из медицинских препаратов, взятых трофеями? Уже по всему эшелону разошлось, что тут я еду. Начал перечислять ему по памяти, и услышав о шприцах и «пенициллине», тот забил копытом. С медиков брать плату нехорошо, но буду. Они на снабжении государством, и оно их снабжать всем должно. Если чего нет, не ко мне претензии, а к ним. «Пенициллин» те не выпускали. В общем, до начала движения эшелона успел военврач выкупить у меня одну упаковку с ампулами «пенициллина» и два стеклянных шприца. Вполне честно расплатился. Брюликом. Довольно мелким, но чистым брильянтом. Явно выковыряли из какого-то украшения. Слух пошёл и меня на следующей станции позвали в вагон где командиры и медики ехали. Он такой тут один, в основном теплушки и платформы с орудиями и техникой.

Сутки в пути, за это время я изрядно расторговался. Почти тонна ушла. Откуда у меня при себе столько трофеев, вопросы задавались, даже обыск устроили, распотрошив вещмешок, и меня раздев. Комендантский патруль для этого вызвали во время одной из стоянок. Однако ничего не нашли, включая то, что я получил в оплату. Это в основном и искали, да облом. Кстати, зенитчики у меня купил немецкую полевую кухню, у них не было, не выдали, в наличии не оказалось. Та почти пуста была, пока лежал в госпитале, подъедал, что наготовил. Ту что с ухой в основном котле. Тем более не один ел, делился с парнями из своего временного экипажа и соседями, нас в палате восемь было. Слил остатки в термосы и котелки, даже не мыл котлы, и передал батарейному старшине. Оплату за полевую кухню я уже получил. Те сразу на платформу её на руках подняли, едва успели до отправления. Там все зенитчики скидывались на эту покупку и набрали нужную сумму. Если уж совсем быть честным, по деньгам процентов двадцать набрали, остальное разным имуществом дефицитным или тоже украшениями ювелирными так и добрали. Я думал меня снимут с эшелона, не зря же в радиоэфире раздраконил желающих заполучить всё бесплатно, дразнил, такие всегда найдутся, но что-то не реагировали. Скорее всего посчитали всё шуткой или враньём. А проворят, так я уже изрядно расторговался. Для этого и делал. Жду. Меня дёрнут в Москву, и я закончу начатое. Помните те три дня до награждения, что я гулял по столице? Всего-то подарил ротному старшине компас в дорогой коже. Так я нашёл двоих из тех, что меня в тюрьме прошлой жизни держали и допрашивали, и ликвидировал их. Жаль всего двоих нашёл, но начало положено. Мне так понравилась зачистка этих тварей, что очень хочу продолжить. Раньше думал, встречу случайно, прикончу, мне они не интересны. А встретившись, понял, что ошибся, этих годов я хочу давить везде и всегда, и специально желаю их искать.

Мы прибыли в Брянск, на станции я покинул эшелон, посетив военного коменданта, и тот выдал направление, куда следует двигаться чтобы прибыть к месту службы. Хм, Полесье. Похоже здравствуй Киевский котёл. Ну да, вроде там дивизия погибнет, и дальше уже будет новая сформирована, со старым названием. Честно говоря, тут не помню, как-то не отслеживал её дальнейший боевой путь. Так что, меня посадили на другой эшелон, тот на котором я прибыл, разгружался, и уже вечером направился дальше. В этот раз меня не узнавали, хотя разгары о Главном Мародёре Советского Союза, мелькали фразы. Ну вот, известность получил, даже с кличкой, но она меня совсем даже не трогала. Мне потребовалось два дня и шесть раз сменить транспорт, свой я не использовал, чтобы добраться до места дислокации штаба дивизии. Пока в штабе меня оформляли, а туда же где и раньше числился, в разведбат, мной занялось политуправление дивизии. Радио они не слышали, моё выступление, а вот нагоняй им по линии партии за то, что упустили моё воспитание, прилетел очень горячий. Поэтому разговаривая в основном матом, старший политработник дивизии и пытался меня вернуть в официальную колею службы, а то развёл, понимаешь, махновщину. Запретили трофеи мне собирать. Ага, прям послушался. А командовал дивизией некий полковник Козырь, я его знал, пусть и не так хорошо. Тот был заместителем командира дивизии с начала войны. После головомойки у политруков, мне ещё это же предстоит пережить в части, от командования батальона, выяснил, что моя белобрысая пропала при прорыве из Смоленского котла. Кстати, узнал, как её зовут. Аня Беликова. В тему фамилия. Там почти весь медсанбат был потерян, при прорыве. На данный момент дивизия бои не вела и пополнялась маршевыми ротами в тылу.

Меня оформили, хотя зачем, я итак числился в дивизии, но прежде чем направится к месту службы, до расположения разведчиков было километров шесть, я решил посетить комдива. Заглянул в штаб, но того там не было, один из бойцов комендантского взвода шепнул по секрету где полковник. За шоколадку. Доехал на велосипеде до местной речки, где в тени ивы комдив рыбачил на поплавковую удочку, тот тоже любителем оказался. В стороне у кустарника «полуторка» с бойцами, охраняли комдива, новички, поступили на службу после того как меня отправили в госпиталь, но обо мне слышали, пустили. Подойдя, велосипед я заранее убрал, чтобы вопросов по нему не было, и обратился к Козыреву:

— Товарищ полковник, хотите генерала получить? — тут я на миг задумался, как-то двусмысленно звучит и добавил. — В обеих смыслах, в прямом и переносном.

— Ты кто такой?

— Красноармеец Ростислав Батов. Разведбат, сегодня вернулся после награждения в Москве, из госпиталя.

— Да-да, помню, читал что там пришло в политуправление дивизии. Был уже у них?

— Да, получил головомойку. Да не страшно, собака лает, ветер дует. Работа у них такая. Так что, товарищ полковник, насчёт моего предложения?

— Позабавил. Говори, что хочешь, послушаю, — не отвлекаясь от поплавка, там клевало, сказал Козырев.

— Мне нужен приказ от вас добыть ценного пленного в звании генерала, иначе покинуть расположение дивизии не смогу, это дезертирство, а мне нужно чистое личное дело. Я отправляюсь в тыл к немцам и добываю генерала. Это будет первый пленённый вражеский военачальник. Вам за него надеюсь дадут генерала. Ха, генерала за генерала. Ну а вы меня за это представите к званию Героя Советского Союза, повод-то есть.

— Любопытно. В принципе, я ничем ни рискую, но тебе-то зачем это? И про Золотую медаль можешь не говорить. Что за повод?.. Хм, краснопёрка.

Пока полковник снимал с крючка пойманную рыбёшку, бросив ту в ведро с другой пойманной добычей, я формировал мысленно ответ. Сам комдив был в нательной рубахе, босиком, форменные галифе, стул стоял, хорошо место отдыха оборудовано.

— Умный, — с уважением протянул я. — Есть повод. Беликова, военфельдшер, пропала с медсанбатом две недели назад. Пусть клятву я выполнил, вытащил её и плена, но она мне жизнь спасла, пока сам жив, я ей должен. Есть такое понятие как ответственность, я ответственен за неё и считаю, что нужно найти девушку и вернуть в дивизию. А генерала поймаю так, попутно.

— Сможешь её найти и вернуть?

— Да раз плюнуть. Если жива конечно.

— Хм, интересное предложение, но, пожалуй, нет. Откажусь. Сейчас со стороны политуправления к тебе самое пристальное внимание направлено, что случится, отвечать мне.

— Сам себе не верю, но я предлагаю вам взятку. У меня есть танк, тот самый на котором я заработал этот «Боевик». «Тридцатьчетвёрка». Он не так и далеко спрятан, полчаса и перегоню его своим ходом. Правда, танк не обслуживали после того боя, просто хранили, и снарядов всего пять, побит вражескими снарядами, но в порядке, использовать можно.

— Уговорил, — поймав очередную краснопёрку, хмыкнул полковник. — Будет тебе приказ. Сколько времени на выполнение потребуется?

— Неделя.

Вообще стоит две затребовать, отдохнул бы и порыбачил, как Анну вытащу, но прикинув что через две недели начнутся бои на Киевском направлении и котёл быстро образуется, наградные могут затеряться. Побыстрее стоит их направить в наградной отдел. Да и хватит мне недели.

— Пригони танк, будет тебе приказ.

— Есть, — козырнул я. — Разрешите идти?

— Ты ещё тут? Бегом! Жду танк.

Отбежав подальше, придерживая амуницию, достал велосипед и налегая на педали покатил прочь по тропинке вдоль берега. Вскоре тропинка закончилась, похоже её рыбаки натоптали, что из села ходят на рыбалку. В селе штаб дивизии и один из полков разместились. Что по амуниции, то у меня новая форма красноармейская, скатка шинельки, вещмешок за спиной. Ремень, на котором только фляжка. Я ещё не вернулся на службу по полной, не выдали ничего. Сапоги не плохие, тоже выдали в Москве с формой, чтобы выглядел прилично. Награды на груди, но документы на всё в хранилище. Потерять не желаю. Километра на три отъехал, тут убрал велик, разделся и прямо в исподнем прыгнул в речку, тёплая водичка, конец августа всё же, покупался с полчаса, а выжал исподнее, развесив сушится на ветках кустарника в солнечных лучах и ещё покупался минут десять. Потом оделся, достал танк, запустив движок, и подминая кустарник, выехав на окраину засеянного поля покатил рядом с деревьями к селу, а там свернул к месту рыбалки полковника. Комдив ещё на месте был, положил удочку и шёл навстречу, в том же расхристанном виде отдыхающего. Так что подкатив, люк-мехвода открыт был, и остановив танк, заглушил двигатель, выбираясь, прихватив вещмешок и скатку. Тут увидел, как полковник гладит одну из вражеских болванок, застрявших в лобовой броне, напротив стрелка-радиста.

— Досталось ему, — негромко сказал тот. — Это из немецкого танка снаряд?

— Нет, из нашего бывшего пушечного броневика выпустили, немцы его использовали, нарисовав кресты.

— «Десятка»?

— Да. Не модернизированная. Сжёг его выстрелом по топливным бакам.

— Ясно. Я сейчас соберусь и довезёшь меня до штаба. Там всё оформим.

Оказалось, довозить комдива нужно на броне, тот устроился чуть за башней, держась за неё, следом «полуторка», так и доехали до штаба, вызвав переполох. Поставив бронемашину к забору, тут плетень был, заглушил танк. Сразу начали собираться дети, они ничего подобного пока не видели. Бойцы полка тоже мелькали. Машину пока передал командиру комендантского взвода, так Козырев распорядился, поэтому закончив, прихватив вещи, проследовал в здание школы, за мной посыльного прислали. Полковник писал приказ, лично, глядя на это я негромко попросил:

— Товарищ полковник, впишите в приказ спасти из плена майора Гаврилова, командира Сорок Четвёртого полка, где я раньше служил.

— Он жив? — подняв голову, спросил тот, я в курсе что они хорошо знакомы были.

— Попал в плен в июле, в крепости. Из-за голода и обезвоживания обессиленным попал в плен, перед этим в катакомбах отстреливаясь, убил несколько солдат противника. Сейчас его выхаживают в нашем бывшем госпитале рядом с Брестом. Я найду его. Только срок на десять дней бы увеличить.

— Хорошо.

Тот вписал дополнительный приказ и как начальник штаба поставил печать и свою резолюцию, там ещё потребовалось четыре подписи, то получил на руки приказ. Плюс бумагу, что могу по нашим тылам передвигаться, иначе любой патруль остановит и будет прав. Вернутся обещал сюда. Если дивизия отбудет, то тут останется её представитель.

— Исполнять немедленно.

— Есть, — козырнул я. — Разрешите идти?

— Помощь в пересечении линии фронта нужна?

— Справлюсь, товарищ комдив.

— Действуй.

На штабной «полуторке» меня отвезли к роще и оставили, пыля та укатила обратно. Ну вот, десять дней официально на задании. Обойдя рощу, решив, что это то что нужно, устроился спать, до наступления темноты часов пять, и вскоре уснул.

Мотор «Шторьха» ровно гудя уносил меня от болотного островка прочь. Ночь ещё не закончилась, часть времени я потратил на перелёт от места дислокации дивизии до этого островка, не так и далеко от Минска. Оставив несколько единиц техники, почти десяток, что пока не нужны, подосвободив хранилище, и забрал две из семи «тридцатьчетвёрок» и один «КВ-2». Полтонны свободного места осталось. Двойной боекомплект для всех трёх машин не забыл. Чую они пригодятся. Час на острове провёл, проверил всё, разгрузил и загрузился, и вылетел в сторону Рославля. Да, где-то в его окрестностях и нужно искать Аню. Хоты бы на след встать. После этого можно и Гаврилова искать. Аня за ним присмотрит, всё же дипломированный врач. Поэтому и сделал такой крюк, показывать остров девушке я не собирался. Да и машины, что забрал, не на ходу по сути. Я же консервацию проводил, воду слил, так что нужно их приводить в порядок. Это не долго, пару часов на обе бронемашины и готово. Будет время свободное, сделаю.

За остаток ночи, а на островке я заправил самолёт, садится на косу было конечно опасно, но не в первый раз это делаю, всё отработано. Так вот, заправка полная, но успел пролететь только до Могилёва, где и совершил посадку в предрассветных сумерках. Подальше от города, а то там вроде и сейчас ловят наших окруженцев. Сел на дорогу, пусть слегка убита, но на поле хуже. Убрав самолёт, добежал до глубокого оврага, поросшего кустарником, с воздуха его приметил, сделал лёжку и поев вскоре отрубился. От оврага озеро в километре, как проснусь, прогуляюсь туда и по очереди заправлю радиаторы всех трёх танков. Помнится, там по восемьдесят литров воды нужно на каждую «тридцатьчетвёрку». С «КВ» также. Побегаю с ведром. А ведь воду ещё через марлю пропускать.

Днёвка прошла благополучно, правда ближе к обеду меня разбудила резко вспыхнувшая перестрелка не так и далеко, но также быстро та и закончилась. Наши не слышал, немецкое оружие работало. Может и наши были с трофеями, поди знай. Также быстро я снова уснул. Проснувшись, решил яичницу пожарить, давно не ел, уже вкус подзабывать стал, что и начал делать на примусе. Тот госпиталь, где я долёживал, мне не особо нравился. А в город не выпускали, и медсёстры какие-то не сговорчивые, подарков им не надо, при госпитале был парк, хотите гулять, гуляйте там. А комендачи зверствовали, если кого в самоволке ловили. Я конечно нашёл себе любовницу, из врачей, военврач третьего ранга, красотка, вдова, очень ею доволен был, жаль, что выписали, не сразу на неё вышел. Вот так пожарив на сковороде глазунью, без колбасы решил, я с удовольствием поел, собрался и побежал к озеру, там сначала накупался, убедившись, что рядом никого, и достав на берегу первый танк, подготовив вёдра и тряпицу, и начал работу. Первое ведро начал заливать, так снизу потекло, а я краник сливной не перекрыл. Сделал, и вот так за час не спеша заправил водой радиатор, проверил машину, всё приготовил, дал движку прогреться, и убрав, возился со следующей, а потом с «КВ». Как раз к темноте успел. Самолёт тоже заправил. Отошёл, подходящий луг уже был подобран, и взлетев, направился к Рославлю. Сел на дорогу, видно, что ремонт проходил, и покатил дальше на мотоцикле-одиночке. Я был в комбинезоне танкиста, чёрная пилотка, пистолет на ремне, под немецкого танкиста рядился. Тем более дивизия эта где-то тут наступала. Агенты СД как хамелеоны, в любую форму рядились если на задании, так что вызвать удивление это не должно.

В город меня пустили беспрепятственно, посчитав посыльным. Я на посту поинтересовался где комендатура и подъехал к ней. Оставив мотоцикл на подножке, козырнул офицеру, что курил на крыльце, и прошёл в здание.

— Вы к кому, рядовой? — поинтересовался фельдфебель, что сидел за столом дежурного. Видимо замещал того офицера, что курил на крыльце.

— Разведка, — предъявил я жетон СД. — Нужна информация. По агентурным сведеньям к нам в плен попало важное информационное лицо. У меня приказ найти её. Приказ выдал штандартенфюрер СС Бёме, командир айнзацгруппы «Тильзит».

— Её?

— Девушка, военный медик. Служила в Сорок Второй пехотной дивизии русских. Она где-то тут выходила из окружения. Мне нежен след.

— Мне известно о трёх лагерях, куда направляют русских фройляйн.

— Обзвоните их. Нужно выяснить где девушка.

— Её данные? — связываясь через коммутатор с нужным лагерем, спросил фельдфебель.

— Анна Беликова. Лейтенант.

Вернувшийся офицер не стал мешать, хотя внёс номер моего значка в журнал. Во втором лагере есть, числится там такая узница. Лагерь находился Бобруйске.

— Далеко, — глянув на часы, сказал я. — Сообщите, что утром прибудет сотрудник СД. Не я, другого направят. Он заберёт девушку.

— Хорошо.

Поблагодарив унтера двумя пачками солдатских сигарет, а офицера бутылкой русской водки, достав их из сумки посыльного, чем оставил тех в отличном настроении, и покинув здание комендатуры, покатил к выезду, и дальше по дороге, где вскоре снова поднялся воздух и полетел к Бобруйску. Вполне до рассвета успел. Кстати, летел в основном на малой высоте, хотя это и опасно, это давало больше шансов что меня не сразу обнаружат. Тут немного поспал, в рощице, поставив будильник, и в девять утра выехал на «кюбельвагене» в сторону лагеря. Куда ехать уточнил у поста фельджандармов, те остановили для проверки на перекрёстке дорог, но жетон сотрудника СД вполне работал, мне подробно объяснили дорогу, чтобы не заблудился. Вот так катил по дороге, слева окраина города, и размышлял. На шару проскочил в первый раз в радиоэфире. Надеюсь ещё раз позовут, но уже как поэта и певца, я потому песни и попридержал. Тут конечно другая тема, песенная, уже рассказывать ничего не дадут не по теме, но может что и выйдет, главное ярко выстрелить песнями, чтобы заинтересовать. А так доехал до ворот лагеря, предъявил жетон, золотой ключик, что открывал все ворота, и проехал на территорию, слева стоянка легковых машин, моя третьей встала, у здания администрации. Меня уже встречали. Страшим лагеря был капитан, пожилой, без руки, не знал что увечных те на службе оставляли, видимо имел большую волосатую лапу наверху, хоть сюда запихнули, но на службе. Для многих офицеров Вермахта служба смысл жизни. Тот представился, я всё также в комбезе танкиста был, также козырнул в ответ, говоря:

— Унтершарфюрер СД, Рауш. Меня направили забрать одну из ваших подопечных.

За столько жизней немецкий я отлично зашлифовал, службу их знаю, меня принимают за своего.

— Да, нам звонили. Мы можем пройти на плац, там как раз проверка моих подопечных проходит. Сбежали три, два дня назад, теперь каждый день дважды перекличка.

Капитан уже понял, что я обычный посыльный, да ещё унтер-офицер, если на звания Вермахта переводить, птица невысокого полёта, но из разведки, а СД нужно помогать, поэтому лично сопроводил меня на плац. Пока шли, я уже видел строй, тот поинтересовался:

— Я так понимаю ожидать возвращения заключённой не стоит?

— Отработанный материл утилизируют, — с видимым безразличием пожал я плечами. — Кстати, личное дело я заберу. Все документы по ней. Хм, извините герр капитан, кажется я вижу знакомое лицо, видел фото в поисковых листах по нашей службе. Разрешите проверить?

— Да, проверяйте.