Слезы Лимба. Книга 1

Глава пятнадцатая. Предсмертные слезы

Татьяна впервые видела ребенка, который с такой жадность и восторгом уплетал, казалось бы, обыкновенную еду. Девочка в данный момент выглядела так, словно в ее маленьком ротике не было ни капли очень долгий промежуток времени, и сейчас она второпях пыталась наполнить свой изголодавшийся опустошенный желудок столь необходимой хрупкому организму пищей. Татьяна заказала для девочки тарелку куриного бульона с крупными кусочками мяса, напоминавшими лодочки, так как те плавали на поверхности супа, словно весили меньше перышка.

Когда Эмми проглотила суп, тот тут же напомнила Татьяне, что они сюда прибыли ради горячего шоколада. Женщина не могла отказать, хотя понимала, что в ее кошельке осталось не так уж много денег, большую часть средств ей пришлось заплатить за канистру с бензином, иначе автомобиль не сумел бы доехать даже до этого маленького ресторанчика. Татьяна привыкла к тому, что мужчины на нее с удивлением смотрят, когда она самостоятельно управляет довольно дорогим транспортным средством и к тому же владеет навыком наполнения бензобака горючим. Женщина наслаждалась этими взглядами и незаметно для самой себя ухмылялась.

За время их поездки сюда Эмми не проронила ни слова. Она изредка дремала на заднем сидении, иногда с грустью смотрела в окно, словно чувствовала, что с ее матерью случилось нечто весьма неприятное и что это способно отнять у той жизнь. Татьяна не стала врать девочке, успокаивать фальшивыми обещаниями, женщина понимала, что Эмми весьма умна для своего столь юного возраста и все прекрасно понимает, видит в глазах Татьяны печаль, чувствует, что эта печаль связана именно со Сьюзен, ее единственным родным человеком, который готов ради нее на все.

Татьяна долго думала над тем, в какое именно кафе следует заехать. В Лондоне их было довольно много и в большинстве из них делали действительно вкусный горячий шоколад, еще в детстве отец возил Татьяну по таким местам и поил этим сладким невероятно вкусным напитком. Удивительно, что и Эмми имела страсть к данному лакомству. Немного поразмыслив, женщина решила посетить то заведение, которое она знает лучше всего, хотя и бывала там довольно редко. Этот ресторан располагался недалеко от ее старой квартиры, где она жила еще до замужества в студенческие годы. И совсем недавно она там сидела со своим коллегой по работе, Джорджем.

Ах, Джордж… Как же он сейчас? Татьяне было так стыдно, что она совсем не интересовалась за последний месяц его судьбой, ведь девушка обязана ему жизнью, и этот факт невозможно было отрицать. Но что-то их отдаляло друг от друга, что-то, что находилось в далеком прошлом, когда они были едва знакомы. Татьяна помнила те события. И не могла забыть. Хотя много раз пыталась сделать это, даже притворялась перед ним, что не помнит ничего из того, что случилось между ними восемь лет назад. Но тот будто чувствовал ее холодность к нему, но все равно был рядом, даже если та не хотела этого.

Но почему она думала о нем каждую минуту? Почему стыдилась своих суждений? Она не могла ответить самой себе на эти вопросы, да и не особо пыталась это сделать, так как где-то в глубине души чувствовала, что в этом попросту нет смысла.

Внутри «Разбитых сердец» было довольно много посетителей, практически каждый столик был забит, что было даже удивительно, так как обычно здесь не так уж и много гостей. Возможно, сегодня отмечается некий праздник, о котором Татьяна не знала, или просто раньше девушка просто не замечала всех этих многочисленных людей, и именно сегодня ее внимательность к окружающим не столь значительным деталям неожиданно проснулась. Пока Эмми уплетала свой ужин, Татьяна решила изучить обстановку, хотя особо не понимала, зачем ей все это.

Рядом с ней сидела полная модная дама с большой шляпой, отчего та напоминала с такого расстояния белый гриб. Эта женщина была таких крупных размеров, что ее ягодицы с трудом умещались на миниатюрном стульчике, который, в буквальном смысле, прогибался под ее пышным телом. А напротив сидел пожилой мужчина и о чем-то оживленно с неким беспокойством с ней беседовал. Вряд ли он приходился ей возлюбленным, в его взгляде не читалась страсть, желание к этой женщине, лишь некое любопытство и дружелюбие. Странно, что именно эта пара привлекла ее внимание больше всего. Было в ней что-то до боли знакомое, но Татьяна не могла понять, что именно. Возможно, чуть позже она вспомнит.

— Я закончила, — с явным восторгом поставила пустую чашку на стол Эмми и с ожиданием взглянула на Татьяну, но тут же вздрогнула, так как на весь зал раздался оглушающий женский крик.

Полноватая женщина-гриб резко поднялась со стула, облегчив его страдания, и с поросячьим криком зарядила изумленному собеседнику пощечину, чуть не столкнув его мощным ударом со стула, но тот, к счастью, смог удержаться на месте, хотя и сильно покачнулся.

— Кретин! Ни копейки от меня не получишь! — напоследок бросила та и, развернувшись, потопала в сторону выхода, с трудом продвигаясь между столами из-за своих больших форм.

— Какая же она мерзкая, — хихикнула Эмми и поморщилась, мельком поглядывая на эту экстравагантную даму. — У нее лицо, как у жабы.

— Неприлично так говорить о людях, — с незаметной улыбкой прошептала Татьяна, но с долей иронии поняла, что девочка права. Эта дама явно не пользовалась симпатией у мужчин. Но только почему она и ее собеседник показались ей столь знакомыми?

— А мой друг говорит, что нужно говорить о людях только правду, даже если она им может не понравиться.

— Твой друг? Он живет с тобой по соседству?

— Нет. Он живет очень далеко, в большом старом доме, где обитают плохие люди.

— Он твой ровесник? — Татьяна подпёрла голову рукой и стала с интересом смотреть на девочку, которая уставилась на пустую чашку большими глазками, словно ожидала увидеть, как та волшебным образом снова наполнится горячим шоколадным напитком.

— Нет. Ему уже тридцать лет. Он приходит ко мне ночью, и мы с ним разговариваем.

— Это друг твоего дяди? Да?

— Нет. Дядя не знает о нем. Мой друг просил не говорить никому, что мы с ним дружим. Он считает, что только так мы сможем с ним по-настоящему дружить… — девочка на миг замолкла и с вопросом посмотрела на удивленную и слегка напуганную ее рассказом женщину. — Только обещайте, что не расскажете никому об этом. Я ему поклялась… И получается, что не сдержала свое слово.

— Он тебя не трогает? Не принуждает делать неправильные вещи? — Татьяна поняла, что рассказ девочки заставил ее заметно забеспокоиться, и нервозность предательски выдавал голос, что, разумеется, заметила Эмми и поняла неправильные мысли женщины, после чего поспешила успокоить молодого детектива.

— Нет. Он приносит мне вкусности, особенно я люблю, когда он достает из кармана конфеты. Знаете, такие мятные круглые леденцы. У них еще твердая обертка с красивым рисунком.

— Нет… Ни разу таких не пробовала.

— Я вам потом дам попробовать. Они очень вкусные! Правда, если съесть много, то может горло заболеть. Один раз у меня так и было.

— Ты можешь описать его внешность? Как он выглядел?

— Хм… Знаете, я ни разу не видела его лица, оно было скрыто под повязкой. Он сказал, что чем-то болен, но не мог сказать, чем именно. Один раз его повязка на руке немного сползла, и я заметила, что его кожа покрыта ранами, словно ее искусали собаки. Но у него очень красивые глаза. Они добрые и ласковые, прямо как у моей мамы. Только цвет другой… Не помню, как называется, — девочка посмотрела куда-то вверх, явно пытаясь вспомнить название оттенка глаз, но все тщетно.

— Думаю, тебе удастся вспомнить цвет по пути домой, — улыбнулась Татьяна и осторожно погладила Эмми по голове, чувствуя, как ладонь, словно по гладкому льду скользит по кудрявым густым волосам ребенка.

— Мы едем к папе? — в глазах девочки почему-то появилась доля страха и любопытства, хотя Татьяна ожидала увидеть что-то вроде радости, но подобных эмоций на лице ребенка не было видно, ту словно что-то беспокоило.

— Помнишь, ты говорила, что твой отец отправился в сказочную страну, чтобы принести тебе оттуда подарок? — Татьяна села на корточки рядом с Эмми и взглянула в ее бездонные большие выразительные глаза.

— Да, — с непониманием ответила девочка. — Неужели мы поедем туда?

— Нет. Нам туда нельзя. Твой отец еще не вернулся, поэтому мы его подождем в другом месте. Договорились? Это ненадолго. Вот увидишь. Скоро ты увидишь своего отца.

— Хорошо, — кивнула головой та и по-детски красиво улыбнулась, выставив на показ свои передние зубки. — Но больше всего я хочу увидеть маму. Я скучаю…

***

Когда они покинули ресторан, на улице стояла глубокая ночь, хотя на часах было всего лишь восемь часов вечера, но из-за короткого зимнего дня возникала путаница в умах людей, что приводило к тому, что человеку было трудно определить без часов время суток. Дневной свет практически не посещал улицы промерзшего насквозь Лондона, чаще всего небо было скрыто под толстым слоем тяжелых давящих на голову туч, что создавало образ полумрака. Благодаря обильному количеству снега в городе чуть светлее, но если несколько дней не наблюдалось снегопадов, сугробы становились серыми, а иногда даже грязевыми, и от этого в английской столице вновь наступал мрак. Сейчас как раз был такой случай. Из-за сильных морозов оставшийся снег заледенел и больше напоминал разбросанные куски айсберга, чем настоящие зимние сугробы, а из-за близости промышленного района весь белый покров покрылся сверху пудрой из копоти. Поэтому никакой красоты в этой зиме Татьяна не видела. Был только холод и грязный лед, больше никаких особенностей.

Эмми заметно устала за этот день, это было видно по ее неожиданно потухшим глазам. Девочка медленно шла за женщиной в сторону машины, понурив голову, и выглядела несколько грустной, что начинало беспокоить Татьяну. Женщина обдумывала в голове все варианты, которые помогут ей развеселить дочку своей подруги, но вряд ли они будут эффективными, ведь даже желанный шоколадный напиток не смог стереть с лица Эмми грусть. Возможно, ей стоит выспаться, но не в машине, а в теплой кровати. Татьяна должна ее увезти отсюда как можно скорее. Душевное спокойствие этой девочки было для нее в данный момент времени превыше всего. Эмми не должна знать правды, вникать своим неокрепшим умом в ужасные подробности того расследования, иначе ее детский прекрасный мир в одночасье рухнет. Хотя она и говорила, как взрослая, ее душа все еще слишком мала и слаба, чтобы воспринимать суровую реальность настоящего мира.

Поэтому Татьяна передумала везти девочку к ее отцу, Эмми не должна знать, почему папа больше не видится с ней, не навещает и даже не беспокоится о ее здоровье. Этот человек должен остаться в той сказочной стране и вернуться так, как это представляла в своем детском воображении темнокожая девочка. Но куда им теперь ехать? У Татьяны не было средств, чтобы снять хотя бы комнату на ночь. Но возвращаться домой было нельзя.

***

Кристина жила в тридцати минутах езды от ресторана «Разбитые сердца» на юге столицы. Татьяна не знала, каким образом ей удалось запомнить адрес своей коллеги по работе, ведь они практически не общались вне рабочего времени. Кристина сотрудничала с Себастьяном и участвовала во многих его делах, в одном из которых трагически погиб ее муж. Но она была единственной женщиной, которую знала Татьяна настолько хорошо, чтобы доверить ей судьбу Эмми. Возможно, адрес она запомнила из отчетов, которые перебирала тогда, когда начальство отстранило ее от расследований. Кристина проводила много вскрытий, что и повлекло за собой большое количество бумаг на рабочем столе Татьяны. Видимо, среди них было личное дело Кристины, в котором Татьяне и удалось вычитать адрес коллеги. Девушка всегда удивлялась своей памяти. Она была способна запомнить львиную долю информации, но не могла определить, откуда эта информация была взята. Такая же ситуация возникла и в ресторане. Татьяна узнала в той женщине со смешной шляпой кого-то знакомого, но вспомнить, где она могла встретить эту даму, не смогла. Татьяна была лишь в силах сделать предположение, только и всего.

— Во что ты вляпалась? — прошептала себе под нос Татьяна, судорожно сжимая в руках руль автомобиля. — Могла бы просто оставить это расследование и жить спокойно со своим мужем. Нет, тебе надо было все испортить.

Но уже было поздно отступать. Да и поступить иначе она бы не смогла. Не простила себе, если бы отказалась выполнять просьбу своей подруги. Кто, если не она? Только ей присуще сопереживать каждому, но при этом сомневаться в правильности этих действий.

Кристина жила в одном из двухэтажных домов, который располагался на невероятно тесной и узкой улице, где машина могла проехать по дороге с большим трудом, так как норовила задеть стену близстоящего здания. Но район был довольно чистым и ухоженным, отчего создавался даже некий уют. Татьяна припарковала автомобиль около фонарного столба, после чего помогла Эмми вылезти из машины. Девочка с неохотой вышла на свежий морозный воздух и поморщила красный от мороза нос, изучая своими уставшими глазами окружающее ее пространство.

— Что это за место? — с удивлением спросила Эмми, поежившись. — Я здесь никогда раньше не была.

— Скоро все узнаешь. Только обещай, что будешь вести себя тихо. Договорились? — со спокойной улыбкой посмотрела на нее Татьяна и, дождавшись от девочки утвердительного кивка головой, направилась в сторону нужной двери.

И только сейчас Татьяна вспомнила, откуда ей был известен адрес Кристины. На ее столе действительно лежала папка с личным делом этой женщины. И из нее тогда выпал конверт, на котором был указан адрес. Конверт был не вскрыт, но то было адресовано именно Кристине. Удивительно, что Татьяна смогла так хорошо запомнить эту информацию, тогда ей казалось, что это может ей пригодиться, ведь Кристина участвовала в их расследовании. Хотя Татьяна так и не узнала, что было в том письме. Возможно, оно было слишком личным и не предназначалось для чужих глаз.

Кристина жила в сорок первой квартире. Эти дома были соединены между собой и составляли что-то вроде многоквартирного жилого комплекса. Здания поражали своей древностью, но были все еще в пригодном для проживания состоянии, так как в них явно совсем недавно проводился капитальный ремонт. Татьяна увидела около входной двери звонок с нужным номером и, немного помедлив, нажала на кнопку.

— А кто здесь живет? — не удержалась от очередного вопроса Эмми.

— Один очень хороший человек с тяжелой судьбой.

— А что у него случилось?

Дверь неожиданно открылась и на пороге возникла немного заспанная светловолосая женщина, завернутая в теплый махровый халат нежно-розового цвета. Она еще пару секунд смотрела на незваных гостей, словно ни в одном из них не признавала кого-то из своих знакомых. Но после ее глаза изумленно расширились, будто перед ней возник самый настоящий Чарли Чаплин.

— Татьяна? Что произошло?.. — Кристина с непониманием взглянула на свою коллегу по работе, но затем перевела взгляд на девочку и будто все поняла. — Это с тобой дочь… Сьюзен?

— Да, это милое создание — дочка нашей Сьюзен. Правда, Эмми?

— Да! — радостно воскликнула девочка и скромно завела руки за спину.

— Так, что это я вас держу на пороге?.. — встрепенулась женщина и пригласила гостей войти внутрь. — Быстрее, проходите в дом. На улице холодно. Я как раз приготовила ужин. Сейчас за столом мне все подробно расскажете. Надеюсь, ничего серьезного с вами не приключилось.

***

Татьяна была приятно удивлена, когда оказалась внутри квартиры Кристины. Несмотря на маленькие комнатки, здесь все стояло на своих местах, не мешалось, не теснило, отчего создавалось ощущение, что в этом месте присутствует гораздо больше свободного пространства, чем есть на самом деле. Возможно, это достигалось с помощью белых обоев, визуально делавших комнаты больше, но Татьяна была уверена, что эта заслуга самой Кристины, которая держала свое жилище в строжайшем порядке. То, что здесь присутствует железная дисциплина, молодой детектив увидела с первых минут. Ей было достаточно посмотреть на сына Кристины, который, не дожидаясь указаний матери, быстро поставил столовые приборы на стол и вежливо пригласил гостей присесть на стул.

— Как у вас здесь все слажено, — сделала комплимент хозяйке квартиры Татьяна и села за стол, посадив Эмми рядом с собой.

— Тетя Татьяна, я не голодна, — протянула Эмми, поерзав на стуле, словно у нее на попе был страшный зуд. — Можно я не буду кушать?

— Неужели ты откажешься от десерта? — удивленно посмотрела на девочку Кристина и стала накладывать в тарелки сочный ароматный ростбиф, из-за чего у Татьяны даже заурчал живот, хотя она вроде совсем недавно перекусила в «Разбитых сердцах», но ее организм все еще был голоден и неустанно требовал сытной пищи.

— Да, — сердито ответила та, нахмурившись. — Я не люблю сладкое. Мама говорит, что из-за этого портится фигура.

— Какая ты у нас смышленая, принцесса, — усмехнулась Кристина. — Ну как хочешь, заставлять гостя я не имею права. Но может ты передумаешь? От одного кусочка пирога ничего не будет.

— Я уже пила горячий шоколад с тетей Татьяной. Я больше не хочу сладкого. Меня от него тошнит, если слишком много съем.

— Мам, можно я тогда покажу Эмми свою комнату? — сын Кристины улыбчиво посмотрел на девочку, словно пытался таким образом с ней поближе познакомиться, но Эмми делала вид, что попросту не замечает мальчика.

— Дей Младший! А как же ужин?

— Я не голоден, мам, — встал из-за стула мальчик. — Я попозже поем, хорошо?

— Так, сядь и поешь со всеми. Эмми уже покушала перед приездом к нам, а ты с обеда ничего не ел. С такими темпами ты у меня исхудаешь!

— Пусть поиграют, Кристин, — вмешалась в семейный спор Татьяна и незаметно подмигнула мальчику. — Покушать они всегда успеют, проголодаются и прибегут.

— Вот прям нельзя сесть и поесть всем вместе?! Сразу нужно что-то усложнять, — недовольно посмотрела Кристина на сына, но больше возражать не стала. — Ладно, идите поиграйте. Только не вздумайте шуметь, у нас очень капризные соседи. Сразу же начинают стучать по трубам.

— Пойдем, — Дей Младший осторожно подошел к Эмми и бережно взял девочку за руку, потянув за собой. — Я покажу тебе свои игрушки.

Эмми улыбнулась ему и едва ли не вприпрыжку побежала вместе с ним в соседнюю комнату, впервые за это время засмеявшись, словно из нее вылетел умный взрослый человек, каким она предстала перед Татьяной в момент их знакомства.

— Дети, — покачала головой Кристина и убрала лишние тарелки обратно на полку, после чего села напротив Татьяны и попыталась приступить к еде, но через пару секунд отодвинула от себя тарелку, обреченно вздохнув. — Извини, я сегодня не в духе. Обычно я не такая.

— Ты не должна извиняться.

— Так ты расскажешь мне, зачем приехала сюда? Если с тобой дочь Сьюзен, то произошло нечто серьезное.

— Пока ничего серьезного не произошло, — с трудом подобрала слова Татьяна и уставила свой взор куда-то в сторону. — Мне казалось, что люди, с кем я общалась многие годы, полностью изучены мной. От этого даже было спокойнее. Я всегда знала, что мне врут, что что-то скрывают…

— Я не понимаю…

— Возможно, это прозвучит глупо, — Татьяна перешла на полушепот, будто боялась, что дети могут услышать ее следующую фразу. — Но мой муж является родным отцом дочери Сьюзен.

— Боже мой! — ахнула та, прикрыв рот рукой, будто предотвратила вылет из своих уст нецензурной лексики. — Как?.. Как ты узнала?

— Сьюзен успела попросить меня перед ее госпитализацией присмотреть за Эмми. Совершенно обычная и традиционная просьба, странной она мне не показалось. Хотя Сьюзен назвала лишь имя девочки. То, что она ее дочь, я не догадывалась. Так как Сьюзен мне ни разу не говорила, что у нее есть ребенок.

— То есть за все время вашей дружбы ты так и не узнала о том, что Сьюзен воспитывает ребенка, да еще и родила его от твоего мужа.

— Да! Я даже не знаю, как им удалось от меня все это скрыть… Просто в голове не укладывается. Я была готова ко всему, но не к этому.

— Дай догадаюсь. Ты приехала сюда, чтобы Эмми не узнала, что ты — жена ее папы. Я правильно поняла?

— Возможно… — понурила голову та. — Просто она так любит его, это видно по ее глазам. И если сейчас она узнает правду…

— Рано или поздно она должна будет ее узнать.

— Зачем?

— Ведь Петр — твой муж. И останется им… Если только ты после этого не собираешься требовать у него развод.

— Если мы разведемся, я потеряю большую сумму денег. У моей матери был счет в банке, она смогла заработать после моего замужества, продав активы фабрики моего отца одной крупной компании. Отец Петра помог нам вернуть права на это предприятие, за что я ему благодарна. Часть денег она отдала на погашение долгов. Но так как Петр погасил большую часть задолженности с помощью своего кошелька, то у матери осталась приличная сумма денег, но она записана на меня и моего мужа.

— Твоя мать совсем не смотрела в будущее.

— Думаю, таким образом она хотела меня привязать к Петру. Ведь если мы разведемся, то я обязана отдать половину той суммы бывшему мужу.

— И что ты собираешься теперь делать? Прятать Эмми от ее родного отца? Ведь это глупо!

— Просто я…

— Ты меня не пойми неправильно, Татьяна. Но ты совершаешь просто детские необдуманные поступки! Что ты хочешь этим добиться? А? Отомстить ему за измену?

— Нет. Я хочу, чтобы до выздоровления Сьюзен Эмми пока ничего из всего этого не узнала. Она слишком мала для такой правды.

— Знаешь, дети такие существа… Им легко внушить не внушаемое, — Кристина неожиданно встала со стула и подошла к окну, взглянув куда-то вдаль. — Когда моего сына доставили в больницу после того, как на его глазах убили отца, то с ним почти полгода работали психологи, пытались стереть из памяти Адама те ужасные события. Ему было пять лет, когда он впервые увидел смерть и едва не оказался в ее объятиях… Порой я думаю, почему те ублюдки его пощадили? Не пролили кровь моего драгоценного сына? Ведь если посмотреть список всех их жертв, то среди них много детей. Но мой сын их остановил. Их жестокость смирилась перед ним… Психологам удалось внушить Адаму, что все произошедшее было лишь кошмаром, плодом его воображения. Сейчас он практически не вспоминает о тех событиях, словно их никогда и не было. Мы уберегли его от жестокой правды… Спасли разум Адама от разъедавших мозг воспоминаний, просто стерли их… Таким же образом хочешь поступить и ты, уберечь разум Эмми от опасной для ее психики информации. Но, — женщина резко повернулась и сердито посмотрела на поникшую Татьяну. — Ее отец жив. Он не уехал куда-то навсегда, а находится совсем рядом. Не пытайся мстить ему. Даже если тебе больно.

— Ты не понимаешь.

— Я все прекрасно понимаю, Татьяна. Все… Тобой движет месть. Ты ищешь Эрвана, чтобы отомстить его убийце, делаешь все для этого, даже если тебе придется ходить по головам, ты пойдешь на это. Тебя ничто не остановит. И сейчас ты поступаешь точно так же. Да, я пригляжу за Эмми, ведь ты приехала за этим. Но учти, я не поддерживаю твой выбор. Месть подобна болезни, она завладела тобой. Скоро ты и сама не заметишь, как превратишься в нечто гадкое.

— Мне нужно идти, — Татьяна резко поднялась со стула и быстрым шагом направилась в сторону выхода, даже не проявив на своем лице хотя бы какие-либо эмоции. — Спасибо за то, что согласилась помочь. Я в долгу не останусь.

Кристина виновато проследовала за ней в прихожую и стала молчаливо наблюдать за тем, как та одевается, быстро и немного нервозно.

— Не нужно на меня обижаться. Я ведь желаю тебе только добра. Я бы не посмела тебе отказать. Хотя бы из-за уважения к Себастьяну, которого знаю еще со школьной скамьи. Себастьян очень ценит тебя. И если бы я не согласилась тебе помочь, то он бы мне не простил.

Татьяна застегнула последнюю пуговицу на своем пальто и устало посмотрела на белокурую женщину.

— Мною не движет месть. Я лишь хочу узнать правду. Поэтому я и ищу Эрвана.

— Так это месть или любовь?

— Я постараюсь забрать Эмми в ближайшее время, — Татьяна пропустила ее слова мимо ушей и обреченно вздохнула, проверяя наличие всех своих вещей.

— Не нужно меня игнорировать. Ты всегда так поступаешь с теми, кто пытается тебе помочь?

— Иногда нужно чем-то жертвовать. Даже своим авторитетом, — Татьяна сжала дверную ручку, собираясь открыть дверь и выйти наружу, но что-то ее заставило замешкаться лишь на мгновение, будто девушка собиралась что-то сказать, но в последний момент передумала.

***

Полтора месяца назад…

— Как часто вас мучают данные симптомы, миссис Хапперт? Только постарайтесь ответить как можно точнее, хотя бы в этот раз. Во время нашего последнего разговора меня очень сильно взволновали ваши слова, но многих вещей вы мне так и не открыли, — мужчина в белом врачебном халате взял в руки маленький электрический фонарик и посветил им Татьяне в ротовую полость, внимательно изучая каждую деталь.

Его брови были так сильно сдвинуты друг к другу, что Татьяне не потребовалось особо много времени, чтобы понять, что ее состояние оставляет желать лучшего.

— Когда вы в последний раз принимали лекарства, которые я вам выписывал?

— Я не помню… В моей жизни все пошло вверх дном… — девушка поерзала на месте и зажала свои ледяные белоснежные руки между ног, словно ей было невероятно холодно, и она не знала, как ей согреться. — Мои анализы очень плохи, ведь так?

— Понимаете, — доктор сел рядом с ней и осторожно положил руку на ее плечо. — Я с вами работаю уже несколько лет и прекрасно видел, как менялось и ухудшалось ваше состояние. Вас мучают панические атаки, депрессия, а теперь… У вас кашель с кровью. И, как я понял, очень часто… Стресс разрушает наш организм… До основания. Он порождает самые ужаснейшие болезни, от которых вряд ли можно найти лекарство.

— Доктор, прошу вас… Скажите… Что со мной? — с трудом произнося каждое слово, девушка вцепилась пальцами в локоть мужчины и с мольбой посмотрела на него. — Я могу доверять только вам, только Вам я смогла рассказать это. Больше никому.

— Мои коллеги провели биохимический анализ вашей крови, я очень надеялся, что они не найдут в ней… Ведь против этой болезни практически нет лекарств, ее можно вылечить с большим трудом лишь на ранней стадии…

— Рак? — ледяным тоном спросила Татьяна и впилась глазами в доктора, словно не желала, чтобы он ответил утвердительно.

— Да… И ваша болезнь прогрессирует с феноменальной быстротой. Еще никогда я не наблюдал, чтобы злокачественная опухоль развивалась такими темпами. На ранней стадии мы могли бы использовать для лечения радиотерапию, но…

— Уже слишком поздно, — мрачно произнесла девушка и отвела взгляд куда-то в сторону, полностью лишив свое лицо эмоций.

— Но все же мы должны хотя бы попробовать лечение Х-лучами. Но это лишь замедлит развитие болезни и уже вряд ли сможет вас излечить… Я постараюсь сделать все, что в моих силах. Но вы ведь знаете, что радиотерапия не входит в мою квалификацию, поэтому вас будет наблюдать другой специалист. И я уже не смогу гарантировать полное выздоровление…

— Не стоит. Не нужно, — протараторила та и как-то вымученно улыбнулась. — Это уже не имеет значения. Я не вижу смысла в медленной смерти. Гнить заживо, зная, что смерть наступит в любой момент… Это не для меня.

— Простите меня, Татьяна, — прошептал доктор и осторожно погладил женщину по плечу.

— На все воля Бога. Такова моя участь… — вздохнула девушка, затем поднялась со стула и медленно направилась в сторону выхода, но около двери остановилась и напоследок посмотрела на мужчину в белом халате. — Я хочу лишь знать… Сколько мне осталось?

— Полгода… Максимум год.

— Хорошо… Значит, мне нужно поторопиться. Осталось доделать слишком много дел, боюсь не успеть. До свидания, господин Штраус. Была рада снова увидеть вас.

***

Девушка стояла около телефонной будки, расположенной рядом с домой Кристины, и, недолго думая, достала из кармана своего пальто портсигар, который она уже очень долгое время не использовала по назначению. Внутри осталось еще несколько сигарет, даже отсюда женщина чувствовала их манящий аромат, сводивший разум с ума. Татьяна достала одну и зажгла ее, сделав сильную затяжку, стараясь запустить в свои легкие как можно больше табачного дыма. Когда никотин насытил оголодавший организм, Татьяна потушила сигарету и зашла в телефонную будку, сама до конца не понимая, для чего она это делает. Девушка плотно закрыла за собой дверь и почувствовала себя на короткое мгновение в безопасности. Снаружи поднялся пронизывающий холодный ветер, но это красное невысокое сооружение защищало ее от любых погодных ненастий, согревая своим небольшим, но все же теплом. Татьяна устало прислонилась спиной к стенке будки и вновь достала из кармана сверкавший в свете фонарей портсигар, с нежностью поглаживая его большим пальцем правой руки. После девушка открыла его и вытащила оттуда крохотный выцветший снимок Эрвана. Молодой человек с веселым жизнерадостным лицом смотрел на нее, не отрываясь, и на миг Татьяне показалось, что Эрван на снимке даже моргнул, не в силах держать свои глаза долгое время открытыми.

— Скоро мы будем вместе, я обещаю тебе, — прошептала девушка и осторожно поцеловала парня на фотографии, даже не заметив, как крохотные капельки слез упали на снимок и чуть ли не полностью намочили хрупкую бумагу. — Эрван, мне так страшно умирать… Но я ничего не могу с этим поделать. Прошло уже почти два месяца, но так и не удается свыкнуться с этой мыслью. Она продолжает разъедать меня. Я боюсь не успеть… Понимаешь? — девушка снова коснулась губами лица молодого человека и с улыбкой взглянула на него. — Какой же ты у меня красивый… Я до сих пор влюблена в твои глаза. Иногда мне кажется, что я схожу с ума… Разговариваю со снимком. Но это уже все не важно. Скоро я приду к тебе… Осталось совсем недолго.

***

— Джентльмены, кофе, — Себастьян вошел в гостиную с подносом, на котором царственно восседали хрупкие фарфоровые чашки с бодрящим ароматным напитком, и поставил его на письменный стол около дивана.

— Себ, ты же знаешь, что у меня серьезные проблемы с давлением. Моя жена категорически против, чтобы я злоупотреблял такими напитками, — поморщил нос Ларри и вжался в спинку дивана, словно его донельзя напугал один лишь внешний вид кофе, и он пытался провалиться сквозь землю, лишь бы аромат этого напитка не осел на его одежде.

— Боишься, что твоя женушка учует аромат столь замечательного напитка на твоих белоснежных зубах? — усмехнулся детектив и плюхнулся рядом с мужчинами на диван, оказавшись посередине. — Эх, давно я не проводил вечер в такой замечательной компании.

— Полностью с тобой соглашусь, Себ, — поддакнул Ларри и, не выдержав, схватил свою чашку кофе и практически залпом выпил бодрящий напиток, не обращая внимания на то, что тот даже не успел хорошенько остыть. — Прости, любимая.

— С тобой еще не все потеряно, — удивленно посмотрел на него Себастьян и любезно взял из его рук пустую чашку, так как Ларри явно забыл, что та все еще находится у него и вот-вот лопнет в сжатых мужских ладонях. — Расслабься. Здесь все свои.

— Тебе звонила Татьяна?

— Нет, — отрицательно покачал головой Себ и устало взглянул на Джорджа, который без разрешения закурил, молчаливо смотря куда-то в сторону, так и не проронив ни слова. — После больницы она испарилась… Снова. Она любит это делать. Но потом всегда находится. Но… Не в самом лучшем расположении духа.

— Ты на пару с ней разгадывал загадку того пропавшего на юге судна, должен уже привыкнуть к ее выходкам. Она надежный человек.

— В этом я с тобой соглашусь. Мы начали работать с ней совершенно случайно. Она даже не собиралась становиться детективом, но после того случая с рыболовным судном в ней что-то поменялось. А после знакомства с Эрваном ее рассудок совершенно помутился, она стала абсолютно иным человеком.

— Я до сих пор не могу понять, Себ. Кем был этот Эрван?

— О нем можно говорить слишком много. Не хватит даже вечера, — хмыкнул Джордж и слегка пригубил свое кофе, после чего снова зажал зубами сигарету, хитро поглядывая по сторонам, словно его забавляла эта ситуация.

— Ну, я слышал об этом человеке лишь мельком. Знаю лишь, что Татьяна не опознала его тело и устроила из этого самый настоящий скандал, который просочился даже в прессу.

— Это да, — засмеялся Себ. — Шумиха тогда была большой, особенно в нашем отделе. Но ее матери удалось утихомирить дочь, благо тогда та была способна на подобное. И после Татьяна была насильно заперта в уютной квартире вместе с мужем, которого она ненавидит всем сердцем, что видно даже невооруженным глазом. Но Татьяне все же удалось написать пару статей про Эрвана, где она поливала всех и вся грязью. Но особой популярности ее материал не снискал, после войны такие истории особо не увлекали читателя. Это сейчас можно из подобного сделать сенсацию. А тогда… Эх. Эрван умер в неподходящее время.

— Потом Татьяна решила обвинить меня в том, что случилось, — произнес Джордж и резко потушил сигарету в пепельнице. — Мы с ней после этого очень плохо общались. Благо пару лет назад удалось наладить отношения.

— Ты обязан сказать спасибо «призрачному фотографу», ведь благодаря этому негодяю вам удалось помириться с Татьяной.

— Помириться… — проворчал тот, скрестив руки на груди. — Просто пообщаться. Уже того взаимопонимания, что было у нас при жизни Эрвана не было и не будет. Поезд ушел. Слишком далеко ушел.

— Понятно. И она пытается доказать, что он жив? Но ведь это абсурд. Я просто не понимаю, что ей движет. Ведь ты, Джордж, знал Эрвана дольше всех. Ты просто не мог ошибиться. Я бы понял ее, если бы тело было в ужасном состоянии, что даже опознать невозможно. Но ведь парень умер от обычной испанки, — негодующе сказал Ларри.

— Скорее она пытается доказать факт его убийства. Думаю, этой версии она и придерживается. То, что она увидела тогда, когда мы расследовали наше самое первое дело, изменило ее представление о мире. И вряд ли ее удастся переубедить. Пока она сама не дойдет до истины, ее лучше не трогать и не пытаться заставить вернуться назад, — вздохнул Себ и со вздохом взял свою чашку с кофе, которая была на данный момент единственной, к которой еще не притронулись. — М-м-м. Вкусный кофе. Мне эти кофейные зерна привез один знакомый из Бразилии. Просто изумительный вкус. Кстати, Джордж.

— Что? — устало посмотрел на него тот, так и не вынув сигарету изо рта.

— И давно ты стал курить?

— Это не запрещено, — усмехнулся тот и выпустил клуб дыма, кайфуя от этого процесса. — Иногда надо пробовать что-то новое. А то жить слишком правильно скучно.

— Ну ладно… В общем… Я хотел предложить тебе пожить пока у меня. Ведь, насколько я понял, у тебя сейчас нет жилья.

— Спасибо, не нужно. Я могу перебраться в свою старую обувную лавку. Давненько я там не бывал.

— Тогда почему ты там не жил? Я, когда узнал, что ты живешь в том самом общежитии, где уже стены на соплях держатся, чуть челюсть не сломал. У тебя же достаточно денег на банковском счете.

— Не знаю. Я любил то место. Там мы жили с Эрваном после войны, та комната стала для меня родной что ли. А в мастерской я чувствую себя одиноким. Да и консьерж ко мне слишком сильно привязался за эти годы. Кстати, не знаешь, где он сейчас?

— Он погиб. Сгорел заживо. Тогда погибло довольно много жильцов, особенно те, кто жил на верхних этажах. Пожарные приехали слишком поздно.

— Жаль, — как-то без эмоций ответил тот и сделал очередную затяжку и расслабленно откинулся на спинку дивана. — Он был славным парнем.

Неожиданно в глубине квартиры зазвонил телефон. Себастьян недовольно поморщился и, извинившись перед гостями, прошел в прихожую, где и находился телефонный аппарат. Убедившись, что Джордж и Ларри за ним не наблюдают, он ответил на звонок.

— Себ! — в ухо Себастьяна ворвался дрожащий голос Татьяны. — Что если он умер на самом деле?

— Татьяна, что произошло? — обеспокоенно спросил ее тот, чувствуя, что его собеседница с трудом сдерживает слезы.

— Прости меня, пожалуйста… Я… Я не могу уснуть.

— Моя хорошая, не смей извиняться. Я готов услышать твой голос в любое время дня и ночи.

— Ты можешь приехать?.. Я хочу увидеть тебя.

— Со мной рядом Ларри. Мы можем приехать вдвоем.

— Нет. Я хочу, чтобы ты приехал один.

— Хорошо…

— Я нахожусь на Хайгейтском кладбище, это недалеко от дома Кристины, в паре километров.

— Да, я знаю, где это находится.

— Пожалуйста, приезжай. Ты мне очень нужен… Себ…

***

Кристина осторожным движением руки отворила дверь, ведущую в детскую, и с улыбкой заглянула туда. В комнате был уже выключен верхний свет, поэтому полумрак изо всех сил развеивал крохотный подсвечник, стоявший на подоконнике и дрожавший от дуновения ветра, просачивавшегося сквозь потрескавшуюся оконную раму.

— Вы удобно устроились, дети? — прошептала женщина и бесшумно проникла в спальню.

— Да, — промычала Эмми, высунув свою кудрявую голову из-под одеяла.

Кристина села рядом с девочкой на край кровати и мельком взглянула на сына, который уже погрузился в глубокий сон и не смог заметить прихода матери. Женщина ласково погладила Эмми по волосам и осторожно коснулась указательным пальцем кончика ее курносого носа.

— Не переживай, все будет хорошо, — заверила ее Кристина, но понимала, что девочка не перестает думать о плохом.

— Не могу заснуть. У меня плохое предчувствие.

— Что тебя беспокоит? Не стесняйся, — Кристина нежно сжала ее руку в своей горячей ладони. — Расскажи мне все свои страхи, я обязательно тебе помогу. Ты меня очень удивила этим вечером. Ты взрослая не по своим годам. Такую умную и храбрую девочку я вижу в своей жизни впервые. Я даже не заметила, чтобы ты играла в игрушки с моим сыном.

— Моя мама никогда не покупала мне игрушки. Они меня пугают. Один раз папа подарил мне куклу, но ночью она смотрела на меня такими… Ой… Страшными… Очень страшными глазами… Ночью она превращалась в чудовище. И я ее отдала одной девочке. Мне больше нравится читать.

— Ты взяла свои книжки? Может, тебе прочитать что-нибудь? Какую-нибудь сказку?

— Я не люблю сказки, — поморщилась Эмми. — Там слишком много лжи. Я читаю книжки, где есть только правда.

— Да ты у нас будущий детектив.

— А тетя Татьяна скоро вернется?

— Она тебе понравилась? — удивленно посмотрела на нее Кристина.

— У нее очень грустные глаза. Мне ее жалко. Она была очень добра ко мне. И я даже видела, что она плакала, когда мы ехали в машине. Но я не знаю, почему. Я хочу помочь ей, тетя Кристина.

— Не волнуйся, все будет хорошо.

— А вы можете не закрывать дверь в комнату? — немного помолчав, спросила девочка и внимательно впилась глазами в женщину, словно этот вопрос имел очень большую важность для столь крохотной особы.

— Хорошо. Но почему ее не нужно закрывать? Ведь ночью будет сквозняк, ты можешь простыть.

— Ко мне ночью должен прийти мой лучший друг. Он всегда навещает меня. И если вы закроете дверь, то ему не удастся сюда попасть…

— Эм, — ошеломленно протянула та и неуверенно кивнула. — Хорошо. Пусть будет так. И что же это за друг?

— Его никто не видит, только я. Но он очень хороший. Хотя бывает вредным. И чересчур болтливым.

— Что ж… Я выполню твою просьбу, но только если ты выполнишь мою.

— Вы хотите, чтобы я не переживала за маму, — вздохнула девочка и опустила подбородок под одеяло. — Она поправится. Так мне мой друг сказал. Поэтому я не переживаю.

— Вот и славно, — чмокнула ее в макушку та и направилась к двери. — Засыпай, Эмми. Спокойной ночи.

— Тетя Кристина! — неожиданно окликнула ее та, едва Кристина дотронулась до дверной ручки.

— Что такое?

— Не включайте воду. В ней живет голос. Я слышу его. Он ползет по стенам, — девочка испуганно посмотрела по сторонам и еще сильнее укуталась в одеяло.

— Эмми, довольно, — с раздражением произнесла женщина и открыла дверь. — Засыпай. Я не очень люблю подобные истории. Еще раз спокойной ночи.

— Но… — протянула Эмми и вздрогнула, словно что-то ее сумело сильно напугать. — Голос… Он уже здесь…

***

Кристина зашла в уборную, чувствуя при этом некоторую обеспокоенность, что было с ней в подобной ситуации впервые. Неужели она так испугалась детских фантазий маленькой Эмми и теперь боится трогать кран с водой? Подумав об этом, женщина тихо посмеялась над самой собой и, не торопясь, аккуратно очистила свое лицо от макияжа с помощью мыла, затем все смыла холодной водой. В одно мгновение ей послышался тихий шепот где-то под ухом, но Кристина все это отнесла к разговорам соседей, ведь стены дома не хвастались звуконепроницаемостью и могли пропустить через себя любой звук. Вытерев лицо полотенцем, женщина на миг взглянула на свое отражение в зеркале и встретилась лицом к лицу со слегка уставшей светловолосой женщиной, на лице которой даже после сорока лет не возникло ни одной морщинки, что порой удивляло окружающих. Осторожно проведя ладонью по своей щеке, она улыбнулась самой себе и направилась к своей комнате, что находилась на втором этаже их квартиры.

Ее покойный муж позаботился о том, чтобы его любимая жена и сын имели завидное жилье и чтобы даже после смерти кормильца ни в чем не нуждались. Так оно и было. Кристина за это каждый день благодарила умершего супруга, молилась за упокоение его души, отчего ей иногда казалось, что она общалась с ним на самом деле, но такие ощущения пугали ее, и та с каждым днем пыталась думать о муже все реже и реже, мечтала начать все с начала, с чистого листа. Но это давалось с трудом. Смерть мужа преследовала ее повсюду, даже в самые счастливые минуты. Потому что все напоминало о нем, ведь все хорошее и светлое было связано именно с ним. И уже ни что не сможет заполнить сердце этой женщины так сильно, как образ ее покойного супруга. Даже спустя много лет. Возможно, на это способен один человек, встретившийся в ее жизни много лет назад, но сердце того занято другой, поэтому в данный момент времени этому не суждено было осуществиться.

Неожиданно в прихожей зазвонил телефон. Кристина с удивлением на лице направилась к нему, не совсем понимая, кому она так понадобилась в столь позднее время, но не ответить на звонок женщина просто не имела права, ведь на другом конце провода ее может поджидать очень важная информация, которая не потерпит до завтрашнего дня.

— Я вас слушаю, — сняла трубку Кристина и прижала ее посильнее к уху, так как в последнее время телефонный аппарат сильно барахлил. — Говорите!

— Слава небесам, Кристина! Птенчик мой!

— Брайан? Ты почему так поздно звонишь? Что-то срочное?

— Я дико извиняюсь перед тобой. Извини меня, пожалуйста. Но это дело великой важности. Оно просто не сумело бы подождать до утра.

— Ну так выкладывай.

— Мы недавно наняли на работу уборщицу, она была единственной, кто согласился мыть полы в нашем морге, другие просто боялись совать туда свои швабры. Народ нынче боязливый, не желает смотреть на трупы, даже если они лежат в морозильных камерах.

— Брайан, давай ближе к делу.

— В общем, она увидела, что одна из морозильных камер открыта. Сказала, что оттуда валил белый пар, и в комнате стало как-то мутно, словно возник туман. Тогда я еще не ушел с рабочего места, разбирался с одним уродцем, мерзкий тип оказался.

— Ну, это ты мне можешь не рассказывать. Эту твою особенность я прекрасно знаю. Ты готов допрашивать человека хоть двое суток подряд без перерыва.

— Когда я пришел туда, то увидел в морозильной камере человека, которого совсем не ожидал увидеть. Понимаешь меня? Этого человека там просто не должно было быть! Я просто не поверил своим глазам!

— Дай догадаюсь? Там лежал Санта Клаус и вручил тебе подарок? — усмехнулась женщина и села на край столика, так как уже устала стоять.

— Это не смешно, птенчик мой! Я тут рассказываю серьезные вещи, а ты еще смеешь шутить, — обиженно произнес тот и на миг замолчал, словно ждал извинений.

— Ну так кого ты там увидел?

— Ты должна сюда приехать и увидеть все своими глазами. Уверен, ты будешь шокирована! По-настоящему шокирована!

— Господи, Брайан! А по телефону это сказать нельзя? Ты там Эдуарда Седьмого увидел что ли? У тебя прям такой голос…

— Ну, это не король Эдуард Седьмой, но намного ценнее. Я в этом уверен. Помнишь, ты говорила, что Себастьян пытается возобновить то самое расследование?

— Ну да.

— Так вот. Этот труп его визитная карточка. Золотая жила.

— Ты меня пугаешь, Брайан, — поморщила нос та и вздохнула. — Ладно. Я приеду… Правда, я уже ложилась спать, смыла макияж и…

— Да ты и без макияжа выглядишь прекрасно. Смею даже заметить, что макияж тебя только портит.

— Неужели? — смущенно улыбнулась та. — Хорошо. Ты сумел заставить мои щеки налиться румянцем… Ладно, я сейчас приеду.

***

Кристина прибыла в полицейский участок через час, так как пришлось очень долгое время искать такси, которая бы согласилась везти ее едва ли не в другой конец города. Женщина жила довольно не близко от работы, что очень затрудняло и без того не самую спокойную жизнь. Раньше у нее была машина, доставшаяся ей от мужа, но ту пришлось продать первому попавшемуся покупателю, так как двигатель уже начинал сдавать свои позиции, отчего автомобиль не всегда заводился с первого раза. На вырученные деньги Кристина сделала в квартире небольшой косметический ремонт, на большее денег бы не хватило, но и без излишеств их жилище стало выглядеть куда лучше, чем это было ранее. Теперь приходилось добираться на работу на общественном транспорте, что существенно экономило их семейный бюджет. Утром она отправляла сына в школу, а сама запрыгивала в трамвай и уезжала в даль, где ее ждали новые изуродованные людские тела, которые ей следует распотрошить для продвижения очередного грязного расследования. Она не любила это делать, но выхода не было, тем более ничего другого выполнять она не умела. Женщина изначально думала стать врачом, но тем платили слишком мало, ей бы не хватило средств, чтобы содержать такую квартиру и сына. Поэтому она изо всех сил старалась держаться на нынешней работе, ведь деньги ей нужны как никогда. После смерти мужа стало гораздо труднее, все легло на ее хрупкие плечи. Поэтому приходилось заниматься тем, что не любо. И успевать при этом воспитывать единственного ребенка.

На часах уже давно за полночь, поэтому улицы были призрачно пусты, что слегка пугало. Заплатив водителю, женщина выскочила из машины и, посильнее укутавшись в свое пальто, направилась ко входу в полицейский участок, но тут на нее нежданно-негаданно выпрыгнул мужчина и загородил своим широким телом путь.

— Брайан! Напугал! — та осторожно ударила ладонью его в грудь и выдохнула.

— Извини, — мужчина смущенно завел руки за спину и в качестве приветствия чмокнул женщину в холодную щеку. — Спасибо, что приехала.

— Это моя работа, господин следователь. Я не могла отказать, — Кристина сняла со своих белоснежных рук перчатки и в сопровождении Брайана направилась в здание полицейского участка. — Неужели нельзя было подождать до утра?

— Я боялся, что наш подопечный снова убежит, — хмыкнул тот и как-то загадочно улыбнулся.

— В смысле? — женщина приподняла брови и с непониманием взглянула на него. — Что ты имеешь в виду?

— Ты, наверное, помнишь своего, так скажем, пациента, которого привезли сюда осенью? — мужчина пропустил Кристину вперед и закрыл за ними обоими дверь на ключ. Теперь полицейский участок стал неприступной крепостью.

— Ну да. Кажется, это был некий… Эм… Да. Вспомнила. Вроде его фамилия Ломан.

— Все верно, — весело кивнул тот, и в его больших глазах блеснул свет.

— Постой, — остановила его та. — Ты хочешь сказать, что в той камере лежит тело доктора Ломана?

— Именно, он там и лежит. Видимо, ему холодно стало, поэтому старик открыл камеру. Ну, чтобы согреться немного. Трупы ведь тоже люди. Им тепло и нежность нужны.

— Очень смешно… Но ведь тело исчезло!.. Как?..

— В официальном заключении говорится, что тело было выкрадено с целью скрыть улики преступления и снять все подозрения с госпожи Анны Стрингиги.

— Это заключение написал ты, я помню.

Брайан взял женщину за локоть и повел в глубь темного полностью пустого полицейского участка дальше. Женщину удивил тот факт, что на их пути не встретилось ни одного сотрудника, ведь даже ночью здесь должно осуществляться дежурство, но сейчас все куда-то благополучно подевались.

— Да. И это заключение очень понравилось нашему начальству. Мне даже премию дали. На нее я смог купить мотоцикл. Хочешь, я прокачу на нем твоего сынишку? А? Думаю, ему такие вещи нравятся.

— Нет, Брайан. Спасибо, — вырвала у него свой локоть та и поежилась от холода, так как здесь было весьма зябко. — Это очень опасный вид транспорта. Он может упасть. И…

— Ты делаешь из него женоподобного мальчика, Кристин. Пареньку нужен отец.

— Я пока справляюсь, спасибо, — с недовольством бросила та. — Давай пока не будем говорить о личной жизни. Я не хочу обсуждать подобные темы в этом месте.

Они остановились около массивной стальной двери, на которой красовалась надпись «Морг». Брайан вставил в нее ключ и создал проход в царство мертвых.

— Аид приглашает вас в свою обитель, — улыбнулся тот и быстрым шагом направился к одной из многочисленных морозильных камер. — Кажется, вот здесь покоится наш покойник-беглец. Заставил же он нас тогда поломать голову.

— Я не совсем понимаю, Брайан. Как тело могли вернуть сюда? Ведь ключ находится только у пятерых человек. Сюда больше никто посторонний проникнуть не мог. Особенно так незаметно. Да и смысл возвращать труп на место?

— Вот это нам и предстоит выяснить. Но прежде ты должна взглянуть на уважаемого доктора. Хочу услышать твое мнение.

— Ладно, — вздохнула та и приблизилась к мужчине, который медленно выкатил наружу замерзшее тело, которое умиротворенно лежало с закрытыми глазами и ни чем не отличалось от спящего человека.

— Что ты об этом думаешь? — с вопросом посмотрел на нее Брайан. — Поразительно, правда?

— У меня… Просто нет слов! Тело в идеальном состоянии! Даже нет ни единого признака разложения! — женщина ахнула и даже осторожно коснулась мертвеца, словно хотела удостовериться, что она это видит на самом деле. — Как такое возможно?.. У нас нет таких технологий, чтобы так сохранить тело. Должны были произойти существенные изменения. Тело обязано, как минимум, лишиться влаги и иссохнуть. Но этого не произошло.

— Значит, ты не можешь объяснить этот феномен? — разочарованно посмотрел на нее тот и, глубоко вздохнув, отошел в сторону.

— Но… Этого будет достаточно, чтобы возобновить расследование! Ты понимаешь меня?

— Я знаю. Правда, не вижу смысла этого делать. Вряд ли мы этим расследованием сможем что-то изменить. Поезд давно ушел. Но мне, как и всем остальным, интересно узнать правду.

— А как же мисс Стрингини? Может, ее как-то использовать в этом деле? Наверняка она еще очень многое знает. Ты же умеешь выводить людей на чистую воду.

— Это другой случай. Очень сложный. Она молчит. Хуже русского солдата. И лишь подтверждает свою вину. Да, мы можем продолжить расследование, но наверняка все улики приведут к этой женщине.

— А я так не считаю. Посмотри сюда, — Кристина тыкнула пальцем в тело Ломана, внимательно изучая мертвеца глазами. — Видишь? Многочисленные переломы, в частности, шейного отдела и позвоночника. Он умер от падения с большой высоты. К тому же присутствуют серьезные ушибы в месте падения. Но пожилая женщина никак не сумела бы вытолкнуть его из окна, даже если бы этого захотела.

— Ты повторяешь слова Татьяны, — проворчал тот и насупился.

— Да! Да, я повторяю слова Татьяны. Потому что она права. Я тоже считаю, что Анна кого-то прикрывала. Ведь таких случаев было много. Вдруг она прикрывала того мальчика… Как его зовут?..

— Который стрелял в холле?

— Да.

— Этот Ричи вряд ли относится к этому делу. Я вообще не понимаю, кем он фигурировал во всей нашей заварушке. Татьяна его не знала. Но почему-то пыталась вытащить из камеры.

— Думаю, она считала, что этот Ричи связан с Анной неким образом.

— У них одинаковые фамилии. Но я бы не начал отрицать факт его причастности к нашему делу, если бы не откопал интересную деталь. У Анны был сын, родной сын с таким же именем и фамилией. Он воевал против Антанты. И погиб на фронте в семнадцатом году! Вот в чем дело.

— То есть этот парень взял чужое имя?

— Да.

— Но ты же держал в руках его личное дело.

— Не знаю, откуда это личное дело взялось, но оно сплошь и рядом фальшивка. Искусная подделка. Не знаю, как эта папка с документами родилась на свет.

— И ты засунул этого мальчика в психушку?

— Да. Отправить его в тюрьму я не мог. Слишком смехотворное преступление. А на лечение запросто.

— Почему ты не рассказал об этом Татьяне?

— А должен был? Это было мое расследование, и я не обязан докладывать о нем кому-то еще. Этот самозванец взял имя покойника и устроил бунт. Ему место только в больнице для душевнобольных.

— Хорошо. Я не буду лезть в эти дела, — развела руками та. — Ты хочешь, чтобы я провела вскрытие этого мужчины?

— Да. Не знаю, что мы всем этим докажем, но выбора у нас нет. Мы не можем просто выкинуть пазл, иначе полноценной картинки не видать. Я хочу, чтобы ты сделала заключение и сказала, от чего умер этот мужчина. Больше от тебя ничего не требуется, — произнес Брайан и устало побрел к выходу из прохладного помещения.

— А ты куда?

— Остались кое-какие дела. Я скоро вернусь. Уже не могу лицезреть на этого доктора. Тошно становится.

***

В помещении морга было холоднее, чем на улице. Это Кристина почувствовала сразу же, так как здесь ее зимнее пальто уже не было способно согревать свою хозяйку. Поэтому женщине пришлось надеть халат поверх верхней одежды, чтобы хоть как-то сохранить тепло, иначе она окоченеет вместе с трупами.

Здесь было три отдельные комнаты. Одна предназначалась для хранения тел. Часть мертвецов лежали в специально оборудованных морозильных камерах, которые своим видом больше напоминали крематорий. А самые свежие трупы, что нуждались в первичном осмотре, находились за прозрачной шторой и покоились на медицинских столах под простыней. Вторая комната являлась лабораторией. Там чаще всего работал Ларри. Женщина не понимала принципы его работы, поэтому старалась не появляться в том помещении, так как боялась, что может натворить там по чистой случайности каких-нибудь глупостей. Третья же комната выступала в роли подсобного помещения, но ключа от двери у Кристины не было.

Женщина с трудом вытащила тело покойника из морозильной камеры и переложила его на патологоанатомическую тележку, после чего перевезла труп в середину комнаты, где располагалась операционная лампа. Включив источник света, Кристина внимательно осмотрела мертвеца, пытаясь найти на теле хотя бы один необычный мистический признак, но ничего такого она заметить так и не смогла. Немного помешкав, она направилась к шкафу, где находилось специализированное оборудование и различные операционные предметы. И для начала вытащила из заточения фонограф. Необходимо было записать на звуковой валик все этапы вскрытия, иначе оно не будет полностью задокументировано. Включив записывающий прибор и поставив его рядом на медицинский столик, женщина прокашлялась и стала ходить вокруг тела, пытаясь собраться с мыслями.

— Передо мной взрослый мужчина европеоидной внешности, возраст около семидесяти лет, рост составляет примерно метр семьдесят пять, крепкое телосложение, каких-либо физический отклонений не наблюдается, при жизни этот человек не страдал никакими онкологическими заболеваниями. Смерть наступила из-за падения с большой высоты, — Кристина осторожно перевернула тело Ломана на живот и брезгливо поморщила нос. — Наблюдаются серьезные переломы в области шейного отдела, позвоночника и тазовой кости, также пробит череп, наблюдается сильная вмятина, что привело к повреждениям головного мозга. Каких-либо других признаков, приведших к смерти, я не вижу.

Кристина остановила запись резким движением руки и, тяжело дыша, схватилась за голову, внезапно почувствовав небольшое головокружение. По необъяснимой причине вид этого трупа вызывал у нее сильнейшее чувство отвращения, жжения по всему телу, словно она видит мертвеца в самый первый раз в своей жизни. Но, так или иначе, она не могла отказаться от этой работы, у нее просто не было на это права. Ведь она вскрыла столько тел за свою жизнь! Почему же сейчас с ней происходит что-то странное? Что ее останавливает?

Женщина на короткое время оставила Доктора Ломана наедине с самим собой и подошла к раковине, надеясь там умыть свое лицо, покрытое толстым слоем испарины. Неужели она испугалась трупа? Но ведь это смешно! Даже смешно думать об этом. Но женщина понимала, что ее тело полностью парализовало волнение, сильнейший жар. Все внутри переворачивалось вверх дном стоило ей лишь косо взглянуть на покоившееся рядом тело господина Ломана. Она пыталась собраться с мыслями, совладать с собой. Но ничего не выходило.

Кристина повернула кран, и тонкая струйка воды дотронулась до ее дрожавшей руки, ошпарив ледяным прикосновением. Женщина растерла жидкость на коже лица, но внезапно ее внимание привлек странный шум, исходивший от крана. Такой звук обычно наблюдался тогда, когда пытаешься открыть кран в тот момент, когда в доме отключена подача воды. Кран начал угрожающе фыркать и грубо плеваться, словно женщина сумела того чем-то расстроить. Кристина с удивлением отошла на пару шагов назад и устало вытерла свое лицо полотенцем, затем она потянулась вперед, пытаясь закрыть кран, но тот вдруг так дернулся, что женщина почувствовала на своей ладони болезненный удар от металла. На пару секунд кран замолк, и это немного успокоило патологоанатома. Но спокойствие длилось недолго.

Кран как-то странно надулся, словно накапливал в себе всю злость, что затаилась у него на людей за все годы его жизни. И из него вырвалась наружу жидкость, но приобретшая странный бордовый оттенок.

— Что за черт? — ошарашенно прошептала женщина и попыталась из последних сил завернуть кран, но того заклинило намертво.

Напор воды начал усиливаться, мутная бордовая жидкость постепенно стала заполнять раковину, словно в сливное отверстие некто вставил пробку. Кристина продолжала безрезультатно пытаться одолеть непослушный кран, но все тщетно. Вода продолжала прибывать и в любой момент была готова политься на пол. Рядом находилось еще две раковины. И внезапно они присоединились к своему товарищу и поочередно стали фыркать на женщину, словно пытались сказать ей нечто весьма обидное.

— Что происходит? — женщина отошла на пару шагов и собиралась было направиться к выходу, чтобы найти кого-то, кто поможет это исправить.

Но неожиданно комната вздрогнула, словно началось сильное землетрясение. Женщина моментально была сбита с ног и болезненно приземлилась на холодный пол. Она услышала, как рядом с ней начали падать вещи, заполняя морг своей звонкой мелодичностью. Люстры раскачивались им в такт и были готовы в любой момент оторваться от потолка и приземлиться, разбившись на миллионы кусочков. Кристина приложила большие усилия, чтобы подняться на ноги, но в этот момент заметила, что под ней находится красная, похожая на кровь, жидкость, быстрыми темпами затапливавшая все на своем пути.

— Господи! — воскликнула Кристина и со всех ног бросилась к двери, но встретила сопротивление.

Дверь была заперта.

Тем временем вода продолжала переливаться через края трех раковин и с невероятной быстротой поглощать помещение. Через минуту вода уже практически смогла достать Кристине до колена. Она была настолько вязкой и мутной, что женщина не смогла увидеть даже дно.

Кристина стала с криками барабанить по двери, зовя на помощь. Но комната полностью поглощала крики и не выпускала их за эти холодные стены, полностью отрезав женщину от внешнего мира.

— Боже, — сквозь слезы всхлипнула та. — Помогите!!! Кто-нибудь!!! Черт! Черт! Черт! Кто-нибудь слышит меня?!!! ЭЙ!!!

А вода так и продолжала неустанно прибывать, жадно съедая все, до чего ей удалось коснуться.

***

— Брайан, неужели нельзя было подождать до утра? — с недовольством спросил охранник тюрьмы, который вел детектива по закоулкам неприступной крепости, где держали самых опасных преступников города. — Я хотел выспаться. Не сплю уже вторые сутки из-за одних любителей подраться. Вчера забили до смерти парня, который изнасиловал несовершеннолетнюю девочку. Пришлось выносить самое настоящее месиво из камеры. Они где-то топор раздобыли. Отрубили ему член, засунули бедолаге в рот и заставили его плясать, пока те кромсали его на куски. Жалкое зрелище.

— И где эти счастливчики раздобыли топор? — удивленно посмотрел на него Брайан. — Надеюсь, не ты продал?

— Я продаю только траву… Кстати, тебе не нужна? Травка хорошая. Качественная.

— Я у тебя брал недавно, — ухмыльнулся тот. — Пока мне хватит.

— Ну как знаешь, — охранник открыл перед ними очередную металлическую дверь и пригласил Брайана войти в очередной коридор с многочисленными дверьми.

Детектив шел вперед с большим трудом, так как в воздухе стоял едкий запах спиртного и мочи, от которого хотелось вывернуть свой желудок наружу, но отступать уже было поздно. Он был настроен решительно.

— Ты хотя бы объяснил, зачем тебе нужна эта чокнутая старуха. А то будишь честных людей без причины, — снова заныл охранник, косолапо передвигаясь вперед и звеня связкой ключей.

— С ней кто-нибудь говорил, кроме меня?

— Эта приезжала… Как ее?.. Рыжая такая, симпатичная барышня.

— Татьяна Хапперт?

— Да.

— Черт, — выругался Брайан и сплюнул в сторону. — Я же просил, чтобы ты не подпускал ее к бабке даже на метр.

— Но она просила разрешения у начальника тюрьмы! — заскулил тот. — Я не мог уже ничего сделать.

— Теперь мне придется расхлебывать это дерьмо… Черт. Похоже, зря я тебе плачу такие бабки. Ты даже цента не стоишь.

Через пару минут они оказались у нужной камеры, которая была аккуратно изолирована ото всех и предназначалась исключительно для одного заключенного.

Через решетку было видно, что Анна молчаливо сидит на краю кровати и совершенно пустым взглядом смотрит в крохотное окошко, из которого веяло свежим морозным воздухом. По ней было видно, что она услышала приход гостей, но та даже не взглянула на них, лишь продолжала делать вид, что все ее внимание сосредоточено на разглядывании ясного звездного неба.

— Добрый вечер, Анна. Вам не спится? — с наигранной вежливостью спросил ее Брайан и попросил охранника впустить его в камеру Анны.

Та ответила молчанием, но все же посмотрела на мужчин ядовитым взглядом, полным ненависти и злобы.

— Что вы сделали с Ричи? — прошипела она и впилась пальцами в матрас кровати. — Что?!

— Не переживайте, ваш сын спокойно лежит на кладбище в Германии. Вот уже девять лет.

Глаза Анны предательски забегали, и она по-детски прижалась к стене, испуганно поглядывая на мужчин.

— Или ты, старая карга, думала меня обвести вокруг пальца? Мне вот стало интересно, кто вам подкинул идею воровать имена, чужие биографии? Как вас зовут на самом деле?.. — Брайан сел рядом с ней и глубоко вдохнул, после чего резко выпустил воздух и резким движением руки ударил пожилую женщину по лицу, из-за чего та со слезами и стонами упала на кровать, пытаясь оградиться от детектива всеми силами, но тот был слишком близок к ней. — Старая шлюха, — выругался тот и встряхнул руку.

— Не трогайте, Ричи… — всхлипнула Анна полушепотом. — Пожалуйста… Он ни в чем не виноват.

Брайан подошел к охраннику и без его разрешения вырвал у него дубинку, после чего подошел к пожилой женщине и со всей силы нанес удар по ней, заставив ту закричать от боли.

— Что ты сказала ей? А?! Я же тебя прикончу прямо здесь, а потом и твоего пацана притащу сюда!

— Я сделала все, как вы сказали… — дрожавшим голосом прошептала она и поджала под себя ноги. — Все, как вы сказали… Она ничего не знает… Она ничего не знает.

— Я тебе не верю.

— Прошу вас. Не трогайте Ричи. Я ведь написала признание, взяла всю вину на себя…

— Мне плевать на тебя. Меня интересует, кто этот пацан?! Откуда он здесь?! Кто его подослал к нам?! — мужчина встретил сопротивлением с ее стороны и вновь нанес удар по пожилой женщине, но внезапно почувствовал странное жжение в области груди.

— Вам никогда не добраться до него. Вы его упустили. И потерпели серьезное поражение. Татьяна узнает всю правду. И тогда всему придет конец, — прорычала Анна и всадила нож как можно глубже в грудь Брайана. — Она убьет всех вас. Она замкнет круг.

Брайан взвыл изо всех сил и нанес последний удар по женщине металлической дубинкой, лишив ее чувств. Анна выпустила из рук нож и, истекая кровью, рухнула на пол. Брайан с криками и рычанием вцепился в край кровати, пытаясь совладать с нестерпимой болью, но тело стремительно слабело и переставало слушаться хозяина.

— Сука!!! Черт!

Детектив посмотрел в сторону выхода и замер в оцепенении. Охранник молчаливо стоял на месте и стремительно подносил нож к своему горлу, совершенно не присутствуя в реальном мире.

— Сэм?! Что ты творишь, мать твою?!

Но тот не слышал крики Брайана. Через пару секунд нож пронзил насквозь горло мужчины, и охранник замертво упал, с безумием на лице смотря на истекавшего кровью детектива.