Глава семнадцатая. Перед рассветом

Себастьян приехал на место встречи через полчаса и очень стыдился того, что заставил Татьяну ждать. Но раньше приехать все равно бы не удалось, он и так ехал на запредельной скорости и мог бы с легкостью нарваться на неприятности. К счастью, на дороге не встретилось ничего, что было способно прервать его путь до знаменитого лондонского кладбища.

Мужчина припарковал свою машину около ворот, служивших входом на территорию, где обитали мертвые. Немного нервозно пребывать в подобном месте в столь позднее время, но его мужское самолюбие не в силах позволить Татьяне разгуливать среди надгробий в полном одиночестве. После всего случившегося девушку вообще нельзя оставлять без присмотра, и детектив это четко уяснил. У него было огромное желание быть с ней рядом круглые сутки, но та не подпускала мужчину к себе настолько близко, противилась его присутствию, закрывала от него внутренний мир и не давала доступ туда ни при каких условиях. Некогда теплые дружественные отношения между ними едва ли не полностью прекратили свое существование. Иногда казалось, что он знает ее всего лишь день — настолько таинственной и скрытой она была все эти годы. Было невозможно угадать, о чем она думает, что переживает в своей израненной душе. Но Себастьян хотел помочь ей, защитить от себя самой.

Долгие годы они не работали вместе, их пути после завершения расследования дела «Призрачного фотографа» разошлись. И Себастьян длительное время мучился, со стыдливостью осознавал, что скучает по Татьяне, хочет увидеть ее вновь. Этот период был самым невыносимым за всю его жизнь.

Сначала девушка уехала в Германию, где раскрыла некое дело, связанное с призраками и прочей нечистью. И вновь выяснилось, что все приведения были обычными шарлатанами, чьи актерские таланты оставляли желать лучшего. После работа привезла девушку в Бельгию, где та провела целый год. Будучи замужней женщиной Татьяна имела неограниченную свободу. Она никогда не говорила кому-то из знакомых, куда едет. Поэтому почту ей всегда приносили в ее лондонскую квартиру.

Себастьян и по сей день корит себя за то, что осмелился читать присланные ей письма. Он надеялся хотя бы таким образом узнать, что творилось у девушки внутри, мечтал познакомиться с ней поближе, хотя та явно не желала этого. Среди писем он ни разу не нашел послание от мужа. Тот не написал жене ни строчки. Вряд ли девушка переживала из-за этого. Детектив догадывался о том, что ее брак с Петром был лишь формальностью, некой сделкой. Но почему-то смутно надеялся, что она хотя бы немного счастлива с этим человеком, что в ее жизни после событий прошлого все наладилось.

Но ничего… Он не нашел ничего, что было способно рассказать ему о Татьяне больше.

Себастьян совершенно случайно узнал, что Татьяна вернулась в Англию. Увидел ее в коридоре полицейского участка. На ней в тот день был утонченный костюм, выделявший все достоинства ее фигуры. Мужчина не сразу заметил, как у него все напряглось чуть ниже живота от одного лишь образа этой девушки. И справиться с эрекцией было невозможно. Необходимо было отвернуться и вообще не смотреть на Татьяну, только тогда его организм более-менее успокаивался. Он почему-то надеялся, что она поздоровается с ним, заглянет к нему в кабинет, расскажет о том, как прошли ее «каникулы» в Бельгии. Но та не навестила Себастьяна, ни разу не заметила его, хотя знала, что тот находился совсем рядом. Мужчину этот факт очень обеспокоил и даже задел. Он заставлял себя подойти к ней самостоятельно, но что-то не давало ему это сделать. Возможно, обида или гордость. Себастьян уже не помнил.

Но именно тогда он взялся за дело «Доктора Ломана». Этот момент отточился в голове до мельчайших подробностей. И некая сила столкнула его и Татьяну лбами, кинула в один и тот же котел, будто желая, чтобы они снова работали вместе. Себастьян не знал, что девушка тоже вовлечена в расследование тех убийств, но был в курсе, что она пыталась что-то выяснить про своего бывшего возлюбленного, умершего восемь лет назад. Этот факт весьма удивил его тогда, ведь именно этот молодой человек в свое время познакомил их, причем в самом необычном месте, в обувной мастерской. А теперь Эрван вновь сблизил их, заставил работать вместе. От этого возникло приятное чувство ностальгии, которое каждый раз мурашками пробегало по его телу.

Татьяну найти было не так уж и трудно. Среди затененных надгробий, коих было около тысячи, если не больше, виднелся слабый свет от зажжённых свечей, а рядом неподвижно стояла женская фигура в длинном черном плаще. Себастьян сразу же признал свою напарницу, ее он не сможет спутать с кем-нибудь еще.

Мужчина осторожно приблизился к девушке и остановился в паре шагов от нее, не зная, как более аккуратно дать о себе знать. Но Татьяна будто почувствовала его присутствие. Она зажгла еще одну свечу и поставила около надгробия. Свет от тусклого огня осветил вырезанную надпись на мраморе, называвшую имя человека, что лежит здесь, под землей.

«Эрван Джефф. Родился 14 апреля 1899 года — Умер 20 декабря 1919 года».

Себастьян с печальным выражением лица снял с себя шляпу и ненавязчиво поправил свои сильно отросшие волосы цвета смоли. За все время его жизни на голове детектива не появилось ни одного седого волоса, чем он очень гордился. Но по странной причине, что была неведома даже ему, он постоянно носил головной убор, даже в помещении. Эта привычка тому уже так наскучила, что хотелось взять и выкинуть ненавистную потертую шляпу куда-нибудь, где ее никто не найдет.

— Спасибо, что пришел, — промолвила Татьяна и, повернувшись к мужчине, нежно улыбнулась. — Я так давно не была здесь, целых три года…

— Что же заставило тебя навестить его?

— Возможно, внезапное озарение. Или чувство приближения чего-то неминуемого и ужасного. Эрвану здесь слишком одиноко, он нуждается в моем общении. Сейчас я ему рассказала все, что произошло со мной за эти три года. Он так внимательно меня слушал, отчего мне даже стало неловко… Эрван всегда умел выслушать, даже если слова собеседника были ему не совсем приятны.

— В нем было что-то притягательное. С ним хотелось общаться, видеться. Этот человек имел огромную обаятельность. Но в то же время был странным до безумия.

— Его странность заключалась в том, что он не любил жизнь. Он заговаривал о смерти невзначай, будто был знаком с ней лично. Мне кажется, что он чувствовал, что умрет совсем скоро. И заранее готовил меня к этому.

— Ты засомневалась.

— Да… Впервые в своей жизни. Я дотошно была уверена в своей правоте, боролась за нее до последнего издыхания. А сейчас не верю себе, не верю во все то, что так долго пыталась доказать.

— Рано или поздно это случается со всеми. Помнишь, как ты спасла меня, в тот самый день? Ты бросилась за мной, не побоялась холодной воды, огромных волн. Ты могла погибнуть, но рискнула жизнью ради меня. И тогда в тебе не было сомнений. Ты четко знала на что идешь, понимала, что поступить по-другому не получится, иначе рискуешь все потерять.

— Я на самом деле очень боюсь воды. Часто стесняюсь в этом признаться. Каждый раз мне кажется, что она вот-вот задушит меня, поглотит и утянет на дно. И это странное чувство возникло не из-за того случая у Скалы Самоубийц, намного раньше.

— Что произошло?

— Помнишь я тебе рассказывала о девочке, которая погибла из-за падения автобуса с моста?

— Да, — с непониманием посмотрел на нее Себастьян и подошел к девушке поближе.

— Я тебе немного соврала, изменила историю, не сказав самого главного, — Татьяна неожиданно села на корточки рядом с надгробием и осторожно провела ладонью по надписи. — Та девочка… Это была я…

— Что? — удивленно взглянул на нее тот. — Ведь она…

— Да, я сказала, что девочка умерла. Возможно, так оно и было… — как-то вяло улыбнулась девушка и вздохнула, будто не хотела продолжать свой рассказ дальше. Но пытливый взгляд Себастьяна заставил Татьяну вновь заговорить. — Эти воспоминания долгое время возвращались ко мне отрывками. Мне тогда было четырнадцать… Но поняла, что те события произошли со мной на самом деле только спустя десять лет. Мне сказали, что у меня была амнезия, приведшая к потери существенной части воспоминаний. Я забыла многие моменты из детства. Эта девочка, похожая на куклу, возвращалась ко мне каждую ночь. Я вновь и вновь видела ее обмороженное израненное лицо, чувствовала вместе с ней боль, страх… И все это наблюдалось со стороны, я стояла где-то рядом, но не была той девочкой, не ощущала себя ею.

— Клиническая смерть? — прошептал Себастьян.

— Мне сказали, что я целые две недели не приходила в сознание. Возможно, моя душа на самом деле отделилась от тела, но не смогла улететь, так как была крепкими цепями привязана к этой кудрявой девочке. Я вернулась. Но все забыла. Все…

— Твои родители рассказали тебе об этом?

— Да. Я поведала им о своем сне, описывала его в мельчайших подробностях. И они сознались… — Татьяна тяжело сглотнула и посмотрела на небо, на короткое время замолчав. — Меня удочерили… Мои родители погибли, пытаясь спасти меня. Я не помню их лиц, даже голоса. Знаю о их существовании только со слов своих новых опекунов. Когда мне все стало известно, я не знала, как мне жить. Возможно, после этого во мне начинала просыпаться обида на приютивших меня людей. Они контролировали каждый мой шаг, пытались сделать частью высшего общества. А мне все это было чуждо. Кровь была иной. Не светской.

— Они спасли тебя, подарили новую жизнь. Ты должна быть благодарна им за все. За каждый день, что ты прожила с ними. Ведь они желали тебе только счастья. Возможно, им не удавалось что-то сделать, но их любовь от этого не стала меньше. Ведь эти люди не просто так впустили тебя в свою семью.

— Я знаю. Сейчас у меня только теплые воспоминания о них. Обида исчезла…

Себастьян приблизился к Татьяне еще немного и, пересилив свою неуверенность, нежно провел шершавой рукой по щеке девушки, убрав с ее лица прядь волос. Мужчина впервые смог так близко рассмотреть ее большие выразительные глаза темно-синего цвета с длинными ресницами, слегка подкрашенными тушью. Он мечтал смотреть на них целую вечность, окунуться в их поразительную красоту и больше никогда не выныривать. Девушка смущенно отвела взгляд и посмотрела на подсвеченное тусклыми свечами надгробие, будто желала запомнить каждую деталь могилы Эрвана перед уходом.

— Татьяна, знаю, что это не то место, чтобы говорить такие вещи, — нарушил воцарившуюся между ними тишину Себастьян и снова коснулся рукой ее щеки, уже более уверенно и настойчивее. — Я хочу, чтобы ты была счастлива. По-настоящему. Давай все бросим, все наши дела, оборвем все связи с нынешней жизнью и начнем все заново. Уедем. Куда-нибудь, где нас никто не найдет, — мужчина нежно и с долей страсти сжал ее руки в своих и пронзил девушку добрым полным нежности взглядом.

— Это глупо, Себастьян, — улыбнулась Татьяна и смущенно опустила голову вниз. — Такое провернуть невозможно.

— Но ты ведь хочешь этого. Я знаю.

— Мое прошлое не отпустит меня, не позволит сбежать. Я не смогу, — отрицательно замотала головой она и высвободила свои руки, после чего немного отошла в сторону.

— Татьяна, я люблю тебя. И хочу, чтобы ты стала моей, обрела со мной истинное счастье. Здесь мы обречены. Необходимо все забыть. Раз и навсегда.

— Прости меня, — грустно улыбнулась Татьяна и положила свою холодную ладонь ему на плечо. — Мне нужно возвращаться домой. Спасибо, что приехал… Спокойной ночи.

Татьяна направилась в сторону ворот и больше не осмелилась взглянуть в сторону Себастьяна. Мужчина неподвижно наблюдал, как ее прекрасный силуэт медленно растворялся во тьме и впервые за столь долгое время почувствовал внутри себя опустошение — невероятно мерзкое и удушающее чувство.

Себ немного покрутился на месте и неожиданно почувствовал лютую злобу на все, что его окружало. Его нога самовольно ударила по еще не успевшим потухнуть свечам и откинула их в сторону, лишив надгробие Эрвана света, так необходимого ему.

***

Она впускала в бой с запертой дверью практически каждый предмет, что попадался ей под руку. Это были и стулья, и медицинские приборы, и металлическая посуда. Кристина пыталась привлечь внимание хотя бы кого-нибудь, кто находился снаружи, так как ее кулаки уже избиты в кровь и больше не смогут колотить по металлической преграде. Но никто так и не откликнулся на крики о помощи, никто не собирался приходить и вызволять несчастного патологоанатома. Помещение словно обладало звуковой изоляцией, и ни единый звук не желал выходить за пределы этих стен.

Тем временем мутная темно-красная жидкость продолжала прибывать, стремительно погружая крупное помещение в свое глубоководное царство. Практически вся легкая мебель, предметы из дерева, бумага уже спокойно плавали на поверхности, а все остальное скрылось под кровавой водой. Давление вынуждало морозильные камеры, где лежали трупы, одну за другой открываться, и мертвецы через пару минут стали спокойно барахтаться среди прочего мусора, наслаждаясь этим приятным времяпрепровождением.

Кристина уже не знала, как долго ее голос надрывал себя и издавал панические крики о помощи, она совершенно потерялась во времени, пространстве. Ей казалось, что стены вокруг сжимаются и готовы раздавить женщину, как под прессом. Еще немного, и она окончательно лишится чувств от нахлынувшего ее безумия.

Красная вода уже находилась на уровне груди и не собиралась останавливаться на этой отметке. Кристина посчитала, что минут через пять-шесть жидкость доберется до уровня рта, и тогда уже придется мириться со своей погибелью. Подняться выше не удастся — не за что зацепиться. Стены слишком гладкие, а трубы проведены аж под самым потолком. Можно попробовать подняться на стол, но тот с легкостью может перевернуться, и не факт, что девушка сможет оправиться после падения в воду.

— Господи, умоляю. Помоги мне. Помоги… — зашептала она, уже не так усиленно бросая предметы в дверь.

Кажется, Кристина окончательно смирилась со своей участью и устала бороться. Женщина со слезами на глазах прижалась щекой к двери и стала слушать шелест прибывавшей мутной воды цвета крови, как некую похоронную мелодию. Ее не пугала смерть, даже самая мучительная. Она боялась не увидеть сына, единственного родного человечка на всем белом свете. Без нее он не справится, хотя тот и пытается доказать свою самостоятельность. Но этот маленький мужчина такой хрупкий, уязвимый после всего произошедшего с ним, что Кристина начала бояться еще больше и стала гораздо сильнее колотить по двери, отныне не жалея разбитых рук.

— Эй!!! Слышит меня кто-нибудь?!!! На помощь!!!

— Ты стала плохо выполнять свою работу, — Кристину заставил подпрыгнуть на месте мужской голос, доносившийся у нее за спиной.

Женщина испуганно обернулась, чувствуя, как адреналин разносится по каждой клеточке тела, и с ужасом осознала, что видит перед собой молодого человека, чье лицо скрыто под толстым слоем бинтов. Кристина успела заметить небольшие кусочки открытой кожи и поняла, что этот мужчина с ног до головы украшен сильнейшими ожогами, которые тот обречен носить на себе весь остаток жизни.

— Как вы здесь оказались? — прошептала она и прижалась спиной к двери. — Кто вы такой?

— Ты не должна бояться. У нас с тобой похожие цели, — улыбнулся тот и немного приблизился к женщине.

Кристина заметила, что передвижение этого странного мужчины совершенно не оставляет на поверхности воды никаких следов, будто он был бесформенным телом, проходящим сквозь любой объект.

— Неужели ты думала, что все так просто, что тебя окружают люди, честность которых не оставляет сомнений? Ты ведь не просто так взялась за все эти вскрытия. Тебе удалось раньше всех понять, что убийцы твоего мужа тесно связаны с этими преступлениями. Ты знала, но никому так и не осмелилась сказать.

— Откуда вы знаете? Объясните… Что происходит? Почему все вокруг стало таким?..

— Мы видим то, что хотим видеть, даже если это что-то противно и чуждо нам, вызывает ужас и парализует тело. Вокруг тебя совершенно ничего нет. Ты это видишь, потому что желаешь.

— Чего вы хотите?

— Они убили меня, лишили контроля. И я хочу вернуть этот контроль, вновь взять всю ситуацию в свои руки. От тебя требуется лишь одно. Береги Эмми. Она очень важна для реализации моих планов. Девочка нужна им. Не допусти того, чтобы они забрали ее.

Кристина ахнула, так как поняла, что мужчина в буквальном смысле растворился перед ней, превратившись в едва заметное облако пыли, быстро разлетевшееся вокруг. Тем временем дверь внезапно издала протяжный скрип и стала медленно без чьего-либо содействия открываться. Бурный поток красной жидкости устремился в открывшееся помещение и повлек за собой легкое тело донельзя напуганной случившимся женщины.

***

Татьяна добралась до своей квартиры уже под утро. Еще никогда она не видела таких пустынных улиц, без машин, людей, даже обыкновенных бездомных собак. Лондон словно вымер, вся живность в одночасье покинула свои дома и пустилась наутек, будто убегала от некой неописуемой опасности. К счастью, в некоторых домах горел свет, поэтому появилась небольшая надежда, что в городе еще остался хотя бы кто-то живой и здоровый.

Остановившись около подъезда, она на всякий случай проверила, заперт ли автомобиль. Почему-то именно сейчас ей стало казаться, что дверь машины стала плохо закрываться, будто замок сломан. Один раз такое случилось, когда их транспортное средство пытались открыть благодаря отмычке. Неужели это повторилось вновь? Девушка провела рукой по замку на двери автомобиля и с облегчением осознала, что никаких следов взлома нет. Значит, ей просто показалось.

Повесив сумку на плечо, она вошла в подъезд. Татьяна стряхнула со своего пальто мокрый снег и медленно начала подниматься по лестнице, не пожелав воспользоваться лифтом. Сейчас ей захотелось немного нагрузить свой организм, взбодрить после этого дня, что был до безумия богат громкими событиями.

Прошлой ночью она обнаружила у входа в свою спальню труп собаки, потом бывшего возлюбленного Сьюзен они нашли повесившимся, еще через пару минут сама Сьюзен оказывается при смерти. А на десерт Татьяна узнала об измене мужа и познакомилась с его родной дочерью. Женщина была удивлена, как смогла так стойко выстоять перед такой автоматной очередью, не сошла с ума и была в силах владеть ситуацией. В этот список можно также включить донельзя странные откровения Анны и Себастьяна, но Татьяна почему-то не приняла их слова близко к сердцу, забыла, как мимолетный сон, совершенно не думала об этом и даже не пыталась это сделать, не видела смысла тратить на подобное силы и нервы.

Анна продолжала придумывать байки, чтобы хоть как-то защитить настоящего убийцу, а Себастьян… Татьяна была готова услышать от него признание в любви, знала, что он это скажет рано или поздно. Но его слова почему-то не повлияли на нее, совершенно никак. Женщина ничего не почувствовала, даже малейшего смущения. Ей уже начинало казаться, что после всех событий прошлого она разучилась чувствовать что-то к людям, испытывать адекватные эмоции. В ее голове творился хаос. Она понятия не имела, как во всем этом навести порядок. На это не было сил и времени.

Татьяна поднялась на последний этаж и в удивленной позе остановилась, увидев перед собой мужа, который терпеливо сидел на лестнице и улыбчиво наблюдал, как его жена подходит к двери квартиры.

— Ты что здесь делаешь? — окинула его взглядом та и достала из кармана ключи.

— Где ты была? — поднялся на ноги Петр и открыл перед Татьяной входную дверь, которая, как оказалось, была не заперта. — Я ждал тебя.

Татьяна без слов прошла в квартиру и сняла в прихожей пальто, почувствовав небольшое облегчение, так как этот предмет одежды уже болезненно давил на ее уставшие от тяжелого дня плечи.

— Извини, была занята. Много работы.

— Я звонил в офис. Тебя сегодня там не было, — каким-то грозным тоном произнес Петр и вопросительно взглянул на жену, явно ожидая объяснений.

— Я не офисная крыса, если ты не знал, — недовольным голосом сказала она и с презрением посмотрела на Петра. — И с каких пор ты стал контролировать меня? Все эти годы тебе было плевать, а тут внезапно включил роль любящего мужа. Поздно спохватился, — девушка прошла в гостиную и обессиленно плюхнулась на диван. — Я свободная женщина и не потерплю, чтобы мне указывали, что делать, а что нет. Я не твоя рабыня.

— То есть теперь у тебя есть полное право забирать мою дочь и увозить ее в неизвестном направлении, даже не удосужившись предупредить меня?! — внезапно прокричал Петр и стал беспорядочно расхаживать по гостиной.

— Так вот оно что, — усмехнулась Татьяна и скрестила руки на груди. — О дочке забеспокоился… Какой же ты ублюдок. Я только сейчас это заметила.

— Где моя дочь? — прорычал Петр и пронзил женщину взглядом, ненавистным до предела.

— А ты не хотел бы хотя бы немножечко извиниться перед все еще законной супругой, которая уличила тебя в измене? — презренно хмыкнула Татьяна и отвела взгляд в сторону.

— Измена?.. — Петр почти в плотную приблизился к девушке и оперся руками о край дивана. — А как же ты? За свои измены ты не собираешься извиняться?

— За все эти восемь лет я тебе ни разу не изменила, — отрезала Татьяна.

— А как же Стив, Себастьян?.. Джордж?.. Что ты скажешь про них? Про Эрвана я даже и слова не скажу, его надо обсуждать отдельной темой.

— Ты ничего не знаешь. Совершенно ничего. И не надо меня обвинять в том, что я не совершала.

— Не строй из себя невинную овечку, — отстранился от нее Петр и снова стал ходить по гостиной туда-сюда. — Думаешь, я ничего не вижу и не знаю? Думаешь, я появился в твоей жизни совершенно случайно?

— Что ты несешь?

— Я заставил твою мать-потаскуху умолять меня, чтобы я дал согласие взять тебя в жены. Ей пришлось переспать со мной, чтобы получить это согласие в полной форме. Я трахал ее, как последнюю шлюху. Ты бы слышала ее стоны, это доставляло непередаваемое удовольствие. Думаю, ей понравилось.

Татьяна замерла с полуоткрытым ртом и просто не знала, как ей более правильно воспринять эту информацию. Внутри разразилась такая буря из отрицательных эмоций, что девушка будто полностью отключилась от реального мира и перестала слышать все, что творилось у нее вокруг. Она глубоко вздохнула, пытаясь хотя бы немного сбросить с себя груз, полностью состоявший из ядовитого негатива, затем поднялась с дивана и подошла к Петру, взглянув в его сузившиеся хитрые глаза, которые она теперь ненавидела больше всего на свете.

— Я обещаю, что свою дочь ты никогда в своей жизни не увидишь. Даже не мечтай об этом.

Татьяна не сразу осознала, что ее щека получила мощнейший удар его тяжелой руки, затем еще один, уже более сильный. Девушка от неожиданности попятилась назад, пытаясь удержать равновесие, но не смогла успеть это сделать, так как последовал еще один болезненный толчок, на этот раз в область виска. Женщина рухнула на диван и в полусознательном состоянии поняла, что крепкие мужские руки придавили ее тело своим весом, полностью обездвижив.

— Тварь! — он продолжал ее бить, неразборчиво, во все части тела, собрав для очередного удара все силы, какие у него только были. — Тварь!!! Нужно было прикончить тебя раньше вместе с твоим нищим голодранцем. О, ты бы видела его предсмертное лицо, — Петр сжал ее окровавленное лицо и улыбнулся, показав свои хищные острые зубы. — Я получал невероятное удовольствие от того выстрела. Не бойся, он умер не сразу, я дал ему ощутить вкус боли и крови. Теперь ты присоединишься к нему!

— Петр! Хватит! — Татьяна сквозь туман услышала еще один мужской голос, до боли знакомый. Но она не знала, кому он принадлежал, не могла вспомнить. — Еще рано! Еще рано! Оставь ее. Ты потом сможешь доделать начатое. Но сейчас не время.

Петр остановился и явно послушался вошедшего в гостиную мужчину, прекратил свои насильственные действия, затем резко поднялся, что-то тихо произнес и, судя по шагам, быстро направился с невидимым знакомым в сторону входной двери.

— Где она, Ларри? — перед выходом произнес Петр, но ответа девушка так и не услышала.

Татьяна дождалась, пока за ними закроется входная дверь, затем попыталась подняться с дивана, но силы полностью покинули ее организм, она не могла даже сделать элементарного движения рукой. Чувствовалась только боль и солоноватый вкус крови.

— Господи, — сквозь слезы прошептала она и с большим трудом заплакала, так как даже эмоции чувствовались, как удар, сильнейшая боль, которую невозможно стерпеть. — За что? За что?..

***

Эмми медленно высунула голову из-под одеяла и начала быстро смотреть по сторонам, тихо всхлипывая при каждом повороте головы. Адам поморщился сквозь сон и с непониманием взглянул на мешавшую ему спать девочку сонными еще не до конца разлипшимися глазами. В комнате было не так уж и темно благодаря зажженной керосиновой лампе, что стояла на подоконнике и разгоняла призраков этой неспокойной ночи. Поэтому мальчику удалось с первого взгляда понять, что их маленькая гостья напугана.

— Эмми, ты чего? — он вылез из-под одеяла и подошел к ее кровати, заботливо окинув девочку взглядом. — Дурной сон?

— Ты ведь тоже видишь их? — прошептала она и нежно дотронулась до его теплой руки, будто таким образом просила Адама не отходить от нее слишком далеко.

— Кого? — удивленно спросил ее тот и сел рядом с Эмми.

— Их. Тени, что прячутся в ночи. Они наблюдают за мной, каждую ночь. Из-за этого мне страшно подходить к окну. Тени плачут, воют. Их вой похож на волчий. Он очень страшный. Я их боюсь, — девочка вылезла из-под одеяла и сжала двумя руками запястье Адама, все так же испуганно глазея на него. — Мой друг говорил, что они меня не тронут. Он защищал меня от них. Но сегодня его здесь не оказалось, он не пришел. Что-то случилось, нечто ужасное.

— Эмми, это всего лишь плохой сон, — Адам погладил девочку по голове и улыбнулся.

— Я боюсь его больше никогда не увидеть, — девочка положила свою кудрявую голову на его плечо и прикрыла глаза. — Он очень хороший. Если ты его увидишь, то сразу же это поймешь.

Адам вздохнул и еще раз взглянул на девочку, которая успела за этот короткий промежуток времени вновь заснуть, на этот раз крепко и умиротворенно, о чем говорила ее легкая полуулыбка. Мальчик уложил Эмми обратно на кровать и накрыл ее худое тельце одеялом, после чего направился обратно к своей постели, но не дошел до нее, а остановился около окна и посмотрела в сторону заснеженной улицы.

Он тоже видел их. Тени, что живут среди ночи. Они были здесь. И наблюдали за ним, заполнили всю улицу, взяв друг друга за руки. Адам слышал их вой, тихий и протяжный. И от одного лишь их вида у мальчика застывала кровь в жилах, но былой ужас исчез, ему удалось привыкнуть к их присутствию. Пока в комнате горит свет, они не осмелятся сюда войти, ни за что не тронут их.

***

Татьяна дрожавшими из-за стресса руками включила воду в раковине и резкими хаотичными движениями умыла заплаканное лицо, испачканное кровью. С первого раза очистить кожу не получилось, даже мыло не было столь эффективным в данной ситуации. Но после нескольких попыток женщине все же удалось отмыть лицо от кровяной маски. Петр разбил ей нос. К счастью, сильных синяков не наблюдалось, мужчина больше бил в живот и грудь, те места удастся скрыть под одеждой.

Из-за плача под глазами образовались мешки, а верхние веки слегка нависли. Но женщину уже такие внешние признаки не беспокоили, та была счастлива, что все еще жива и твердо стоит на ногах, хотя в тот момент была твердо уверена, что Петр ее убьет, не моргнув при это глазом.

Она поняла, что этот человек стал ей чужим, Татьяна ненавидела его, презирала, проклинала всеми способами, какие только были ей известны. Девушка даже не думала про слова мужа, которые поведали ей о его сексуальных связях с ее приемной матерью, и что он пристрелил Эрвана. Она хотела рвать волосы на голове после услышанного, но не делала этого. Потому что не верила. Не видела смысла это делать, принимать за истину обыкновенные ничтожные фразы, вылетевшие из уст самого настоящего монстра.

Она плакала от боли, физической. Человек, который клялся у свадебного алтаря, что будет ее оберегать до конца жизни, нарушил свое обещание и заставил девушку искать способы защищаться от него.

Татьяна больше не желала находиться в этой квартире. Его квартире. Это место стало для нее опасным, чуждым, отвратительным. Каждая вещь, принадлежавшая Петру, вызывала чувство тошноты. Она люто ненавидела здесь все, даже обычные стены.

Женщина открыла платяной шкаф в их спальне, нашла там давно забытый всеми чемодан, бросила его на кровать и резким движением открыла, взглянув внутрь. Чемодан снаружи и изнутри был покрыт пылью и паутиной. Но Татьяна была не в том состоянии, чтобы обращать внимание на подобные пустяки. Девушка скинула всю свою одежду, что смогла взять за раз, в чемодан, потом закрыла его и поставила рядом с собой, немного полюбовавшись результатом своих действий.

Она решила уйти из этого места, навсегда. Вылететь из золотой клетки и больше никогда не возвращаться, ни при каких условиях.

Женщина открыла сейф и взяла оттуда большую часть денег. Немного отложила в кошелек, а остальное спрятала глубоко в чемодане, чтобы никто не нашел. Расправившись со всем этим, она направилась в прихожую, взяла пальто, накинула на плечи и покинула эту квартиру, поклявшись, что никогда не вернется сюда, даже если Петр будет на коленях просить прощения. Этот человек умер для нее, больше не существовал. Она больше не желала связывать с ним свою оставшуюся на донышке жизнь.

Выйдя из подъезда, Татьяна на короткий миг остановилась около их семейной машины, но, вздохнув, прошла мимо, так и не осмелившись подойти к транспортному средству. Эта железная малышка принадлежала ее мужу, уже бывшему и не существовавшему. И теперь Татьяна не имела права прикасаться к ней, хотя желание было большое. Перехватив чемодан покрепче, она медленно пошла вперед вдоль заснеженной улицы, так и не взглянув назад.

***

Себастьян не пожелал возвращаться в свою квартиру, у него просто не было повода туда направляться. Даже сонливое и подавленное состояние не сумели вынудить мужчину спокойно направить машину в сторону дома, тот повелел автомобилю следовать по совершенно иному пути, что не планировался им ранее. Он поехал в полицейский участок. Мужчина и сам не до конца осознавал, почему сделал такой выбор, в первые минуты Себастьян даже засомневался и пытался развернуться машину в обратную сторону, но после окончательно передумал это делать и лишь прибавил газу.

В голове до сих пор маячил образ Татьяны, ее равнодушное отреченное от реальности лицо. Он с болью вспоминал, как та наивно улыбнулась после его признания в любви, словно насмехаясь над ним. Девушка ничего не ощутила, оттолкнула слова детектива, как что-то опасное и противное. От этого хотелось провалиться сквозь землю и больше никогда не вспоминать столь постыдный момент. На короткий миг даже удалось подумать о чем-то другом, кроме Татьяны, но женщина вновь и вновь возвращалась в его сознание, очаровывала своей неземной красотой и заставляла сердце биться в миллионы раз быстрее. Себастьян хотел ее, всю, до последней капли. Мечтал обнять, почувствовать вкус губ. Впервые это желание стало столь сильным и жизненно необходимым. Но она отвергла его, одним лишь взглядом сообщила, что ничего не испытывает к нему и никогда не сможет это сделать. Татьяна не любила Себастьяна, мужчина с горечью это осознал, но до сих пор не отваживался поверить в подобное, смутно надеясь, что та передумает, поймет, что была не права. Но стоил ли надеяться? Он был слишком не идеален для нее, хотя пытался быть лучше изо всех сил. К сожалению, девушка так ничего и не заметила, не создала в своей красочной душе теплое ответное чувство. Она любила другого. Того, кого больше нет в живых. И вряд ли собиралась предавать свою любовь ради какого-то детектива, которому уже скоро стукнет полтинник. Себастьян понимал, что стар для нее, испорчен. И вряд ли удастся что-то изменить. Ее любовь заполучить не удастся. Пытаться больше не стоит.

Мужчина впервые за столь долгое время ощутил внутри себя груз одиночества, неопределенности. Душа разрывалась на части, все, чем он жил и дорожил стремительно падало в пропасть, растворялось в едкой кислоте, исчезало раз и навсегда. Татьяна была его жизнью, светом, целью. Он жил, чтобы ею согреться, думал о ней каждую минуту, даже если той не было рядом долгие месяцы. Она была всем. И теперь девушка отрезала нить, что привязывала ее к Себастьяну, ушла в темноту, воссоединилась с человеком, которого она долгие годы безрезультатно пыталась найти. Эрван был ее жизнью, и она ни за что не променяет то чувство на что-то другое.

Нельзя быть наивным, думать, что все мечты сбудутся. Нет. Что-то навсегда останется мечтами, как бы сильно не хотелось это осуществить. И Себастьян насильно пытался с этим смириться, хотя понимал, что у него не хватит сил. Чувство к Татьяне были слишком сильным, и только сейчас он понял, что стал любить ее еще сильнее. И не сможет разлюбить. Ни за что на свете. Даже если та больше никогда не встретится на его пути.

До полицейского участка он добрался через час, потратив на этот путь практически весь запас бензина. До дома, даже если очень захочется, добраться не удастся, придется искать канистру с топливом. В участке наверняка что-нибудь имеется. Но пока он не нуждался в этом. Ему хотелось лишь закрыться в кабинете, сесть за свой стол и сидеть до тех пор, пока не настанет утро. Он желал уединиться, закрыться ото всех, чтобы просто переварить все, что находилось в голове, а мыслей был вагон и маленькая тележка. Вряд ли хватит ночи, чтобы обработать такой колоссальный размер негативных эмоций.

Себастьян припарковал автомобиль, запер его и медленным шагов направился ко входу в участок, крутя на указательном пальце связку ключей. Ему даже удалось найти в себе силы посвистывать, будто тем самым он отгонял от себя все дурное, что окружало мужчину в данный момент. Но свист был каким-то чересчур вымученным и наигранным. Себ даже сам это понял через короткий промежуток времени. И тут же замолк, смутившись из-за своих нелепых действий. Он открыл дверь и оказался в темном просторном холле, где, по странной причине, не было ни души, хотя должен был, как минимум, находиться дежурный полицейский. Куда все исчезли?

— Эй, народ? Здесь кто-нибудь есть? — крикнул он в темноту, но так и не получил ответа. — Гаденыши. Совсем работать не хотят. Придется написать на вас жалобу, ребята.

Мужчина нашел в полутьме кнопку выключателя и попытался включить свет, но по какой-то странной причине прогнать тьму не удалось, лампы так и не зажглись. Себастьян вошел в длинный коридор и попытался включить свет там, но и здесь темнота не пожелала уходить. Здание словно было полностью обесточено. Себастьян немного занервничал из-за странности всего происходящего и стал щупать карманы пальто в поисках фонарика. После включил его и разогнал мглу.

— Что здесь происходит, черт тебя дери? — прошептал мужчина и пошел вперед, направляя луч фонаря в разные стороны, будто надеялся найти на закрытых дверях хотя бы какие-то знаки, что были способны объяснить отсутствие людей в данном месте.

Неожиданно совсем рядом с ним раздался пронзительный звук, который исходил от телефонного аппарата. Себастьян выдохнул, поняв, что впервые так сильно испугался телефона, и осторожно вошел в помещение, откуда доносился напрягавший барабанные перепонки шум. Судя по обстановке, это был кабинет Брайана. Себастьян часто сюда заходил и успел немного запомнить обстановку. Вряд ли ее удастся спутать с какой-нибудь другой.

В основном, все кабинеты были одинаковы, как близнецы, но этот выделялся среди всех остальных. Здесь довольно много роскоши, совершенно ненужной и режущей глаза. Можно было подумать, что в данном помещении работает один из членов правительства. Себастьян не знал, откуда Брайан имел такие финансы, жизнь этого детектива была окутана тайной. Себ даже не помнил, когда этот человек появился среди их коллектива, он всегда был среди всех и в то же время где-то в тени. Весьма странный и специфичный господин.

Из-за света фонаря многие золотые побрякушки, захватившие почти каждую полку в шкафу и поверхность письменного стола, начали сверкать ярче солнце, едва не ослепив детектива, осмелившегося сюда войти. Себастьян нашел телефон и в неуверенности приблизился к нему, боясь приложить прыгавшую телефонную трубку к красному уху. Но любопытство взяло вверх, и мужчина ответил на звонок.

На другом конце провода послышалось странное шуршание, будто кто-то мнет листы бумаги и одновременно с этим скрипит зубами, мечтая вынудить тело своего собеседника покрыться крупными мурашками.

— Я вас слушаю. Говорите, — с недовольством сказал детектив, но собеседник так и продолжал молчать, но при этом задышал в трубку, как-то громко и слишком тяжело, будто задыхался и пытался изо всех сил наполнить легкие драгоценным воздухом.

— Помогите, — Себастьян наконец-то смог дождаться ответа и был немного удивлен, так как голос явно принадлежал молодому мужчине.

— Вы знаете, что произошло? Почему вы позвонили сюда?

— Это трудно объяснить, сэр. Все очень сложно… Мне нужна помощь.

— Послушайте, я не смогу вам помочь, ведь даже не знаю, где вы находитесь.

— Я бы и сам хотел объяснить вам, но не смогу. Мне и самому неизвестно, где я… Здесь очень темно. И холодно… У меня был только этот номер. Больше мне некуда звонить.

— Как вас зовут? Можете хотя бы назвать свое имя? Я постараюсь помочь вам, чем смогу.

— Кто-то идет, — в панике прошептал тот и снова тяжело задышал, словно бежит вниз по склону. — Я не могу говорить… Пожалуйста, найдите меня… Они хотят убить… Убить Татьяну. Она в опасности. Только я могу ей помочь.

Себастьян ойкнул и отбросил трубку в сторону, почувствовав, как его кожа буквально плавилась под этим металлическим предметом. Телефонный аппарат внезапно стал настолько горячим, что над ним образовался поднимающийся вверх пар, который может быть только у кипящей воды.

— Что за хрень здесь творится? — прошептал Себастьян и потер обожженную руку, чувствуя неприятное покалывание кожи.

— До конца ли ты осознаешь, с кем работаешь, Себ? — позади мужчины раздался мужской голос, хриплый, словно его обладатель был сильно простужен.

Себастьян в страхе обернулся и наставил свой фонарь, как пистолет, на внезапно возникшего в кабинете мужчину.

— Джордж? — удивленно взглянул на него детектив.

Появившийся совершенно незаметно мужчина был с ног до головы покрыт бинтами, но часть лица открыта, и имелась возможность заметить на его коже сильнейшие раны от ожогов, которые полностью умертвили все ткани на теле этого загадочного человека. Но Себастьян сразу же узнал в этом лице Джорджа, не мог бы ни с кем его спутать. Детектив не имел возможности понять, почему тело коллеги по работе вновь украшено столь уродливыми шрамами.

По какой-то причине свет от фонаря проходил сквозь молодого человека, будто того здесь вовсе не было. Сначала Себастьян подумал, что ему это только кажется, но вскоре заметил, что Джордж совершенно не отбрасывает тени.

— Ты еще многого не знаешь, — вздохнул тот и грустно опустил глаза.

— Джордж? Что с тобой? Почему твои ожоги вернулись? — Себастьян попытался подойти к молодому человеку, но тот движением руки попросил его не приближаться к нему.

— Погибнет слишком много невинных. У тебя еще есть шанс спасти их. Только сможешь ли ты это сделать, Себ? — исподлобья посмотрел на него тот.

Неожиданно стены задрожали с такой силой, будто началось самое настоящее землетрясение. Все вещи, что находились в шкафу, полетели вниз со своих мест. Книги, статуэтки из золота, грамоты в стеклянной рамке — все оказалось на полу, сотворив самый настоящий хаос вокруг детектива. Себастьян с трудом удержался на ногах и чуть было не закричал от нахлынувшего его ужаса. Он посмотрел на Джорджа, но быстро осознал, что молодой человек бесследно исчез, вновь оставив мужчину наедине с собой.

***

Кристина немного пришла в себя после болезненного падения на ледяной пол, который, в свою очередь, превратился в самую настоящую кровяную реку, устремившуюся вдаль по коридору, создавая во всем здании ужасающий хор от шелеста воды. Женщина осторожно оперлась руками о твердую поверхность под ногами и медленно встала, чувствуя при малейшем сделанном движении неприятную боль от сильных ушибов. Водный поток вытолкнул ее из морга, как тряпичную куклу и ударял обо все, что попадалось на его пути. Кристина с дрожью внутри понимала, что чудом осталась жива. Вместе с водой в коридор протиснулась сломанная мебель, хирургические приборы, осколки стекла, и все это великолепие едва не закопало несчастную женщину. Хорошо, что вода отнесла ее чуть дальше, иначе пришлось бы вылезать из-под обломков. Она прижалась плечом к стене и украдкой взглянула в дверной проем, в котором виднелось разрушенное помещение.

— Боже милостивый, — прошептала она, не в силах поверить в увиденное.

Все морозильные камеры были открыты, а трупы, что находились в них, теперь валялись в каждом углу, разнося по всей округе смердящий запах разложения. Кристина зажала нос рукой, чтобы не ощущать этот очаровательный аромат, и с неуверенностью переступила через порог, надеясь выяснить причину всего произошедшего. Но повсюду был такой хаос, что вряд ли удастся понять, что послужило причиной этого всемирного потопа. Почему вода имела оттенок крови? Вряд ли это ржавчина, цвет будто бы специально повторял жидкость, что текла в теле любого живого существа. Кристина сначала даже поверила, что это на самом деле кровь, но, принюхавшись, осознала, что это обычная покрашенная вода. Значит, все это было кем-то подстроено. И тщательно спланировано.

Доктор Ломан лежал на полу около двери в подсобное помещение. Женщина приблизилась к нему, склонилась над посиневшим телом пожилого мужчины и дрожавшей рукой прикоснулась к влажной коже своего пациента, чтобы оценить состояние трупа. Подкрашенная вода могла смыть многие ценные улики, но пока патологоанатом никаких изменений не замечала, хотя их, возможно, удастся увидеть уже после продолжения вскрытия. Кристина вздохнула и отстранила руку от тела, после чего попыталась подняться на ноги.

Внезапно нечто ледяное и крепкое впилось в ее тонкую шею, перекрыв каменной хваткой дыхательные пути. Женщина попыталась закричать, но смогла издать лишь едва заметный хрип. Рука Доктора Ломана с каждым разом сжимала ее горло все сильнее и сильнее, пытаясь острыми пальцами проникнуть под белоснежную кожу. Глаза мужчины были распахнуты, и Кристина в ужасе заметила, что у него отсутствую глазные яблоки. Вместо них красовались бездонные дыры, из которых вытекала вязкая маслянистая жидкость черного цвета.

Кристина изо всех сил пыталась вырваться, но сопротивление оказалось настолько сильным, что ей не удалось даже пошевелиться. Все тело от головы до пят онемело и стремительно проваливалось в небытие, конец которого невозможно увидеть. Она поняла, что умирает, и этот процесс уже невозможно обратить вспять.

Рядом раздались звуки шагов, звонкая мелодия осколков. Кто-то ходил по моргу, огромная толпа, и все они приближались к Кристине. Женщина чувствовала их тяжелое дыхание, тихое голодное рычание и стоны, заставлявшие кровь стынуть в жилах. Краем глаза она смогла заметить остальные трупы, теперь они спокойно стояли на ногах и ходили, будто смерть покинула их тела, вновь вдохнула в них жизнь. Мертвецы лишены глаз, все до единого. Бездонная пустота их взгляда засасывала, вызывала жжение глазниц, дрожь каждой клеточки организма.

Через пару секунд один из них разбежался и, как хищное животное, прыгнул в сторону женщины, которая уже была в полубессознательном состоянии и вряд ли успела бы испугаться. Но когда тот находился в воздухе, его голова резко дернулась, словно получила мощный удар в область затылка. После последовал оглушающий хлопок, с очевидным запозданием. Оживший мертвец издал последний стон и с грохотом рухнул на землю, а вокруг него с завидной быстротой разрасталась смолистая кровь черного цвета. Доктор Ломан отпустил женщину и присоединился к остальным мертвецам, после все они зарычали и издали мощные крики, которые могли издавать только хищники, загнанные в угол.

Кристина с жадностью проглотила большую порцию воздуха и схватилась за посиневшую шею, пытаясь прийти в чувства от всего происходящего. Но она была в таком шоковом состоянии, что просто не имела возможности вернуться к реальности, повсюду до сих пор был туман, и все, что она видела, воспринималось, как предсмертные галлюцинации.

Тем временем раздались еще выстрелы, их последовало больше десяти. Большинство из них пришлись на разъяренных мертвецов, которые дружно бросились в сторону стрелка, но едва они приблизились к нему, как тут же пули разрывали их хрупкие головы на куски. Через пару минут все ожившие трупы были вновь умерщвлены и вернулись в свое привычное лежачее состояние.

Кристина обезумевшим от страха взглядом посмотрела в сторону двери и увидела стоявшего у порога Себастьяна, который, не переставая, держал пистолет в боевой готовности, словно перед ним до сих пор стояло ужасное существо без глаз.

Мужчина бегло оглядел помещение и увидел сжавшуюся в углу женщину, которая тихо стонала и незаметно плакала, не в силах принять увиденное. Себастьян бросился к ней и крепко прижал дрожавшее тело Кристины к себе, ласково шепча успокаивавшие слова, но ту вряд ли удастся привести в чувство в ближайшее время. Она была слишком напугана случившемся и по-настоящему потрясена. Весь реальный мир перевернулся для нее с ног на голову. И не хотелось ни во что верить. Все воспринималось, как иллюзия, красочный мираж.

— Все хорошо, все хорошо, моя хорошая, — прикоснулся губами к ее макушке тот и нежно провел рукой по спине женщины.

— Что это было? Что происходит? — сквозь слезы прошептала она. — Мне так страшно… Я видела… Видела оживших мертвецов. Они…

— Все позади, все закончилось, — посмотрел в ее глаза мужчина и ласково смахнул с ее щеки застывшую на месте крупную слезу. — Нам нужно уходить отсюда и как можно скорее.

— Адам… Нам нужно найти Адама, — в панике произнесла Кристина и без помощи Себастьяна поднялась на ватные ноги. — Он в опасности, я это чувствую.

***

Автобус дернулся и заставил заспавшегося на сидении у окна Джорджа удариться левой щекой о грязное стекло, украшенное следами человеческих рук и слюны. Молодой человек потер кулаками покрасневшие глаза и потянулся, пытаясь возобновить циркуляцию крови в застоявшемся организме. Посмотрев на бегавшую за окном улицу, он успокоился, так как понял, что не пропустил свою остановку. Он еще ни разу не засыпал в автобусе, но сегодняшняя бессонная ночь дала о себе знать, поэтому Джордж вырубился, даже не заметив этого. Он поправил свои шелковистые русые волосы и скрестил руки на груди, пытаясь задержать потерю тепла в организме. В автобусе было холодно, как на улице, поэтому молодой человек пожалел, что не оделся сегодня потеплее.

Нужная остановка показалась через двадцать минут. Джордж дождался остановки автобуса и стрелой выскочил наружу, чуть не сбив на своем пути чересчур медлительную старушку, которая решила спозаранку покататься по Лондону, совершенно не имея для этого причины. Поправив сползшую кверху кожаную куртку темно-коричневого цвета, Джордж направился к видневшемуся впереди дому, где жила Татьяна. Он боялся идти туда, но понимал, что поворачивать назад уже слишком поздно. Молодой человек уже здесь. И он должен рассказать Татьяне всю правду. Скрывать истину уже не было сил. Слова так и жаждали вырваться наружу бурным потоком.

Поднявшись на нужный этаж, он нашел дверь ее квартиры и, переведя дух, нажал на звонок, но после заметил, что дверь по какой-то причине полуоткрыта, а внутри квартиры доносились оживленные мужские голоса. Молодой человек решительно открыл дверь и перешагнул через порог, вслушиваясь в мужские разговоры. Странно, что никто не услышал звука звонка, хотя тот был весьма громким. Или те решили просто проигнорировать объявившегося гостя?

— Неужели ты не понимаешь? Мы не можем сделать это сейчас.

— Мы слишком долго тянули. И теперь нам перешли дорогу. Ситуация стала опасной. Если это повторится, то нам не удастся сгладить последствия, как в прошлый раз

Джордж вошел в коридор и громко запер за собой дверь, пытаясь тем самым обратить на себя внимание. Мужчины вмиг смолкли и вышли поглазеть на внезапно объявившегося гостя, которого те явно не ожидали увидеть. Перед молодым человеком возникли Петр и Ларри, второго Джордж совершенно не ожидал увидеть здесь, к тому же беседовавшего с мужем Татьяны.

— Джордж? — удивленно произнес Ларри и как-то странно забегал глазами, будто пытался подобрать для следующей фразы подходящие слова, но ничего в голову не приходило.

— Ларри? — вскинул брови молодой человек. — Ты что здесь делаешь?

— Пришел навестить уважаемого мужа нашей Танечки, — слегка приобнял Петра тот и чересчур наигранно засмеялся. — Ладно, джентльмены, мне необходимо идти. А то я уже опаздываю. В полицейском участке произошел некий инцидент, нужно срочно поехать туда и во всем разобраться. Джордж, может присоединишься?

— Я хотел поговорить с Татьяной.

— Себастьян же просил… — начал было Ларри, но, встретившись с угрюмым взглядом молодого человека, вмиг замолк. — Хорошо. Дело твое.

Ларри нацепил на голову шляпу и направился к выходу, но перед тем как выйти он как-то странно взглянул на Петра, будто одними лишь глазами передал ему некую информацию, после чего скрылся в подъезде.

— Он спрашивал про тот случай с собакой, — обратился Петр к гостю и прижался спиной к стене. — Видимо, у них появились какие-то мысли насчет автора того кровавого представления. Тебе что-нибудь известно про это?

— Нет, — отрезал тот и неуверенно потоптался на месте. — Я тогда лежал в больнице, так что узнал обо всем случившемся от третьих лиц. Но произошедшее меня удивило не меньше тебя.

— Ты хотел поговорить с Татьяной? — спросил Петр и, не дождавшись ответа на вопрос, направился в сторону кухни. — Проходи, не стесняйся. Можешь не разуваться. Я знаю твою русскую привычку. Но здесь тебе не следует этого делать.

Джордж проследовал за мужем Татьяны, который моментально, будто заранее готовился к приходу Майлза, поставил на стол две чашки с ароматным кофе.

— Не знаю, любишь ли ты этот напиток, но ничего другого я предложить не могу, — как-то виновато произнес Петр и предложил гостью сесть за стол.

— Я выпью, спасибо, — вежливо ответил Джордж и плюхнулся на мягкий стул напротив мужчины. — Сегодня была напряженная ночь, мне нужно хоть как-то взбодриться.

— Да, Ларри мне все рассказал, — как-то загадочно сказал тот и сделал небольшой глоток бодрящего напитка. — За один день произошло слишком много событий. И это коснулось и меня в том числе.

— Татьяна еще не проснулась? — Джордж посмотрел в сторону спальни, но тут же заметил, что там никого нет. Постель была давно застелена.

— Нет. Ее нет дома, — холодным тоном ответил тот и отодвинул от себя чашку, но как-то брезгливо. — Она ушла из квартиры еще ночью. Взяла практически все свои вещи. Даже деньги из сейфа.

— Что произошло?

— Я бы хотел это спросить у тебя. Мне кажется, твое присутствие в ее жизни заставляет Татьяну жить в прошлом. Она совершенно отдалилась от меня, продала всю себя до последней капли мечтам, которым не суждено сбыться. Ты и Эрван разрушили ее изнутри. И мне это не нравится.

Джордж как-то грубо хмыкнул и скрестил руки на груди, явно обдумывая, как ответить на такое острое заявление со стороны мужа Татьяны. Тот в свою очередь будто был доволен собой, что отразилось на его улыбчивом довольном лице.

— Каждый день я проматывал в голове тот день, когда меня пытались пристрелить в заброшенной деревне на южном побережье. Я убил троих, совершенно беспощадно и извращенным способом. До сих пор не верю, что в тот момент был способен на подобное. Но я ясно помню, что тех стрелков было четверо, — глаза Джорджа пугающе блеснули, и он пронизывающе стал изучать Петра, который будто занервничал из-за произнесенных им слов. — И вот теперь четвертый стоит прямо передо мной, спокойно пьет кофе, совершенно не подозревая об опасности, которая ему грозит.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — замотал головой тот и встал со стула, направившись в сторону окна.

— Ты все прекрасно знаешь. Иначе бы не стал добавлять в мой кофе яд, — Джордж брезгливо отодвинул от себя чашку и вновь ухмыльнулся, будто его забавляла данная ситуация. — Тебе следовало быть внимательней. Ты выбрал не ту чашку. Необходимо более тщательней продумывать свои действия.

Петр резко сжал пальцами подоконник и обессиленно скатился на пол, как-то странно и тяжело хрипя от каждого сделанного вздоха.

— Ты поменял чашки, — прошептал он, с ужасом смотря на молодого человека.

— Она не даст мне умереть, ты ведь знаешь… Удивительно. Ты знал, что я приду. И даже подготовился. Слишком знакомо, — криво улыбнулся Джордж и приблизился к мужчине, сев напротив него. — Ларри. Он все-таки был с вами. Мне следовало догадаться об этом раньше. Какой же он двуличный джентльмен. Прекрасно справлялся с ролью подкаблучника. Любой американский актер покусал бы локти от зависти.

— Что тебе нужно?

— Хочу завершить начатое. Собирался сделать это гораздо раньше, просто подходящей возможности не имелось, — Джордж резко выпрямился и довольной походкой направился в сторону кухонной стенки, после чего стал что-то искать в многочисленных ящиках.

— Тебе нужна Татьяна, ведь так? Ты ради нее пришел сюда?

— Но пока ее здесь нет — разберусь с тобой. Ты стал мешать мои планам, друг. Слишком импульсивный. Если бы следовал ранее запланированному алгоритму, то я бы не тронул тебя. Ты хороший парень. Мне жаль, что ты стал частью этого сборища фанатиков. Но не волнуйся, я избавлю тебя от страданий.

— Так значит это был ты… Ты прикончил Ломана? — из последних сил прокричал Петр и тяжело закашлял, с трудом вбирая в легкие воздух.

— Бинго, — усмехнулся тот и продемонстрировал мужчине найденный им длинный кухонный нож. — Как же долго вы шли к этому умозаключению.

— Какова твоя цель? Ты ведь ни на чьей стороне. Ради чего это делаешь? Что тебе дадут все эти убийства?

— Свободу, — спокойно улыбнулся парень и медленно провел лезвием ножа по его мокрому горлу. — Но прежде умрет слишком много людей. Это неизбежно. Поверь мне, Петр.

***

Петр немного пришел в себя и попытался приоткрыть отяжелевшие веки, но из-за бившего прямо в глаза света восходящего солнца пришлось сморщиться, чтобы хотя бы немного понять, что находится вокруг.

Мужчина осознал, что его притащили на чердак их квартиры и разместили неподалеку от пыльного громоздкого пианино. С потолка свисали шторы, сплетенные трудящимися пауками и украшенные трупами крошечных насекомых. Паутина отбрасывала причудливую тень на стену, отдаленно напоминавшую просторы английских равнин. Петр попытался подвигаться, но не смог этого сделать. Что-то полностью сковало его тело.

Он осмотрел себя и увидел, что сидит привязанным к стулу. Веревка обволакивала его слишком крепко, перерезать не получится, даже если будет иметься нож. Оставалось только звать на помощь, но и этого сделать не удастся — Петр был слишком слаб и с трудом находил в себе силы, чтобы сделать хотя бы маленькое движение пальцами руки.

Рядом с ним возникла фигура Джорджа, тот поднялся по лестнице и принес из квартиры золотой подсвечник, после чего со спокойной улыбкой поставил его на стол и перевел умиротворенный взгляд на Петра, который с ужасом и непониманием таращился на молодого человека. Парень ухмыльнулся, затем полностью обнажил свой торс, небрежно бросив одежду в сторону. Связанный мужчина невольно оценил подтянутое рельефное тело Джорджа, которое было просто великолепным, словно парня создал некий гениальный скульптор и вдохнул в него жизнь. На теле молодого человека не было ни единого изъяна: кожа была ровной, гладкой и невероятно бледной, отчего та сверкала в свете рыжеватого солнца. Джордж провел ладонью по крышке пианино и смахнул с нее толстый слой пыли.

Петр молча наблюдал за его действиями и пытался понять, что тот собирался делать, но парень будто игрался с мужчиной и совершал несвязные движения, при этом все время улыбаясь и посмеиваясь, словно его что-то умудрялось смешить.

— Яд… — прошептал Петр в недоумении, вспомнив все то, что случилось между ними на кухне. — Он не убил меня… Ты… Ты солгал.

— Внушение, — хмыкнул тот и приблизился к своему пленнику, в упор посмотрев на его бледное покрытое плотной испариной лицо. — Вещь невероятно сильная. Ты поверил, что выбил отравленный кофе, хотя там не было ни капли яда. Вера может стать оружием в руках того, кто умеет внушать.

— Ты убьешь меня, как убил своего отца? — стиснув зубы, прошептал Петр и слегка поерзал на стуле. — Кем ты станешь после этого? Ничуть не лучше нас. Какова твоя цель? Ведь ты убил стольких людей… Думаю, Татьяна сильно удивится, когда узнает, кто причастен к тем зверствам в психлечебнице. У тебя был блестящий план. Браво. Просто восхищен твоим талантом лгать. Интересно, а кто лежал вместо тебя в больнице? На твоем теле нет ни единого ожога.

— Это тебя не касается. Мой путь не соприкасается с вашим, я уже говорил тебе это. И повторять не собираюсь. Хочу лишь сказать одно, я убью каждого, кто посмеет мне помешать.

— Даже Татьяну? И ее ты убьешь?

— Да, если потребуется, — слишком спокойно ответил Джордж и взглянул в распахнутое окно, немного поморщив нос из-за острых лучей солнечного света. — В моем деле нет чувств.

— А как же Эрван? Разве не из-за него ты делаешь все это? Я ведь знаю, он был очень дорог для тебя. Ты бы перегрыз ради него глотку даже родной матери. Вряд ли ты ничего не чувствуешь. Просто нагло лжешь мне.

Джордж ничего не ответил. Молодой человек молча прошелся по чердаку и после сел за пианино, будто собирался сыграть на нем что-нибудь, но так и не решался нажать на хотя бы одну клавишу.

— Моя мама в детстве научила меня и моего брата играть на пианино. Я плохо помню те события, но любовь к музыке осталась со мной навсегда. До сих пор слышу в голове каждую мелодию, которую мы втроем исполняли в гостиной… Хочешь послушать? — Джордж поднял крышку музыкального инструмента и обнажил слегка пожелтевшие клавиши, смотря на них, как на драгоценные камни. — Мое самое любимое произведение «Лунная соната» Бетховена. Поистине, великое творение. Я не играл на пианино довольно давно, так что прошу меня строго не судить.

— Ты спятил, — прошептал Петр и стал изо всех сил ерзать на стуле, в панике надеясь, что ему рано или поздно удастся вырваться.

— Музыка не терпит шума, — с недовольством произнес Джордж и начал исполнять первые ноты, с лучезарной улыбкой прикрыв глаза, наслаждаясь чарующими звуками, что были созданы его гибкими пальцами.

Петр в страхе начал смотреть по сторонам, пытаясь найти хотя бы что-то острое рядом с собой, что способно перерезать веревку, но Джордж все предусмотрел и посадил его вдали от всех предметов, имевших шанс оказать помощь связанному мужчине.

Неожиданно где-то в глубине чердака, там, куда не доходил утренний холодный свет, послышалось громкое шуршание и топот многочисленных ног. Мужчина прищурил глаза, чтобы выяснить, что служило источником столь странного шума, и с удивлением заметил, что там стоят несколько высоких личностей, чьих лиц невозможно разглядеть из-за плотной тени.

Те стояли в стороне и будто боялись выйти на свет. Казалось, что они просто наблюдали за игрой молодого человека и вслушивались в каждую ноту, впитывая их до последней капли, как что-то жизненно необходимое.

— Они не терпят ошибок. Если я нажму ненужную клавишу, это их разозлит. Нужно быть осторожным, — едва слышно прошептал Джордж и вновь вжился в роль музыканта, полностью слившись с музыкальным инструментом в одно целое, но внезапно он остановился и как-то странно задумался, будто пытался вспомнить нечто важное.

Тем временем таинственные силуэты в тени оживились и стали как-то жутковато перешептываться, словно их сильно разозлила вернувшаяся тишина. Через пару секунд один из них вышел на свет и продемонстрировал всем присутствовавшим свое изуродованное лицо со свисавшей дырявой кожей. Петр в панике вскрикнул при виде такого уродливого существа и чуть было не упал на спину вместе со стулом, но чудом смог удержать равновесие. Уродец был лишен глаз, но, будто по привычке, хлопал ресницами, надеясь таким образом вернуть ясность зрения, но никакого результата эти нелепые действия так и не принесли. Петр также смог заметить, что это был мужчина, довольно пожилого возраста, судя по сморщенной обвисшей коже. Уродец медленно шел вперед, противно и громко кряхтя, при этом запрокидывал голову и тянул к Петру костлявые кривые руки, будто пытался нащупать тело мужчины впереди себя.

— Я совсем забыл, что нужно было зажечь подсвечник, — с наигранной радостью в голосе произнес Джордж и подарил этому месту немного искусственного света, хотя это явно было лишним, так как дневного светила было вполне достаточно, чтобы озарить большую часть чердака. Но, видимо, молодому человеку казалось, что от этого станет уютнее, и это благотворно скажется на его игре.

Но перед тем, как вновь нажать на клавиши, Джордж повернулся в сторону силуэтов, что продолжали скромно стоять в тени, и улыбчиво кивнул им, будто одобрил некие задуманные ими действия. Те в свою очередь оживились и один за другим выбежали из тени, со скоростью голодного волка кинувшись прямо на Петра, который с ужасом наблюдал за всей этой чертовщиной, что творилась в данный момент. Изуродованные люди достигли связанного мужчину и с хищным возгласом впились в его тело острыми, как бритва, зубами, пронзив кожу буквально насквозь.

Петр завизжал изо всех сил и с ужасом выпучил глаза, на которых стали с молниеносной скоростью лопаться сосуды из-за боли, что сейчас испытывал мужчина. Джордж будто не слышал крики и продолжил творить прекрасную мелодию, умиротворенно покачиваясь из стороны в сторону. Через пару минут он остановился и поднялся со стула, отчужденно взглянув на Петра, которого облепили со всех сторон изуродованные человеческие тела, что с жадностью отрывали от мужчины лакомый кусочек теплой плоти. Джордж движением руки приказал уродцам остановиться и отступить от уже успевшего затихнуть мужа Татьяны.

Тело мужчины было полностью покрыто следами от укусов и измазано алой кровью, что стремительно выливалась из его организма. Если бы Джордж не знал, кто тут сидел, то вряд ли бы признал Петра — настолько сильно эти люди изувечили его. Но молодого человека подобное кровавое зрелище совершенно не беспокоило, он оставался быть таким же пугающе умиротворенным. Петр нервно посмеивался сквозь тяжелое надрывное дыхание, явно из-за болевого шока.

— Каково это чувствовать приближение смерти? — приблизился к нему почти вплотную Джордж и криво улыбнулся, оценивающе осматривая раны мужчины. — Теперь ты узнаешь, что пережил Эрван после того, как ты пустил ему пулю прямо в сердце.

Молодой человек подошел к своей одежде и вытащил из-под куртки тяжелый острый предмет. Петр сквозь полубессознательное состояние увидел, что это был топор, весьма старый и позолоченный, будто являлся экспонатом какого-нибудь исторического музея.

— Когда-то я этим оружием убил твоих напарником. Их было трое. Ты же станешь четвертым. Не бойся, больно не будет. Я постараюсь сделать все быстро, — Джордж размахнулся изо всех сил и совершил мощный удар, который в одно мгновение отрубил голову Петра и вынудил ее, как что-то невесомое, отлететь в угол комнаты. Крупный фонтан крови брызнул Джорджу прямо в лицо, отчего тот даже слегка вздрогнул и прикрыл глаза, чтобы капли красной жидкости случайно не попали на органы зрения.

Тем временем уродливые личности с голодным рычание вцепились в обезглавленное тело мужчины и потащили его в тень, чтобы там продолжить свое торжественное пиршество.

Джордж укладкой проследил за ними и невольно провел указательным пальцем по лицу, после чего дотронулся им до кончика языка и оценил вкус крови Петра, которая оказалась слишком сладкой и неприятного запаха. Молодой человек нервно сглотнул и кинулся к своей одежде, после чего небрежно вытер своей рубашкой следы красной жидкости со своей кожи.

Он почувствовал тошноту, впервые за столь долгий промежуток времени. Раньше ему это давалось легко. Но сегодняшнее убийство было выполнено с большим трудом. Необходимо взять себя в руки.

***

Джордж вышел в узкий переулок и на ходу застегивал пуговицы на рубашке, которую он одолжил у Петра, порывшись в его богатом гардеробе. Молодой человек до сих пор прокручивал в голове свои последние действия. Он разлил по всей квартире канистру с бензином. И поднес спичку. Джордж не видел, что произошло дальше, но догадывался, что квартира Татьяны вспыхнула мгновенное, как лист бумаги. Вряд ли там хотя бы что-то уцелеет. Джордж, по крайней мере, надеялся на это. Оставленные улики ему сейчас совершенно ни к чему. Раскрывать себя было слишком рано. Еще не наступило подходящее время.

К сожалению, он не успел забрать из того пепелища куртку, поэтому пришлось идти по улице в одной рубашке, которая была ему немного мала, но сильного дискомфорта, к счастью, не доставляла.

Переулок завален мусором. В основном сгнившими из-за сырости коробками, набитыми всяким барахлом. Но встречались и отходы человеческой жизнедеятельности: выброшенные объедки и прочие испортившиеся продукты. Джордж никогда не пошел бы по такому месту добровольно, но сейчас было крайне важно уйти незаметным.

На пути он встретил зеркало в полный рост. На удивление, то оказалось полностью целым, но лишилось рамы, что теперь кусками валялась рядом. Молодой человек взглянул на свое отражение и, сдвинув брови, оценил собственный внешний вид. К счастью, следов крови не осталось, он успел хорошо вымыть лицо перед тем, как покинуть место преступления. При таком свете создалось ощущение, что волосы стали заметно темнее, практически черными. Джордж исподлобья уставился на свое лицо и рукой поправил длинную челку, закрыв ею лоб, на котором просматривались вздувшиеся вены.

Нужно успокоиться, сказал самому себе Джордж и громко выдохнул, но внутри образовалась странная тяжесть, которая, как паразит, присосалась к нему и не собиралась отставать.

Вдруг на запястье он ощутил странное жжение. Взглянув на кожу, тот с ужасом заметил образовавшиеся шрамы от сильнейших ожогов, которые пульсировали с такой силой, будто под ними находилось некое существо, что пыталось вырваться наружу. Но через мгновение они так же внезапно исчезли, а на их месте вновь красовалась чистая гладкая кожа. Джордж испуганно отвел взгляд от руки и снова посмотрел на себя в зеркале. Но теперь там отражался не только он один.

Позади стоял еще один мужчина, как две капли воды похожий на него.

Загрузка...