Глэрд XI: Слезы Эйдена (часть первая)

Глава третья

22.06.589 от основания Новой Империи, Халдогорд

…Мара смотрела на меня, чуть сощурив глаза, синее пламя в них завораживало и примораживало. В отличие от Ситруса, встречала она меня в своих чертогах.

— Что привело тебя, глэрд Райс? — произнесла с вопросительными интонациями после того, как я склонил голову в имперском приветствии.

— Верховный жрец Ситруса в Халдагорде ин Дериан около двадцати минут назад постучался в ворота твоего царства. Хотел попросить об услуге, отправить презренного служителя культа прямиком в Гратис, не взирая на увещевания его покровителя.

— У таких «услуг», — посмаковала она слово, — Должна быть очень веская причина. И ты понимаешь, что сам провоцируешь конфликт с Многомудрым? А он мстителен и никогда тебе этого не забудет.

— Он такой же Многомудрый, как Оринус — королева красоты для эльфов, — жестко ответил я, — И не имеет особого значения его отношение ко мне. Хуже оно не станет.

Мара чуть улыбнулась, видимо, представила на пьедестале Однорога, я же продолжил с суровыми безапелляционными интонациями.

— Ситрус скорее проецирует безумие на всех вокруг, будучи заражен им сам. И, вероятно, находится под воздействием дерьма синих коростов и джигурдийских болотных глистов. А жрет он их постоянно и невозбранно вместе с Раоносом, в чем последний мне сознался с гордостью и предубеждением к остальным разумным, — Мара смотрела с недоверием, — «Никогда тебе не познать совершенства яств богов, жалкий смертный», — так он заявил, открыто и без стыда. Клянусь кровью!

— Однако… — глядя на пламя на лице богини возникали пантомимы ровно такие же, как и у Эйдена. Я полюбовался отражением огня в прекрасных больших глазах.

— Затем они совместно предаются низменным страстям! «Мы — боги, мы можем все!», — это ответ Раоноса на мое праведное возмущение и справедливые укоры, — богиня только головой качала, а еще во взгляде мелькнуло неподдельное осуждение подобных забав, — Кроме этого, слишком они нервно реагируют на прямые обвинения в употреблении Слез Нирна! Оба. Подозрительно… Да, подозрительно. Более того, вероятно имеют виды и планы на твоего должника — Отто Постигшего Тьму, ведь кроме дерзких слов в твой адрес, попытки очернить твое имя в моих глазах, они еще пожелали, чтобы я разорвал наш договор в одностороннем порядке и чтобы авторов данной идеи не упоминал, а сохранил их имена в тайне. Клянусь кровью, так и было! — Мара посмотрела на пламя, затем чуть улыбнулась. И вышло как-то лукаво. Молчала долго. Лишь по буре искажений над алтарем становилось понятно, что требования Кроноса при одобрении брата не очень пришлись по душе хозяйке царства Мертвых, если не сказать жестче.

Наконец она произнесла:

— И как они пытались очернить меня?

Процитировал все, не забыл и «Старуху», искажения набрали запредельную мощь. Богиня слушала задумчиво, молчала, я наблюдал за алтарем. Вот ураган над ним успокоился, после Мара спросила:

— А ты? — не знаю, показалось или нет, но в ее голосе услышал некую хитринку.

— Я убил верховного жреца Ситруса в Халдагорде за подлые речи и вероломство его господина, о чем предупреждал последнего. Проделал это перед алтарем Многомудрого, который затем разрушил, после отправил в небытие его аватара, что прибыл с карательной миссией и преисполненный гордыней, как и все они. Но сдох, как подлый лирнийский пес, ибо не воин, а жалкий смердящий червь. Затем я заставил влиятельный Дом аристо в Ариноре, поставщиков драконов в Империю, отречься от лживых учений сумасшедшего бородача, который вел их в пропасть, — как раз Турин принимал клятвы, срезал татуировки с мясом у главных фигурантов, выжигая истинной магией все связи, а я понаблюдав немного за процессом, уединился в парке, чтобы воззвать к богине.

— И теперь ты ищешь защиту… — глубокомысленно и задумчиво протянула она.

— Я — аристо! — бросил надменно, — Разве я просил помочь мне в противоборстве с братьями? — Мара сделала вид, что изумилась. А я продолжил с металлом в голосе, — Нет. Не просил. Но хорошо понимаю, для обречения кого-то на безмерные муки, должны быть основания. Одно из них сейчас и озвучил.

— То есть, ты решил вступить в безнадежную схватку с Верховным и его правой рукой, а точнее, первым советником, из-за меня и тебе ничего не нужно, кроме дополнительного наказания для верховного жреца Ситруса? Я правильно поняла?

— Я бы солгал, если бы сказал, что встал именно на защиту твоей чести и достоинства, если только лишь отчасти. Впрочем, и этот фактор тоже является веской причиной, весомой, но не главной. Возмездие и справедливое наказание дерзких — вот основа всего!

— Да? И как это «отчасти»? — удивленно так, даже брови чуть приподняла.

Жаль я не мог прочитать реальные эмоции, а не показываемые мне мимикой, жестами и интонациями.

— Они посмели приказывать мне, главе Истинного Великого Дома, древнему аристо, чья кровь даже не горит, она пылает, и чьи подвиги и звания говорят больше пустых слов. Бородатые млети, оторванные от реальности, возомнили себя равными Творцу, только он может остановить любого из нас и приказать отказаться от обязательств в одностороннем порядке, когда другая сторона не нарушила ни одной буквы нашего с ней договора. Ибо мы его дети, и обязаны чтить и слушать Отца, — речь произнес с холодной яростью, выплескивая с экспрессией слова.

— Пока все только про тебя, где же «отчасти»?

— Ты думаешь, меня не задела их хула? Не заставила пробудиться праведному гневу? И ответил я тогда на вероломные пассажи Кроноса про тебя, стоя напротив него: «Мара многим миллионам, если не миллиардам, подарила покой. И да, я видел своими глазами, когда она выказывала человеколюбие, к которому неспособны порой сами люди». Клянусь кровью! — удивительно, но огонь в раскрытой ладони, словно по моему желанию, вспыхнул особенно ярко, и загудел, заревел, столб же поднялся минимум на метр (следовало проверить, верховный жрец и аватар Ситруса пополнили мой счет и не связано ли с ментализмом проявление в реальности клятв аристо).

— Честно говоря, удивлена.

— И еще, будь это обычным противостоянием между мной и Белобородым, то не просил бы тебя о таком, потому что смертные часто игрушки в руках богов. И только за почитание не запрещенных небожителей, карать столь жестоко их служителей я не считаю правильным. Достаточно смерти тех из них, кто мешает мне идти к цели. Но его подлый жрец вместе с другими главными в Халдагорде, теми, кто должен был следить за порядком, оставляли без внимания, а может и покрывали сознательно, действующий алтарь Раоноса, находящийся всего лишь в двухстах шагах от Храма всех богов. И он деяниями заслужил свою страшную участь. Потакание Злу, Злу настоящему, должно караться предельно жестоко! — и освещаться предельно широко. Последнее, добавил про себя.

— Про алтарь ты уверен? — здесь в глазах появилась твердость и некая злость.

— По моему приказу было уничтожено это поганое капище. Предварительно я убил адептов Кровавого, которые прилюдным нарушением всех табу и попранием устоев возносили молитвы своему господину. Готовились к массовому жертвоприношению. Но к тебе паскудные мроки уже не попадут, кроме одной темной эльфийки, потому что тела презренных тварей я утопил в яме с лирнийскими слизнями.

— А как отреагировал Раонос? Неужели позволил? Оставил без ответа? — или она со мной играла, или кроме небольшой группы посвященных, другие боги мало знали о тонкостях нашего противоборства.

— Стенал. Затем откупился от меня на три дня, столько я планирую находиться в столице Аринора. Заплатил, чтобы я не трогал его паству и не разрушал ничего, при условии, что все сочувствующие ему, служители и почитатели забьются в свои грязные вонючие норы, исчезнут на этот срок из Халдагорда и не попадутся мне на глаза. Если они нарушат свои обязательства, то незамедлительно сдохнут, сгорят и будут размазаны по честным мостовым Халдагорда!

— Как откупился? От смертного? Раонос? — воскликнула Мара, проступившее изумление вроде бы не было наигранным, — Чем?

— Единовременно выплатил сорок тысяч камней истинной силы, и еще пятьсот — то вира за дерзость и вероломство, когда явился передо мной в неподобающем обличии светлого эльфа. Чего я не люблю и предупреждал его об этом, — и видя недоверчивый взгляд, — Клянусь кровью, что все так и было! — чуть расширенные глаза, начавшая появляться довольная и восхищенная улыбка… Явно Мара недолюбливала лживого мрока. Усугубим, а свою значимость повысим, — И он признался, что проклинает тот день, когда назначил меня своим кровным врагом. Еще клялся на Весах, что не будет мне служить, как верный слуга, и постоянно орал, что не боится меня и не преклонит никогда колени, дабы я справедливо решил его судьбу.

От моей пламенной речи Мара заливисто даже не рассмеялась, расхохоталась, зажала ладонью рот и минут пять ее плечи вздрагивали, после материализовала белоснежный кружевной платок, утерла выступившие слезы, вроде бы успокоилась, но нет-нет и улыбка появлялась у нее на лице, которая превращалась в красивый грудной смех.

Я же, переждав бурю эмоций, продолжил, словно горько сожалея:

— Хотя, похоже, он обманул меня, и теперь радуется безмерно! — и зло сжал левый кулак в перчатке.

— Почему ты так считаешь? — спросила, чуть отдышавшись от очередного приступа веселья.

— Изначально я хотел забрать у него двух белоголовых эльфиек и десять тысяч камней, — помолчал, перебросил зерно четок, — Чувствую, продешевил, а тот лирнийский слизень воспользовался моим незнанием. И отделался мизером, а должен безмерно страдать! Как я ему и обещал!

— Успокою тебя. Он отчего-то «не боится тебя», но заплатил больше, чем требуется на их воплощение, — видя вопросительный взгляд, пояснила, — Около десяти тысяч на одну. Ты ведь не говорил, что нужны тренированные, опытные и усиленные? Нет? — отрицательно покачал головой, упустил из внимания данный аспект. Минус мне, пока без занесения, в любом случае, даже если бы тот отдал аватарок без боевых навыков, то их участь — жены мага, а не воины в моих легионах, — Я так и думала. Кстати, в прошлый раз не спросила, времени не было, — скорее желания интересоваться судьбой очередного винтика, учитывая, что именно с той физической величиной в своих чертогах божки играли, как хотели, — Так вот, если для меня очевидно почему ты стал Оскорбителем, а затем и Соратником, ненависть друг к другу братьев и Оринуса зашкаливает, то как удостоился поцелуя Истеллы?

— Об этих званиях я узнал только сегодня, и не могу сказать, что все они заслужены, братьев я не оскорблял.

— Но…

Рассказал слово в слово, как и Эйдену, о «курьезе» и о феноменах среди смертных. Богиня была непреклонна, как и «папаша», пробормотав нечто навроде: «дыма без огня не бывает» и «что-то чувствует за собой».

Я же закончил:

— Истеллу видел один раз, в чертогах Кроноса, где она неожиданно облобызала мою щеку, — Маре очень понравилось выражение «облобызала», она вновь улыбнулась.

— Скорее всего, назло Верховному, — прокомментировала. Пока все укладывалось в мои картины мироустройства и соответствовало выводам, сделанным ранее.

— И что это дает мне?

— Все ее почитательницы, чем больше времени находятся рядом с тобой, тем более теплые чувства к тебе испытывают. Ненависть постепенно превращается в осторожный интерес, тот перерастает в симпатию, та в страстную любовь, последняя в вожделение. Конечно, не все работает так прямолинейно, но такое упрощение дает представление о даре в целом. А если учесть, что Истелла очень и очень популярна у представительниц прекрасного пола большинства рас разумных, то без внимания ты не останешься. Неплохо она тебя «облобызала»? — и усмехнулась.

— Не скажу, что я рад, — покачал головой, ни капли не лукавил и видел множество проблем от «расположения» божественной сучки, походя подкинувшей их ворох. То-то и журналистка Раена, смотрела и облизывалась, она и так была ненормальной, тут же совсем снесло башню, как у штурмового тяжелого глайдера после результативного прилета. И даже жена Императора, изначально испытывавшая ко мне немного брезгливости при встрече, в конце беседы стала явно симпатизировать. Связал такой эмоциональный разворот с уничтожением мною Шумара, ставшего причиной гибели ее любимого внука, и вручением ей памятных призов в виде трофеев с архилича, что согрело мстительную душу темной эльфийки. Оказалось все проще и сложнее. От нее теперь следовало держаться подальше, влюбленная бабка-девка такого ранга дел могла наворотить столько и таких, а уж ее муж… к отказам она вряд ли привыкла, — Если только не существует возможности взять данные процессы под свой контроль, чтобы все происходило по моему желанию.

— Увы, но вряд ли подобное возможно. Я о таком не слышала.

— А почему другие боги не видят ее печать, да и меток не обнаруживают?

— Они ее видят, и это не метка, а один из видов благосклонности и благословения.

Не стал говорить, что скорее «проклятие». Нормально. Однорог стал в рейтинге доверия совсем ненамного выше братьев, а Эйден пока так и оставался чуть ниже нуля.

— Ты мне нравишься, сразу ищешь не плюсы, а минусы. Впрочем, преследующие тебя девицы, готовые на все, и рогатые мужья из сильных мира сего — это твоя самая малая из бед, — Мара обозначила намек на улыбку, — Ригмар — вот реальная. Итак, я навела немного справки во время нашей беседы. Убитые тобой старшие жрецы Раоноса, уничтожение его алтарей, единственного столпа силы на континенте с изначальным камнем, массовая гибель паствы, тут еще и Винсент Шумар на твоей стороне выступил. Как ни странно, в большей мере он отчего-то обозлился на того, кто и стал причиной его возвышения, и взрастил, — лукаво так глянула.

— Ничего удивительного, — ответил спокойно, — Судя по слухам, что с ним проделали почитатели Кровавого… Там даже у меня волосы начинают шевелиться на затылке. Поэтому другого и не ожидалось. Архилич мстил за поруганную честь, ведь даже мертвые стали его презирать, — видя вопросительный взгляд, процитировал Кощея, не раскрывая личности колдуна, затем после небольшой паузы продолжил, — Раоноса же явно покинул разум. Он мне признался, что даже позволил Эйдену проделать с его камнями немыслимое, теперь некоторые их потребители обращаются в разное говорящее зверье и обретают различные новые органы и умения. Так он лечит у своих адептов недостаток веры.

— Подлость, вероломство и нарушение обязательств в духе Кровавого. Но тебя должно интересовать другое, кроме уничтожения мест его силы, ты все усугубил разрушением Второго Первогнезда Синеликой Архи, затем убийством воплощений ее гнева. Дополнительно, без внимания не остались и ее верные почитатели — гарпии. Кстати, почему не разрушил Третье? Ведь ты там практически всех бойцов перебил, и оно оставалось беззащитным?

— Времени не было отвлекаться… — и мысли, мысли, мысли.

— Впрочем, не так это теперь и важно. Равновесие уже пошатнулось — с чаши весов антагонистов сегодняшнего пантеона убрали сразу несколько гирь. Ты смел их.

— Разве смертные ему подчиняются напрямую или тем же Весам, если не берут на себя обязательства?

— В целом все так. Однако есть нюанс, касающийся именно тебя. Начну издалека, чтобы ты понял немного ситуацию. Сущности, которые смотрят за мирами совершенно иные, нежели, чем мы. Большинство же богов, пусть им неприятно это осознавать, но созданы не Творцом, а смертными разумными. Так, на месте, где к ним обращаются и приносят жертвы, при благоприятных условиях (их должно сойтись множество) изначально возникает не осознающая себя нематериальная сила, и сразу же запускается процесс обретения ею самосознания. С его завершением рождается бог. И фундаментом его устремлений и характера всегда выступают те чувства, те эмоции и те помыслы, с которыми к нему обращались молящиеся. Как созданы те, кто нас выше… непонятно. Многие утверждают, здесь руку приложил Создатель, чтобы боги всегда находились под присмотром и соблюдали его законы, но некоторые предполагают, для борьбы с силами подобными Бездне. Тьма и Хаос для них не являются возмутителями спокойствия, так как у одной нет богов, а последние тоже подчиняются Весам и следуют пути Равновесия, как бы это дико не звучало по отношению к данной стихии. Я тоже связана клятвами, поэтому большего открыть не могу. Для тебя важным является здесь то, что этим силам, которые выше нас, безразлично насколько безумен и дик Ригмар, сколько он прольет крови смертных, главное, он сможет занять пустующее место, вписываясь в их планы и в Равновесие.

— А Хаос?

— Он ненадежен. Непредсказуем. С ним мирятся, но по доброй воле никто не станет делать на него ставку в таком важном деле и усиливать его, если есть другие варианты. Поэтому на это место практически без всяких вероятностей они поставят проклятого мертвого бога, позволив воскресить его. Опять же ты добыл жезл Антонио де Тисса, передав его Кроносу. Информация об этом разошлась, как от брошенного камня круги на воде. И самое простое и логичное для хранителей в данном случае — Ригмар, — это имя она будто выплевывала.

— Если кто-то раньше не сбросит жезл в разлом в Ильсхлемских пустошах.

— Удивительно даже то, что ты про такое знаешь. Мир Рантора — закрытый. И… Подожди… кандидат ты?

— Выполнение данной задачи — одно из условий, которое выдвинули Кронос и Ситрус, чтобы они не трогали моих близких.

— Но ты на это не пойдешь… Упомянули меня… Интересно, интересно, — огладила она изящными длинными пальцами подбородок, — Подстраховались, значит. Ну-ну…

Но мне ничего не стала пояснять. А я понял, что спрашивать бесполезно.

— Вряд ли Раонос обрадуется, что его утерянную силу заберет себе кто-то другой. Уверен, он желает вернуть ее сам, — задумчиво произнес, обращая внимание Мары на другой важный для меня аспект.

— Кровавый обретет гораздо больше, после прихода своего старшего брата.

Женщина многозначительно замолчала, на долю секунды мне показалось, что ее фигура подернулась рябью, а затем продолжила:

— Насколько серьезно дело, говорит тот факт, что Вестники прибудут через три дня… Не так, столько времени пройдет на Аргассе. Обычно же их путь занимает около двух с половиной декад. Поэтому либо ты согласишься под давлением на поход в мир Рантора в ближайшее время, либо жезл будет изъят у Кроноса и передан сторонникам проклятого бога… Или братья должны найти смертного добровольного хранителя, объяснив ему все сложности стези. И такие вещи не спрячешь. Точнее, не тогда, когда всем и всё известно. В итоге информация уйдет, а на него станут охотиться все заинтересованные с одинаковым результатом — возрождение проклятого. Поэтому проще отдать требуемое высшим.

— А почему Вестникам не забрать наследие де Тисса у выбранного богами хранителем разумного, ведь таким образом можно ускорить процесс, раз они так засуетились?

— Равновесие. Ограничение у них напрямую влиять на смертных еще жестче, чем у нас. Так вот, проблема именно для тебя заключается не в том, что проклятый бог будет обретать силу на землях Хаоса. Нет. Но он обязательно придет к тебе за своим, — изящный палец остановился на рукояти меча, — Ты ведь знаешь, чьи кости пошли на создание этого оружия? Вижу, знаешь. И для тебя очень хорошо, что об этом ведомо очень ограниченному кругу, по крайней мере, на небесах. А уж о том, в чем оно было закалено и другие составляющие — единицы. Даже, если ты передашь кому-то меч, совершишь невозможное — отвязав от себя, все равно Ригмар придет к тебе. Родство с клинком никак не вытравить, кроме как убить тебя. Демморунг будто ковал оружие именно для проклятого бога. И после твоей гибели от руки последнего, оно не рассыплется в прах, а станет его частью из-за наличия костей. Дополнительно, воссоединившись, меч обретет небывалое могущество, — интересно.

— Кто будет оживлять Ригмара? Кому это под силу?

— Смертным, а наблюдать за процессом соратники и сочувствующие, как смертные, так и бессмертные, но обладающие огромными силами. И когда все произойдет, они вмешаются.

— Ситрус на их стороне?

— Нет, он связан огромным количеством ограничений, и он не может вредить Кроносу. Да и сейчас он второй в пантеоне, а станет пятым или седьмым, если победит Ригмар. Что не факт. Но бед тот успеет наделать. И если Многомудрый даже захочет, то он никак не сможет напрямую помочь своему бывшему господину.

— Процедура воскрешения сложная?

— Нет, всего лишь добраться с жезлом до места гибели Ригмара, активировать его, все остальное он сделает сам. Но требуется маг в ранге магистра или… У тебя ведь внеранговое кольцо повелителя магии?

Кивнул. Подтверждение тут не требовалось. Она видела и так. Сам спросил:

— И где погиб проклятый?

— В Таоросте.

— Как там течет время, по отношению к Аргассу?

— Проведи на нем хоть тысячу лет, ты вернешься сюда в тот же миг, когда перешел. Он в межмирье и в безвременье одновременно.

— Насколько возрожденный бог будет силен, в сравнении с белогривыми, которых присылал на поединок Раонос?

— В десять, максимум в пятнадцать раз, но здесь нужно учитывать, что его будут поддерживать и вливать силы, сравнимые… ммм… — подумала, даже указательный пальчик к нижней губе приложила, — До кроносовских не дотянут, но где-то слабее всего раза в два. Учитывай, что Верховный из-за ограничений, а ему их обязательно навесят Вестники, не вмешается. Потом же прямое столкновение будет невозможным, пока Ригмар не наберет достаточно сил, а Кронос их теряет и теряет.

— А если Верховному найти добровольца или выставить своего паладина в момент воскрешения и помогать ему?

— Вряд ли такое условие не будет оговорено Вестниками.

— Оринус не возжелает поддержать бывшего союзника?

— Он ненавидит Ригмара больше, чем Кронос и он же Кроноса. У Раоноса и оставшихся сторонников проклятого нет никаких рычагов для принуждения Однорогого, которые были в прошлом.

— А ты чего хочешь?

— Мне нужна его окончательная смерть без возможности любым способом воскрешения. Это будет выполнение моего Слова, — если бы такое прозвучало на современной Земле, то, минимум, в девяносто процентах случаев вера подобным заявлениям ноль целых ноль десятых. Но в мире Аргасса, тем более для богов, вполне обоснованная причина.

— Можно ли сделать так, чтобы не позволить группе его поддержки вливать в него энергию?

— Сложно, но выполнимо.

— Скажи, если я там проведу пять лет, то смогу вступить на Ледяной путь?

— Нет.

— Как попасть в Таорост, желательно сразу в точку, где сдох Ригмар?

— Я могу тебя туда перенести сразу же, в тот момент, когда его воскресят.

— А до него?

— Зачем?.. — но заметила что-то в моих глазах, — Могу.

— Скажи, в твоих силах вернуть к жизни разумных из моего Дома, если они окажутся в твоем царстве?

— Кого?

— Всех, кто в нем сейчас состоит. Меня можешь не считать.

— Могу. Но стоить будет дорого. Очень дорого.

Задумался. В целом, риск запредельный, но еще больший — пустить все на самотек.

— Хорошо, я берусь за это задание, при условии, что никто не узнает о нашем с тобой договоре до последнего мига, когда ты перекроешь возможность вливать энергию в божка.

— Ты не справишься! Ты слаб! — данный пассаж меня еще больше укрепил в правильности выводов. Если не в момент возрождения, то затем божок станет еще сильней. И тогда… тогда без шансов.

— Что не мешает мне быть кровным врагом Раоноса. Главное, чтобы я в итоге не стал сам небожителем.

— Ты не хочешь стать богом?

— Думаю, пока мне рано…

Договаривались затем больше шести часов, связано это было с тем, что я пытался оговорить любые возможные нюансы, а еще вытянуть из Мары как можно больше полезной и нужной информации. Иногда получалось, но чаще, когда дело касалось взаимоотношений небожителей, та отделывалась «табу», «запрет». Но заставлял богиню проговаривать ее истинные цели, связанные с гибелью божка. Та тоже хотела удостовериться в верности своего выбора. И конечно не забывали про секретность — клятв на крови я принес не меньше, чем она Слов перед Весами и своим местом силы.

Главное, подтверждение скорейшего ко мне прихода Ригмара, после воскрешения.

Но в целом, именно такой подход показывал, что хозяйка царства Мертвых заинтересована в результате — окончательной и бесповоротной гибели проклятого божка, без возможности последующего возрождения. К получению энергии с него она относилась довольно наплевательски, лишь предупредила, что мне не поглотить и сотой части. И распоряжаться ею я мог на свое усмотрение.

Больше всего удивил последний заход, когда уже прощались. Лицо богини неожиданно оказалось очень близко, а затем она прикоснулась своими губами к моим.

Я отлично помнил, когда меня поцеловала в щеку Истелла, то тогда можно было использовать термин «опалило», здесь же проморозило и пробрало, а затем холод вдруг превратился в обжигающую лаву в венах, будто адреналина несколько кубов в кровеносную систему вогнали. Закачало сердце, разгоняясь и разгоняясь. Сам контакт вряд ли продлился больше секунды, а для меня прошла пусть не вечность, но гораздо дольше. И да, данный жест носил некий ритуальный смысл, не неся никакого эротического подтекста или даже неких добрых чувств богини. Скорее, увеличивала шансы на общую победу.

— Пусть для тебя это станет сюрпризом! — улыбнулась в ответ на вопрос о том, что сейчас было и что это дает. Сука! Как же не любил все эти «сюрпризы», неучтенные факторы, — Жрец направился в Гратис, я проверила лично все. И ты нигде не солгал. Это, как и поцелуй, моя плата за интересную информацию и мой же смех. Ты же иди, готовься и жди вызова. И да не дрогнет твоя рука, глэрд Райс!

— Империя навсегда! — рыкнул я, та только головой покачала.

Ожидаемо вернулся в тот же миг, в какой и воззвал к богине. Прогнал прану по всем каналам. Задумался. Материализовал кружку и чайник. За ароматным и бодрящим приллом вертел мысли и так, и эдак.

Доверял ли я Маре? Примерно, как Эйдену.

От размышлений меня оторвало сообщение от герцога: «Эрлглэрд Виотт доставил детей. Они не пострадали. Он же согласен передать все имущество в Ариноре, включая земли, его поверенный ждет тебя в Черном серебре Халда. У меня есть предложение, связанное с графством и владениями Миррэ. Давай предварительно встретимся там же».

Прежде, чем отвечать решил поинтересоваться у Турина сколько ему еще времени потребуется для завершения ритуала. Застал их там же, где и оставил — у реликвии Серых Драконов.

В парке с многовековыми деревьями на пригорке возвышался каменный квадратный столб, исписанный древними рунами и разрисованный примитивными рисунками из жизни укротителей драконов. В высоту он достигал около двадцати метров. Его венчала довольно искусно выполненная голова крылатого ящера. Эдакая импровизированная герма.

— Глэрд, основное сделано — лэрг Триоп избавлен от влияния Ситруса на разум, как и его ближайшее окружение, с остальными они проведут процедуры сами, клятвы нашему Дому от своего принесли, — сообщил лэрг, когда я обратился к нему с вопросом.

Плохо без инициации. Так бы видел все сам.

Посмотрел внимательно на главу, прислушался к его эмоциональному фону. Да, тому очень не понравилось текущее положение вещей, когда он оказался и нашим вассалом, и должником, но ненависти именно к нам не испытывал. Сейчас, придя в сознание, Триоп понимал, что могло все закончиться гораздо хуже. А еще присутствовала смесь растерянности, недоумения: «как я мог совершить подобное?» и «как дальше жить?». И злость из разряда лютых, но направленная на небожителей.

Хорошо.

— Скажи, глэрд, каким богам тогда нужно поклоняться, если даже лучшие из них лгут? — спросил Серый дракон, и яростью полыхнуло от него, когда он произносил «боги» и «лгут». Отлично, чем больше жертв вокруг от игр высших подонков, тем лучше, — Да, теперь ясно вижу, что нас Многомудрый вел не к вершинам, но целенаправленно подталкивал к краю пропасти. Вел к уничтожению Дома! Похоже, Ситрус в какой-то момент просто решил, что будет выгодней бросить нас на заклание. И это несмотря на верную службу ему в течение последних полутора столетий и четкому следованию его учениям, — здесь уже неподдельная обида сквозила даже в голосе, — Так кого из них можно выбрать покровителем?

Я обвел тяжелым взглядом пятерых старших их семейства и наследника. Явил штандарт:

— Прочтите и запомните девиз на сильнейшем артефакте Старой Империи, одном из символов Истинного Великого Дома Сумеречных.

— «И пусть от нашей поступи содрогаются даже боги!», — едва слышно пробормотал Триоп.

— Ты спрашиваешь, кого выбрать покровителем? Ответ есть в Кодексах и в мудрости наших предков. Древние всегда говорили, у аристо есть только кровь, воля, истинная магия и меч, но настоящему аристо этого достаточно, чтобы содрогалась сама вселенная. Пока мы чтили наследие, которое рождено было в страшных муках, то шли вперед. Шагали по мирам, приводили к покорности всех — от мертвых колдунов до могущественных тварей хаоса. Вышвыривали диких непокорных богов из подконтрольных нам реальностей, а другим отводили ровно столько места, сколько нам требовалось, и они того заслуживали. Повторю, сколько требовалось именно нам! Аристо! Мы верим в Творца, и только перед ним, если он снизойдет до нас, преклоним колени. Да, мы порой пользуемся помощью лояльных небожителей, но не служим никому из них безропотно и покорно, как слуги или рабы, а либо щедро платим, либо у них же забираем положенную нам награду. Это называется сотрудничество. Именно так можешь отвечать всем, ибо в этом и есть аристо. Настоящие аристо. И моя кровь горит! — вот и выяснил, что данный процесс подчинялся воле, умноженной на продвинутый ментализм, когда метровый столб пламени заревел, загудел и от него пошел такой жар, что затрещали волосы у стоящих в трех метрах, — Проверьте, горит ли ваша. Если да, то именно она должна вести вас, служить маяком в любой тьме, а не слова каких-то зловредных бородачей, чьи устремления далеки от наших. Поэтому помните Кодексы, чтите их, и тогда ваши руки никогда не дрогнут на рукоятях мечей! Аррас!

Турин подхватил клич первым, взревев на зависть любому медведю, а затем к нему присоединился и Триоп, после остальные Серые драконы. Правильный пафос, идущий из глубины души, на Аргассе имел исключительное значение. Короткая вдохновляющая речь, похоже, теперь дополнительно приправляемая воздействием на разум живых (я помнил, как рухнули на колени некоторые из окружения герцога, после моего рыка. И одной мощью голоса это не объяснишь) и вот, в людских душах зажегся огонь веры в себя, в свои силы и в то, что они победят любые невзгоды без всяких небожителей. И я считал это правильной установкой.

Нравится? Все предельно просто: ставим лайк, добавляемся в подписчики, комментируем!