Слезы Лимба. Книга 1

Глава двадцать четвертая. Карусель безумия

Горькие капли дождя с мелодичным звоном падали на его спокойной умиротворенное лицо. Молодой человек с улыбкой на лице жмурился каждый раз, когда очередная ледяная крупица влаги дотрагивалась до бледной кожи. Он сидел на большом крыльце, построенном из старого красного кирпича, оно находилось около главного входа обувной фабрики и сильно покосилось из-за чрезмерной сырости окружения. Можно было даже издалека заметить, как между каждым каждым кирпичом вместо цемента находились окаменевший мох и плесень, которые, подобно прожорливым змеям, вгрызались в стены и разрывали их на части, о чем свидетельствовали частые трещинки. Крыша крыльца уже не могла сдерживать миллионы капель осеннего дождя, поэтому Эрвану приходилось просто терпеливо наслаждаться их присутствием на теле, к счастью, их было не так уж и много, чтобы возникла причина возвращаться обратно в душное здание. Парень практически докурил сигарету, впервые ее вкус показался ему каким-то сладковатым, как карамель, и этот процесс уже не наскучивал как прежде, хотелось вдыхать табачный дым максимально долго и наблюдать за тем, как город утопает в сером тумане.

Листья на деревьях еще не успели пожелтеть, они были по-прежнему зелеными, словно только что распустились, и весело перешептывались между друг другом во время очередного порыва холодного ветра. Каменистая почка вокруг фабрики не обладала достаточной силой, чтобы вырастить на своей поверхности даже траву, но ближе к ограждению виднелись высокорослые кустарники, украшенные небольшими крупицами белых и бледно-желтоватых цветов, что делало этот пейзаж не таким унылым. Эрван любил дождь, любил его запах, обильную влажность, его холод и серость. Ему казалось, что во время дождя все вокруг становится каким-то уютным, родным, до боли знакомым, на душе сразу возникало чувство внутренней улыбки, некой непонятной эйфории. Он не любил солнце, оно его почему-то пугало, делало город обжигающе ярким, но молодой человек никому об этом не рассказывал, боялся, что его сочтут странным. Ведь любить дождь больше солнца глупо…

Позади себя Эрван услышал скрип входной двери, кажется, что кто-то вышел. Он не стал оборачиваться и начал вслушиваться в шаги человека, чтобы понять, направляется ли тот в его сторону или нет. Парень сделал последнюю затяжку и выбросил окурок, уже ставший непростительно крошечным, в сторону первой ступеньки. Тот, как мячик, проскакал несколько метров и приземлился прямо на землю, где его моментально потушил дождь.

— Привет, — заговорил с ним человек, уже целую минуту стоявший позади, и как-то некультурно громко прочистил горло.

Эрван обернулся и кивнул в качестве ответа.

— Что-то ты сегодня странно выглядишь. Летаешь где-то в облаках, — продолжил тот и сел рядом с Эрваном на ледяную ступеньку. — Поделишься сигарой?

— Да, конечно, — встрепенулся парень и вытащил из кармана сюртука серебряный портсигар, после чего протянул одну папиросу своему собеседнику и, дождавшись, пока тот зажмет табачное изделие между зубов, поджег ее.

— Спасибо, — тот с довольной улыбкой выпустил изо рта первую порцию дыма и как-то странно хмыкнул. — Я так понял, ты вчера провел ночь не в одиночестве. Ты ведь знаешь, моя пожилая мать очень любопытная, мог был заранее предупредить, что нам тебя ждать не стоит.

— Извини, Крис. Я как-то не подумал об этом. Голова была забита совсем другим, — хриплым голосом ответил тот и закурил вторую папиросу.

— Я уже вижу. Ты забыл убраться, когда вчера уходил.

— Да, я знаю. Извини. Я слишком поздно закончил. Уже не было сил.

— На первый раз прощаю, но потом пеняй на себя. Расскажешь о ней? О той девушке? Вряд ли она обычная, для обычной девушки парень не будет выходить на работу не в свою смену.

Крис снял с головы свою кепку и взъерошил рыжие волосы, которые забавно закручивались в колечки на концах, из-за чего отдаленно напоминали опилки.

— Ты прав, она не из обычных, — мечтательно прошептал Эрван. — Знаешь, я знал многих девушек, но ни одна из них не похожа на эту. Трудно описать словами, что ее отличает от других. Мы с ней могли говорить совершенно на любую тему и не уставали от этого, ни с кем у меня подобного не было. Мне с ней очень комфортно находиться, я не хотел, чтобы наша встреча заканчивалась. Она простая, не строит из себя умную или последнюю стерву, которая готова оттрахать тебя в первую же ночь.

— Значит, ты в нее влюбился, потому что она хороший собеседник? Мне кажется этого мало, — пожал плечами Крис. — Тебя привлекло в ней что-то другое. Но ты, скорее всего, стыдишься сказать это вслух.

— С чего ты взял?

— По твоему лицу вижу, идиот, — хмыкнул тот. — Женщина не должна быть только другом для мужчины, отношения должны строиться и на другом.

— Ой, заткнись, — поморщил нос Эрван и осторожно ударил друга кулаком в плечо. — Если ты так любишь секс без обязательств, это не значит, что и я люблю подобное.

— Любишь, я же знаю. Вряд ли ты откажешься перепихнуться с нашей уборщицей. По-моему, она приятная телочка с отточенной фигуркой.

— У нее нет зубов.

— И что? Ты же не будешь с ней целоваться, — удивленно посмотрел на него Крис, после чего весело засмеялся. — Не обращай на меня внимания. Это я так шучу. Шутник из меня крайне плохой… Ну так что? Что ты собираешься с ней дальше делать?

— Сегодня у нас будет первое официальное свидание. Знаю, вслух это звучит слишком торжественно, аж на зубах скрипит. Но… У меня такая радость от одной лишь мысли об этом, словно я девственник, который в первый раз начал встречаться с девушкой.

— У меня часто возникает такая фигня, я тебя могу понять. Главное, не пытайся быть рядом с ней слишком идеальным. Бабы этого не любят. Так ты им быстро наскучишь. Будь с ней разным.

— И это мне говорит человек, которого за полгода отшили семь девушек.

— Просто они мне не нравились. И это я их отшил, большая разница между прочим, — с легкой обидой в голосе произнес Крис. — Я не семейный человек, это не мое. Мне легче жить для себя, тратить деньги на себя. Так что не советую тебе держать эту милашку слишком долго рядом с собой. Иначе потом будет много проблем.

Эрван вздохнул и посмотрел на свои наручные часы.

— Все, моя смена закончилась, уже почти шесть вечера, — с довольным выражением лица сказал тот и встал со ступенек.

— Ой-ой-ой, посмотрите на него, лицо сияет ярче солнца, — засмеялся Крис и выбросил докуренную папиросу в сторону. — Смотри, не ослепи никого, когда будешь идти переодеваться. И не забудь убраться на рабочем столе перед этим, я за тебя черную работу больше выполнять не буду, ты это учитывай.

— Я тебя услышал, — махнул ему на прощание рукой тот и направился к двери.

— Так тебя сегодня ждать дома? — неожиданно вспомнил про этот вопрос Крис в самый последний момент.

— Возможно, — неуверенно ответил Эрван. — Если что я переночую в другом месте, у меня есть с собой деньги. Мы с Татьяной поедем на другой конец города и добираться до твоего дома будет крайне проблематично в ночное время.

— Я тебя услышал. Давай, ловелас, иди. Твоя цыпочка тебя уже ждет.

***

Эрвану пришлось потратить не так много времени, чтобы очистить свой стол от кожаной «шелухи» и прочих материалов, что толстой коркой покрывали их общее с Крисом рабочее место. Молодой человек постоянно улыбался про себя, когда начинал думать о том, что у них с напарником одинаковые имена. Конечно, знал об этом только Эрван, ведь сейчас он живет под совершенно другим именем, которое он ненавидит и мечтает поскорее от него избавиться.

Он размышлял над тем, чтобы признаться хотя бы кому-нибудь в своем секрете, после чего у него, скорее всего, появится шанс снова услышать, как его называют настоящим именем, что было дано ему при рождении. Но боялся последствий. Да, есть возможность упустить подробности о подмене блях, придумать что-то вроде банальной смены имени из-за каких-то не совсем адекватных мимолетных побуждений, но вряд ли в такое время в подобное поверят. Он уже неоднократно слышал, как после перемирия несколько десятков подобных личностей, что присвоили себе чужие имена ради спасения жизни, расстреляли на территории Германии и России. И боялся, что англичане поступят таким же образом.

Еще при его первой встречи с Татьяной он с трудом сдержал себя, чтобы не назвать девушке свое настоящее имя. Потому что осознавал, что знал Татьяну не так хорошо, по крайней мере, сейчас. Очень рискованно делать такое признание, тем более в такое послевоенное неспокойное время. Девушка просто может разочароваться в нем, не захочет видеть, так как разглядит в нем труса и неудачника. Но ведь он не по своей воле это сделал, за него решил Джордж, именно этот человек отобрал у него прошлое, всю жизнь. А теперь Джордж выбросил его, как надоевшую игрушку, предал. Вряд ли Эрван сможет простить подобное.

Джордж смог забрать у него одну жизнь, теперь сделал это и со второй. У Эрвана не осталось ничего, только какая-то бездонная дыра внутри. Молодой человек впервые в своей жизни смог влюбиться в человека, по-настоящему, рядом с Джорджем он чувствовал себя защищенным, словно находился со старшим братом, который в любой момент способен вытащить из самой жуткой передряги. Но что-то случилось. И Джордж отказался от него, отказался, как его родной отец, брызнул ядом в лицо и незаметно скрылся. Одна лишь мысль об этом заставляла Эрвана сжиматься от боли, не было возможности нормально дышать. Он пытался анализировать эту ситуацию, войти в положение некогда родного ему человека, с который он, фактически, прошел огонь и воду. Но ничего не испытывал во время этого процесса, так как не имелось хотя бы малейшей детали, что помогла бы построить логическую картинку. Джордж хотел обычной жизни, о чем сам же и сказал: хотел любить девушку, завести семью. Слишком банально и неправдоподобно. Но Эрван почему-то поверил в эти слова, возможно, посчитал их искренними и идущими из самого сердца. Да, ему хотелось найти другую причину, которая могла заставить молодого человека так нагло врать, отказаться от настоящих чувств ради какой-то благой цели. Но эти поиски стали восприниматься бредом. И постепенно Эрван стал соглашаться с Джорджем, проникся его словами и начал мыслить точно так же.

Действительно, их отношения были странными, неправильными. Это была, по всей видимости, не любовь. А что-то не от мира сего. И сейчас Эрван безумно рад тому, что этот период в его жизни подошел к концу. Началась третья жизнь, которую он хотел прожить максимально ярко. И он уже заранее связал ее с девушкой, которую знал всего лишь несколько дней. Скорее всего он поторопился, и Татьяна дала ему это понять прошлой ночью. Она оттолкнула его от себя, когда он начал трогать руками ее запретные места, девушку это словно напугало. Но испугалась она не самого Эрвана, а испугалась этой спешки, что происходила в их отношениях. И об этом она, разумеется, без утайки сказала, когда им пришлось расстаться спустя час. Молодой человек с трудом справился со своей эрекцией, впервые у него была такая потребность в сексе, такое огромное желание прочувствовать губами каждый кусочек мягкого женского тела. Татьяна пахла просто потрясающе, это были не духи, а что-то иное, настоящее, то, чего так долго ему не хватало.

И сейчас, запихивая весь мусор, собранный на столе, в мешок, он по-прежнему думал о Татьяне, слышал на подсознательном уровне ее надрывное дыхание, тихие стоны и оглушающе громкое биение сердца. Ей нравилось, когда он касался ее, Эрван это точно знал, и вряд ли она хотела прерывать столь интимный момент. Наверняка девушка специально растягивала удовольствие, хотела найти более подходящий момент для подобного, и молодой человек ничуть не осуждал ее выбор. Подбираться к ней маленькими шажками было гораздо интереснее, чем-то волнительным. И от этого одна лишь мысль об их встрече, о новой близости заставляла все внутри закипать, наливаться яркими красками.

Он до сих пор не верил в то, что так быстро оправился от той боли, что ему причинил Джордж, сейчас его совершенно не заботило то, что случилось вчера между ним и человеком, которого Эрван считал всей своей жизнью, это резко оказалось на помойке прошлого, превратилось в забытые воспоминания. И теперь на душе стало невероятно легко. Эрван впервые чувствовал себя живым и готовым идти на подвиги, еще никогда не ощущал в себе такой запас энергии. Складывалось впечатление, что у него хватит сил добежать до квартиры Татьяны, которая находилась в пяти километрах от этого места.

Наконец-то стол и специализированное оборудование были полностью очищены и готовы к новой работе. Немного полюбовавшись результатом своих действий, Эрван отнес мешок с мусором на задний двор, после чего направился на нулевой этаж, где находилась комната для переодевания. Он терпеть не мог долгое время носить рабочую форму, она была неудобной, от нее чесалось все тело, словно та была сделана из наждачной бумаги и украшена гроздями. Хотя ничего такого в ней не было: обычная рубашка и брюки на подтяжках. Но эта одежда так и не сумела подружиться с молодым человеком.

Сняв с себя форму, он остался в одних трусах. Ему не хотелось снова надевать хотя бы какую-либо одежду на себя, было огромное желание стоять вот в таком виде пару часов и чувствовать, как холод комнаты обжигает кожу. Проведя рукой по груди, на которой вылупились твердые мурашки, он направился в сторону раковины и включил горячую воду, которой стал брызгать себе в лицо. Этого Эрвану показалось недостаточно, и парень полностью засунул свою голову под струю, ощутив после этого невероятное наслаждение. Закончив, он вытер голову полотенцем и громко вздохнул, словно хотел, чтобы это все услышали.

За окном начало темнеть, а из-за отсутствия солнца дневной свет был в несколько раз тусклее. Поэтому парню пришлось переодеваться едва ли не в полной темноте. Ему не хотелось включать лампу, Эрван чувствовал желание отдохнуть от яркого света, оказаться в полной темноте. Подойдя к зеркалу, он взглянул на себя и критично прищурился, словно пытался найти недостатки на своем теле. Юноша с самого детства был довольно крепким на вид, и никогда не считал себя слишком худым или пухлым, его вес, как ему казалось, был самым идеальным. Крепкие ноги и руки, плоский живот, миловидное лицо с большими глазами и длинным ртом, ничего такого, что можно было бы не любить. Но Эрван постоянно искал в себе что-то плохое, мог крутиться перед зеркалом часами, как девочка, разглядывая себя с разных ракурсов. Порой, его забавляло это самолюбование, слишком оно странное для парня. Посмотрев на свое отражение исподлобья с какой-то странной сексуальностью в глазах, он напряг свои мышцы и улыбнулся, когда на животе выступили кубики.

— Эрван, ты чертовски хорош собой, — усмехнулся он и надел на себя белую майку. — Джордж еще не понимает, от чего отказался.

После этих слов молодой человек засмеялся и немного покраснел.

— Да уж, если меня кто-то услышит, то сочтет самовлюбленным ублюдком. Ты очень странный парень, Эрван. Ты знал об этом?

Полностью одевшись, он расчесал свои волосы и приблизил свое лицо к зеркалу максимально близко, после чего продемонстрировал себе собственные зубы. Даже в темноте они были белыми, что порой удивляло юношу, так как его любовь к сигаретам должна была давно превратить каждый его зуб во что-то грязно-желтое. У его улыбки была интересная особенность, передние клыки Эрвана были невероятно острыми, почти треугольными, отчего он отдаленно напоминал какого-нибудь начинающего вампира, к тому же один из них был немного короче другого и слегка повернут боком. Раньше парень стеснялся этого, но потом стал замечать, что людям это нравится. Возможно, это и был его недостаток, но Эрван не считал его таковым, ему нравилась собственная улыбка и нравилось, что порой его шуточно называют вампиром.

На часах шесть часов, ему нужно поторопиться, вряд ли Татьяна простит, если тот опоздает хотя бы на минуту. Для девушки этот вечер очень важен, Эрван понял это сразу и относился с пониманием. Татьяна казалась одинокой девушкой, которую общество не желало понимать, принимать в свои круги. Не всегда красивая внешность способна дать человеку счастливый билет в жизнь. Порой красота становится самым настоящим проклятьем.

Повесив рабочую форму в свой шкафчик, Эрван надел сюртук, взвалил на плечо небольшую сумку с вещами и направился к выходу. В комнате стало слишком темно, поэтому отыскать дверь стало крайне затруднительно. Впервые Эрван пожалел о том, что из-за своей нелюбви к свету поленился включить хотя бы одну лампу в этом помещении. Кажется, он и вправду стал вампиром.

К счастью, дверь искать слишком долго не пришлось. Эрван сжал ручку и надавил на нее, но внезапно ощутил на своих пальцах горячее прикосновение чужой горячей руки. Испуганно отпрянув, он обернулся и увидел перед собой темный высокий силуэт, который почти вплотную стоял рядом с ним и взволнованно дышал Эрвану в лицо.

Молодой человек не успел ничего сказать, незнакомец резким движением прижал его к двери и надавил рукой на грудь с такой силой, что у Эрвана перехватило дыхание, он не мог сделать даже маленький вдох, легкие, в буквальном смысле, расплющило под тяжестью мужской руки.

***

В автомобиле было довольно душно, и Татьяна успела изрядно вспотеть. К тому же за время этого длительного путешествия вдоль мокрых улиц Лондона девушка сильно нервничала, отчего ощущала себя неопытной школьницей, которая в первый раз в жизни едет на свидание с парнем. До последнего момента Татьяна сомневалась, думала отказаться от этого мероприятия, но все равно села в такси и направилась в сторону обувной фабрики, где работал Эрван, чтобы встретить его и сразу же направиться в сторону намечающегося торжества на другом гонце огромного города.

Несколько часов она выбирала платье, у нее их было довольно-таки много, но большую часть Татьяна ни разу не носила. В большинстве случаев это были сарафаны нежных цветов, светлые, напоминавшие облака. Татьяна не любила темные цвета, ей казалось, что с ними она выглядит чуть старше, а ведь ей в скором времени должно исполниться двадцать шесть, и это ее, честно говоря, пугало. В душе девушка по-прежнему считала себя маленькой девочкой, школьницей, наивной и невинной. Но едва стоило посмотреть в отражение, как приходилось тут же мириться с действительностью. Вот уже два года Татьяна выглядит как женщина, и это не может изменить ни макияж, ни более, так скажем, детская одежда. Достаточно взглянуть на ее походку, чтобы понять, что возраст этой рыжеволосой особы достаточно зрелый, что, разумеется, часто отпугивало молодых парней, к которым Татьяна была не равнодушна. Ей не нравились мужчины, которые были старше, с ними она ощущала некий дискомфорт, превращалась в глупенькую маленькую куклу, которая не может связать и пары слов. Мать это замечала и пыталась исправить ситуацию. Поэтому и ограничивала общение дочери с противоположным полом, выбирала только строго определенных кандидатов. Татьяне каждую неделю приходилось посещать светские мероприятия, общаться с тридцатилетними мужчинами, многие из которых уже походили на стариков и дурно пахли. Она знала, что мать все делала правильно, что муж должен быть на несколько лет старше жены. Но Татьяна влюблялась только в тех, кому едва исполнилось двадцать. Ее просто сводила с ума их гладкая кожа, большие глаза, эта миловидная худоба и лишенные седины волосы, и пахли они невероятно вкусно, чем-то сладким. Девушка верила, что это связано с тоской по детству, с отсутствием так называемой первой любви. Она не помнит, чтобы в школе встречалась с кем-то, целовалась. Все это прошло мимо. И теперь Татьяна будто пыталась все это восполнить, вновь вернуться на восемь лет назад, чтобы ощутить себя наивной школьницей, которая еще не подозревает, какой отвратительной может стать жизнь.

Эрван был мальчиком, ему явно не больше двадцати. Он был невысокого роста, лишь на пару сантиметров выше, чем она, имел хриплый прокуренный голос, который наверняка продолжал ломаться и в скором времени начнет приобретать более мужской тон. От него пахло табаком и чем-то сладким и одновременно мятным, что моментально свело девушку с ума. Про себя она даже смеялась, когда начинала думать, что проявила симпатию к этому парню только из-за того, что от того шел невероятно вкусный аромат.

Она до сих пор вспоминает их прошлую ночь, помнит, как его горячие губы касались ее шеи, облизывали кожу, полностью оголодав от желания. Она с ним лежала на кровати, и впервые Татьяна ощутила возбуждение, это было немного странное и, казалось бы, чуждое чувство, хотя до этого она его неоднократно испытывала с другими людьми, чьих лиц вряд ли сможет вспомнить. У нее был секс, но уже после школы. В основном, к ней в постель попадали мальчишки, которые недавно отметили совершеннолетие, она разрешала им делать с ней все что угодно, совершенно не испытывала чувство стыда, когда те брали полный контроль над ее телом, Татьяне это нравилось, но еще ни разу ни одному из них не удалось зажечь внутри девушки тот самый огонь. Но Эрван оказался другим, его действия были совсем не похожи на те, что видела Татьяна раньше. Он не пытался быть мягким, порой даже причинял боль, впиваясь своими зубами в ее ключицу или в мочку уха, но делал это так ювелирно, что неприятные ощущения стали походить на самые настоящие ласки. Когда он расстегнул халат Татьяны и полностью оголил ее тело, то девушка испугалась, впервые стала стесняться своей наготы, хотя раньше испытывала от подобного огромное удовольствие. Она не знала, почему с ней это произошло. Возможно, Эрван смотрел на нее как-то иначе, не как все парни, на минуту Татьяна даже ощутила себя мужчиной, так как впервые противоположный пол касался ее тела с такой отточенной грубостью. Весьма странное чувство. И именно оно и стало причиной, по которой Татьяна остановила молодого человека и не дала ему заняться с ней полноценным сексом. Эрван наверняка был обижен, его тело выглядело напряженным и явно не ожидало, что все вот так закончится. Татьяна осознавала, что сделала все неправильно, необходимо было завершить начатое более логичным образом. Но она не смогла. Ее тело, в буквальном смысле, горело, покрылось следами от пальцев молодого человека, которые в некоторых местах приобрели вид легких едва заметных синяков.

Поэтому она надела платье бледно-розового цвета с длинными рукавами и воротом, чтобы вскрыть большую часть кожи на своем теле. На голове восседала такая же яркая и воздушная шляпка, но Татьяна сняла ее в машине, чтобы волосы полностью не покрылись влагой из-за усилившейся потливости организма. Ее длинные рыжие волосы были аккуратно собраны в хвост, без каких-либо излишеств. Девушка изначально думала создать что-то сложное на голове, более праздничное, но побоялась, что такая торжественность сможет отпугнуть ее ухажера, поэтому постаралась сделать свой образ максимально естественным. Даже глаза в этот раз она не стала сильно выделять темными тенями, ограничилась только легкой покраской ресниц тушью.

Через пару минут автомобиль остановился возле крупного здания из красного кирпича, которое было таким старым, что даже отсюда ощущался запах плесени и гнилого камня. Поблагодарив водителя, девушка дала ему чаевые и попросила, чтобы тот в ближайшие пятнадцать минут терпеливо ее дожидался на этом же месте. Она не собиралась задерживаться здесь надолго, Эрван скорее всего находился где-то поблизости, он знает о ее приезде в это время.

Глубоко вздохнув, Татьяна сжала в руках свою маленькую сумочку на серебряной цепочке и быстрым шагом направилась ко входу, надеясь, что никаких проблем на ее пути не возникнет. У двери стоял высокий рыжеволосый парень и не спеша курил сигарету, мечтательно смотря куда-то в небо. Татьяна несколько раз пожалела о том, что не взяла с собой зонт, но ее шляпа, к счастью, была достаточно большой, чтобы спрятать ее прическу от назойливых капель назойливого дождя. Едва она стала подниматься по ступенькам, как молодой человек сразу же окликнул ее, явно заинтересовавшись столь привлекательной дамой.

— И что такое прекрасное создание забыло в нашей скромной обители? — с ехидной улыбкой на лице произнес он и резко перегородил дорогу Татьяне, отчего та чуть было не врезалась носом в его грудь, так как из-за шляпы практически ничего не видела впереди себя. — Осторожно, милочка, — бережно остановил ее тот и теперь принял облик вежливого парня. — Так вы собьете меня с ног своим стройным телом. Вы кого-то ищите?

— Прошу прощения, — как можно спокойнее произнесла та и с любопытством взглянула на своего нового собеседника. — Да, вы правы. Я ищу своего молодого человека. Эрвана Джеффа. Вы знаете его?

— А, так вот оно что! — с веселым смехом протянул он. — Знаем таких. Этот мальчуган все утро только про вас и говорил. Теперь понятно, почему. В вас грешно не влюбиться.

— Вы знаете, где он сейчас? Мы договорились встретиться с ним на этом крыльце в шесть вечера.

— Ох, — посмотрел тот на свои наручные часы. — Вы приехали немного рановато. Я разговаривал с ним пять минут назад. Думаю, он пошел переодеться. Если хотите, я отведу вас к нему. Вижу, что вы слегка торопитесь.

— Да, буду признательна. Я с трудом уговорила водителя нас подождать. Вряд ли он обладает железным терпением, к тому же у меня не так много денег в кармане, чтобы утихомирить его жадность, — со смущением сказала Татьяна.

— Следуйте за мной. Эрван только что сдал мне смену, я его напарник. Если он будет вас обижать, сразу говорите мне, я тут у него типа начальника, этот паренек меня во всем слушается. Кстати, меня зовут Крис, — рыжеволосый парень протянул Татьяне свою грязную руку и, не дождавшись ответа, сразу же убрал ее в карман своей куртки. — Извините, не хочу вас пачкать.

— Я не брезгливая, не переживайте, — пожала плечами та и стала следовать за ним вглубь здания. — Никогда не считала, что руки мужчины должны быть чистыми до блеска, особенно у рабочих.

— Ну просто вы выглядите довольно… — начал тот и на последнем слове замолк, словно не знал, как именно описать внешний вид девушки и при этом не обидеть ее.

— Богато? — усмехнулась та. — Не переживайте, в настоящий момент я не богаче вас, Крис. Мой отец был обанкротившимся директором фаянсового завода, а я, что даже странно, наследница этого разорившегося предприятия.

— Так вы бизнес-леди? — удивленно вскинул брови Крис и что-то тихо пробурчал себе под нос. — И где Эрвану удалось вас подцепить? Да он чертов счастливчик! Будьте с ним осторожны.

— Эрван очень хороший человек, — Татьяна первой вошла внутрь здания и с трудом сдержала чих, так как в воздухе было чрезмерно много пыли. — Не думаю, что он посмотрел на меня только из-за того, что у меня есть какое-то там наследство. К тому же это наследство совершенно бесполезно, так как ничего с ним сделать я уже, к сожалению, не смогу. Я владею лишь раскрошившимися кирпичами и битой посудой, больше ничего. Завод разграбили, печальное зрелище. Там случился пожар пару месяцев назад. И в данный момент предприятие находится в отвратительном состоянии. И у меня даже нет средств, чтобы охранять его территорию. Мы вынесли оттуда ценные бумаги и все.

— А разве правительство города не заинтересовано в охране предприятия? Ведь это не эстетично, когда большой завод находится в таком виде посреди столицы.

— Они мечтают поскорее выжечь меня с этой территории. Если я в течение года не приведу все дела завода в порядок, то просто лишусь всех прав на это предприятие. Но при этом буду обязана выплачивать кредит, взятый моим отцом.

— Никогда бы не поверил, что на столь хрупкую девушку взвалили такую ответственность. Если Эрван вас бросит в трудную минуту, я его повешу за член где-нибудь здесь, вот увидите. Только свистните, — с довольной ухмылкой прошептал Крис и провел Татьяну по длинному коридору. — Здесь наши пути разойдутся, — молодой человек остановился около двери, которая вела к лестнице. — Спуститесь вниз, там пройдите по такому же коридору и сверните налево, увидите дверь в конце с большим военным плакатом, там и находится ваш возлюбленный. Только прежде постучитесь. Там сейчас не должно быть никого, кроме него, только он так поздно сдает смену, обычно все заканчивают на час раньше. Наш рабочий день начинается в шесть утра. Ваш парень еще тот работяга. Но вы все равно постучитесь. Не смущайте мальчишку.

— Хорошо, спасибо, — поблагодарила его та.

Тот кивнул и направился в обратную сторону, оставив Татьяну наедине с самой собой. Девушка снова тяжело вздохнула и стала осторожно спускаться вниз по лестнице, по какой-то причине вновь ощутив нервозность, словно вот-вот должно случиться что-то неприятное.

***

Сумрак полностью завладел этим душным помещением, все предметы слились в одну сплошную черную кляксу, лишь изредка прослеживались расплывчатые очертания чего-то более-менее знакомого вблизи окна. Эрван чувствовал, как его глаза заслезились из-за темноты, стали выпускать наружу крупные капли слез, которые в последствии слились с возникшей испариной на гладком лице. Ему было жарко, будто он стоял под испепелявшим солнцем, а вокруг не было ни малейшей тени, где была бы возможность укрыться. Но причина резкого повышения температуры вокруг была не ясна. Эрван полагал, что горячим стал вовсе не воздух, а он сам, на это намекали бешено колотившееся сердце, чей стук эхом ощущался даже в голове, и резко пришедшая в движение кровь, из-за чего вены на теле сильно набухли. Его спина упиралась в деревянную дверь, та имела столь сильную прочность, что кожа ощущала ее как нечто металлическое, возможно, каменное. Он пытался слегка отстраниться от этой поверхности, но сильные мужские руки невидимого человека продолжали удерживать его внезапно ослабшее тело в таком положении и надавливать на грудь, что затрудняло и без того сильно сбившееся от напряжения дыхание.

— Отвали, мать твою! — прохрипел молодой человек и впился пальцами в запястье незнакомца, надеясь, что таким образом хотя бы немного ослабит его хватку, но все тщетно. — Что ты делаешь? Это шутка такая? Отпусти меня, слы…

Внезапно незнакомец приложил свою ладонь к его рту и не дал произнести последние слова, которые наверняка могли нести в себе весьма негативный характер, так как Эрван, что было видно даже в такой темноте, был не на шутку напряжен и мог в любой момент разозлиться и дать отпор.

— Т-с-с, — едва слышно прошептал тот. — Пожалуйста, говори тише.

Эрван вспомнил, что прямо около двери рядом с ним находился выключатель. Дотянуться до него было не так трудно, но вряд ли незнакомец будет рад, если молодой человек увидит его лицо. Но парень больше не мог находиться в таком положении, это его сильно пугало и заставляло все внутри закипать от неприятных эмоций. Разве он должен бездействовать, когда некто насильно удерживает его без веских на то причин? Молодой человек осторожно нащупал ногой стопу незнакомца и со всей силы наступил на нее, тем самым дав себе возможность на короткое время освободиться. Воспользовавшись секундным замешательством мужчины, Эрван нажал на выключатель и зажег в комнате свет. Но свобода продолжалась недолго. Незнакомец быстро поймал парня и снова со всей силы придавил к двери, отчего тот даже вскрикнул, скорее всего почувствовал боль от удара о твердую поверхность.

— Тише! — прошипел незнакомец и обоими руками сжал плечи Эрвана, но на этот раз без силы, как-то нежно, словно боялся, что парень в любой момент лопнет, как воздушный шарик, если на него неправильно надавить. — Умоляю, тише.

Эрвана заставлять не пришлось. Он с удивлением смотрел на своего собеседника, и его взгляд менял эмоции в хаотичном порядке, будто молодой человек наблюдал перед собой кого-то, кого никогда не ожидал увидеть, и мечтал поскорее расстаться с ним. Но, к счастью, Эрван быстро расслабился и перестал быть натянутой струной.

— Эрван, — прошептал незнакомец, как-то странно, без ясных эмоций, будто произнести это имя он пытался долгие месяцы, и вот только сейчас ему это удалось сделать, но не так идеально, как хотелось бы.

— Какие люди, — хмыкнул тот и криво улыбнулся, с некой издевкой. — Что? Уже соскучился, если решил заявиться сюда?

Джордж виновато понурил голову и неловким движением провел ладонью по уставшему опухшему лицу. Эрван не мог не заметить, что тот выглядел очень плохо, почти отвратительно, словно русоволосый молодой человек недавно упал в бочку с грязью, а после облил себя водой из сточной канавы, так как пахло от него соответственно. Под глазами Джорджа образовались темные круги, а на белках виднелись многочисленные полопавшиеся сосуды, из-за чего практически полностью исчез их привлекательный белый цвет и привычный блеск. Джордж напоминал больше бездомного, лишенного сна и еды, так как был страшно высушен и вызывал лишь чувство жалости, не больше. Эрвана не интересовало, что с этим человеком случилось, впервые он ощутил к нему пугающее безразличие, будто доселе его ничто не связывало с данным парнем.

— Эрван, прошу, выслушай меня. Знаю, мне не стоило сюда приходить. Я провинился. Но…

— Что «но»? — со все такой же издевкой в голосе спросил Эрван и приблизился к Джорджу почти вплотную, отчего между их лицами образовалось непростительно короткое расставание. — Меня даже не интересует, что случилось с тобой и заставило отказаться от чувств ко мне, потому что теперь это не относится к моей новой реальности.

— Выключи в себе эгоиста, Эрван. Я знаю, что ты говоришь это со злости. Ты по-прежнему любишь меня и не пытайся это отрицать. Вся это твоя интрижка с Татьяной — обычный спектакль, чтобы сделать мне больно. И не говори, что это ложь.

— Так что ты мне хотел сказать, друг мой? — ледяным тоном прошептал тот и впился в Джорджа озлобленными глазами. — Снова в чем-то обвинишь? Мне кажется, нам уже бессмысленно разговаривать. Ты сам сделал свой выбор. И я тебя полностью поддерживаю.

— Почему ты не можешь просто помолчать и дать мне все объяснить? — немного нервным голосом рявкнул Джордж и невольно схватил Эрвана за локоть, будто боялся, что тот убежит, так и не дослушав.

— Мне уже становится интересно, — слегка улыбнулся тот и впился в парня любопытными глазами.

— Причина нашего расставания кроется в моем отце, — на одном дыхание сказал Джордж и резко прикусил нижнюю губу, будто боялся, что случайно скажет что-то лишнее.

— Ухты, — Эрван вскинул брови. — Хотелось бы услышать подробности.

— Я буду краток. Не думаю, что ты нуждаешься в подробностях. Но мне поставили ультиматум. Либо ты, либо…

— Можешь дальше не говорить, — резко побледнел Эрван и вырвал руку из хватки Джорджа. — Я все понял. Он все узнал, ведь так?

— Эрван, это не то, что ты думаешь. Да, он узнал о нашем романе, но это не… — Джордж резко замолк и грустно вздохнул. — Я сделал это ради твоего же блага. Ты не представляешь, через что мне пришлось пройти.

— Думаю, ты почувствовал облегчение, — Эрван снова приблизился к Джорджу и осторожно ущипнул того за кончик носа. — Ведь это так здорово, когда твой отец гордится тобой. Мне этого не понять, ведь у меня не было такого отца, который пылинки с меня сдувал. Просто забавно, как ты резко поменял мнение насчет него.

— Да, я был не прав, когда высказал ему все это… Потому что многого не знал. Ты не представляешь, в какую игру мы ввязались. Это гораздо серьезнее каких-то там отношений.

— Каких-то там?.. Ясно, — демонстративно вздохнул Эрван и направился к двери, но едва сделал шаг, как Джордж схватил его за руку и резко притянул к себе.

— Ты больше никуда не уйдешь от меня, я тебя не отпущу, — дрожащим тоном прошептал Джордж и без предупреждения обжег губы Эрвана довольно продолжительным поцелуем, отчего тот от неожиданности что-то промычал и тяжело задышал, будто ощутил удушение.

Через какое-то время лицо Эрвана напряглось, и он резко оттолкнул парня от себя, почти ударив его обоими кулаками.

— Нет, нет! — замотал он головой. — Это неправильно. Так не должно быть.

— Что не должно быть? — хищным взглядом посмотрел Джордж на него и медленно облизал губы. — Ты ведь хочешь этого, я знаю.

— Ты сделал свой выбор, — испуганно забегал глазами тот и тяжело сглотнул, слегка попятившись в сторону двери. — Давай не будем играть в эту игру. Мы решили все закончить. Так давай не будем…

Эрван снова не смог договорить, так как Джордж опять впился в него своими губами, но на этот раз с более сильной страстью и желанием. Он чувствовал, как их языки без разрешения хозяев соприкасались, пытались проникнуть в чужой рот как можно глубже, а зубы так и норовили защемить между собой чью-нибудь губу и не отпускать продолжительный промежуток времени. Джордж тихо зарычал, что показалось Эрвану слегка забавным, и принялся изучать обжигающе горячим ртом шею молодого человека, слегка посасывая его кожу. Эрван осознал, что больше не в силах о чем-либо думать, он лишь наслаждался этим процессом, следил за тем, как его тело трогают чужие руки, с жадностью забираются под рубашку и гладят буквально все на своем пути, изредка царапая, что не вызывало ни малейшей боли. Эрван издал стон и понял, что его тело снова прижато к твердой поверхности и полностью лишено контроля, Джордж парализовал все части тела молодого человека, словно сделал их своими: настолько близко они находились друг к другу.

— Помнишь наш первый поцелуй? — тяжело дыша от получаемого удовольствия, прошептал Эрван и коса взглянул на Джорджа, который все никак не мог оторваться от его шеи. — Почему все так похоже?

Тот резко отстранился от него и с жадностью взглянул на парня, будто видит перед собой что-то, что он готов в любой момент съесть, даже не прожевав.

— Ты хочешь большего? — каким-то странным голосом спросил Эрвана Джордж и резким движением снял с себя свитер с майкой, полностью обнажив торс.

Эрван с неуверенностью посмотрел на него и как-то боязливо коснулся его раскаленного тела, будто наблюдал перед собой что-то чуждое и требующее тщательного анализа, после принялся осторожными движениями водить ладонью по животу Джорджа, потом подключил и вторую руку. Тот ухмыльнулся и с возбужденным взглядом посмотрел на парня, пристально следя за тем, как на его красивом лице молниеносно сменялись эмоции одна за другой, из-за чего было практически невозможно понять, о чем тот думал в настоящий момент. Неожиданно темноволосый парень остановился и оторвал свои руки от его торса.

— Нет. Не хочу… Думаю, следует остановиться… Прямо сейчас. Уже слишком поздно возвращаться назад.

— Ты врешь, — без эмоций сказал Джордж. — Ты не умеешь обманывать.

Эрван тихо вздохнул и направился к двери.

— Ты не хочешь уходить. Так зачем себя обманывать? Ты ее не любишь. И не хочешь быть с ней. Тебе нужен я. Никто другой, — на этот раз роль усмехавшегося взял на себя Джордж, и Эрван осознал, что теперь чувствует себя невероятно ущербным и жалким рядом с этим человеком, и мечтал как можно скорее покинуть эту комнату, лишь бы не испытывать столь отрицательные эмоции.

— Я так хочу знать, что творится в твоей голове, — сиплым голосом промолвил Эрван напоследок и с грустью взглянул на него. — В тебе будто живет кто-то другой, и ты борешься с ним. Что тебя так изменило за этот месяц? Почему ты стал таким жестоким? Я ведь любил тебя и был готов жить этим. Но ты все испортил. А теперь пытаешься сделать еще больнее. Зачем? Что я плохого сделал? — молодой человек сжал ручку двери, немного помедлил, после чего быстро покинул помещение, больше не посмев взглянуть на Джорджа.

***

Татьяна еще никогда так сильно ненавидела лестницы. И не из-за того, что по ним следовало спускаться, тратить силы ног. А потому что за последние пару дней они становились едва ли не бесконечными, тянулись во все стороны на сотни метров и, как правило, лишились всякой подсветки, поэтому девушке приходилось искать каждую ступеньку чуть ли не на ощупь. Она приподняла одной рукой подол своего платья, чтобы случайно не запнуться, а другой придерживала шляпу, при этом понимала, что в такой забавной позе выглядит откровенно нелепо.

Даже под землей на стенах около лестницы находились окна, но за ними вместо пейзажа виднелась кирпичная кладка, что не имело никакого логического объяснения. На подоконниках стояли грязные пепельницы, и они до сих пор едко пахли табаком, из-за чего девушка с трудом сдержала неловкий чих. Видимо, это место используется рабочими в качестве курительного помещения. А из-за отсутствия доступа к свежему воздуху сигаретный дым полностью вытеснил весь обычный чистый воздух, отчего дышать здесь было невероятно тяжело, практически невозможно.

Наконец-то она оказалась внизу. Татьяна стояла посреди не слишком длинного узкого коридора, отделанного потрескавшейся от старости древесиной. Повсюду висели потертые плакаты с различными пропагандистскими лозунгами времен войны, но встречались и новые, с более адекватным и мирным содержанием. Здесь тоже имелись совершенно не нужные окна, но на этот раз их верхняя часть доставала до поверхности и пропускала сюда немного дневного света, который уже стал заметно меркнуть. Но, к счастью, коридор был освещен несколькими лампами, так что девушке не придется идти в полной темноте, что ей приходилось делать на лестнице.

Впереди виднелась единственная дверь. На ней красовался тот самый плакат, о котором говорил Крис, и он был заметно больше остальных и отличался тем, что его надписи были на, скорее всего, польском языке, Татьяна не могла с точностью определить. Немного потоптавшись на месте, девушка направилась к комнате для переодевания, все еще не решаясь проникнуть туда внутрь. Почему-то ей казалось, что Эрван, хоть и находится там один, будет не слишком сильно рад, что кто-то нарушил его покой и не дал спокойно переодеться. Возможно, это не так, и эти мысли возникают лишь из-за банальной женской скромности и неуверенности в себе.

Эрван видел ее обнаженной, в самых запретных подробностях, ласкал ее упругие груди, щекотал языком затвердевшие соски. И, кажется, уже не стоит думать о каком-то смущении перед этим молодым человеком, даже если учитывать, что они знают друг друга не больше недели. Ей хотелось увидеть его тело без одежды, и это желание стало невыносимым, но она боялась этого и относила к чему-то неправильному. В прошлую ночь Эрван не отважился открыться перед ней, он не снял с себя ни единого клочка одежды, потому что наверняка еще не был готов показать себя в том виде, в котором он существует на самом деле, без каких-либо тайн. Многие парни, которые были в ее постели, обожали демонстрировать ей обнаженное тело, это их возбуждало, наполняло энергией, Татьяна любила разглядывать их животы, особенно пупки, это место казалось ей наиболее сексуальным. И ей было невероятно интересно, каким был живот у Эрвана, какого размера и формы его пупок. Подумав об этом, Татьяна усмехнулась и невольно покраснела. Ее забавляли такие размышления. Но не смущали. Она не видела ничего постыдного в подобных интересах, каждый человек видит в других привлекательность в совершенно разных местах. К примеру, ее мать много раз рассказывала, что считает самым сексуальным у мужчин их кадык, и Татьяна всегда считала это странным, но сейчас начала понимать ее, даже поддерживать.

Она остановилась около двери и, пытаясь хотя бы как-то замедлить время, стала разглядывать плакат. На нем была изображена женщина в форме обычной крестьянки, в руках у нее лежал спящий закутанный в толстое пуховое одеяло малыш, чумазый, исхудавший до смерти, как и его мать. А позади главных героев виднелась горящая деревня и толпа солдат, которые куда-то стреляли, в пустоту, заполненную едким дымом. Поежившись от такой жуткой картины, Татьяна прочистила горло и с колотившимся где-то внутри сердцем постучала в дверь. Но ответа не проследовало. Немного подождав, она снова пару раз ударила по двери, но встретила у порога все такую же мертвую тишину. В нерешительности Татьяна нажала на дверную ручку и медленно толкнула дверь, после чего просунула голову в темное душное помещение, в котором ощущался вкусный запах мужского тела.

— Эрван? — едва слышно спросила она у пустой комнаты, затем, чтобы до конца удостовериться, что молодого человека тут на самом деле уже нет, вошла внутрь и печальным взглядом огляделась. — Неужели опоздала? — вздохнула Татьяна и направилась к выходу, поняв, что здесь ей больше делать нечего.

Но как только она коснулась ручки двери, как нечто тяжелое коснулось ее затылка и на какое-то время лишило девушку ясности ума. Татьяна ощутила слабость в ногах и, полностью лишившись возможности стоять, упала на пол, понимая, что перед глазами все стало раскачиваться, как будто ее посадили в большие качели. Через пару секунд она впервые почувствовала сильную боль и поняла, что произошло. Кто-то ударил ее по голове. Татьяна от нахлынувшего ужаса ахнула и стала в панике оглядываться, пытаясь сфокусировать свое расплывчатое зрение на человеке, который совершил над ней акт насильственного действия.

— Ты причина всех бед, — прошипел хриплый женский голос. — Ты виновница моих страданий! Я не позволю тебе это сделать со мной! Не позволю! Ты не сумеешь противостоять мне. Твоя жизнь в моих руках. Ты умрешь. Прямо сейчас. Здесь. И никто не услышит тебя. Не защитит. Ты осталась одна.

Девушка схватилась за рану на голове и ощутила прикосновение крови, после чего попыталась облокотиться о какой-нибудь предмет мебели, чтобы иметь возможность вновь принять вертикальное положение. Но некто невероятно сильный снова сбил ее с ног, вновь обрушил на полностью лишенную какой-либо способности постоять за себя Татьяну мощный удар. Девушка вскрикнула и поняла, что на этот раз боль возникла в области живота, она всем телом ощущала, как органы, в буквальном смысле, отскочили назад к позвоночнику и стали едва ли не лопаться, как воздушные шары.

— Думаешь, что сможешь раскусить меня? — продолжила вещать женщина, насмехаясь над корчившейся от боли Татьяной. — Сможешь найти правду? Ты жалкая. И встретишь лишь поражение. Твоя жизнь станет адом. Совсем скоро… Убей ее! Прямо сейчас! Или я сама это сделаю!

Татьяна в панике осознала, что не может дышать, грубые мужские руки сомкнулись на ее шее, стали сдавливать горло. Девушка вцепилась в запястья незнакомца и стала вдавливать в грубую кожу свои острые ногти, надеясь, что это поможет ей освободиться, но мужчина будто не ощущал никакой боли, был совершенно лишен чувств. Через минуту он все же ослабил хватку и со всей силы ударил ее по лицу, отчего Татьяне показалось, что к щеке приложили раскаленную поверхность утюга. Вновь заполучив возможность вдыхать воздух, она нашла в себе силы для сопротивления, но те были настолько ничтожны, что в сию же секунду были подавлены лишь одной рукой насильника, который придавил ее хрупкое тело к полу.

— Отпусти! Отставь меня! — изо всех сил закричала она, но тут же вновь заполучила удар по лицу, заставивший ее надолго замолкнуть.

Он принялся рвать на ней одежду, грубыми пальцами сдирать с нее нежную кожу. Она чувствовала, как мужчина сжал ее груди, пытался их раздавить, проникнуть внутрь. И самом страшным было то, что она не могла сопротивляться, имела лишь возможность наблюдать, чувствовать, как над ее телом творят отвратительные вещи, причиняют немыслимые страдания. Мужчина сидел сверху, он был настолько тяжелым, что Татьяна опасалась, что ее просто расплющит под ним, как куриное яйцо. С каждым новым движением мужское тело ложилось на нее все сильнее и сильнее, сокращая между ними расстояние. Она чувствовала жар его кожи, та была полностью лишена одежды, и впервые девушка испытывала от этого отвращение, тошноту. Ее, фактически, выворачивало наизнанку, перед глазами все вертелось, словно она лежала на хаотично вращавшейся карусели, и не могла даже пошевелиться, тело было полностью парализовано. Мужчина поднял подол ее платья, стал трогать ладонью ее промежность, проникать пальцами внутрь женского тела.

Татьяна стала содрогаться от рыданий, в данный момент это было единственное, что она могла делать, что не наказывалось болью. Мужчина стянул с нее нижнее белье, полностью освободил из заточения запрещенные места и стал делать с ним все, о чем мечтало его наполненное гнилью создание. Ей было больно, чудовищные эмоции резали ее изнутри, заставляли кричать, срывать голос. Но никто не слышал Татьянин зов о помощи, никто не думал прийти к ней, чтобы спасти от этого кошмара наяву.

Девушка поняла, что твердый, как камень, член мужчины полностью проник в нее, стал ритмично двигаться, не смея останавливаться ни на секунду. Татьяна закричала еще сильнее, но незнакомец быстро прервал ее, закрыв рот шершавой ладонью, а другой рукой вновь сжал девушке горло. Татьяна стала верить, что ей удастся потерять сознание, только так она сумеет убежать от этой боли, от этого унижения. Но ясный рассудок был по-прежнему с ней, она еще жива, хоть и не может дышать.

Тело мужчины дернулось, резко, будто его прошиб ток, и Татьяна почувствовала, что по ее половым губам стала стекать горячая вязкая жидкость, неприятно щекоча вспотевшую кожу. Он схватил ее за волосы, тем самым приподняв подбородок девушки. И Татьяна смогла увидеть его лицо, впервые за это время. И она хотела умереть, лишь бы не лицезреть эти до боли знакомые, наполненные спокойствием глаза, правильной формы нос, слегка зауженный подбородок с милой ямочкой в виде полумесяца. Джордж смотрел на нее, как на бездушную куклу, без признаков человеческих эмоций, он не выглядел, как человек: Татьяна видела перед собой хищного зверя, который просто играл со своей добычей перед тем, как съесть до последней косточки.

Его рука сжимала ее шею все сильнее и сильнее. Татьяна медленно сомкнула глаза, но на этот раз не по своей воле: те сделали это самостоятельно. После наступило воздушное облегчение. Ушла боль, негативные эмоции. Татьяна стала в одиночестве падать куда-то вниз, все так же хаотично кружась на невидимой карусели.

***

Когда Эрван вошел в цех, то с удивлением заметил, что Крис уже во всю был занят созданием очередной партии обуви. Его ловкие волосатые руки за пару мгновений из обычных кусков кожи и ткани создавали красивого вида предмет гардероба. В основном, он занимался производством мужской обуви, женская у него выходила слишком жесткой для нежной ножки, и его работы всегда отличались неоспоримым качеством. Именно Крис обучил Эрвана многим хитростям этого дела, и молодой человек безотказно следовал советам своего хорошего учителя. Крис был не так уж сильно старше темноволосого юноши, хотя из-за жесткой щетины и заметных мимических морщин выглядел гораздо взрослее.

Уже на выходе Эрван обнаружил, что забыл в ящике рабочего стола свой портсигар, куда он его по привычке убрал во время уборки. Пришлось вернуться, потому что без этой вещички он вряд ли долго протянет: потребность в табаке была пугающе невыносимой. Порой Эрван мог за день выкурить больше пятнадцати сигарет в день, это сильно сказалось на его голосе, который за последние пару месяцев сильно охрип и утратил былой мальчишеский тембр. Молодой человек не сильно замечал метаморфозы в своем организме, но Криса начало беспокоить подобное, и он много раз пытался ограничить время курения парня, в наглую пряча его портсигар куда-нибудь на некоторое время. И Эрван лишь недавно стал понимать, что его напарник делал все правильно, особенно после того, как он едва ли не каждый день стал кашлять кровью. Парень не знал причину своего заболевания и боялся кому-либо говорить об этом. В его кармане находился платок, затвердевший от кровяной жидкости, хотя юноша каждый день тщательно стирал его в раковине, но во время очередной рабочей смены ткань вновь принимала багровый цвет. Эрван чувствовал себя трусом всякий раз, когда втихаря где-нибудь за углом кашлял в платок, и понимал, что врет самому себе, что не хочет верить в то, что с его организмом происходит что-то ужасное, непоправимое, уверял внутреннее я, что этот недуг сам по себе пройдет, нужно лишь время. «Ты ведь знаешь, что это не убьет тебя» — уверял он себя. — «Ты ведь знаешь, что не умрешь от такой ерунды. Ты не можешь умереть. Не так рано».

Крис усмехнулся, увидев его, и будто сразу понял, за чем именно пришел молодой человек.

— Можешь идти домой, все равно я тебе эту дрянь не отдам, — с улыбкой сказал он и продемонстрировал Эрвану серебряную коробочку, после чего засунул ее в карман рубашки и похлопал по нему, чтобы показать, что портсигар находится в правильном и неприступном месте.

— Крис, я выкурю всего одну, — взмолился тот и попытался залезть в карман рубашки друга, чтобы вернуть свою вещь обратно себе, но Крис продемонстрировал бурное сопротивление и перехватил руку Эрвана, болезненно сжав ее пальцами.

— Даже не думай. Сейчас ты уйдешь отсюда и вернешься только завтра. И только попробуй вернуться, руку сломаю, — Крис отпустил парня и грозно посмотрел на него, как отец на непослушного сына. — Ты уже кашляешь, как старик. Тебе хватит. Кстати, твоя баба приходила.

— Какая? — удивленно посмотрел на него Эрван, явно не осознавая, кого тот имел ввиду.

— Ну, такая рыжая, в дорогом платье, с упругой задницей.

— Татьяна?

— Да, она самая. Я ее направил на нулевой этаж в раздевалку. Думал, что она успеет застать тебя там. А ты ишь какой шустрый, уже тут.

— Давно вы с ней виделись?

— Да пару минут назад. Полагаю, что ты еще успеешь застать ее там. Будет неловко, если вы потеряете друг друга в таком месте, — добродушно засмеялся Крис и вернулся к работе.

Эрван махнул ему на прощание, больше не проронив ни слова, и быстрым шагом направился на нулевой этаж, надеясь, что Татьяна еще не ушла и смиренно дожидается его там. Пробежав за пару секунд половину лестницы, он неожиданно столкнулся с человеком, который сидел на подоконнике у темного окна и мечтательно курил сигарету, медленно выпуская клубы ленивого дыма. Эрван хотел было обойти этого человека и продолжить свой путь вниз, но остановился, заметив на лице мужчины плотную повязку, что скрывала его глаза. Он не мог понять, почему этот человек кажется ему до боли знакомым, хотя никого раньше, кто мог бы быть похожим на него, не встречал. Незнакомец явно почувствовал взгляд парня на себе и смущенно улыбнулся, затем с грустным вздохом затушил сигарету в грязной пепельнице.

— Простите, молодой человек, но не могли бы вы перестать смотреть на меня, как на привидение. Мне не очень нравится, когда кто-то оценивает мой вид и обращает внимание на мою слепоту. Я такой же человек, как и вы. Просто немного отличаюсь от вас.

— Мы с вами раньше не встречались? — осторожно спросил его Эрван.

— Возможно. Я работаю здесь довольно давно, может нам и удавалось пересекаться пару раз, не могу сказать наверняка, так как не вижу вашего лица. Могу слышать один только голос, — мужчина встал с подоконника и бережливо отряхнул свою рабочую одежду от крупиц пепла. — Вы, наверное, ищите ту прекрасную девушку?

— Да. Вы видели ее? Она еще внизу?

— Разумеется, — почти незаметно кивнул тот и засунул руки в карманы брюк. — Советую вам поторопиться, не заставляйте столь очаровательную даму вас ждать, она нуждается в вашем присутствии. Не опоздайте, — мужчина прочистил горло и в качестве прощания похлопал Эрвана по плечу, после чего, крепко держась за перила, стал подниматься по лестнице, что-то тихо напевая себе под нос.

Эрван посмотрел ему вслед и потер большим и указательным пальцами переносицу, пытаясь сложить в голове все мысли воедино. Этот мужчина произвел на него крайне сильное впечатление, и парень не мог понять, почему. Причиной этому была не слепота данного господина, а что-то иное, необъяснимое. Эрван был твердо уверен, что видел этого человека раньше, слышал этот красивый хорошо поставленный голос, но не мог понять, где именно. И это вызывало волну неприятных чувств.

Глубоко вздохнув, юноша продолжил спускаться вниз и через мгновение оказался в коридоре, в конце которого виднелась дверь, ведущая в комнату для переодевания. По непонятным причинам электрическое освещение в коридоре отсутствовало, и парню пришлось действовать практически на ощупь. Благо слабый дневной свет из окон немного освещал путь и помогал более-менее ориентироваться в окружающем пространстве. Снаружи слышался шум проливного дождя, разразилась самая настоящая гроза, что было не совсем обычно для первого месяца осени. Капли напоминали маленькие камешки, что пытались разбить тонкое оконное стекло.

— Татьяна, ты здесь? — крикнул Эрван, надеясь, что девушка не пожелает играть с ним в прятки, ибо сейчас он был не в состоянии, чтобы заниматься подобным в такой обстановке. — Татьяна?

Внезапно впереди раздался шум, будто нечто тяжелое упало на пол, затем донеслось нечто похожее на женский крик, слабый, едва уловимый. Парень замер в нерешительности и прислушался, пытаясь понять, что именно он только что услышал.

— Что за?.. — прошептал Эрван и медленно приблизился к двери.

Человеческое дыхание, отчетливое, тяжелое, будто кто-то задыхается и с жадностью глотает ускользавший воздух. Эрван быстро распахнул дверь и включил в комнате свет. То, что он увидел перед собой еще долгое время не сможет спокойно существовать в его голове. На полу лежали два тела: мужское и женское. Девушка была в бессознательном состоянии, ее красивое изящное платье было разорвано, едва ли не полностью оголив свою хозяйку, а лицо юной особы было украшено пятнами крови и многочисленными следами от ударов. Эрван не сразу понял, что это была Татьяна, что она лежала перед ним в таком обличье: униженная, раздавленная тяжестью огромного мужского тела. Все его внимание было занято ее обидчиком.

Юноша никогда бы не подумал, что найдет в себе столько сил для удара. Он бил мужчину по всему телу, совершенно позабыв о том, что тот тоже был человеком. И когда насильник повернулся к нему лицом, Эрван понял, что невольно вскрикнул от ужаса. Это был Джордж… Он лежал у его ног, смеющийся, как самый последний ублюдок, в собственной крови, с оголенным торсом и расстёгнутыми брюками.

— Ты вернулся, — широко улыбнулся Джордж и громко захохотал, небрежно вытерев кровь, что хлестала из его носа. — Я знал, что ты придешь.

— Что ты с ней сделал? — в ужасе посмотрел на него тот, не в силах поверить, что видит перед собой именно Джорджа, того самого, кого еще до недавнего времени он считал самым невинным существом на свете.

— Она хотела этого. Она хотела меня. Ты ей не нужен. Ты для нее лишь временная игрушка. Ей нужен я. И только я. Я дал ей желаемое. То, что ты никогда не сможешь дать, — с издевкой в голосе прошептал Джордж и медленно поднялся на ноги. — Что молчишь?

Зрачки Эрвана внезапно расширились, и он, сам того не ведая, стал наносить удары один за другим по лицу парня, совершенно не контролируя силу своих насильственных действий. Но это продолжалось недолго. Когда Джордж оказался прижат к стене, казалось бы, полностью лишившись способности защищаться, Эрван, собираясь снова нанести удар, ощутил острую боль в боку. С трудом сдержав крик, он с ужасом посмотрел вниз и понял, что Джордж наполовину вонзил в него перочинный нож и пытался с помощью него проникнуть еще глубже, но не смог, так как Эрван сумел найти в себе силы отстранить от себя молодого человека.

Глаза Джорджа хищно блеснули, он стал напоминать одичавшего зверя. Впервые Эрван за это время ощутил самый настоящий страх, некую беспомощность. Джордж крепко сжал нож в руке и выставил перед собой, готовясь совершить еще один удар. Эрван слегла отошел назад и краем глаза заметил, что Татьяна стала приходить в себя и слегка приподнялась на локтях, пытаясь прикрыть рукой оголенную грудь.

— Что с тобой стало, Джордж? — произнес Эрван, с ужасом поглядывая на холодное оружие соперника. — Во что ты превратился? Зачем все эти действия?

— Скоро все закончится. Прямо сейчас, — каким-то странным голосом произнес тот, будто вместо него говорила некая пожилая женщина.

Джордж сделал выпад вперед и нарисовал кончиком ножа на лице Эрвана длинную рану, которая протянулась от линии подбородка прямо до переносицы. Тот резко отпрянул и схватился рукой за лицо, до сих пор не веря, что это происходит с ним на самом деле.

— Твою мать, что ты творишь?! — закричал он.

Джордж замер и перевел свой взгляд на Татьяну, которая с широко распахнутыми глазами наблюдала за разворачивающимся перед ней конфликтом между некогда лучшими друзьями. Молодой человек зловеще ухмыльнулся и полез в задний карман брюк. Эрван понял, что тот достал оттуда пистолет и направил его дуло прямо на девушку.

Эрван не знал, где именно ему удалось за пару секунд найти лопату. Но именно с помощью нее ему удалось отвести выстрел от Татьяны и направить пулю в соседнюю стену. Для этого он ударил этим тяжелым инструментом Джорджа по руке, сжимавшей огнестрельное оружие, но потом по инерции совершил еще один удар, на этот раз уже по голове. Он впервые не чувствовал никакой жалости к Джорджу, лишь отвращение, безмерную ярость, фонтаном брызнувшую в мозг. Ему хотелось совершать удары этим тяжелым инструментом по Джорджу до тех пор, пока тот полностью не прекратит двигаться и подавать хотя бы какие-либо признаки жизни. Но ему, к счастью, удалось остановиться.

Металлическая часть лопаты создала на лице Джорджа уродливые глубокие раны. Но вряд ли тот чувствовал боль. Он лежал совершенно неподвижно в углу комнаты, свернувшись калачиком, теперь напоминая до смерти забитое беззащитное существо. Эрван с ужасом взглянул на окровавленную лопату в своих дрожавших от потрясения руках и брезгливо откинул ее в сторону, так как только сейчас осознал, что натворил.

Обернувшись, он увидел, что Татьяны в комнате уже не было. Остались лишь обрывки ее красивого платья, разбросанные по всему полу.

***

Нож, к счастью, проник недостаточно глубоко под кожу и не задел важных органов. Эрван практически не чувствовал боли, лишь легкий зуд и жжение. Возможно, из-за шокового состояния. Эрван отмыл себя от большей части крови, после чего до самого конца повернул вентиль крана, усилив напор воды, прижался к холодному кафелю, небрежно приклеенному к стене, и, закрыв лицо онемевшими ладонями, скатился вниз и поджал под себя ноги. Тело юноши стало сотрясаться от рыданий, ему казалось, что никакая сила не сумеет остановить его слезы. Он чувствовал самый лютый ужас, который доселе не испытывал, впервые он не понимал, чего боится, из-за чего испытывает столько душевной боли. Парень рыдал навзрыд, сжимал кулаки, бил ими колени, пол, стену, отчего костяшки пальцев были разбиты до крови.

— Да что же это творится?! — спросил он самого себя, нервно кусая нижнюю губу. — Что с нами происходит? Почему такая жестокость? Из-за чего?!

В голове до сих пор витал образ Джорджа и Татьяны, эта омерзительная картина сомкнутых воедино тел, наполовину обнаженных, в крови, посреди разорванной одежды. Эрван боялся представить, что Джордж сотворил с девушкой на самом деле, успел ли закончить то, что хотел. Но несмотря ни на что Эрван не планировал оставлять все в таком виде. Джордж должен понести наказание за свой поступок. В полной мере. То, что он сделал, не заслуживает никакого прощения.

Эрван еще сильнее сжал кулаки и прижал один из них к трясущимся зубам. Ему нужно успокоиться. Взять себя в руки. Татьяна нуждается в нем. Требует его покровительства. Без него она беззащитна, теперь он в ответе за ее безопасность. И он сделает все, чтобы Джордж не приблизился к ней, даже на шаг.

Умыв лицо, он вышел на улицу. Дождь уже прекратился. И стало заметно светлее. Мокрая трава, росшая вокруг здания завода, из-за обилия влаги на ней стала напоминать звездное небо, так как желтоватое свечение уличных фонарей подсвечивало сотни капель, создавая такую интересную и завораживающую картину. И главным украшением этого неба была Татьяна, которая, сжавшись в комочек, сидела прямо на земле, укрывшись теплой курткой, которую ей одолжил Крис, смиренно стоявший рядом.

Увидев Эрвана, рыжеволосый молодой человек быстро направился в сторону напарника, явно пытаясь хотя бы немного выведать у него суть всего этого наблюдаемого кошмара.

— Я бы хотел объяснить, но не могу, — пожал плечами Эрван и, вдыхая носом наполненный озоном воздух, посмотрел куда-то в сторону по-прежнему мокрыми от слез глазами, которые так и не пожелали высыхать.

Легкий порыв ветра поиграл с мокрыми волосами девушки и закрыл парочкой прядей ее полностью остекленевшее лицо. Татьяна превратилась в восковую фигуру, лишенную жизни, она даже перестала моргать, ее взгляд не был направлен ни на единую точку пейзажа, смотрел в пустоту. И от этой картины сердце Эрвана сжалось еще сильнее.

— Я вызвал медиков. Они должны будут ее осмотреть, — обеспокоенным голосом произнес Крис, внимательно изучая рану на лице Эрвана, которая уже успела покрыться твердой коркой. — Этот парень сбежал, полицейские обыскали все этажи, но… Его найдут, обязательно найдут.

— Он больше не появится, я уверен в этом, — Эрван осторожно коснулся живота, впервые ощутив неприятное покалывание на месте ножевого ранения. — Я этого не допущу.

— Что между вами произошло? Ведь вы так хорошо дружили, были едва ли не кровными братьями. Что изменилось?

— Все… — прошептал Эрван и слегка прикрыл глаза. — Все изменилось.

— Держи, тебе это нужнее, — Крис залез в верхний карман своей рубашки и протянул Эрвану портсигар, но внезапно чья-то маленькая рука вырвала у него этот серебряный предмет, оставив молодого человека в полном замешательстве.

С удивление посмотрев на ловкого вора, Крис увидел, что им оказалась Татьяна, которая уже вытащила из металлической коробочки сигарету и без каких-либо проблем подожгла ее, после чего сделала длинную затяжку. Эрван с сомнением на лице наблюдал за ее действиями, понимая, что даже с сигаретой в руках Татьяна выглядит потрясающе, ничто не могло испортить ее красоту, и впервые за это время он осознал, как стал дорожить этой рыжеволосой особой, бояться за ее жизнь. Это чувство слегка разгладило тоску внутри, согрело леденящие кровь мысли. Он с улыбкой смотрел, как девушка забавно кашляла, потом вновь возвращала сигарету в рот, но как только табачный дым проникал в ее легкие, как девушка вновь начинала перхать, и так продолжалось несколько раз.

Закончив, Татьяна с серьезным видом посмотрела на Эрвана и обхватила себя руками, явно окоченев из-за прохладной погоды.

— Давай уедем отсюда, — произнесла она скороговоркой. — Прямо сейчас.

— Татьяна, необходимо дождаться медиков. Этот урод ранил тебя, нужно удостовериться, что с тобой все в порядке, — пытался переубедить ее Крис.

Но Татьяна будто не замечала рыжеволосого парня, смотрела лишь на Эрвана в упор, будто кроме него вокруг девушки ничего не существовало.

— Хорошо, — кивнул Эрван. — Я отвезу тебя домой.

— Прямо сейчас, — капризным голосом испорченного ребенка сказала та и быстрым шагом направилась к воротам, обняв себя руками еще сильнее.

— Советую тебе ее остановить, — с неуверенностью посоветовал Эрвану Крис. — Сейчас она в таком состоянии, что ее мысли не могут похвастаться адекватностью.

— Ей нужно отдохнуть. Если ее состояние ухудшиться, я вызову доктора. Все будет хорошо, — успокоил его тот и пошел вслед за Татьяной.