Служанка для прокаженного лорда

Глава 39. Другой Кейн

Таэллия

Кейн заносит меня в мою комнату и бережно ставит босыми ступнями на ковёр.

На его лбу лёгкая испарина — этот подъём со мной на руках дался ему не легко, но я вижу гордость в его глазах. Он уже не так слаб. Он справился.

Отвечаю ему восхищённым и благодарным взглядом.

Маленький успех даёт ему дополнительную веру в победу. А вера — это не так уж мало. Вера — это половина успеха.

— Полагаю, ты голодна? — старается скрыть тяжёлое дыхание.

— Да, — вспоминаю, что сегодня только завтракала. — Но не уверена, что смогу сейчас что-то съесть…

— Я принесу ужин.

Сам принесёт?

Озадаченно рассматриваю его удаляющуюся спину.

Вот так просто? Это не то, что представляла, когда он нёс меня на руках, но… пожалуй, это лучшее из того, что я могла для себя представить.

Кейн возвращается с подносом, на котором стоят тарелки с грубовато нарезанными кусками хлеба, сыра, плошкой мёда, травяным чаем и маленьким графином сливок — наша “добыча” из хозяйства тётушки Марты.

— Это то, что я там нашёл, — немного растеряно. — Ты же поужинаешь со мной?

— С радостью, — легонько щипаю себя за бедро, потому что не совсем доверяю собственному зрению и слуху.

Этого Кейна Кордэйна я ещё не знаю.

***

Мягкий треск дров, дрожащий свет пламени и плед на моих плечах — потому что с раной на руке мне удалось натянуть лишь нижнее платье. С верхним я не справилась.

На низком столике — чашки парующего чая. Пока мы были в омывальне, я нервничала и путалась в собственных желаниях… но сейчас, сидя рядом с ним в тишине, я чувствую как, наконец, расслабляется моё тело, и мысли растекаются приятной патокой.

— Я унесу поднос, мне всё равно нужно спуститься в кухню — поднимаюсь, когда трапеза подходит к концу.

— Зачем?

— Я думала о том, что из того, что мы делали помогло уменьшить этот… это… эту хворь на вашем лице и, мне кажется, это всё-таки лук. Хочу повторить, чтобы убедиться…

— Нет! — прерывает меня довольно резко и отрицательно качает головой.

— Нет?

— Не сегодня, Тайли, — смягчается. — Я не хочу сегодня ни лука, ни капусты… никаких других овощей на своей голове…

— Почему?

Он протягивает руку и осторожно перехватывает мою ладонь.

— Хочу, чтобы на эту ночь ты осталась здесь… со мной, — заглядывает мне в глаза. — Ничего не будет, Тайли, я не трону тебя. Просто не уходи. Останься рядом.

Несколько мгновений смотрю ему в глаза… а затем киваю.

Мне волнительно и немного страшно, но я этой ночью тоже не хочу оставаться одна.

И не потому, что весь вечер думаю о его губах и о том, насколько приятно ощущать щекой тёплую кожу его плеча… просто пока он рядом, страх, унижение и беспомощность, которые я чувствовала во время своего несостоявшегося “венчания”, отступают.

Выжигаются совсем другими образами.

— Я оставлю тебя на некоторое время, Тайли. Ложись спать.

— Хорошо, — одними губами.

На мгновение мне удаётся увидеть, как во взгляде Кейна разливается тепло, но уже в следующую секунду он поднимается и уходит в одну из своих смежных комнат.

Сбрасываю с себя плед. Оставшись в новой ночной сорочке, быстро забираюсь под одеяло и прилипаю взглядом к двери, за которой скрылся лорд Кордэйн.

Слушаю, как грохочет собственное сердце.

Кейн возвращается одетым в свободную тунику и бриджи, а когда ложится в постель… кладёт между нами подушку.

Короткий вдох. И я оказываюсь прижатой к твёрдой и до неприличия горячей груди.

— Давно мечтал об этом, — шёпотом мне на ухо. — Спи, Тайли.

Мечтал?

Вопреки собственной уверенности в том, что заснуть мне не удастся, я почти моментально отключаюсь, погружаясь в глубокий без сновидений сон.

***

Прежде я никогда не засыпала в мужских объятиях.

В те редкие разы, когда мне удавалось остаться со своим парнем на всю ночь, он говорил, что просто не сможет так уснуть. А я не хотела навязываться.

У Кейна, похоже, нет подобных предубеждений, он глубоко спит, продолжая обнимать меня даже во сне.

Золотисто-розовые блики утренних лучей путаются в его тёмно-русых волнистых прядях, ласкают графичные скулы здоровой части лица и соскальзывают на широкую шею.

Сейчас, когда его лицо так безмятежно, он кажется моложе, чем мне представлялось, и я пытаюсь определить его возраст. Но это не так просто. В этом мире всё немного иначе — годы тянутся дольше, и при этом молодость длится десятилетия.

Моему отцу больше ста лет, но он не считается пожилым человеком. Старосте нашей деревни — почти двести.

На их фоне лорд Кордэйн выглядит почти юным, но я понимаю, что этот образ обманчив.

Я рассматриваю Кейна уже, наверное, целый час, и если бы мне хватило смелости, то я бы…

— Я был бы не против, если бы ты всё-таки поцеловала меня, Тайли.

Резко выдыхаю и дёргаюсь в его руках, но они лишь сильнее сжимаются вокруг моего тела.

— Светлого утра, Тайли.

— С-светлого утра... господин.

Морщится и распахивает глаза. Робкие солнечные лучи подсвечивают орехово-зелёную радужку и светлые кончики густых ресниц.

— Не хочу, чтобы ты так ко мне обращалась.

— Вы позволите обращаться наедине по имени? — затаённо, потому что для меня это важно. Потому что в этом мире подобное редкость.

— Я хочу, чтобы ты обращалась по имени всегда. Не только наедине.

— Кейн.

Его имя я выдыхаю на грани слышимости, чувствуя, как приятное волнение расползается по телу.

На несколько секунд губы Кейна растягиваются в какой-то по-мальчишески бесшабашной улыбке, но затем его хватка ослабевает, и он встаёт, выпуская меня из своих объятий.

— Я принесу нам завтрак.

— Лучше я сама. На кухне ещё ничего не готово… к тому же…

Подрываюсь следом, но он останавливает меня, мягко надавливает на плечи, чтобы уложить обратно, и награждает коротким невесомым поцелуем:

— Не торопись сбегать, Тайли. Твоей руке нужен покой, так что позволь мне самому побеспокоиться о завтраке. Думаю, я вполне смогу повторить вчерашние блюда.

— Сыр и хлеб? — с трудом сдерживаю улыбку.

— И чай, — добавляет в голос наигранного возмущения, словно я сильно недооценила его возможности.

Он шутит. Улыбается. Разрешает обращаться по имени.

Мне всё ещё сложно привыкнуть к этому новому Кейну Кордэйну.

Когда он, уже переодевшись, покидает комнаты, я всё-таки поднимаюсь, чтобы умыться и надеть верхнее платье… но резкая боль в предплечье вынуждает отложить эту затею.

Приходится просто снова накинуть поверх нижней сорочки плед.

Интересно, как бы Кейн отреагировал, если бы я попросила его помочь мне с платьем?

Эта мысленная картинка заставляет губы тянутся в глупой улыбке.

Я отчётливо понимаю, что играю с огнём, но даже думать не хочу о том, чтобы остановиться.

Я продолжаю улыбаться всё время, что умываюсь и привожу себя в порядок, но когда возвращаюсь в комнату, то прохожу мимо окна, через которое виднеется опушка леса. Память о вчерашнем страхе стирает улыбку с моего лица.

С замиранием сердца всматриваюсь в лесную чащу.

Возможно, это всё моя мнительность, но мне кажется, что там и сейчас кто-то блуждает. Как будто тёмные силуэты отделяются от толстых чёрных стволов деревьев и…

— Не подходи к этому окну.

Вскрикиваю и дёргаюсь, когда Кейн неожиданно оказывается прямо за моей спиной.

— Мне показалось, что там между деревьев…

Он отставляет поднос с завтраком и тянет меня за плечи, уводя в сторону.

— Вот поэтому и не стоит находиться рядом с окном, Тайли.

— Снаружи светит солнце, так что едва ли кто-то мог меня увидеть, — решаю зачем-то оправдаться.

— Ты права, но я всё равно прошу тебя быть осторожной. У тебя остался тот нож, что я подарил тебе перед отъездом в столицу?

— Да, — вспоминаю, что сначала хранила его в кухонном сундуке, а потом перенесла в новую комнату.

— Носи его всё время с собой, Тайли.

Сглатываю.

— Кто-то может пробраться в замок?

— Не думаю. Наёмники не любят рисковать своими жизнями, так что едва ли решаться сюда сунутся. Но будет лучше, если нож будет постоянно при тебе. Договорились?

Киваю.

— Они так и будут сторожить замок?

— Я обязательно решу этот вопрос, Тайли, — серьёзнеет. — Выловлю, каждого наёмника в своих лесах и уничтожу по одному.

— Самостоятельно??

— Это не так сложно, когда не задыхаешься от слабости и не рискуешь неожиданно потерять сознание, — с его губ слетает смешок, но мне от этих слов делается не по себе.

Не хочу, чтобы он оказался наедине с убийцами в лесу.

— На место одних наёмников придут новые. Разве не так? — пытаюсь намекнуть на безрассудность этой идеи.

— И их ждёт та же участь, — расслабленно пожимает плечами, а затем жестом предлагает мне пройти к столу, на котором уже стоит поднос с завтраком

— Это может длиться месяцами. Ваши враги не скрывают своих намерений, делая нас заложниками каменных стен. Что, если однажды их терпение иссякнет? И разве не может герцог потребовать от своих людей более решительных действий? — замечаю тихо. — Замку нужны люди, которые бы могли обеспечить доставку провизии. Замку нужна охрана.

— Нужна. И я найму людей… после того, как соберу налоги.

То есть к осени? До этого времени может многое произойти, и мы оба это прекрасно осознаём.

В воздухе повисает напряжение.

Я уже поняла, что Кейн ненавидит признавать собственную уязвимость… а отсутствие денег — это тоже уязвимость. Беспомощность. Слабость.

Подобное признание даётся Кейну болезненно.

— Тайли, — продолжает тихо, впервые не смотрит в лицо, а устремляет взгляд куда-то вдаль, где за окном проплывают низкие облака. — Как младшему сыну в семье, мне не было положено землевладение. Меня с младенчества учили воевать, но я не разбираюсь ни в торговле, ни в управлении большими земельными наделами. Мой отец занимался лишь сбором податей, а всё свободное время проводил в праздности. Делами в имении заправлял старый приказчик, и в его обязанности не входило делиться наблюдениями с господскими сыновьями.

— Хотите сказать, что вы… — ловлю его вздёрнутую бровь и исправляюсь. — Ты… ты не знаешь, что делать со своими владениями?

— Я понимаю, что неправильно собирать с людей подати посредине зимы, потому что они на это не рассчитывали… но не знаю, как иначе можно пополнить собственную казну.

Замечаю, как напряжены его плечи.

— У вас… у тебя осталось немало ценных вещей в сундуках. И если бы удалось их выгодно продать, то золота бы хватило продержаться до осени…

— Даже если бы удалось продать содержимое сундуков, — он делает акцент на слове “если”. — То едва ли этого золота хватило бы на оплату надёжной охраны.