Сокрушитель

Глава 24. Пленные генералы. Награды и последствия

Так вот, я на третью ночь у немцев танков увёл неплохо, стоянка их хранения временная, перенесу в другое, тоже на болота, на островки, а пока полетел днём в сторону Умани. Дождался четвёртой ночи, шестерых немцев пришлось языками брать, чтобы выяснить где генерала мне найти. Да любого. Получилось. Так что и целый портфель разных бумаг, и двое этих. Выпили те хорошо, но я бы не сказал, что они серьёзно пьяны. Вырубил и вот вёз. Видимо один из генералов приходил себя. Пусть те связны, но кляпы я не использовал. Не хотелось бы чтобы генералы знали, как их через линию фронта перевезли, а очнувшись, генерал разберётся. Хотя нет, обернувшись, понял, что эсэсовец приходит в себя. Тут где-то наша дивизия, так что найдя дорогу, а она выделялась двумя накатанными колеями, блестела при свете луны, до рассвета был час, и вот совершил посадку. Дальше выволок наружу генералов, самолёт убрал, достал «Мерседес», «Хорьх» — это мне, уложил пленных на заднее сиденье, эсэсовец уже понял, что произошло, ругался, сам шёл, и вот повёз их дальше. Вскоре был пост, к счастью, наши, Шестнадцатая танковая, её пушечный полк. Взял грузовик с охраной и доехал до штаба дивизии. Тот опять поменял местоположение. Всё же бои идут, то наступаем, то отступаем. Уже рассвело, но комдива подняли. Да и весь штаб. Ох как тот засуетился, начал звонить в штаб фронта. В это время штабные изучили документы, что я с генералами добыл, всё же те бились с Одиннадцатой танковой дивизией Вермахта, скопировали всё что им нужно. Генералов опрашивали, нехотя те отвечали. И вот мы с полковником Мындро, с комиссаром, оставив дивизию на начштаба, выехали в штаб фронта. В штаб корпуса даже и не подумали, хотя должны были. А были причины, мне уже их тут объяснили.

Комдив Одиннадцатой, полковник Кузьмин, после того нашего разговора, рванул в штаб корпуса, и смог повлиять через комкора, меня официально перевели служить из Шестнадцатой танковой дивизии РККА в Одиннадцатую танковую. Мындро, когда пришло извещение по линии штабов, о переводе, взбесился, и рванул в штаб корпуса. Это как раз после второй и последней передачи техники было, но ничего сделать не смог. Перевести обратно не получалось, начальник штаба корпуса разозлись, мол, сами решайте где лейтенант Кравцов служить будет, а переводить мы его больше не будем. Мындро настырный, смог оформить командировку и теперь я числюсь в Одиннадцатой, но служу и воюю в Шестнадцатой танковой как командировочный. Весело, да? Вот и я только в недоумении головой покачал. На что Кузьмин рассчитывает? Я из принципа с ним работать не буду, не уговорит. Что он за человек тот показал, работать и служить с ним не желаю. Полковник Мындро серьёзно так на штабных корпуса обиделся, поэтому те в пролёте. Им даже не сообщили, что взяты в плен два военачальника противника. Если и поставят в известность, то поздно, мы уже в штабе фронта будем. В колоне было шесть машин. «Мерседес» генеральский, «эмка» штабная, потом броневик пушечный, зенитка, одна из тех что я передал, и два грузовика с бойцами, для охраны. Три часа, и мы добрались до штаба фронта. Там нас уже ждали, ох как нас уже ждали. Быстро поработали с генералами и документами, и срочно в Москву, самолёт уже ждёт. Генштаб затребовал доставку пленных и документов. Ну и нас с ними. Командующий фронтом подписал наградной лист на меня, на Героя, как комдив его представил, тот старался держать слово. Меня уже опросили, так что летим в Москву, где и были ближе к полудню, в четыре часа дня.

Трое суток в Москве, прошло награждение, общение с корреспондентами, фотосессия с пленными генералами и комдивом Шестнадцатой танковой, у меня в петлицах кубари старшего лейтенанта, медаль Золотя Звезда Героя Советского Союза на груди, с орденом «Ленина». Наградили без особых вопросов. Мындро честно свои генеральские звёзды получил. Да, стал генерал-майором автобронетанковых войск. Комиссару и генералу также дали Героев, но тут просто на радостях.

В данный момент транспортный самолёт вёз нас в сторону Юга, я сидел на мешках с корреспонденцией, тут мягче чем на лавках, и размышлял. Всё отлично пока. Вообще, такие пленения генералов, для получения высший награды, у меня не в первый раз, отработано, так зачем изобретать колесо, если во всех жизнях эта схема работает? А у Героя Советского Союза слишком много плюсов, чтобы отказываться от медали. Засветился, да, но мне это было нужно. Да, в прошлой жизни я подставился, взяв Маннергейма и привлёк к себе немалое внимание, но тут совсем другое дело. Вот так прикинув всё, я покосился на командира, в самолёте из пассажиров только мы трое, да охранник груза, на котором я сижу. Оба генералы, а комиссар тоже повышение получил в чине, бригадный комиссар, и теперь соотнесенно равняется генерал-майору. Оба дремали на лавках, форма новая, успели заказать и получить, ну и пересев на лавку, генерал глаза открыл, стал говорить на ухо комдиву, тот оставался в прежней должности:

— Товарищ генерал, есть предложение. Мне нужен отпуск, десять дней. Официально я получать его не могу, но можно оформить как срочную командировку. За это дам тридцать танков «Т-двадцать восемь». Двадцать с «трёхдюймовками», десять с пушками «Л-10», экранированные. Танки не на ходу, на консервации. С базы хранения.

— Сорок, — сразу отреагировал генерал. — Пополам и тех, и других.

Торговаться я его научил, быстро реагирует, и знает свой интерес. Повезло мне с комдивом, а впервые познакомились не так и хорошо. Ладно, сейчас не об этом.

— Ни вам ни мне. Пятнадцать дней и отдаю всё что есть на той базе хранения, шестьдесят четыре танка. Точно сам не знаю, но мне назвали эту цифру.

— И десять зениток на автомашинах.

— Хорошо.

— Договорились, — кивнул комдив, и мы пожали друг другу руки, скрепляя договор. — Я тогда все оставшиеся машины Сто Сорок Девятого танкового полка отдам в Тридцать второй, и вооружу его «двадцать восьмерыми». Сколько нужно времени чтобы доставить технику?

— Шесть дней по десять штук.

— Хорошо.

На этом всё, снова все дремать начали, включая меня, так и возвращались в дивизию. Сегодня было двадцать восьмое июля, а загрузка смены кода на семнадцати процентах. Я стал замечать, что когда пью красное вино, загрузка идёт быстрее, четыре процента за четыре дня. Пока эксперимент ещё продолжается. Может приостановить и изучить хотя бы первый уровень медицинской базы? Как слепой ведь тыкаюсь. Ночью во сне учу, днём продолжается изменение генома… Нет, сильно не рекомендуется. Ладно, ждём и пьём вино.

Я только начал подрёмывать, как встрепенулся. А зачем мне лететь на Юг, время терять, если уже сейчас можно двинуть на север к той самой базе резерва? Она около Могилёва… Точнее между Минском и Могилёвым, ближе к Минску, и уже больше двух недель под немцами. Пока они танки не начали вывозить, стоит их прибрать к рукам. Правда, сколько живу, но что немцы с этими «двадцать восьмыми» делали, так и не знаю. Скорее всего на металл отправили, на переплавку, и клепали свои танки. В боях они не участвовали, мне об этом не известно. Сев на мешках, я прикинул всё за и против, кивнул сам себе, и сообщив генералу что на Юг мне можно и не лететь, не хочу время терять, командировочное оформлю задним числом, когда буду передавать первые трёхбашенные машины, а сейчас бы я покинул самолёт. Генерал Мындро, на это только кивнул, тот был не против, и с интересом наблюдал что будет дальше. Ещё и комиссара локтем толкнул, приглашая присоединится. А я сходил к пилотам в кабину, самолёт был классическим «Дугласом», судя по надписям на английским, оригинал, а не советская копия. Парашют штурмана мне стоил три пистолета «Парабеллум». Штурман мне помог ремни застегнуть, и открыл дверь, отправив в полёт. К счастью, без напутственного пинка. Кстати, от штурмана я же и узнал где мы летим. Рейс на Харьков был, мы просто случайные попутные пассажиры, дальше уже сами или воздухом, или поездом. Летели по прямой и сейчас Калуга по правому борту, километрах в сорока уходила за хвост. Не так и далеко улетели, как я и думал. Мне же ближе будет. А парашют я купил, как они списывать будут подотчётное имущество, а это, между прочим, серьёзный косяк, не знаю, но видимо ходы знают, на обмен пошли легко, командир борта дал добро. Так что самолёт гудя моторами удалялся вдаль, километрах на двух летит, а я, зависнув под стропами, не спеша опускался… А кстати, что там внизу? Ага, поля, уже хорошо.

Недалеко дорога была, на ней машина остановилась, обычная на вид «полуторка» с открытым кузовом. Из кузова и кабины люди появлялись, наблюдая за моей посадкой. Земля мягко ткнулась в ноги, я спружинил, и стал наматывать стропы и купол, убирая в парашютную сумку. А вот народ в количестве шести человек, по посадке гречки бежали ко мне, там страшим милиционер был. Сунул купол в сумку и убрал ремешок фуражки подбородком, снимая головной убор. А без ремешка я бы фуражку потерял. Вот и стал сматывать ремешок, подводя к его к идеалу. Надел фуражку как раз, когда местные подбежали ко мне. Милиционер уже видел, что прыгун в своей форме, да и внешне опознал, меня по всем газетам засветили, но всё же потребовал документы, изучая награды на груди.

— Почему самолёт покинули?

— Летел в Харьков, а мне на Смоленск надо.

— Это как? — вытаращил тот глаза.

— Самолёты перепутал.

Тот лишь хмыкнул, и предложил подвести, но я сказал, что мне нужно в другую сторону. Совместно вышел с ними на дорогу, и как грузовик укатил, достал «Шторьх» и вскоре уже летал в нужную сторону. У наших авиация выбита, немцы надеюсь не тронут, поэтому шанс добраться днём был. Если так прикинуть, буду на месте часов в семь вечера. Время на дозаправку я учёл.

— Товарищ капитан, к комфортна, срочно, — заглянул ко мне в кабинет, боец-посыльный.

Я сидел за столом, боком к нему, положив на столешницу ноги, поглядывая на дождливую погоду снаружи, капли дождя так и стекали по стеклу, но тут поставил стакан с чаем на стол и ответил, вставая:

— Сейчас буду.

Боец закрыл дверь, я быстро допил чай, а то остынет, поправил форму и скорым шагом покинул кабинет. Да, вот такая у меня карьера, капитан, личный порученец командующего фронтом, генерала Тюленева. Конец сентября, у меня сегодня праздник, всё, я эталонный хомо сапиенс по рейтингу портальщиков. Закончилась загрузка сегодня утром. Как проснулся узнал. Подожду сутки и начну учить первый уровень базы по медицине. Это очень хорошая новость, что я обдумывал, попивая чаю, а не вина как обычно. Кстати, действительно здорово ускоряет работу сети. Раньше запланированного закончила работу. А теперь по тому что происходит по фронтам, и как я на этой должности оказался. Помните те шестьдесят «Т-28» с базы хранения? Пришлось за них с немцами побороться, но комдиву Шестнадцатой танковой за шесть ночей я их передал. Принимали у меня техники их рембата, им ведь вводить танки в строй, они не на ходу. На той базе пришлось склады распотрошить по их заказу. Много что требовалось из дефицитных деталей, что там хранились на стеллажах. Вот рембат и вводил технику в строй, сразу передавая в боевые подразделения. Третий танковой полк Мындро вывел в тыл и перевооружил. Едва танкистов хватило для экипажей. Передавал именно ночью, сразу улетая обратно, успевая долетать, и сразу спать устраивался на днёвку. Генерал тоже не обманул, дал командировку с приказом на добычу припасов. За мясом, если проще. Приказ можно и не выполнять, но на пятнадцать суток я свободен. Что по тем танкам с базы хранения, вывез я все за одну ночь, километров на тридцать, но немцы наткнулись на стоянку, когда осталось едва двадцать машин. Явно кто-то сдал из местных. Вот и постреляли. Хорошо отбился, пришлось танки в другом месте прятать. Это не главное, за пятнадцать дней, в сутки тратя на сон по три-четыре часа, я разграбил тыловые склады хранения трофейной техники если не в половину, то близко. Сначала я сутки потратил на облёт болот, искал где спрячу технику, подобрал пять мест, три в болотах на островах, и два в густых лесах, с местами для посадки «Шторьха». И дальше пошёл разврат с ограблениями. В общем, сделал. Хотелось бы больше, но немцы активно противодействовали, устраивали засады у складов и пунктов, где я ещё не был, минировали технику. В общем, подловили бы, вовремя закончилось выделенное время. Заполнил хранилище до максимума, начал искать дивизию, а там хоп, те в окружении находится. Два дня уже как. Почти весь Южный фронт. Уманский котёл, на десять дней позже как должно быть, но был.

Нашёл своих, дивизия была чуть побита, но в принципе боевой дух не пал, остро не хватало снарядов и топлива, отдал что было, плюс пять «тридцатьчетвёрок» и два «КВ-1», как они здорово помогли при прорыве из окружения. Наша дивизия два дня держала коридор, пока ближайшие чести выходили из котла и строили новую линию фронта. А меня комдив Шестнадцатой отправил в штаб фронта. Оказалось, там заинтересовались мной, собрали информацию и приказным порядком, из Одиннадцатой танковой дивизии РККА, перевели служить в штаб Южного фронта. Уже восемь дней как, но найти не могли, я в командировке был и не оставил средств связи. Тюленев встретил сам, поругал за пропажу, но так, для порядка, ну и выяснив, что часть его армий из котла вышли, до него это ещё не дошло, связь плохая, заинтересовался. Так что я метнулся к немцам, топлива добыть, его остро не хватало, передал нашим в бочках, ящики со снарядами, и тут прорвались армии. Практически все части фронта вышли. Так что новая линия обороны была построена, остановили немцев и румын. А чтобы задержать и отвлечь немцев на время, предложил организовать атаку танковой ротой «КВ», штаб группы армий «Юг», и готов лично выполнить приказ, по сути уничтожить вражеский штаб уровня фронта. Я подобрал семь экипажей для «КВ», три «двойки» и четыре «единицы», нас ночью транспортным самолётом перекинули во вражеский тыл, где у немцев штаб группы армий «Юг», было известно от свежевзятых пленных. Я там без свидетелей достал танки, танкисты заняли машины, и мы, проехав десять километров, ворвались в крупное село, уничтожая всё что видели, «Атака Бессмертных», как её описали в газетах. С нами военный корреспондент был, он в моём танке стрелком-радистом сидел. Вот он всё и описал, даже фотосъёмку вёл. Утром же атаковали, когда все просыпаются.

Сам я на «двойке» был. Бой был серьёзный, у немцев там хватило и зенитных орудий, и моторизованных подразделений, но действуя парами, прикрывая друг друга, уже повоевавшие на таких машинах танкисты, давили множество автомобилей на улочках, расстреливали дома, скопления солдат и офицеров противника, в основном снаряды осколочные были, работали от и до. Топлива полные баки, полуторные боеукладки. Атаковали село с одной стороны, выдавливая на другую, а там три «двойки», где я командовал. Одних генералов убитых было с десяток, среди них и командующий Рундштедт был, живыми троих взяли. Два танка прорвались, остальные остались там в селе, так мы развернулись и на повторную зачистку. Так генералов и взяли, укатив подальше. Танки приказал сжечь, тут так надо, чтобы немцы и наши особо не рыли откуда взялись и куда пропали. На самолёте нас эвакуировали, рация была, сигнал ждали. Это была вторая Звезда Героя, за этот рейд. Капитана дали. Да там всем, кто участвовал, дали Героев, некоторым посмертно. Видел, как два «КВ» горели, но никто их не покинул. Один даже в огне бил пушкой. Заслужили парни. Корреспондент тоже награду получил. На этом всё. Тюленев сделал меня своим порученцем, и спросил, как я могу помочь фронту? Ответил — техникой. В общем, составил список, и интенданты указывали что требовалась срочно, так что я редко бывал в штабе, в основном летал, доставляя нужное, а уже интенданты поставляли в части. Так что и Одиннадцатой танковой новейшие танки достались. Рота «КВ» точно, и около тридцати «тридцатьчетвёрок», я только своей Шестнадцатой танковой в тихую подкинул сорок «Т-26ых». А так в основном «БТ» и «Т-26» в дивизии шли, я их тоже брал на немецких сборных складах. Новейшими бронемашинами танковые бригады начали пополнять. Две до штата было сформировано и тяжёлый танковый полк. Три дня назад, всё что было запасено, фронту действительно это всё необходимо, армейские полевые кухни, автомобили, четыре сотни штук, пушки, гаубицы, миномёты, танки, даже самолёты, всё передал. Второй день отдыхаю. Остался мой личный НЗ на островке у Минска, и всё.

Теперь по обстановке по фронтам. Без изменений кроме Южного. Недавно захлопнулся Киевский котёл. Пусть на десять дней позже, но всё же. Надеюсь родители Андрея отбыли в тыл, я несколько раз в письмах об этом просил. Что по Южному фронту, то передовая стоит на линии Одесса-Первомайск-Черкассы. Да, только тут смогли остановить противника. Немцы к окраинам Одессы вышли, но там бои идут. До Крыма им сейчас далеко, можно только мечтать о ней. Фронт оправился от окружения, техники и вооружения всё же немало бросили, я её тоже собирал и вывозил. Так вот, я посоветовал командующему небольшие наступательные операции проводить, локального характера, окружить дивизию, и в котле «переварить», отбиваясь от попыток её деблокировать. Учиться. Заодно бойцы и командиры уверенности побольше получат. Две операции такие были проведены, пусть с огрехами, но окружили и уничтожили две пехотные дивизии. Ударили по флангам, танковым клиньями, не дали отойти, окружили, ну и дальше по плану. Правда, дивизии румынские, но хоть это. Потихоньку дело движется, учатся. Вроде новая операция готовится. А так, я капитан, конец сентября, по наградам две Звезды Героя, орден «Ленина», орден «Боевого Красного Знамени», это Тюленев отблагодарил неделю назад за технику, и медаль «За Отвагу». Вполне неплохо на мой взгляд. А сейчас шагаю по коридору, козыряя другим командирам, и прикидывая мысленно, что от меня ещё командующему нужно? Есть пара предположений, но точно узнаю на месте.

Насколько я знал, утром командующий уехал для проверки недавно пополненного корпуса, после окружения он был изрядно потрёпан. Видимо уже вернулся, правда, обычного шума по этому поводу не было, но и такое бывает. А может и проспал. Я вообще эти два дня банально отсыпался после плотного графика. У меня хранилище вон пустое, так как в крайний раз передав всё, я и отпросился выспаться. Мне дали три дня на отдых, Тюленев лично распорядился, я этим и занимался. Даже порыбачил на Днепре, штаб фронта стоял в Днепропетровске, далековато от фронта, но Тюленеву виднее. В планах этой ночью слетать к Минску, или куда под Умань, где немцы также захватили немало техники и вооружения нашего фронта. Что-то я уже вернул, но и осталось много. Подберу себе, пусть храниться до случая. Эта ночь у меня свободна, нужно пользоваться ею. А следующие всё, начинаю учить медицинскую базу. Встряхнувшись, я поправил форму и постучавшись прошёл в кабинет командующего. А того не было. В кабинете за столом сидел главный особист фронта, что с интересом смотрел на меня, тут пришла тупая боль в затылке, картинка закачалась, и что было дальше не помню. Чёрт, а ведь мог бы догадаться, в приёмной не было бессменного секретаря командующего.

Очнулся я от рёва авиационных моторов. Лежал на полу, прикрытый шинелью, в самолёте было холодно. Похоже «Дуглас», или его лицензионная копия, так сразу и не понятно. Хотя нет, вижу, копия. На лавках сидело с десяток бойцов НКВД, в своих фуражках заметных, в шинелях, у кого «ППД», у кого карабины. У одного «СВТ» приметил. Горело дежурное освещение, похоже снаружи ночь, но всё можно рассмотреть. У кабины сидели двое незнакомых командиров того же наркомата, что общались между собой, им указали на меня, видя, что я очнулся. Главного особиста фронта не было. Фигово, ну да ладно, сами виноваты. Действовал я молниеносно, верёвки, а я был серьёзно так связан, исчезли, швырнул две противотанковые гранаты в хвост и к кабине, и убрал участок пола, провалившись вниз. В салоне транспортника заголосили в несколько глоток, но было поздно, я уже провалился вниз, и судорожно пытался накинуть ремни парашюта, и застегнуть его. Парашют тот самый, что купил за три трофейных пистолета. Мне его в авиаполку укладчицы правильно уложили, даже научили меня самого это делать. В это время в улетающем самолёте взорвались две гранаты и тот огненной кометой устремился вниз, врезавшись в землю. Чёрт, до неё не так и далеко было, поэтому не закончил застёгиваться, и сразу дёрнул за кольцо, уцепившись за ремни. Не помогло, руки сорвало, и я повис вниз головой. Один ремень перехлестнулся под левым коленом, что и помогло мне удержатся. Повезло. И по фигу, так и не испугался, спасибо моей болезни. В общем, встретились, моя многострадальная голова, и земля. Ну почти, я ловко перекатился через спину, гася скорость падения, и почти встал на ноги, когда меня накрыл купол. Выпутался, укладывать правильно парашют завтра буду, пока просто в парашютную сумку убрал, а ту в хранилище. Глянув в сторону горизонта, там зарево от сбитого самолёта, вздохнул, пассажиров мне было не жаль, сами на меня напали, летунов, да, жалко. Я достал «Шторьх», местность уже проверил, целина, поле, твёрдое и ровное покрытие, взлететь можно. Потрясло понятно, но гудя мотором, небольшой трофейный самолёт, в санитарной комплектации, начал карабкаться в ночное небо.

В принципе, ситуация изменилась, но не сказать, что я был сильно этим недоволен. Официально я погиб в авиакатастрофе, пусть гадают почему это произошло, сам же делами своими займусь, но перед этим стоит бы обезопасится, кто-то моей гибели может не поверить и начнёт искать. Летел я к штабу фронта, найду Веденеева, это фамилия главного особиста фронта, новенький, месяц у нас, прошлый погиб в окружении, и поспрашиваю кто отдал приказ. Зачищу Видинеева и посещу того, кто решил меня взять вот таким образом. Хотя тут можно и не гадать. Все Особые отделы частей, подчиняются Абакумову. Меня он уже задрал. Я стал мысленно придумывать новые способы казни. Стрелять в него стрелял, убив, заточкой бил. Надо что-то новое. Может взорвать, чтобы кишки красиво так по стене сползали? Ну или на ветвях деревьев висели. Может на счёт своей «смерти» я не против был, меня это не разозлило, а вот такой арест, взбесил до крайности, поэтому я твёрдо желал пройтись по цепочке, а потом можно спокойно делами заниматься. Честно скажу, война эта мне изрядно поднадоела. Нет, в первый момент, как в тело Кравцова попал, был энтузиазм, но всё завалила рутина по передаче техники предстателям фронта. И ведь нужное дело, фронт устоял, хоть и отступил, держит оборону парируя все попытки немцев их прорвать и пустить впрядёт моторизованные чести, которых у них итак было немного. Да и те мы выбивали. В общем, устал, передышка нужна.

Командующий Тюленев явно был не на своём месте, может для мирного времени тот и годился для службы, а как командир фронта тот полный ноль. Это я вам скажу точно, успел его изучить. Да и в других жизнях знал, приходилось встречаться. То, что фронт удержался не его заслуга, хотя командующий всех старался убедить, что как раз его, а скорее штаба фронта, тот вполне неплох был. То, что за мной слежка идёт, я знал, и Тюленев знал, но ничего не предпринимал. Видимо где-то накосячил, хотя старался ночью передавать, да и объёмы переданного впечатляли, и кто-то вот решил меня так взять, подставив под вызов Тюленева. Исполнителя я видел, к нему и лечу, остальное уже буду узнавать на месте. Если успею, этой же ночью, как с Веденеевым пообщаюсь, уйду за линию фронта, к Умани, буду подбирать себе технику и тяжёлое вооружение в хранилище. С большим разнообразием под разный спектр задач. Я даже уже список накидал. Форму я снял, после акробатического приземления на парашюте, и надел двухцветный советский камуфляжный костюм. Их для разведки выпускали в малых объёмах, но с пяток маскхалатов у меня было. Сориентировавшись, сделав привязку на местности, понял, что не так и далеко мы удалились от Днепропетровска. Около часа лететь, так что поправил маршрут и продолжил полёт. Что по поводу ориентирования, то ночью это сложно, однако я нашёл опцию в сети, подобие ночного зрения, вполне работало, правда, не день теперь вокруг, сумрак, но ориентиры видел отчётливо, потому и говорю, что сделал привязку на местности легко. Так и добрался до окраин города. Дальше в основном на велосипеде, реже пешком, и вот он, ночной штаб фронта. И сейчас работает. Особиста там конечно нет, но где он живёт, я в курсе. Ему квартиру выделили на соседней улочке, тут многие командиры штаба квартируют.