Сокровище Колдуна

ГЛАВА 15. Момент истины

Никитский переулок

Управление полиции по Московской области

Начало апреля. Четверг

Агафонов сидел в кабинете криминалиста и терпеливо ждал, пока Виктор Павлович найдет в картотеке необходимые таблицы. А дело это было небыстрое. Сдвинув очки на нос — вторые, более мощные, первые висели у криминалиста на груди, — начальник отдела послюнявил пальцы и стал быстро перебирать старые, заполненные убористым почерком картонки, нанизанные на металлическую скобу.

— Ведь не может быть, чтобы следы преступления были зафиксированы, а убийцы — нет, — нарушил тишину оперативник.

Не отрываясь от дел, криминалист ответил многозначительным:

— Угу, конечно.

— Не мог же убийца подлететь к жертве по воздуху.

— Угу, не мог, — продолжил соглашаться Виктор Павлович.

— Тогда как он совершил убийство?

— Угу, как?

— Так я и спрашиваю, как у него это получилось?

Застыв, криминалист покосился на Агафонова. Складывалось впечатление, что он только сейчас уловил нить разговора.

— Что ты говоришь-то? — уточнил он у Кирилла.

— Я говорю, что в деле убийства Лариной как-то уж все слишком странно. Никаких следов. Как убийцу-то искать, не подскажете?

— Почему «никаких следов»? — удивился Виктор Павлович. — Следов полно, просто они не ваши.

— Что значит «не наши»? — не понял Агафонов.

Криминалист извлек из желтой колоды искомую карточку и, поправив очки, удовлетворенно крякнул.

— Потому что эта нога — у того, у кого надо нога.

Стало только запутаннее.

— Блин, Кирилл, чего же ты такой непонятливый? Были там свежие следы: и с одного входа в туннель, и с другого. Даже очень много. Только никакого отношения они к вашему делу не имеют, потому что люди не летают, как птицы, отрастив себе большие ягодицы!

— А если все-таки это наши следы? — уточнил Агафонов.

— А если бы да кабы, да во рту росли грибы! — пропел Виктор Павлович и сел за стол напротив оперативника. — Не там ты ищешь, Пинкертон. Занялся бы лучше виктимологией. Или вас такому в ваших вышках сейчас не учат?

Кирилл нахмурился. Очень захотелось схватить телефон и загуглить странное, но отдаленно все-таки знакомое слово. Только как-то это несолидно: информацию из интернета черпать.

— Думаешь, её и не убивал никто? — осторожно обратился он к Виктору Павловичу.

— Теплее.

— И она все сделала сама?

— Еще теплее.

— Сама себя истязала⁈ Погоди, но ведь кто-то ее до этого довел?

— Горячо! — улыбнулся криминалист.

— Значит, все-таки убийство?

— Так и я о том же: не там вы ищете, Глеб Егорович, — исковеркал очередную кинематографическую цитату криминалист. — У меня, кстати, и случай такой в практике имеется. Еще в девяностые. Девчуля одна оказалась в особой игре. Уж не помню, как она называлась, что-то вроде «Бегемот». Так вот, суть игры — в выполнении заданий: нарисовать животное, посмотреть страшное видео, сделать себе несколько порезов и тому подобное. Понимаешь, к чему я клоню? Её заставляли производить членовредительство собственными руками. Медленно и планомерно погружая подростка в глубокую депрессию. И в дальнейшем подталкивая к самоубийству. Если заметил, у твоей убиенной тоже старые шрамы на руках имелись.

— Но там ведь целая система была. Игра смерти, если не ошибаюсь! Много подростков пострадало. А здесь единичный случай. Регина Ларина — и больше никого.

Виктор Павлович кивнул, внимательно взглянул на Агафонова из-под очков:

— Так ведь у тебя, может, и мотив другой. Пришла, например, девушка в определенное место, достала лезвие, что-то произнесла, что-то нарисовала, как ей было велено, и полоснула себя один-второй-третий раз. Сколько у нас там порезов мы насчитали? Вот, всего четыре. То есть по факту могла? Могла! Сил у человека на такое количество хватит. А кровь — она потом натекла. Возможно, в ее поступке и количестве порезов даже какой-то сакральный смысл найдется. Если хорошенько поискать.

— Погоди, но если предположить, что так все и было, то где тогда лезвие? Почему мы его не нашли?

— А может, плохо искали?

— Да ты издеваешься! — тяжело вздохнул Кирилл.

— Тогда другой сценарий: лезвие было. Но его кто-то успел забрать. До того, как мы внимательным образом осмотрели место происшествия.

— Как это «кто-то забрал»? — не понял оперативник.

— А так. Пришел пораньше и умыкнул. Знаешь, как говорят: кто рано встает, тот все успевает.

— Да, может, просто завалилось куда, — продолжил рассуждать Агафонов. — Мы ведь, честно признаться, в эту сторону и не думали. А вдруг это вообще селфхарм был!

Криминалист деловито надул щеки и поинтересовался:

— Это еще что за зверь такой?

— Аутоагрессия — вынуждает умышленно или подсознательно наносить себе различные увечья.

— О как, не знал. Впрочем, чего только на свете не бывает. Так что если порассуждать еще чуток, только не под коньячок и водочку, а на светлый разум, то можно выдвинуть две вполне добротные версии: либо заставили её, либо принудили, что, по сути, одно и то же. Тем более, если сознание подростка находится в состоянии постоянного волнения, и не такое натворить можно.

— Одно и то же, — согласился Кирилл.

Потом задумчиво отошел в сторону, вспоминая недавний разговор с Кристиной. Обрывки очень важной информации, которые еще пару часов назад были всего лишь разговором, теперь приобрели совсем иной смысл. Это как смотреть на взбаламученную воду и дожидаться, пока все вокруг уляжется, успокоится, и тогда возникнет вполне ясное отражение.

— Спасибо большое, Палыч. С меня простава!

— А отчет? — окликнул его криминалист.

— Потом заберу!

Кирилл напоминал самому себе школьника, который, услышав звонок, пытается как можно быстрее покинуть школу. Он быстро сбежал вниз по ступеням. И, громко хлопнув дверью, выскочил на улицу.

Запрыгнув в машину, Агафонов нашел в записной книжке телефон Вадима.

2

Кирилл стоял у входа в туннель и пристально вглядывался в пустоту. На противоположной стороне виднелась часть забора из сетки-рабицы и небольшой пригорок. За таким очень удобно прятаться — ты будешь видеть все как на ладони, а тот, кто находится в туннеле, тебя даже не заметит.

Докурив сигарету, Агафонов резко обернулся, уставившись на Вадима. Старший лейтенант примирительно выставил вперед руки и нервно хихикнул:

— Ну у тебя и реакция.

— Долго добирался, — недовольно заявил Кирилл.

— Так у меня на машине мигалки нет. И пробки как для всех.

— Главное, что приехал.

— А ты сомневался?

— Немного.

Вадим зябко поежился, засунул руки в карманы короткой кожаной куртки. И поинтересовался:

— А ты чего меня позвал?

Кирилл ответил не сразу: шагнул в туннель, подошел к тому месту, где предположительно находилась Регина перед смертью, немного помедлил и запрыгнул на металлический поручень, словно на насест.

— Так чего хотел? — повторил свой вопрос Вадим.

— Следственный эксперимент.

— Не понял.

— Ты не знаешь, как он проводится?

— Не, это я в курсе. Только где подозреваемый, понятые, следователь? Или ты пока просто так, репетируешь?

— Ага, репетирую, — кивнул Агафонов, продолжая восседать «на жёрдочке».

— Ааа, ну тогда давай, валяй! Крути свой сценарий.

— Хорошо, слушай. Как тебе такая версия? Регина пришла сюда с определенной целью: она ждала сестру, которая должна была принести ей одну очень важную вещь.

Вадим шмыгнул носом.

— Какую еще вещь?

— Ценную!

— И чего?

— А Регина ждала здесь. А пока ждала, решила провести некий обряд. Ты правильно заметил: вроде как потренироваться.

— Что за бред?

— Погоди, не перебивай, — попросил его Агафонов и стал медленно покачиваться туда-сюда, как на кресле-качалке. Лицо его приобрело задумчивое выражение. — Но она была здесь не одна. Вон там находился человек, который за ней наблюдал. Следил за каждым её шагом.

Оперативник указал на противоположную часть туннеля.

— Какой еще человек? — окончательно запутался Вадим.

Но Агафонов проигнорировал его вопрос.

— Во время обряда что-то пошло не так. Регина нанесла себе несколько порезов тонким лезвием бритвы. Этого требовал ритуал. Защитный ритуал. Она хотела свободы! Символы на стене, карты Таро и частичка ее крови — это все здесь неслучайно. Вот только вопрос: кто её на это надоумил?

Пауза.

— И еще один вопрос: что произошло дальше? Что вынудило её совершить роковую ошибку — расширить порезы? Потому как я уверен, она не планировала себя убивать.

— Погоди, а при чем здесь наблюдатель? — поинтересовался Вадим.

— А наблюдатель сделал один звонок хозяину или связному, это не так уж важно. И рассказал о случившемся.

— Наблюдатель, связной, хозяин… Не слишком ли сложно для одной сопливой школьницы? — поинтересовался старший лейтенант.

— Сложно, но тут есть один очень важный нюанс: Регина нужна была им живой, — пояснил Кирилл.

— Ну, допустим, — не стал спорить Вадим. — А дальше-то что? Где тогда лезвие, карты? Где связь всего того, что ты здесь наболтал?

Агафонов перестал качаться и медленно перевел взгляд на старшего лейтенанта.

— А это я тебя хочу спросить, Вадик.

— Чего? А я тут при чем? Или ты рехнулся⁈

— Я — нет. А ты, по-моему, да! Говори: кто попросил тебя оказать содействие и немного подчистить место происшествия?

— Да хорош фантазировать! — возмутился Вадим. — Ты, бля, за кого меня принимаешь⁈ Да если хочешь знать, я сюда самым последним приехал.

На лице Агафонова возникла хитрая ухмылка.

— Вадик, да будет тебе известно, что хреново врут только менты и монашки! Я заказал биллинг твоего рабочего телефона на день убийства. Посмотрел входящие, исходящие. Пробил номер. Телефон принадлежит адвокату Столетову Владимиру Викторовичу, человеку с весьма сомнительной репутацией. Звонок от него поступил в 7:35, ты был на месте преступления примерно через тридцать минут, одновременно с местным нарядом. Они тебе, конечно, не указ, делай что хочешь. Ты выполнил поручение и отчитался перед Столетовым — исходящий звонок в 8:10. Ну, что скажешь: правда или ложь?

Вадим улыбнулся, но улыбка вышла жалкой, растерянной. Сплюнул себе под ноги и, прищурившись, посмотрел на Кирилла.

— А какого хрена ты мне тогда втираешь, что это самоубийство?

— Или все-таки доведение до самоубийства, — уточнил Агафонов. — 110-ую статью, между прочим, еще никто не отменял!

— Ох, напугал ежа голой жопой! Твои слова к делу не пришьешь даже штопальными нитками. А рапортов можешь сколько угодно строчить — бумага все стерпит! Столетов мне по делу Веретенникова звонил: там подозреваемый уже второй месяц чалит по 51 статье и молчит, а теперь вот решил показания дать! Я согласовал с начальником и договорился с адвокатом о повторном допросе. Как тебе такой вариант, Кирюша? Железные аргументы⁈ Или опять решил свои домыслы и предположения натянуть на глобус?

Спрыгнув с металлического поручня, Агафонов, ничего не сказав, направился на противоположную сторону по туннелю — в этот самый момент у него зазвонил мобильный.

3

Виталик был явно не в себе. Нервно покусывая ногти, он смотрел на Столетова, не смея произнести ни слова. Впрочем, и адвокат вел себя странно. Сонный взгляд, не мигая смотрел в одну точку. Но самое удивительное, что Столетов был не один. Рядом с ним, по правую руку, сидел старичок в засаленном пуховике и советских времен шапке петушке.

— Кто это? — спросил Виталик, бросив на старика тревожный взгляд.

Адвокат покосился на Степаныча и удивленно выпятил нижнюю губу, сделав вид, что первый раз видит этого человека.

— Я думал, у нас, это самое, конфиденциальность и все такое, — промямлил Виталик.

— А кого привел ты? — внезапно произнес Столетов, и его строгий взгляд пронзил сидевшую напротив Виталика женщину с рыжими волосами.

Ответа не последовало. Но каждая из сторон приняла тот факт, что при разговоре будет присутствовать посторонний человек.

— Так о чем вы хотели поговорить? — уточнил Виталик.

Алкоголь начал быстро выветриваться, и его охватила нервная дрожь, вызванная неизвестностью.

Столетов покрутил в руке брелок-ключи, одарил взволнованного мужчину задумчивым взглядом. По крайней мере, так показалось самому Виталику.

— Скажи, когда ты был возле туннеля, ты кого-нибудь видел?

Произнесенный вопрос заставил вздрогнуть не только доверителя, но и Марину. Нижняя губа Виталика затряслась, он нервно схватился за стакан с кофе, который успел заказать еще до прихода адвоката. Потом убрал руку. И, наконец, тихо проблеял:

— Вы ведь все равно не поверите!

— А это не твоя забота, — сухо ответил адвокат.

— Ну, была там одна особа, вроде как пожилая, а вроде как и нет.

— Подробнее.

— Девчонка сидела на поручне, а эта шла по туннелю. А когда поравнялась с Региной, то вдруг девчонку начало трясти. Я особо и не видел, что там происходило, но точно помню, как Регина упала на землю, когда старуха вышла наружу. Ну и я сразу стал набирать вам, как было велено. А старухи этой потом и след простыл.

— Значит, все-таки старуха? — механически уточнил Столетов.

— Блин, да не знаю я! — Виталик нервно почесал шею, потом плечо.

Но адвоката такой ответ не устроил:

— Ты же сам сказал. Давай, вспоминай, мне нужны факты, а не домыслы!

— А почему вы спрашиваете? Вы же сказали, что это было самоубийство. Девчонка была чокнутой и все такое. Она мне сама про эти чертовы голоса рассказывала на последнем сеансе. Я даже ей защитный обряд придумал, чтобы немного успокоилась.

— Отвечай! — до этого спокойный Столетов резко повысил голос.

— Да не знаю я! — Виталик едва не плакал. — Там все как в тумане было. А еще утро, сумерки, темно, хрен что разберешь! Старуха или не старуха — может, вообще померещилось.

— Спасибо.

Виталик тяжело дышал, нервно поглядывая то на старика, то на адвоката. Ему хотелось побыстрее закончить этот бессмысленный разговор, но Столетов явно не собирался его отпускать.

— А почему этим делом занимается полиция? — с упреком поинтересовался Виталик. — Вы же сказали, что там копать не будут. А к нам, вон, оперативник приходил на работу! Марину, нашу сотрудницу, опрашивал. Получается, обманули? Нам что-то грозит⁈

Столетов перевел взгляд на рыжеволосую — медленно, вальяжно, словно кот. Немного помолчал, продолжая крутить брелок против часовой стрелки, а затем сказал:

— Не знаю.

— То есть как не знаете? — возмутился Виталик. Копившийся в нем страх, наконец, нашел выход, обратившись праведным гневом. — Вас все-таки приставили нас защищать! Или я чего-то не понимаю? Так что надеюсь, нас на всякие там Петровки дергать не станут. Или я за себя не отвечаю: могу такое наговорить, потом не отмажетесь. Сдам всех с потрохами. Все под протокол! Как говорится, сотрудничество со следствием уменьшает срок.

Брелок остановился. Столетов посмотрел из-под кустистых бровей на Виталика.

— А что именно ты знаешь?

Простой вопрос в буквальном смысле оскорбил мужчину. Обычно в таких случаях человек старается держать язык за зубами, но Виталик был из другого теста. Собственная шкура была для него дороже любых уговоров. Поэтому он не стал молчать, а набрал в грудь побольше воздуха и быстро затараторил:

— А я расскажу, как руководитель нашей компании вызвал меня к себе и предложил подзаработать. Дело-то непыльное, а главное — не криминал, только поэтому я и согласился. Потом он познакомил меня с вами и сказал, что вы будете курировать этот проект. Думаете, мало? Хорошо, слушайте дальше. Вы предоставили мне досье на Регину Ларину и сказали, что я должен делать. Как вести себя с ней на приемах, что говорить, к чему склонять. Блин, да вы фактически подтолкнули её к этому самоубийству! Все эти голоса, призраки и прочая хрень! Зомбирование чистой воды. Кстати, а к чему вы ее готовили? Вы же мне говорили, что это неагрессивная терапия. А оказалось!..

Столетов внимательно слушал собеседника. Лицо его было осунувшимся, с множеством складок. Закончив говорить, Виталик часто задышал, желая продолжить нападки, если не последует внятного ответа. Хотя сам ответ для него был абсолютно не важен.

— Спасибо, — внезапно произнес адвокат.

— Что?

— Спасибо.

— Что значит «спасибо»? За что? — не понял Виталик.

— Вы все очень подробно рассказали. И помогли мне кое-что вспомнить.

— Чего? — продолжал недоумевать мужчина.

— Я вспомнила.

Виталик открыл от удивления рот, да так и замер. Столетов молча покинул свое место, оставив ключи от машины лежать на столе. Плюгавый старичок, нервно вжимавший голову в плечи, последовал за адвокатом.

Хлопнула стеклянная дверь кафетерия.

Странная парочка возникла за стеклом и направилась в сторону ближайшего метро. Виталик проводил Столетова и старика растерянным взглядом. Адвокат деловито вышагивал впереди, а сопровождавший его пенсионер семенил за ним следом, словно верный раб.

— Нет, ты это видела? — недовольно фыркнул Виталик и махнул рукой. — Я же говорю: никому мы с тобой не нужны. Не дай Бог что случится, окажемся одни без поддержки, наедине со своими траблами!

— Так ты, получается, следил за Региной? — спросила Марина.

Виталик скривился:

— Следил. И чего такого⁈ Ничего плохого я этой истеричке не сделал. Ой, только не строй из себя святошу. Да ты бы и сама согласилась за такие деньжища немного прогуляться и провести пару сеансов.

Марина ничего не ответила. В горле у нее пересохло, а тело охватил неприятный озноб, потому что напротив Виталика возвышалась призрачная фигура мрачного итальянца. Но узнать его было не так-то просто: черные волосы поседели, худое и скуластое лицо стало одутловатым и темным, словно печеное яблоко. Кафе наполнил неприятный запах гари.

— Кто тебе заплатил? — справившись с волнением, поинтересовалась Марина.

Моргнув, Виталик немного помедлил:

— Зачем тебе это?

— Просто ответь, кто тебя нанял? Кто хозяин этого адвоката? Не беси меня, отвечай!

Вздрогнув, мужчина поджал нижнюю губу, в его глазах возникло сомнение: стоит ли раскрывать все карты? Но Марина выглядела слишком решительно, чтобы пытаться увиливать и сопротивляться её бешеному напору.

— Кончай ломаться! Ты и так выдал себя с потрохами, все рассказав этому здоровяку. Теперь тебе либо собирать вещи и бежать куда глаза глядят, либо довериться мне и получить шанс на спасение.

Виталик соображал очень быстро, особенно в критические минуты, когда решалась его судьба. Сначала его охватила тревога, которая вскоре сменилась хитрой ухмылкой.

— Ааа, я, кажется, понял! Полицейский… ты что с ним вась-вась, то есть трахи-ахи? — Он потер указательные пальцы, изображая нечто интимное.

— Не твое дело!

— Конечно, не моё, — тут же закивал напарник. — Только ты ведь замолвишь за меня словечко? Я готов говорить, но только если мне обещают защиту и статус свидетеля.

Марина скривилась. Виталик был ей противен, а после недавнего разговора она в буквальном смысле ощущала ненависть к этому невротичному уроду, который готов был мать родную продать, лишь бы выйти сухим из воды.

— Хорошо, я поговорю с Кириллом, — пообещала Марина.

Улыбка на лице Виталика стала еще более склизкой.

— Вот и чудненько. Тогда я весь твой, без остатка! Хочешь — режь меня, хочешь — пили, только не забудь сделать приятное ротиком…

4

— Я слушаю, — произнес Агафонов.

Пока звонил мобильник, он успел добраться до середины туннеля.

Звонила Марина. Голос у нее был взволнованный, но как-то по-доброму, словно она выиграла в лотерею и спешила поделиться этим радостным событием.

— Привет. Я кое-что узнала.

— Замечательно. Говори.

— За Региной вели слежку.

Кирилл сжал губы. Не ожидал он услышать такое откровение.

— Знаешь кто?

Молчание.

— Этот человек сейчас сидит рядом со мной. Его зовут Виталий Власов.

— Рядом с тобой?

А это уже была не просто информация, а настоящий ушат ледяной воды.

— Он готов говорить, но только взамен на защиту и статус свиде…

— Блин, Марина, не морочь мне голову: рассказывай, что узнала, об остальном договоримся!

— Виталия нанял один из наших учредителей. Я, правда, его никогда не видела, но мой коллега может его подробно описать.

— Получить информацию по юридическому лицу — это не проблема. Знаешь ИНН или ОГРН организации? Подожди, записываю. — Кирилл вбил на телефоне цифры. — Хорошо, сейчас пробью по базе. Так, что-то еще?

— Регину довели до самоубийства. Виталий все рассказал.

— С чего он взял? Погоди, он все это видел, верно? — догадался Агафонов.

— Да, все так. И мы готовы приехать в полицию, только подскажи адрес.

— Замечательно. Никитский переулок, дом 3. Там я вас встречу. Скинь данные, выпишу вам пропуска. Примерно через полтора часа, раньше не смогу, далеко добираться.

— Договорились.

Кирилл убрал телефон, обернулся. Вадим стоял на том же месте и откровенно скучал.

— Что? Думал, сбегу? — поинтересовался он у Агафонова.

— Так ведь ты же не при делах.

— До тебя только это дошло?

— Я должен был проверить.

На лице Кирилла появилась притворная улыбка.

— Проверил?

— Проверил.

— Ну и славно, — сказал Вадим. — Ладно, давай, я поскакал, а то еще дел по горло.

Оперативник подошел к Агафонову, протянул руку. Но тот не торопился его отпускать. Застыв в рукопожатии, Кирилл тихо сказал:

— Работа подождет, давай-ка мы с тобой прокатимся до управления! Не переживай, ненадолго.

На лице Вадима возникло заметное волнение. Он попытался высвободить руку, но не получилось. А когда опустил взгляд, вздрогнул. На Вадима было направлено табельное оружие старшего оперативника.