Сокровище Колдуна

ГЛАВА 7. Ночные визиты

Москва, Северо-западный округ

Начало апреля. Суббота

Кирилл долго молчал, подбирая слова. Ему всегда было тяжело общаться с родственниками погибших. И неважно, наступила естественная смерть или произошло убийство.

Боль, обреченность, раздраженность — тяжелые эмоции медленно наполняли казенный кабинет словно пустой сосуд. Проводить допрос в таких условиях очень сложно, а результат, как обычно, отрицательный. Свидетели отвечают односложно: «да» или «нет», при этом важные подробности отходят на второй план. Память их словно специально стирает, превращая важного свидетеля в тряпичную куклу.

— Вадим, не в службу, а в дружбу, возьмёшь объяснение?

Напарник недовольно посмотрел на Агафонова. Но вместо ответа просто кивнул: мол, сочтемся.

Покинув кабинет, Кирилл достал сигарету, пожевал ее и, смяв, убрал в карман. Многие заблуждаются, считая, будто дым успокаивает нервы. Ничего подобного! Нервы успокаивает здоровый сон и пустырник. А все остальное — самообман.

Присев на скамейку рядом с девушкой, Кирилл тяжело вздохнул и произнес вслух:

— Такие дела.

Девушка не отреагировала: обхватив себя руками, она опустила голову так, что черная с розовой прядью челка полностью скрывала ее лицо, а главное — слезы, что медленно текли по щекам.

— Тебя ведь Кариной зовут?

— Да.

— Там в туннеле сестра тебя ждала? — поинтересовался Кирилл.

Девушка кивнула.

— А ты опоздала?

Молчание. Короткий кивок. Пауза. Снова молчание. А потом тихий, едва слышный голос:

— Я заблудилась.

Нахмурившись, оперативник помолчал. Странный ответ. Девушка, судя по адресу прописки, жила неподалеку, в Терехово. Ее родители рассказывали, что переехали они в Химки еще в девяностых. Получается, всю жизнь она с сестрой прожила рядом с лесом и так просто взяла и заблудилась?

— Почему вы договорились встретиться именно в туннеле?

— Мы всегда там встречались, когда я с тренировки возвращалась, а сестра меня ждала. Понимаете, наши родители разошлись. Еще давно, лет пять назад. А в эти выходные я осталась у отца. Он недалеко живет, на соседней улице. А Регина осталась дома. Они с папой поссорились, и она не захотела идти. Утром мы списались, договорились встретиться, чтобы вместе идти в школу. Мы всегда вместе ходим в шко… — девушка запнулась. Немного помолчала и тихо добавила: — Ходили.

Кирилл кивнул. Ему захотелось поддержать Карину, обнять или хотя бы сказать пару теплых слов. Но служебное положение позволяло ему лишь выдать скупое «Прими мои соболезнования» — самая глупая и бесполезная фраза, которая напоминает мыльный пузырь: лопнул, как и не было.

— Скажи, пожалуйста, а у Регины был парень? Она с кем-нибудь встречалась?

Девушка быстро покачала головой.

— Может быть, с кем-то конфликтовала?

Опять отрицательный ответ.

— Ссора с подругами? Буллинг в школе?

Ни-че-го.

Кирилл прислушался к монотонному голосу напарника, что доносился из-за двери кабинета. Уже подписывают протокол, значит, у него осталось не так много времени.

— У Регины не было никаких проблем. Она хорошо училась и занималась творчеством. Она даже гулять не ходила, все время дома и дома, — внезапно выдала Карина. Ее словно прорвало, и она пыталась как можно быстрее выдать максимум информации оперативнику. — Мы очень хорошо жили, счастливо. Я правда не знаю, кто это мог с ней сделать! Мне сказали, что она очень сильно пострадала. Это правда? Она мучилась⁈ Зачем с ней это сделали? — На глазах Карины возникли слезы. Но на этот раз она заплакала громко, навзрыд.

Момент был упущен. Теперь задавать вопросы бессмысленно. Горе начинает стремительно стирать воспоминания о сестре. Но Кирилл все-таки попытался.

— А ссора с отцом?

— Что? С отцом? — Девушка внезапно вскинула голову и испуганно уставилась на оперативника.

— Ты сказала, что твоя сестра в выходные осталась дома потому, что поссорилась с отцом.

Дверь резко распахнулась, и из кабинета быстрым шагом вышел отец Карины. Высокий рост, широкий лоб и недовольный взгляд. Он мигом оценил ситуацию и кинул дочери чип-ключ от автомобиля:

— Живо в машину! Ты теперь под домашним арестом. Навсегда!

— Подождите, Виктор Иванович, мы еще не опросили… — начал было Вадим, но мужчина резко оборвал его.

— Не сегодня!

Оперативник попытался возразить, но Агафонов вмешался в разговор, поставив жирную точку в не начавшемся споре:

— Виктор Иванович прав, Вадим, не сегодня. Извините нас за излишнюю назойливость. Еще раз приношу вам свои соболезнования. Мы обязательно организуем нашу встречу, но чуть позже: пригласим психолога и сотрудника ПДН[1] и в спокойной обстановке опросим вашу дочь.

Мужчина приблизился к Агафонову, внимательно посмотрел на него и грозно ткнул указательным пальцем в грудь.

— Найди мне убийцу моей дочери! Мне большего не надо. А не найдешь, лишишься всех своих звездочек, не знаю сколько их там у тебя. Усек?

— Усек, — спокойно отреагировал Кирилл. — Обязательно найдем.

Подхватив дочь под руку, мужчина рыкнул на бывшую супругу и исчез в полумраке коридора.

— Урод! — процедил сквозь зубы Вадим.

— Он пару часов назад узнал о гибели дочери.

— И это дает ему право вести себя как редкостному ублюдку⁈ Мы ведь пытаемся помочь.

Кирилл пожал плечами.

— Вот именно: пытаемся.

— Блин, Кирилл. Ты что такое говоришь?

— Не хотел бы я когда-нибудь оказаться на его месте.

Вадим достал сигарету и закурил. А его напарник жадно втянул тяжелый аромат, в очередной раз пожалев, что выбрал здоровый образ жизни.

— Слушай, ну у тебя и выдержка. Я бы ему сразу втащил за одно прикосновение, — продолжил разговор Вадим.

— Его можно понять: он жаждет справедливости. Впрочем, как и все наши заявители.

— А ты, случаем, не жалобы испугался?

Агафонов наградил напарника равнодушным взглядом.

— Дурак ты, Кирилюк. Мне на его угрозы начхать и растереть. Просто допрашивать их в день опознания — полная дурь! Они сейчас на таких нервиках, что даже вчерашний день вспомнить не смогут, а мы тут со своими вопросами.

— Так ведь начальство требует, — попытался оправдаться Вадим.

— Предоставь им скудный протокол и не забудь честь отдать. На пару дней успокоятся.

— А потом? — поинтересовался напарник.

— А потом — суп с котом! Что-нибудь придумаем.

2

Открыв дверь однокомнатной квартиры, которую Марина снимала в спальном районе Москвы, и скинув пальто, она стянула сапоги и устало повалилась на маленький пуфик — не было сил добраться даже до спальни, что уж говорить про ужин. Впрочем, в мегаполисе, имея деньги, остаться голодным просто невозможно.

Закрыв глаза, Марина попыталась успокоиться и немного прийти в себя. Но не получилось — призывно подал голос телефон, как всегда, не вовремя.

На экране светилось сообщение от Виталика:

«Ну что, мать, заключила полицая?»

Марина не стала вступать в полемику: не было никакого желания. Но ответ все-таки написала, коротко и ясно:

«Отстань, завтра все расскажу».

Но отставать Виталик не собирался.

«Хватит вредничать, мне же интересно. Не дотерплю до утра».

«Дотерпишь! Потреби ручкой и успокойся», — предложила Марина.

«Может, поможешь?»

«Да иди ты на хе!..»

Марина отшвырнула телефон на тумбочку и, дойдя до кровати, плюхнулась на нее без сил. Минут тридцать она лежала с закрытыми глазами, а потом почувствовала, как урчит в животе. Дрему как рукой сняло. Да, желудок не обманешь. «Ты — не ты, когда голоден», — вспомнился Марине слоган из одной старой рекламы.

Она подошла к столу, открыла ноутбук и сделала заказ с ближайшего Футкорта. Телефон продолжал разрываться, принимая мусорные сообщения от Виталика.

— Ничего, я тебе завтра устрою! — решительно заявила Марина.

Ужин оказался безвкусным. Курица по-тайски напомнила кусок картона, завернутого в фольгу. Впрочем, все дело было в настроении. Откинув пластиковую вилку в сторону, Марина скрестила пальцы и задумчиво уставилась на отражение в черном экране монитора. Ничего не выражающий взгляд, мешки под глазами. Мысли кружили где-то в невесомости, сталкиваясь между собой бесполезными вопросами «За что?» и «Почему?».

За что ей все это? Визит полицейского, неприятный разговор и очередной приступ… Приступ чего? Внезапная потеря контроля над собственным телом. Но это же не эпилепсия, в конце концов!

Марина дернула мышкой, чтобы оживить экран и полазить по медицинским форумам. Темнота исчезла, но в последний момент в отражении мелькнуло что-то огромное, темное, словно одежда, висящая прямо на стене. На стене, где нет никаких крюков или гвоздей.

Резко обернувшись, Марина внимательно осмотрела комнату. Ничего подозрительного. Вышла в коридор, включила свет. Непонятно зачем забрала с тумбочки сотовый телефон, проверила входную дверь. Закрыто. Проверила кухню и в последнюю очередь ванную. В квартире она была одна. Точно одна. Постороннему человеку негде спрятаться. Тогда что она увидела в отражении?

Чертова усталость! Видимо, виной тому этот стресс, который она хапнула сегодня после визита полицейского.

Вернувшись к столу, Марина включила монитор, зашла на форум.

И на этот раз уже внутренне почувствовала чужое присутствие.

Хотела обернуться, но испугалась. Испугалась того, что увидит то, чего она видеть не хочет.

— Я чувствую страх! — внезапно раздался низкий мужской голос.

Марина вздрогнула. Потянулась к выключателю. Монитор погас, и она вгляделась в темный экран. Комната была пуста. Только яркий свет — она включила все осветительные приборы, которые были.

Незнакомец если и находился в квартире, то Марина обязательно должна была его увидеть. Или этот голос в ее голове? И нет никакого тайного гостя?

— Кто вы? — после долгой паузы, наконец, осмелилась спросить Марина.

— Друг.

— Я вас не вижу.

— Думайю, так будет лучше и для вас, и для меня.

— Вы меня пугаете!

— Не стоит боьяться. Уверяю, я не приченью вам вреда.

Глубоко вздохнув, Марина попыталась унять охватившую ее дрожь. Она медленно развернулась на стуле. В комнате никого, коридор тоже пуст. Но голос был совсем близко. Может быть, она и правда сходит с ума? Верить в то, что Марина общается с призраком, ей ужасно не хотелось. Это противоречило не только здравому смыслу, но в целом природе вещей.

«Неправильно, невозможно, такого не бывает», — мысленно повторила хозяйка квартиры. Но вслух произнесла:

— Чего вы от меня хотите?

— Мнье нужна ваша помощь.

Только сейчас Марина заметила, что у голоса присутствует заметный акцент. Что же это получается: тот, кто с ней говорит, иностранец? Бред, этого просто не может быть!

— Только помощь? — уточнила она.

— Клянусь!

— Я хочу вас увидеть.

— Что?

— Я хочу видеть того, кто просит меня о помощи.

Голос не ответил. Но Марина ощутила легкую вибрацию. Свет загорелся ярко, а потом стал мерцать. Точно так же, как утром в рабочем кабинете. Продолжалось это представление недолго, пару минут. А потом в полумраке коридора возникла невысокая мужская фигура. Ничего конкретного, просто контур, словно размытое пятно.

Незнакомец сделал шаг, другой, при этом оставаясь стоять на месте. Потом снова мерцание — и фигура растворилась в полумраке.

— Я достаточно проявил себя? — уточнил голос.

Марина испуганно кивнула.

— Кто вы такой?

— Развье это важно?

— Прошу, ответьте.

Голос немного помедлил, но все же ответил:

— Хорошо, если вам так угодно. Раньше я был человеком, который надьелал много ошибок. А теперь я бесплотный дух, пытающийся их исправить.

Следующий вопрос дался Марине нелегко:

— Вы призрак?

— Называйте как хотите. По мне, лучше уж я буду гостьем в вашем матерьиальном мире, чем пустотой среди вечной тьмы.

Марина затаила дыхание. Она не знала, как реагировать на слова незнакомца. Ей вспомнился фильм про Дракулу, где Носферату явился в тюрьму, чтобы освободить своего верного слугу, который обещал исполнять любой приказ хозяина. Глупое, конечно, сравнение, но с Мариной сейчас происходило нечто похожее. Вопрос только один: что будет, если она откажется?

— Ты знаешь ответ! — внезапно произнес голос.

Напряженно уставившись на темный сгусток, который теперь возник возле входной двери, Марина удивленно произнесла:

— Что вы сказали?

— Ты знаешь ответ, — повторил голос. — Но страх делает тебя глухой. Я тебе не враг, а друг. Помоги мне — и твой недуг исчезнет. Я обещаю, что уйду безвозвратно.

— Подождите, получается… — Марина не успела озвучить свою догадку. Голос незнакомца стал более резким, настойчивым:

— Сомнение — враг разума! Впрочем, у меня есть способ тебе помочь.

Тень исчезла и возникла в комнате, вновь исчезла и появилась, но уже совсем близко, на расстоянии вытянутой руки. Марина могла поклясться, что она ощутила резкий запах гари. Неведомый гость, облаченный в черный камзол, склонился над ней и посмотрел прямо в глаза. Время будто застыло, незнакомец замер, и стало возможно лучше его рассмотреть. Лицо было не старое, но со множеством морщин, темная загорелая кожа, которая бывает у южан, абсолютно черные глаза и густые брови. Марина могла назвать бы его красавцем, но привлекательный образ оттолкнул могильный холод, который окутал комнату. Исходил он от незнакомца.

— Почуяла? — поинтересовался темноволосый мужчина и дернул длинными, стянутыми в хвост волосами.

— Кто вы? — предприняла последнюю попытку Марина.

— Называй меня колдуном! А теперь слушай внимательно: ты должна помочь найти принадлежащее мне сокровище.

3

Герасим нашел Степаныча возле подъезда. Тот сидел на скамейке, кутаясь в старую болоньевую куртку. Видно, что ему было холодно. Даже очень холодно! Вместо носа синюшная ледышка. Но домой пенсионер почему-то не шел.

— О, брат! — протянул Герасим. — Эка тебя развезло! Боюсь спросить, по какому поводу так расслабился? День рождения у тебя, насколько я помню, осенью. А других праздников в нашем возрасте быть не должно.

Степаныч покосился на друга и только сильнее скрестил руки на груди.

— Не твое дело!

— Ха, как это не мое? А чье же? Кому ты такой дурак еще нужен⁈ Нет, брат, именно что мое. Зарок я дал тебя из этой пагубной трясины вытащить! И вытащу! Так что давай, исповедуйся!

Присев рядом с копателем, Герасим первым делом выкинул в урну початую бутылку беленькой и лишь затем поинтересовался:

— Ну, говори, друг мой ситный, чего у тебя стряслось?

Надув губы, Степаныч сначала огляделся по сторонам, а потом прислонил палец к губам и громко произнес:

— Тихо! Ч-ш-ш-ш… Я свидетель!

— Свидетель? Какой еще свидетель? — не понял Герасим и улыбнулся.

— Ч-ш-ш-ш! — повторил жест Степаныч. И добавил: — Убийства!

Улыбка Герасима стала еще шире.

— Да вы знатно наклюкались, господин хороший! И кого это, интересно мне знать, здесь укокошили?

Недовольно скривившись, Степаныч покачал головой и махнул рукой в сторону леса.

— Там, там это было. Прямо у туннеля.

Улыбка медленно спала с лица собеседника. Среди заводских домов информация распространялась по старинке, из уст в уста. И происходило это так быстро, что порой не поспевали даже современные мессенджеры.

Нахмурившись, Герасим покачнулся и произнес многозначительное:

— Дааааа. Слышал я, что с утра девочку там в крови нашли. Думал, преувеличивают…

— Да я! Я ее нашел! — встрепенувшись, ударил себя кулаком в грудь Степаныч. — И полицию тоже я вызвал! Понимаешь? Я был первым, кто увидел мертвое тело. Она лежала в крови. Понимаешь? Вся в крови. Кровь… она была там повсюду. — И, перейдя на шепот, добавил: — Но… знаешь что? Мне кажется, там был еще кто-то. Тот, кто убил ее.

Глаза Герасима расширились, и он покосился на выброшенную в урну бутылку. Первый раз в жизни он пожалел о собственном поступке. Степанычу надо было снять стресс. Жизненно необходимо! А он прервал этот привычный для людей способ избавляться от навалившихся на них проблем.

— Хочешь, схожу еще за одной? — внезапно предложил Герасим.

Степаныч молча встал со скамейки, подошел к подъездной двери, достал чип-ключ и покачал головой. Он больше не хотел пить.

К себе на третий этаж Степаныч поднимался по лестнице, не захотел ехать на лифте. Зашел в квартиру, прямо в сапогах прошел в комнату. В этот момент силы окончательно покинули его, он просто упал на застеленный пледом диван и захрапел.

А через пару часов его разбудило неприятное поскрипывание. Степаныч старался не замечать его, ворочался, но вскоре сон окончательно растворился, вынудив пенсионера открыть глаза.

Свет включать не стал. Медленно прошелся по комнате, которую освещал лунный свет. Тишина — никаких посторонних звуков, кроме подтекающего крана. Забрел на кухню, выпил воды — неприятная сухость во рту мгновенно улетучилась. Вернулся к кровати, сел, еще раз прислушался к тишине. Ничего подозрительного. Устало повалился на кровать — и вновь услышал протяжный скрип. Приподнял голову. Первое, что бросилось в глаза, — кресло-качалка. Скорее всего, именно она издавала этот неприятный звук.

Чертыхнувшись, Степаныч подошел к окну, достал с верхней полки пыльную книгу, которую ни разу в жизни не читал. Нагнулся, пристроил книгу к деревянной подставке для ног. Попробовал покачать — кресло стояло намертво.

Вернувшись к кровати, Степаныч не стал ложиться. Немного посидел — скрипа не было. И начал потихоньку засыпать, прямо сидя, пока его в очередной раз не разбудил все тот же протяжный скрип.

Зевнув, Степаныч подошел к креслу-качалке. Книги на полу не было. Пошарил на верхней полке. Книга лежала на месте среди пожелтевших от времени собратьев. Осмотрел корешок — толстый слой пыли тоже на месте. Это что же получается: он только подумал, что взял ее? А может быть, ему это просто приснилось?

Старик улыбнулся: по пьяни чего только не почудится. Положив книгу под кресло, Степаныч успел дойти до кровати, когда скрип повторился. Резко обернувшись, пенсионер увидел сидящую в кресле девушку. Закинув ногу на ногу, она внимательно смотрела на него, улыбаясь.

— Вы кто? И как вы сюда попали? — спросил Степаныч. Его голос заметно дрогнул.

Девушка хихикнула и оттолкнулась от пола, раскачав кресло.

— Отвечайте! Иначе я вызову полицию! — повторил старик.

Но, по всей видимости, гостья не собиралась отвечать на его вопросы. Запрокинув голову, она весело засмеялась, вызвав у хозяина квартиры неподдельный ужас. Слишком уж резким и холодным оказался ее смех, словно звук бьющегося стекла.

Прислонив ладонь к груди, там, где располагалось сердце, старик заметно скривился. До белочки он вряд ли допился, а значит, ему все это не чудится. Внутри что-то закололо, так сильно, словно кто-то так крепко обнял пенсионера, что у того помутнело в глазах.

— Отпустите! — попросил старик.

Смех стал громче.

— И не подумаю, — внезапно откликнулась девушка.

Продолжая держаться за сердце, Степаныч отошел к стене и щёлкнул включателем. Свет не зажегся. Даже после третей попытки комната продолжала утопать в полумраке. Следом за болью тело охватила дрожь. Можно было предположить, что это так называемый отходняк. Но старик понимал: во всем виновата гостья.

— Зачем я тебе нужен? — прохрипел Степаныч.

Три скрипа, и девушка дала ответ.

— Я хочу играть.

— Что? Как это «играть»? — не понял пенсионер и присел на крохотный деревянный стул возле маленького серого телевизора.

— Играть! Хочу играть! — весело пропела девушка. — Давай играть!

Старик скривился от нового приступа боли.

— Не понимаю.

— Согласись и узнаешь.

Легкий смех наполнил комнату.

Лица незнакомки старик не видел, но предположил, что она еще школьница, лет тринадцати-четырнадцати. Невысокого роста, худощавая, с короткими, аккуратно стрижеными волосами и розовой челкой, которая была видна даже в темноте.

Но, несмотря на возраст, вела себя девушка властно, будто королева, восседающая на скрипучем троне.

— Если я соглашусь, вы меня отпустите? — уточнил Степаныч, почему-то обратившись к гостье на «вы».

— Может быть, да. А может — и нет! — Закатив голову, гостья расхохоталась. Потом резко остановилась. Ее глаза блеснули в ночи странным белым светом, словно у жареной рыбы. — Все будет зависеть от тебя. Насколько хорошо ты сыграешь со мной в игру.

Сердце в груди сжалось еще сильнее. Нет, оно не просто сжалось из-за подступившего к горлу страха, его сжали так, будто бы оно находилось у кого-то в руке. Перед глазами все поплыло, Степаныч почувствовал, что начинает задыхаться.

— Хорошо, хорошо. Я согласен! — просипел пенсионер.

Гостья удовлетворенно кивнула. Она встала в полный рост и медленно приблизилась к старику. Затаив дыхание, Степаныч ждал, когда, наконец, тьма отступит и ужасная догадка подтвердится.

Тонкие, словно фарфоровые черты лица, бледная кожа, выступающие скулы. Он сразу узнал ее. Но до последнего момента думал, что ошибся. По крайней мере, очень на это надеялся. С другой стороны, кто мог еще явиться к нему ночью сквозь закрытую дверь?

У Степаныча было не так много скелетов в шкафу. Жить он старался по совести, даже плохим словом никого не обижал. Тогда почему пришла именно она? Почему? Ведь он все сделал правильно, как полагается, по совести. Проверил: жива или нет. Вызвал полицию. А когда встретил её сестру в лесу, то помог и ей. Как мог, как считал нужным.

— Зачем ты пришла ко мне? Ты ведь мертва! — дрожащим голосом произнес Степаныч.

— Поиграть!

— Хочешь забрать меня с собой?

Она покачала головой.

— Нет. Я хочу поиграть!

— С кем?

— С тем, кто меня убил! — скрипя зубами, прошипела гостья.

[1] Сотрудник по делам несовершеннолетних.