Сокрушитель

Глава 16. Штрафрота. Пленный маршал

Под Брянском, немцы, накопив резервы ударили, под удар и наша армия попала. В бой кидалось всё, чтобы только остановить, чтобы подготовить в тылу крепкую оборону о которую обломают немцы зубы, а не наспех, как обычно, вот и до нас руки дошли. Тоже кинули в бой. По сути последний резерв, потому как из штаба армии формировали взвода из связистов, поваров, прачек. Да всех, кто мог держать в руках оружие. В результате я получил десять лет лагерей, по военно-полевому суду, и сейчас катил в теплушке на север, куда-то в сторону Владивостока. Фиг его знает куда везут, мне смотреть в личное дело не давали, как и в сопровождающий лист приговорённого. Самое важно, арест был вполне по делу, тут я признаю, никаких сомнений, сам виноват. Хотя, не сожалею. Там вообще, как дело было? Кинули нашу роту под немцев, под моторизованную группу, что делала фланговый обход, любят немцы окружать. Мы даже окопаться у мостка успели, который тем никогда не перейти, мост я минировал и подорвал его тоже сам. Хотелось бы сказать для красного словца, что под какой вражеской техникой, но нет, первыми ехали мотоциклисты и они остановились проверить мост на закладки, так что взорвал, остальных расстреляли снайпера, ну и дальше бой. Пожгли техники немало, и солдат набили, пройти тут не дали, так немец решил обойти. У нас потери треть состава, группа вся собрана, все четыре взвода совместно действовали, но успели перебраться на машинах к броду, тут другая часть должна стоять, но оказалось пусто, снова рыли стрелковые ячейки, тут позиции никто не готовил, и встретили врага как надо. Больше бродов не было, рвались они сюда. В общем, прорвались они через нас. Это было не трудно, полуоглохший на дне ячейки я один оставался. Накрыло миной. Ночью к своим вышел, к штабу армии, в рваной форме, оглохший на одно ухо, лёгкая контузия. Меня на осмотр к медикам, форму новую выдали. А тут ротный старшина нашей группы заявил, что я сбежал и отсиживался в тылу пока группа воевала. Мол, сам меня видел. Бред конечно, тем более старшина был пьян, и многие это понимали, за что мстить тому было, но я на злости выхватив «Парабеллум», весь магазин ему в грудь выпустил. Арестовали. Вошли в положение, после боя я не в себе был, тем более не один выжил, ещё четверо, неся раненого, до нас добрались, они подтвердили, что я, сменив убитого наводчика расчёта «ПТР», подбил три танка. На тот момент я уже арестован был. В общем, особо претензий ко мне и не было по дезертирству, явное враньё, а вот убийство командира — это убийство. Суд дал пять лет лагерей, а не десять, как должен был. Как я уже сказал, вошли в положение.

Бежать это понятно, сидеть это время я не собирался. Просто подумывал. Два года я уже в теле Глеба Руссова, а «Т-80» применил впервые. Я ещё зимой на его борта нанёс название, «Сокрушитель», и вот впервые применил его. За несколько часов до убийства старшины. Те немцы, что через нас прошли, сильно потрёпанные, битые, встали на ночёвку. Ну я приметил их, достал танк и даже в своём состоянии выпустив весь боекомплект, просто разнёс все такни и топливозаправщики. Море огня было. Те четверо, что после меня вышли к своим, раненого вынося, видели пожары и гул канонады, но кто там работал, не знают. Немцам там наступать нечем, все танки я выбил. Не так и много после боя у брода их осталось. Это пока всё, круто судьба изменилась, но соскочить с этой статьи я могу. Сбегу, это да, смогу, потом буду бить немцев. Причём ярко, подписываясь. Совокупность моих побед и снимет статью. Я надеюсь. После войны я желаю жить свободным и носить честно заработанные награды. Они у меня все в хранилища. Убрал туда перед боем и не доставал.

А тут эшелон, что шёл от Москвы, был задержан на полустанке. Там выстроили осужденных, не всех, но я в этот список попал, и сообщили, что есть шанс сменить зону на штрафное подразделение, они уже действовали, больше полугода. С Нового Года, помнится мне. Да, на военно-полевом суде мне предложили искупить кровью в штрафроте, но я отказался, не в том состоянии был, да и еле стоял. Ещё и за смерть старшины искупать кровью? Был бы кто другой, не вопрос, а за этого не буду. Так и сказал. Это сейчас отлежался, восемь дней со дня суда прошло, уже соображаю, но всё равно своего мнения не изменил. У меня планы, сбегаю и бью финнов их тылу. Не только военную, но и гражданскую инфраструктуру. Ну да, хочу снова с этим типами схлестнуться. До этого серьёзно я с ними не воевал. Пусть, когда оглох, было дело, работал по ним, но считаю, что сделал мизир. Да и было это в другой жизни. Повторить хочу, ярче и громче. Так что штрафрота для мня не вариант. Поэтому, когда из строя выходили добровольцы, а не так и много их, видимо из сомневающихся, те что раньше добро дал, уже высажены были. В общем, из трёх сотен осуждённых, те отобрали едва десять процентов, около тридцати согласились. Осмотрев строй, командир НКВД в звании капитана, взял и остальных всех в добровольцы оформил. А чего тогда предложил добровольное согласие дать, если наше мнение его не интересовало? Штрафроты я не боюсь, знаю, что это такое, проходил в одной из жизней. Тоже кстати Бардом, правда там не долго и дёрнули к комфронта, но испытал всё на своей шее.

В общем, нас на другой эшелон, прошлый дальше по этапу пошёл, и снова на передовую. Меня направили в штафроту, всё же я простой красноармеец, сколько отбивался от того чтобы звание не дали, и вот в штрафном подразделении для простых красноармейцев. Две сотни рыл, четыре взвода по пять десятков. Гоняли неделю, хоть как-то в подразделение сбить. Причём штрафрота за Калининским фронтом. Мы похоже в деблокаде Ленинграда участвовать будем. Неделю всего дали на подготовку, потом эшелон и привезли куда-то в район Великого Новгорода. Он немцами ещё занят, но войска стоят практически под стенами. Ленинград я ещё не освобождал, новый опыт. Нас содержали в лесу, под охраной. Я тут прикинул, и подумав, направился к командиру роты. Тот в палатке был, с каким-то полковником, видимо из местных. Судя по торопливо убранной бутылке, сидели что-то отмечали. Или поминали.

— Бард, твою мать! Где часовой, почему не предупредил?

— Его дежурный отозвал, а я подменил. Товарищ капитан, дело есть.

— Это кто? — кивнув на меня, спросил полковник.

— Штрафник Бард. Спецгруппа охраны тыла. Брянский фронт. Убил своего ротного старшину. Дали пять лет лагерей.

— Почему так мало? За что убил? — это уже мне. А полковник то геройский, на груди среди нескольких орденов и медаль Героя Советского Союза.

— Нашу роту на брод направили, куда рвалась моторизованная группа. Вся группа полегла, полк потрепали серьёзно, правда немцы брод прошли, много их было. Меня оглушило. Вышел к своим, старшина обвинил меня, что я в тылу прятался. Недолюбливали мы друг друга. Ну я со злости в него весь магазин пистолета и выпустил. Наповал. Когда арестован был, вышли ещё парни их нашей группы, пятеро, они подтвердили, что воевал, даже три танка подбил из противотанкового ружья. Мы там у брода почти тридцать танков уничтожили, до двух батальонов немцев. А нас было сто двадцать. Суд вошёл в положение, немного дал.

— Что ты хотел? — напомнил о сути дела капитан.

— Хочу побыстрее покинуть штрафроту. Нет, в атаки ходить я не боюсь, боюсь погибнуть глупо. Могу предложить сделку. Я ухожу в тыл к немцам, беру в плен генерала, и сдаю вам его. За это мне прощение всех грехов, и Звезду Героя.

— Был бы ты первым кто немецкого генерала взял, может быть и прошло. Двоих уже взяли, две недели назад, все газеты писали, так что иди отдыхай. Похоже завтра начнётся.

— А маршала? Вон у финнов маршал командует?

— Иди отсюда.

— Ну нет так нет, — пожал я плечами и покинул палатку.

Устроившись на лежанке, поглядывая на охрану что бдила, окружён наш полевой лагерь был плотно, все штрафники безоружны, я прикрыл глаза. А чего волноваться, завтра день всё и покажет. И ещё, знаете, я как-то смирился, воюю и воюю. Вот война закончится, и буду бить финнов. Для меня война продолжается. А если повезёт, искуплю кровью и меня направят в обычную часть, то тут останусь и может с финнами схлестнусь. Там бы в разведку попасть чтобы к ним в тыл ходить. Ох я похожу. А что? Нормальный план. Теперь главное пройти те испытания, что мне подкинули. Если завтра действительно начнётся, день будет ох как не прост. Надеюсь моя Госпожа, именуемая Удачей, меня не поведёт, а я уж постараюсь не подвести её. А теперь спать.

Однако на завтра также была тишина, то ли перенесли время атаки, то ли мне неправильно его сообщили. И только вечером, когда начало темнеть, стали выводить к позициям дивизии, что тут стояла, после ужина восемь километров топали, и выдавать оружие. После этого включили позади множество прожекторов, и мы рванули вперёд. Хм, про эту хитрость я писал в конвертах. Вроде раньше её не использовали. Можно сказать, повезло, что участвую в операции где применили такую военную хитрость. Выдали мне винтовку «Мосина», хотя среди других штрафников мелькали редкие «ППШ» и «ДП», я проверил штык, патронов выдали всего три десятка и две гранаты «РГД-33», зарядил винтовку и вот бежал по перепаханному минами и снарядами полю. Иногда попадались полуразложившиеся трупы. Не понятно, то ли наши, то ли немцы. Подбитые танки, в основном наши. Вот так приметив что под сгоревшей «тридцатьчетвёркой» работает немецкий пулемёт, похоже там окоп, расчёт хоть и не видит ничего, но ориентиры пристреляны и работает скорее по памяти, и убивает наших. Другие пулемёты немцев, дальше, у первой линии окопов, работают также. Так что добегая до танка, чуть сбоку, я кинул под него гранату.

Гранат рванула и пулемёт замолк. Укравшись за кормой танка, я заглянул под него, так и есть, окоп, на дне шевелился один немец. Надо же, жив. Пристрелив его, и используя танк как укрытие я вёл прицельный огонь то с левого борта, то с правого, выбывая пулемётчиков, их отлично было видно, а то наши залегли, больно плотный был огонь. А тут поднялись, видать было куму поднять, и бежали дальше. Я двадцать патронов расстрелял и на ходу заряжая винтовку, рванул следом. Шесть пулемётов заставил замолчать, прожектора сзади их отлично подсвечивали, и нет не мазал, просто убивал очередного пулемётчика, пулемёт ненадолго замолкал, но к оружию вставал следующий немец. Вот так по очереди и выбивал, пока пулемёты совсем не замолкли, что и позволило нашим прорваться к окопам, где уже кипела рукопашная. Тут вроде несколько штрафных рот действовало. За нами войска шли, танковая бригада, сколько они наверняка раненых на поле подавили, ужас, а нас после зачистки окопов, я там семерых застрелил из пистолета, и двоих на штык принял, погнали на следующую линию обороны. Тут у немцев она тройная. Мы вторую и третью прорвали. Честно скажу третью взяли с трудом, уже усталость, отупение, всё это навалилось, но прорвали оборону, войска сплошным потоком пошли вперёд. Потери сумасшедшие, но кто нашего брата штрафника считает? Задачу выполнили и ладно, а то что едва десять процентов в живых осталось, да наплевать. Как я выжил, сам не понимаю. Хотя понимаю, госпожа Удача от меня не отвернулась. Форма просто в лоскутки, шесть касательных ранений, оскалами, но всё лёгкое, я часть перевязал уже, больше сотни немцев уничтожил, а когда сидел в отупении после боя, весь выложился, и смотрел как мимо идут танки и стрелковые подразделения, оружие у нас отобрали, в одну группу собрали, то подумал, что второй раз мне такой бой не пережить, надо валить, и сейчас самое время. Вот и поработаю у финнов. Сначала отлежусь, а потом поработаю. Я пытался встать, но меня тут вдруг повело, видимо от усталости и кровопотери, и вырубило. Блин, как не вовремя.

Оказалось, вполне вовремя. Очнулся я в медсанбате той дивизии, через позиции которой атаковали. Я ещё в палатке ротного с её комдивом общался. Сама дивизия в наступлении не участвовала, её части были так потрёпаны в обороне, что отвели на отдых и пополнение. Оказалось, пока меня перевязывали, раны обрабатывали, и я в себя приходил, наступил световой день. Сейчас был полдень. К этому моменту поработал суд, и с части выживших штрафников были снята судимости. Они искупили кровью. А так комфронта распорядился, место прорыва обороны очень сложное, но немцы и не ждали, что мы начнём именно там. Причём не стоит думать плохо об армейцах, пока мы первую линию обороны брали, по второй и третьей работали пушки и гаубицы. Там их по сто штук на километр было. Потери у штрафных частей ожидались большими, поэтому штрафники первой категории искупят свою вину, в случае ранений. Второй нет. Второй это где осуждены на десять лет и более, так что я в первой. Да, с меня сняли судимость, искупил. А так как бывшие штрафники считай снова возвращаются в армейские части, то нами пополнили эту саму дивизию. Это была Триста Восемьдесят Первая дивизия под командованием полковника Маслова. Из моего взвода выжило семеро. Один без ран, ну это и понятно, его в воронке перед первой линией нашли, так что тут даже не думали, дальше будет в штрафной роте воевать. Остальные ранены, но только половина по первой категории, включая меня. Все трое шли на пополнение дивизии. Возвращали звания, у кого были, награды. Тоже у кого были. В общем около пятидесяти штрафников искупили и пополнили состав дивизии. Около сотни искупили, но в госпитали отправлены, слишком тяжёлые раны.

Три дня мне дали поваляться в медсанбате, раны заживали, только у трёх повязки были, другие так, обработали и всё, давая «дышать». В общем, выписали меня, выдали форму, не новую, но мой размер, у кладовщика глаз-алмаз. Дальше в штаб, получать документы. Выдали новую красноармейскую книжицу, и зачислили в состав Четыреста Тридцать Четвёртой отдельной разведывательной роты. Когда я добрался до места дислокации, это недалеко от штаба, десять минут пешком, командира роты не было, старшина выдал оружие, «СВТ», нашлась по моей просьбе, подсумки, нож, ну и всё остальное, меня нашёл комсорг роты. Спросил, лишали ли меня комсомольского билета? На что я его предъявил. У меня только красноармейскую книжицу забрали, когда арестовали, всё остальное храню в хранилище, и не собираюсь выдавать кому-либо. Комсорг обрадовался, внёс меня в списки, кстати, у меня долг по выплатам, закрыл их, и на этом вызвали к комроты, он как раз на месте был. Тот выяснял кто я по специальности, назвался снайпером и следопытом. Тот обрадовался, таких спецов у него не было, выбыли. Вообще численность роты едва из пятьдесят бойцов и командиров состояла. Сам комроты был молодым парнем, блондин лет двадцати пяти, старлей с орденом «Красной Звезды» и медалью «За Отвагу». В общем, ни в один из взводов я не вошёл, подчиняюсь лично комроты. Снайпер и следопыт. Пришлось менять оружие, хорошо её номер не внесли в красноармейскую книжицу. «СВТ» в снайперском исполнении не было, но нашлось три винтовки «Мосина» с прицелами. Выбрал одну, самую лучшую. Отстрелял все три и выбрал. Также мне выдали личное оружие, револьвер «Наган». Оказалось, полагается снайперу иметь дополнительное оружие. Дальше дивизия пополнялась, как и наша рота, я осваивался в новом для меня подразделении, так время и шло. Дивизии дали две недели, после чего направили на фронт. Новгород уже взяли, идут дальше. Ещё немного и пробьём коридор в Ленинград. А поговорить с комдивом удалось. Его заинтересовало моё предложение.

Махая рукой из окна поезда, я с остальными демобилизованными солдатами и офицерами Советской Армии отправился домой, в Союз. Война закончилась Двадцать Шестого Апреля Тысяча Девятьсот Сорок Пятого года, наши взяли Берлин. Союзники и рядом не стояли, им километров сто оставалось. Хотя немцы им чуть ли не красные ковровые дорожки стелили, лишь бы те успели. Гитлер отравился, всё как обычно. Из необычного, союзники предложили разделить Берлин и Германию на зоны оккупации, но наши их вежливо послали, на что те обиделись. Только грозить им нечем, бомб ядерных как нет, так и не было, тут и наша разведка постаралась и японская. Работали на территории США, уничтожая учёных, похищая их, взрывая заводы. В общем, срывали всё. В сорок втором, в начале зимы, наши вдруг замирились с Японией. А вот так, являясь союзником Германии, Япония стала и нашим союзником. К ним пошло железо, бензин и разное топливо, в чём те остро нуждались, к нам оружие, самолёты, автомобили и танки, а то ленд-лиз почти прекратился, а тут свежие поставки. Особенно наши лётчики полюбили истребители «Зеро», их в первой поставке около трёхсот было, пушечные, и связь в машинах отличная. То есть товарные отношения быстро сделали Союз и Японию крепкими союзниками. Никогда такого не было, поэтому я за этим наблюдал с интересом. Похоже сотрудничество началось куда раньше. Например, базу Перл-Харбор японцы захватили раньше, именно захватили, а не атаковали с воздуха, там был также высажен десант, смогли поднять утопленные там корабли и ввести их в строй. Например, Союзу за символическую сумму продали линкор, бывший ранее «Оклахома», авианосец «Хорнет», второй, «Энтерпрайз», к сожалению, восстановлению не подлаживал и был разобран на металлолом. На авианосце собраны все уцелевшие палубные самолёты американцев. Также были проданы лёгкие крейсера, бывшие «Хелена» и «Гонолулу», шесть эсминцев и минный тральщик. Эти продажи вызвали ярость в США, но как раз на тот момент были подписаны союзнические документы с Японией и предъявить нам что-то было сложно. Мы отбивали все дипломатические нападки. Корабли вошли в состав Тихоокеанского флота и вполне уверенно осваивались экипажами. А войска для десанта японцами взяты те, что стояли у наших границ. Да и вообще, они после захвата Гавайев неплохо так земель захватили.

Попыток высадится в США не было, но авиаудары с авианосцев их территории терпели постоянно. Били аэродромы, порты разные, производства, и всё маломальско ценное. Там три рейдерские группы работали, в каждой по два авианосца. У Панамского канала посменно дежурили подводные лодки, чтобы предотвратить, если кто вдруг решит сюда провести что боевое. Перемирие Япония и США подписали тридцатого июня тысяча девятьсот сорок пятого года, на этом Вторая Мировая война и закончилась. А вообще дилемма получалась. Япония союзница Германии, но и нам, что с ней воюет. Также нам союзники США, но с ними воюет Япония, наш союзник. В наших союзнических документах, что были подписаны с Японией, ясно указано, в войны друг друга мы не лезем, но помогаем материально и вооружением. Вон, наши танки «ИС-2» пошли в Японию, пусть небольшими партиями, около сотни, так американцы, встретившись с ними на берегах Панамского канала, что всё же захотела захватить Япония, как-то резко забеспокоились и начали слать нам ноты протеста, что мы снабжаем их противника. Ага, а то что они Германию снабжали, это значит можно? У нас вполне себе доказательства были. Япония Советскому Союзу, между прочим, здорово помогает поставками. Особенно с авиацией. Сейчас после войны в основном автомобили идут, тут торговые отношения рвать никто и не думал. Я сам как начальник оперативного отдела имел персональный вездеходный автомобиль японской постройки, модели «Тупе-95», которые бойцы ласково называли «Мордатенький». Такие легковые авто для командного состава японцы несколько тысяч уже поставили. Леворульные. В основном поставляли их четырёхдверными, но у меня была двухдверная машина. Мне кажется те все силы отправили на авиазаводы и резко усилили выпуск многих своих машин, что были встречены нашими лётчиками более чем положительно. Небо мы окончательно завоевали к зиме сорок второго. Так что этот союзник стал нам очень надёжным, по сравнению с остальными. Панамский канал те к сожалению, не захватили, но смогли его уничтожить так, что потребуется немало времени на восстановление. А перед падением Германии, Япония разорвала с ними союзнические соглашения, но в коалицию против Германии не вошла. Просто подстраховка, чтобы врагами их не объявили. Да и мы не дадим.

Ладно, что это я всё про Японию и про Японию? Помогла нам, это так, спасибо, теперь по мне и о самой войне. Закончил я войну подполковником, дважды Героем Советского Союза. Да как-то всё после штрафроты началось, решил, что хватит мне с пустыми петлицами ходить. Полковник Маслов, мой комдив, подумал и дал добро на выполнение моего плана. В случае неудачи он мало что терял. Я выкрал маршала Маннергейма, из постели вытащил, и перевёз в расположение нашей дивизии. Дальше уже комдив работал на репутацию. Тот обещание выполнил, звание младшего лейтенанта мне, и медаль Героя Советского Союза с вручением ордена «Ленина». Три недели я на маршала потратил, на сам деле пару дней, но остальное время работал по тылам финских войск, «Шилкой», станцией артиллерийской разведки и гаубицей. Танк редко использовал, три выстрела за всё время. А целей для него достойных не было. Тут нет «Тигров». После этого рейда и пленения маршала, что вызвало у финнов большое возмущение и те сильно пали духом, маршал был флагом, за которым они шли, мне пришлось продолжить службу в разведроте не привлекая внимания. А не было в конвертах, что я в Кремль отправил, ничего по пленению маршала. А должно было быть, значит что-то не так пошло. Награждали меня в Кремле, опрашивали там же, потом на Лубянке, всю историю моей жизни под микроскопом присмотрели. Вопросы по прошлому конечно были, почему от семьи отказался, данные свои поменял, и остальное, но всё же через две недели отпустили в дивизию. Служил, стал командиром роты к концу сорок второго, старлем. К концу весны сорок третьего неожиданно стал танкистом, получив вторую Золотую Звезду Героя. А я на трофейном «Тигре» подбил пятьдесят шесть танков, с наспех собранным экипажем. Прорыв был на участке нашей дивизии. Тут или встать насмерть, или хана нашему медсанбату и тылам. Из капитанов, начальника оперативного отдела дивизии, всё той же, прыгнул в майоры, заместители командира танкового полка. А через месяц и полк принял. Полгода им командовал, Минск брал, пока генерал-лейтенант Маслов, что к тому времени принял армию под командование, не выдернул меня в свой оперативный штаб. Это было легко, мой полк входил в состав его армии. Этот оперативный штаб, наладив его работу до высокого уровня, я и возглавлял до конца войны. Знаете, бегать с оружием и мочить плохих парней, конечно здорово, но там в штабе я себя чувствовал на своём месте. Так мне подполковника дали, несколько наград, что я честно заработал. Однако пристальное внимание к себе так до конца войны и замечал. Ни дёрнутся.

Чёртов Маннергейм, это всё он. Вон, финны год после его пленения продержались и подписали капитуляцию. Полную. Наши морской и воздушные десанты высадили в Хельсинки, как же не подписать было? Оккупационные войска были введены в Финляндию и в их городах были открыты наши комендатуры. Начались следственные мероприятия по военным преступлениям финнов во время войны. Там столько вскрылось… Наши им ещё и Зимнюю припомнили. Они прогревшая сторона, никто их союзниками в войне с Германией не делал. Хотя Англия надавила, но её послали. А потом не простили, что те поставки военные, за которые честно заплачено золотом, начали останавливать. Также и с Румынией было. Кстати, Маннергейма расстреляли как военного преступника, ещё в конце сорок четвёртого. Это вызвало массовые волнения у финнов, которые были жёстко подавлены нашими войсками. Много жертв было. Не знаю испугался ли Сталин моих угроз в письмах, но из списка на ликвидацию я его вычеркнул. Тот честно выполнил соглашение, Румыния и Финляндия были проигравшей стороной. Ещё стоит коснутся «Леопарда», моей станции артиллерийской разведки. В общем, ещё работая в тылу Сто Семьдесят Второй стрелковой дивизии, у Брянска, когда немцев бил, я понял, что эта станция у меня лишний груз, а когда по Финляндии гулял, прежде чем маршала выкрасть, поработал ею, догадка перешла в уверенность. Тут целая команда нужна. В общем, сдал я станцию. Сталину и отдал. А как после награждения первой Звездой и допросов отпустили, через неделю получили те письмо, примчались по координатам, а та стоит в роще под Москвой, накрытая маскировочной сетью. Внутри все бумаги по ней, инструкции. Разберутся. Машину погрузили на трейлер, своим ходом из рощи гнали, разобрались с управлением, я наблюдал со стороны, и увезли, станцию я больше не видел, и не слышал о ней, видимо разобрали и изучают. Наверняка после этого будет прорыв в радиоэлектронике и технике. Не знаю, к концу войны что-то прорыва не заметил.

Место освободилось, пусть тринадцать тонн, я подумал и решил какой местной техникой занять. А что, у меня и так в хранилище только современная, но отдавать я её не желаю, поэтому подумав, за всё время войны постепенно занял свободное место. Действительно нужная техника, три единицы. А были, поплавковые самолёт «Хейнкель-114» с запасным мотором, потом истребитель «И-153», тут тоже запасной мотор имелся, ну и «Додж». Новенький, случайно достался. Тактические знаки британской армии. Красить и сушить пришлось. Остальное свободное место заняло топливо для вышеперечисленной техники. С бипланом вообще интересная история, мой танковый полк вначале зимы сорок третьего наступал Белоруссии, Минск освобождал, и вот на немецком стационарном аэродроме и нашли этот пушечный самолёт. В ангаре стоял. Оказалось, он принадлежал начальнику аэродрома, сам собрал из трёх машин, подчинённые увлечения офицера не понимали, две пушки на борту, машина облётана и в полном порядке, хоть сейчас в бой, но тот так бежал, что всё бросил. Мы внезапно у Минска оказались, вот в ста километрах были, а тут раз, врываемся на окраину и сходу захватываем город, когда нас не ждут. Мой отдельный танковый полк впереди шёл. Я и прибрал истребитель. В остальном по мелочёвке прибирал, коллекционное что. Вот сейчас на поезде еду, а свободного всего три кило. А вообще наша армия войну в Пруссии закончила, мы Щецин брали. Тут он Польше не отошёл. С какой это радости? Да и наши земли не отдавали в Белоруссии и Украине, наоборот ещё прирезали. Да и с бандитами из националистов жёстко решали, в основном их ждал расстрел. Ну или пожизненное. Работать на благо нашего государства, пока не сдохнут. Потому в плен они не сдавались, бои в лесах на в западных областях и сейчас идут вполне активные. Они в Польшу перебежать, но и там наши встречают. Там целые дивизии против них действуют, отряды НКВД и милиции. А прошение выйти в отставку мне удовлетворили только в июле. Думали война с Англией и США будет. А Англия-то золото не возвращала за сорванные поставки, уже готовились, но тут раз, и вернула, жаль без процентов, так что постепенно войска распускали, дивизии расформировывали, но крепкий кулак на границах с союзными зонами оккупации, держали. Маслов, как и обещал, в первой волне в отставку отправил. Ну вот и всё, доберусь до Москвы, и я гражданский. Всё, как и планировал, офицер, наград, места на груди не хватает, и не военный инвалид, слегка подрало шкуру, но на долголетие это не влияет.

Сегодня было двадцать второго июля, когда я покинул расположение штаба армии, всё, еду домой, устроившись в поезде. Вещи на багажной полке, чемодан и вещмешок, сам устроился на нижней полке, у нас в купе одни офицеры, простых солдат в теплушках везли, и вот так поезд шёл на Варшаву, а там через Белоруссию, Минск на Москву. Не через Украину, там железная дорога плотно военными перевозками занята. Варшаву проскочили, а вот недалеко от нашей новой границы, на линии Люблина-Ломжа, поезд был обстрелян из леса. Вроде даже убитые были. Ничего, на станции сообщили, направят группу на поиск и ликвидацию. Какие наглые бандиты. Двое погибли, двенадцать ранены, три пулемёта работало. Это ещё небольшие потери. Жаль парней, война закончилась, домой ехали, пишите письма. Уверен поляки работают, им после того как не дали войти в Альянс против Германии, чтобы поучаствовать на шару в победе, и что-то с этого поиметь, отказали, сильно на нас разозлились. Советский Союз категорически против, не смотря на привычное давление США и Англии. Теперь имеем мятежную Польшу. Я подумывал развеяться и поработать против них, но отказался, сейчас сюда столько войск нагнали, что мне же от них и прилетит. Как война закончилась, освободилось масса войск, и вольготно чувствовавшие себя бандиты, до которых ранее руки не доходили, резко забегали, как запахло жареным. Только уничтоженными числятся с момента окончания войны, больше ста тысяч лестных бандитов, в плен взяли около двадцати тысяч, и чистка этих территорий, включая Польши, только началась.