Глэрд XI: Слезы Эйдена (часть первая)

Пролог

Вместо предисловия

Все события и персонажи в данной книге являются авторским вымыслом. Любое совпадение с реальностью и реальными людьми не более, чем совпадение. Автор не преследует цели сформировать привлекательный образ нетрадиционной сексуальной ориентации, а поддерживает семейные ценности.

Пролог

22.06.589 от основания Новой Империи, Халдогорд

…Эйден смотрел на меня лукаво, в правой руке неизменный бокал с некой амброзией. Локация та же — его гостиная с горящим камином. Молча небрежным жестом хозяин показал на кресло напротив, едва я уселся, как передо мной возникли чайник с приллом, чашка и ваза со сладостями. Невозмутимо достал свою пиалу, глядя на которую божок вновь хитро улыбнулся. Что-то с ней нечисто.

Налил неспешно дымящийся напиток, не забыв дополнительно проверить его на все, не полагаясь только на работу Оруста, который проделал это автоматически и угроз не обнаружил.

— Эйден, твой прилл божественен, наслаждаюсь каждым глотком и вспоминаю тебя добрым словом, — засвидетельствовал благодарность.

— Иного и быть не может, но лучше ругай, тогда мне больше энергии капает.

— Могу обрадовать, твое задание выполнено, вот! — покопавшись в подсумке достал браслет и положил на столешницу рядом с собой.

— Это хорошая весть, да, хорошая, — божок не выглядел особо обрадованным, не тянул вожделенно к артефакту руки, но нити искажений, едва заметных даже на моем третьем уровне умения, все же обследовали предмет. И еще, пусть божественные энергии я видел, но сейчас не замечал, может дело именно в низком ранге того навыка? Сделал отметку проработать данный аспект, — Однако, мгм, ты не очень-то спешил на встречу со мной, а ведь вроде бы… да, вроде бы, я должен быть в некоем привилегированном положении? Хотя бы потому что ты мое чадо… Или так не считаешь? — неужели и этот, как ревнивая девка, начнет сейчас ныть о недостатке внимания.

— Наоборот…

— Наоборот? — перебил меня Эйден, — Да? Мгм. Ты встретился с Кроносом и Ситрусом, отчитался перед Императором, выступил перед вашим Советом, затем устроил резню в «Черном серебре Халда» и поговорил со своим другом Оринусом, — что-то доброго ящера я в своей френд-ленте не замечал и ни капли не изумился осведомленности божка относительно моих действий, — И только после этого решил милостиво связаться со мной… Мда… Не находишь это оскорбительным?

— Повторю, наоборот, — я вновь отхлебнул прилл. Нет, почему на Земле не имелось такого напитка? Никакое изысканное вино или коньяк, никакой чай или кофе не сравнится с этим чудом, — Зато теперь могу поведать о разных интересных вещах.

— А разве что-то может быть мне неизвестно? — с эдакой ехидцей спросил тот.

Не стал спорить и указывать, что небожители не вездесущи, но глубокомысленно произнес:

— Например, что перед тобой глава Истинного Великого Дома ты узнал от меня, а не из иных источников.

— Ты прав. Хотя тот, кто в лицо называет Кроноса жадной больной толстожопой рыжей шлюхой, бьет его по косматой башке булавой в его же месте силы, таскает кровного брата за бороду и при этом остается в живых… да, тот может многое себе позволить. Мгм. Да, многое… И, как ни прискорбно, даже не спешить на встречу со мной.

— Ошибаешься.

— В чем?

— Я не называл так Кроноса и даже не сравнивал его с представительницами древнейшей профессии. Могу поклясться.

— Не расскажешь? — заинтересованность собеседника, вроде бы, не наигранна.

— Почему нет? Я помню каждое свое слово. Скажи, где здесь речь я веду про Верховного, пусть все произносил при нем? «Несмотря на хождение разных слухов и пересудов, я до сих не верю во многие из них. Только глупые жадные шлюхи, получив щедрую плату, когда дело доходит до выполнения обязательств, начинают вертеть рыжей рыхлой жопой и плакаться! Плакаться, что у них страшный герпес, месячные и геморрой!». Вот так все было. Клянусь кровью! — пламя на моей ладони, объявшее ее вместе с кружкой и четками, четко засвидетельствовало мою правоту.

— А почему он тогда воспринял это на свой счет?

— Мне то неведомо, — сделал вид, что задумался, а затем после очередного глотка, сообщил, — Знаешь, Эйден, в среде смертных разумных есть такой феномен. Абсолютно проверяемый. Подойди к любой толпе и выкрикни: «эй ты, грязный любитель эльфийских забав!», и обязательно найдется тот, кто гневно проорет в ответ: «это ты мне сказал⁈». И порой оказывается, что где-то глубоко в душе бузотер и является этим самым эльфолюбом, но тщательно скрывает свои пристрастия и до жути боится разоблачения. Тот же, кого высказывание не касается, он даже не обратит внимания, — вот так вот, лови следующую подачу, подлый бородатый черт.

— Ты хочешь сказать, что за Кроносом есть такой грех, раз он так болезненно отреагировал на обычную житейскую мудрость? Мгм… Интересно, — Эйден приложился к бокалу. Посмаковал. Улыбнулся. И улыбка была такой предвкушающей.

— Опять же это твои выводы, я тебе рассказал всего лишь об явлении, характерном для разумных. Смертных. Вроде бы боги должны вести себя иначе?

— После беседы с тобой становится все еще интересней…— падла хитрая, ушел от важного ответа, — Для меня интересней, да, для меня, но не для тебя. «Оскорбитель богов» звучит? — мне даже не пришлось разыгрывать немного недоумения на лице при последних словах, — Да, да… Верховный не погнушался потратить прорву энергии, с его-то жадностью, но дать тебе это звание, к нему присоединился и Ситрус.

Два брата-акробата, мать их — Раонос. Впрочем, нигде не забывал с кем говорил, но если бог обмана преследовал свои цели, то я свои. Похоже, обиду Верховный затаил не только из-за неподнесенного бесценного артефакта от великого мастера Марка дер Тиона. Но скорее, он пошел на поводу эмоций осознано, уже тогда возникла гипотетическая необходимость избавиться от жезла, при условии его нахождения мной. Подстраховался, разыграл обиженного, как с подставой морды под удар.

— Чем оно грозит? — спокойно спросил, а в глубине души злоба. Суки, присвоили внеочередное воинское. Конечно, при условии правдивости сказанного.

— Учитывая, кто тебе его дал, то ухудшением отношения их верных сторонников, опаски как-то взаимодействовать с теми, кто нейтрален в Новом и Старом пантеоне, но в целом не так страшно. Что еще? Мгм… Жрецы официальных культов станут относиться крайне негативно, при случае могут навредить. Паладины, истово верующие и идущие по пути Кроноса или Ситруса будут тебя ненавидеть, если выпадет шанс постараются убить. А уж нагадить как-то — обязательно. Там много других подобных нюансов. Перечислять их долго.

— И давно оно у меня? — вспомнил я посещение храма всех богов в Демморунге и попытку воспрепятствовать главного жреца. Не стал задавать других уточняющих вопросов относительно «нюансов», и так становилось ясно, что ничего больше из собеседника не вытяну.

— После той вашей встречи с Верховным. И знаешь, что самое удивительное, он сам протрубил на весь мир… да, что на мир? На миры! Когда метался перед множеством своих соратников и орал: «Глэрд Райс посмел обозвать меня жадной больной толстожопой шлюхой! Рыжей! Меня! Отца битв! Кроноса! Главу пантеона! Рыжей шлюхой! Рыжей!».

— Еще раз повторюсь, такого за мной не водилось. А почему акцент делается именно на «рыжей»?

Эйден расхохотался.

— Он же до того, как волосы обрели теперешний цвет, был что тот огонь. Присмотрись, они у него отливают серебром, — пояснил Эйден, — Не знал?

— Нет, но и это ни о чем не говорит, — с убежденностью в голосе заявил я, хотя прекрасно понял все, и вопрос, если это не выверт моего сознания, то кто мне «подсказал» нужное прилагательное? Бьющее точно в цель? Я ведь и тогда недоумевал, почему обязательно «рыжая», — В любом случае, не иначе Ситрус на него воздействует. Хоть и пытался открыть глаза главе пантеона на этот вопиющий факт, но тот не стал слушать, а подлая белобородая млеть, которая постоянно кружила рядом, сразу начала верещать: «Он дитя Эйдена! Он дитя Бездны!». Жаль башка у Многомудрого крепко к шее приделана, не смог за бороду вырвать ее вместе с гнилыми корнями! — зло сжал левый кулак, медленно разжал, снова сжал.

— Нет, тот верный сподвижник Кроноса. Он и шага без команды или одобрения не сделает, — ну-ну, видел я как это происходило даже в среде разумных, когда две наложницы вели свои игры. Дополнительно выяснилось в ходе допросов, что у них припрятано немало в личных тайниках по всему Аринору, имелись и независимые любовники, у обеих, — Кстати, хочешь сказать, что и Ситруса ты не обвинял в противоестественных связях с Раоносом?

— Увы, то не голословные утверждения, это есть горькая правда… — отрицательно покачивая головой, скорчил я как можно более скорбную гримасу, — Сам удивлен…

— Расскажешь? — и в глазах хищный блеск.

— У любой информации есть цена.

— Я оценю и щедро награжу.

— Давай так, пока не будем касаться прошлого задания, перед Весами заключим новую сделку. Мне требуется возможность, умение ли, по своему желанию в любой момент прервать аудиенцию абсолютно у любого из божеств. И не важно, вызвал ли я их или они меня, и чтобы это невозможно было заблокировать.

— Это мизер, если найдется подтверждение твоих слов, — после недолгих раздумий сообщил тот, а потом подозрительно, — Ты мне не доверяешь?

— Эйден, не находишь ситуацию уникальной? Отец лжи спрашивает у собеседника подобное… И на какой ответ ты рассчитываешь?

— Согласен, — расплылся в улыбке тот, — Слово, что в любом случае ты это получишь, и еще больше, чем покажут Весы, если информация будет ценнее! — полыхнувшее пламя в камине засвидетельствовало принятие клятвы.

— Тогда слушай. Мне удалось надавить на Раоноса, вывести его из себя, и тогда я спросил: «Уж не предавались ли вы с Ситрусом после этих 'яств» низменным страстям? Близкие друзья опять же…«, на что он мне ответил: 'Повторю, не твое дело, аристо! Чем хотели, тем и занимались, мы — боги, мы можем все!». Клянусь кровью!

— Однако… — Эйден даже глубокомысленно подбородок двумя пальцами почесал, — А что за «яства»?

— Дерьмо синих коростов и джигурдийские болотные глисты, — не дожидаясь, дополнил картину, — Когда я обвинил в совместном их поедании, то Кровавый почти захлебываясь взвыл: «Неважно, что мы вкушали с Ситрусом, это не твое дело! Да и никогда тебе не познать совершенства яств богов, жалкий смертный».

— Даже так! Очень, я бы сказал, очень смело, да, смело! — восхитился собеседник, приблизительно, как уж совсем отвязным выходкам слабоумных, а в глазах работа мысли. И тень зловещей улыбки на губах, — Впрочем… это Раонос… Вот если бы имелись подтверждения прямого их сотрудничества…

— Мне жаль такое говорить, но и они есть. В битве на Арене в Долине водопадов и грез, кроме якобы мятежного аватара Ситруса, который таковым не являлся, ему помогала парочка белогривых.

— Почему «якобы мятежного»?

— Потому что во время боя в него вливал энергию именно Ситрус, — я ведь обещал не рассказывать о сем прискорбном факте только Кроносу, а не другим богам, — Даже сам выигрыш тебе о многом скажет — сорок пять тысяч пятьсот тридцать шесть кристаллов истинной силы. А затем Многомудрый мне заплатил за молчание о данном факте перед Кроносом. Клянусь кровью!

— Только перед Верховным?

— Да, иные условия не оговаривались, иначе бы я молчал, — это тебе еще за драконов.

— Мда, я бы сказал, познавательно. Теперь могу сообщить, что твоя просьба об умении ни стоит и сотой части этого знания.

— Сможешь тогда всех входящих в мой Дом наделить возможностью по желанию перейти в царство Мары невозбранно и добровольно, где бы они не находились в тот момент, когда станет необходимо, как и каждому дать умение прервать аудиенцию у божеств. И ты наградишь их, не открывая себя? — я хотел просить первый навык за браслет, но раз получилось, как получилось, то почему бы и нет?

Эйден ненадолго задумался, дополнительно, затягивая паузу сделал глоток вина, и вынес вердикт:

— Конечно, много просишь, но сделаю. Ты глава, отвечаешь за всех тоже ты, поэтому их согласия на вмешательство не потребуется. Достаточно твоего. А почему думаешь, что Ситрус влияет на разум Верховного?

— А разве в здравом уме можно орать на всю округу: «вертихвостка Азалия, которую каждый второй называет 'шлюхой»? Продажный Иргус, которого я куплю, продам и снова куплю за жалкое золото! Тупая сучка Истелла, у которой кроме дум о плотских утехах нет ничего в голове? Они все склонились и будут выполнять мою волю!«. А об Маре? 'Она живет в страхе и издревле не вмешивается в наши дела, и только поэтому еще на своем месте! Стоит ей только изменить правилам… И это место займет другой или другая!».

— Мара живет в страхе⁈ Мара⁈ — да, если Эйден не играл, то он крайне изумился, — И ее могут сместить эти⁈.. Эти⁈ — рассмеялся он, — Да и про остальных сказано столько… Пусть упомянутые и ниже по рангу, но никак не являются подчиненными Кроноса и могут доставить множество проблем. Ему. Мда… Я ошибся, говоря, что награда за эту информацию превышена, она занижена. И согласен, в здравом уме и твердой памяти болтать о таком невозможно, особенно о Маре. Последний кто себе позволил намек на подобное по-настоящему мертв… и это Ригмар, — побарабанил длинными пальцами по столешнице.

Сколько новой важной информации для работы уже получил… Нормально.

— Вот. А ты спрашиваешь, почему я сначала осуществил ряд встреч и только затем воззвал. Результат налицо, потому что я настоящий професс…

— Глэрд Райс, давай только не со мной! Не нужно! Не делай из себя, но главное из меня, глупца, — поморщился визави, помолчал, — Но это точно слова Верховного? — недоверие в тоне Эйдена так и сквозило.

— Если даже вокруг была иллюзия его чертог, то зачесть задание за доставку жезла Антонио де Тисса мог только он, как и выдать награды. Да, это его слова. Клянусь кровью! — опять пламя, — И стоит ли говорить про то, что братья теперь отказываются платить за дальнейшее преследование Раоноса?

— А вот здесь может быть несколько факторов. Первый, твои действия привели в чувство Кровавого и он, выплатив щедрые контрибуции за «пиявок», вновь стал лоялен и нужен зачем-то Кроносу. Но не стоит забывать про второй аспект. Ты слишком резко ослабил Раоноса на землях Хаоса, не забрав и тысячной доли силы, разлитой вокруг. Во вселенной же ничего не терпит пустоты, поэтому ниша будет заполняться. Кем? Казалось бы, масса вариантов. Но у Нового, да и у Старого пантеона там нет реальных точек опоры, чтобы увеличить свое влияние настолько, Позабытые же слишком слабы. Остается Хаос и, как ни странно, но Бездна. У Тьмы не существует богов. А тем, кто нас выше, не нужны резкие колебания. Равновесие — вот их кредо. На тебя, а ты смертный, они никак не могут воздействовать, если только договариваться… Но для них некий глэрд Райс насколько ничтожен, чтобы снизойти даже их вестникам… я даже аналогию такую не вижу.

— Не будут ли они мне мешать брать под свою руку земли Хаоса и Тьмы? И назови этих хранителей, если можешь?

— Если просто под руку, то — нет. Но если ты начнешь уничтожать места силы, ограничивая возможности богов… Не знаю. Пути тех мне неведомы и безразличны, у меня алтарь — это каждый разумный произносящий мое имя. И назвать никого не могу.

— А если я дополнительно буду ослаблять Хаос и Бездну?

— С Хаосом еще пройдет… Но Бездна, даже ее низшие служители тебе не по зубам. Хотя… тебе должна была достаться от архилича, если он ее не использовал для возвышения, Пирамида Шонна… Впрочем, и в таком случае сомнительно. Да, сомнительно. Ты не инициирован. Не знаю. Как вариант основать свой культ.

— Это не мой путь. Я — аристо! — отрезал такую возможность.

— Как и Кронос, — многозначительно прокомментировал визави.

— Похоже, он забыл, кем был ранее. И теперь деменция все больше дает о себе знать, например, дать мне на ровном месте такое звание… — сделал вид, что вновь разозлился.

— Ты сильно не огорчайся, везде есть свои плюсы, ведь практически сразу ты получил другое — «Соратник бога». Ты и этого не знал? — ехидно улыбнулся «папаша», глядя, как я вопросительно поднял бровь.

— Откуда? И кто мой сподвижник?

— Твой однорогий друг решил подсластить горькую лечебную настойку, — рассмеялся тот.

— Точно, на душе сразу легче стало, — улыбнулся в ответ.

Доверие к ящеру с нулевых значений ушло в глубокие минуса, став чуть выше, чем к Кроносу и Ситрусу, если слова Эйдена не ложь. Хитрая сука потихоньку, по чуть-чуть, отрезала другие возможности для меня, оставляя единственный путь. И падаль доисторическая мудро ничего не сообщила своему «соратнику». Не нужно обладать семи пядями во лбу, чтобы понять — такое признание усугубило звание «Оскорбителя», учитывая авторов и того, и этого, как и их репутацию. Не поэтому ли со мной не стала общаться Истелла?

— Давай перейдем к нашим текущим делам. Да, мгм, делам. Итак, браслет ты добыл. Что хочешь получить взамен? Твоих домочадцев и тебя я уже наградил за информацию. Тем пришлось немного потерпеть в иной реальности за умение перехода к Маре, наделение возможностью прервать контакт с любым из богов — процедура абсолютно безболезненная. Появишься ты на Аргассе в тот же момент, в какой и перенесся сюда, поэтому так. Проверь, — потянулся, и понял, что появилось свойство.

— Все есть.

— Кстати, за важнейшую информацию я тебе остался должен. Что хочешь еще?

Аукцион невиданной щедрости…

— Можешь сделать, чтобы неугодного бога, который пытается меня выдернуть из реальности к себе, лишить полностью доступа? Порой отвлекает.

— В целом, чуть превышает, но… — щелк пальцами, а вот здесь лоб вновь обожгло.

Прогнал прану, проверил. Заблокировать мог любого, но только в том случае, если небожитель с тобой уже связывался. Вот и объявим при случае войну спамерам.

— Вижу сам, что все в порядке, да, в порядке, — прокомментировал результат работы Эйден.

Закрыли сделку.

— Теперь по браслету. Ты справился с заданием. Что хочешь в награду?

— Ты ведь знаешь свойства моей перчатки?

— Конечно, наследие самого Иммерса Сумеречного. Вора из воров, который не гнушался обкрадывать богов. Точнее, крал он у них безбожно. Мгм. Да, безбожно. Только не могу распознать на поглощение энергии кого из нас она сейчас настроена или… или… нет, не «или», иначе бы ты не смог использовать большую часть артефактов, точнее они бы просто рассыпались в пыль.

— Можешь сделать так, чтобы я сам мог выбирать жертву?

— Так заполни… Управляющий амулет я вижу. Хотя про что я? Да… Задача. Миллиона на четыре камней истинной силы. Сумеречный никогда не мелочился. Мда… Надо же… Пройдоха Кронос!.. Вроде бы дуб дубом, но смог и настроить наследие на своего врага, и чтобы от взгляда того укрывалась функционирующая их способность, — пока Эйден размышлял вслух, нити искажений шарили по левой перчатке, впивались и в грудь, в то место, где под одеждой висел управляющий амулет, — На каких богов настраивать?

— Раонос, Ситрус и… Кронос, раз говоришь, он слишком хитер. Конечно, чтобы обязательно осталась возможность иногда помогать другу Оринусу в утилизации ненужных предметов культа. Было бы замечательно, если бы все они не видели такие мои возможности.

Эйден помолчал. Отпил вина, откинулся на кресле.

— Могу. Это будет даже забавно. Мгм. Забавно. Есть у одной народности интересное оружие, оно даже без всякой магии возвращается к владельцу, — на это и расчет, что Эйден захочет обязательно сделать гадость своим оппонентам, а тут под рукой дурной древний аристо, который не спит не ест, но добро несет всем и каждому, — Если приплюсуешь к браслету кольцо Синквела Дарующего Жизнь или «Ярость Кроноса», — здесь задумался уже я, нет, последний аргумент мне необходим, — А еще поклянешься мне на крови, что не станешь даже, когда пробудишь управляющий амулет, использовать его против меня. Не люблю воров, — и улыбнулся обезоруживающе.

— Забирай кольцо. Условия неприменения обговорим подробно. Контуры исключений приблизительно такие, может произойти что-то случайно, наши отношения могут испортиться и так далее…

— Ты в любом случае мое дитя, разве отец может желать зла своему чаду?

— Тебе самые яркие примеры из истории привести?

— Не надо. Убедил. Единственное, тогда ты не добираешь до награды. А я не люблю и когда мне должны, и когда я должен. За что, в свою очередь, не любим многими. И да… Иммерс очень плохо кончил. Мда. Очень. У богов есть то, чего нет у вас — бессмертие. И время для нас течет иначе, и мы можем ждать бесконечность. Поэтому… С другой стороны, есть и Раонос, множество его планов разрушено, ты отбросил его на столетия назад. Ведь большого труда стоило закрепиться в Демморунге. Это лучшее место из возможных. Мощнейшие эманации земель Хаоса, длинные сумеречные ночи, древние измененные артефакты, отсутствие закона, отличная логистика — жертв можно не только кораблями доставлять, но и особо ценных из любой точки Империи телепортами. Есть другие боги, которым ты все мозоли оттоптал… И есть Мара… Мгм. Мара-Мара, чей ты Вестник. Вот к ее заданиям советую относиться со всей серьезностью и нигде не пытаться обмануть. Она очень этого не любит. Так что… Мгм…

— Подожди, разумные могут представлять ценность не только из-за деления на аристо или хуманов, пола и возраста, но и еще по каким-то критериям?

— Конечно! Иной хуман приносит энергии кровожадным божкам больше, нежели чем сто тысяч аристо. И я не утрирую.

— Это можно как-то определить?

— В эту область тебе пока лучше не лезть… По крайней пока. Осмотрись, разберись, доживи хотя бы до инициации и там, может, поговорим. Так что ты еще хочешь получить?

— Видеть свои звания от богов.

— Не смогу и никто из нас не сможет. Ограничение. Хотя ты можешь это сделать сам, становись жрецом любого, на первых порах будешь видеть только те, которые относятся к твоему покровителю, а когда станешь верховным, то уже будешь видеть все.

— Тогда повысь насколько можно твой дар видеть свойства предметов, но рассчитывай, чтобы осталось для получения от тебя знаний о сегодняшнем положении вещей в Заповедной чаще Тайгра и Великих копях Дергаласта, их текущем местоположении, — один источник хорошо — два лучше, — А также обо всех возвысившихся архиличах, что правят ныне на Мертвецких землях и знание об Иммерсе Сумеречном.

— Последние — табу. Умение — до третьего ранга. Да, чуть переплачиваю, но всегда говорил и доказывал делами, я не Оринус. Не окружаю себя бездельниками и не беседую со всеми подряд, — тоже интересно, — Но и одариваю всегда нужных разумных, как настоящий аристо, хоть никогда им и не был. Однако сама концепция мне близка.

Значит, и карать станет в случае чего так же.

— Скажи, а что за такой мир Рантора?

— Даже так… Мгм… Надеюсь ты не взял на себя ни одного обязательства, связанного с заданиями в нем? — с визави напускную благодушность и расслабленность, как ветром сдуло.

— Нет. Но пытаются прижать к стене и не оставить выбора.

— И не соглашайся. Я понял замысел Кроноса. Отправить тебя туда с жезлом, который сбросить в разлом в Ильсхлемлских пустошах, так?

— Да. Бесплатно.

— Даже за все блага Империи не соглашайся. Мир Рантора — закрытый. Пробиться туда можно избранным… Нет… неправильное слово, тем, кто соответствует определенным критериям, но на моей памяти, а как ты понимаешь речь идет не об одном десятке тысячелетий, хорошо если двум десяткам удалось выбраться оттуда из сотен и сотен тысяч. Даже боги бессильны изменить этот порядок вещей. Но и это еще не все. Время. Там проходит год, а на Аргассе пролетает почти полвека. Вот и думай. Хотя… Мгм… Что тут думать? Заигрался, Кронос, заигрался. А ты, оказался тем лекарством, которое на порядки хуже любой его болезни… — и рассмеялся, да весело так.

Мало что понял, а может и думал, что понял, но не понял, но запомнил все.

— А почему он не использует своих паладинов? Они же фанатики, задача несложная, перекинул и пусть там бродят веками или тех же аватаров, обретших самосознание. Ведь Кронг вряд ли исключение?

— Всего сказать не могу, на меня тоже ограничения действуют. Но поверь, да, поверь Отцу лжи… Забавно… И ты первый обратил на этот казус внимание, — хорошо, когда у кого-то все хорошо, вон как зубы скалил, — Раз хотят навязать тебе, то значит уверены, что барьер ты сможешь преодолеть, другие подручные — нет. Без подходящего разумного туда перебросить что-то невозможно. И каждый такой способен с собой провести до десятка соратников. Они хотят с твоей помощью избавиться от угрозы. Боятся возрождения Ригмара. А здесь все просто кричит, что это вскоре произойдет. Тут тебе и незанятое место, и жезл, вынырнувший из глубин тысячелетий, и верующих почти каждый второй гном. Любимые дети проклятого.

— Скажи, если некие силы его возродят, то на начальном этапе насколько он будет сильнее того же Демморунга? Или, например, белоголовых?

— Про первого — не знаю, не сталкивался, а если с последними, то раз в пять-десять. Но дело не в этом, если его станут воскрешать, охранять будут такие силы… Там… Мда, там… там и Кронос вряд ли сможет остановить, — или у него манера вести беседу такая — обрывать самого себя на полуслове, рождая нужные мысли в твоей голове, или опять действовали некие ограничения, — Глэрд Райс, а в чем твой интерес?

— Все просто, если он восстанет из мертвых, то эта тварь станет моей головной болью, так как, сам же сказал, он будет на землях Хаоса бесчинствовать. Там же не может быть другого владетеля, кроме меня.

— Амбиции, амбиции, а ведь ты еще даже инициации не прошел… Слушай, глэрд, отличная идея, самому поднять тварь и убить… Не скажу, что другие боги обрадуются, увидев твое новое звание… Но перед Купелью… Эффект должен выйти сногсшибательным. Мда… Как смотришь на такое интересное мероприятие?

— Нет. Я уж точно никого возрождать не собираюсь. Тем более монстра, по сравнению с которым Раонос — сопливая девочка, боящаяся крови.

— Это верно. Хуже только Бездна и кое-кто из Позабытых, например, покровитель Рода Воронов — Дисс. Ты все получил, что хотел? Или есть еще что-то?

— Кстати, едва из головы не вылетело… — а дальше я рассказал про то, как уже работают камни Эйдена, божок оказался в курсе событий, но посетовал:

— Конечно, лестно воспользоваться плодами труда однорогого друга, которого ты надоумил, а больше некому, и которые мне понравились до глубины души. И не смотри на меня так. Мгм. Да, некому! Но мне не понравилось, что ты с подобным предложением не пришел напрямую ко мне. Каких-то говорящих зверушек пришлось изобретать… Никакого полета фантазии. Теперь же не получится, — неужели у них строго с авторским правом.

— Ошибаешься. Я пришел именно к тебе и именно тогда, когда пришло время, и у меня есть предложение, которое, наверняка, тебе понравится еще больше, касается как раз предобрейшего Оринуса…

Дальше обсудили, затем уточняли и уточняли договор относительно неиспользования и использования в отношении Эйдена наследия Иммерса, соблюдении тайны сторонами и так далее.

Часа четыре пролетело в спорах. Кстати, во время деловых переговоров «папаша» оставлял свою манеру повторять слова и это раздражающее «мгм», «мда» и даже «да».

Нормально, плодотворно потрудились.

Конечно, хотелось выяснить и местоположение центров подготовки элиты Кроноса и Ситруса, как и алтарей с их изначальными камнями. Хватало и других важных и второстепенных вопросов. Но… Я ни на секунду не забывал с кем разговаривал, и как он мог, не хуже меня, а скорее лучше, все перевернуть и обставить.

Поэтому следил за каждым своим словом и жестом.

Еще не давала покоя мысль, что меня использует неизвестная сила в качестве проводника и исполнителя ее замыслов или даже некого тарана. Ведь не зря же «шлюха рыжая» всплыла так «вовремя». Да и раньше много, где улавливал некие отголоски вроде бы вмешательства. Впрочем, мою паранойю тоже не стоило исключать. Конечно, теперь я этот фактор использую на двести процентов, но… но кто меня затачивал и для чего готовил? Вопрос актуальный. Нет, неплохо бы воскресить и грохнуть повторно уже своими руками паскудную тварь — Ригмара, однако здесь необходимо четко понимать и учитывать абсолютно все риски. Иметь реальную предельно четкую картину происходящего, чего у меня не было и в помине.

Оказалась крайне продуктивной встреча. В отличие от визита к тому же Оринусу, который постарался отделаться от меня, в его глазах я прочитал, что тот меня списал со счетов. Похоже, разнеслась весть в узких кругах о моей скорой поездке в один конец. И в этом не было ничего удивительного, учитывая игры со временем божков. Впрочем, он мне еще и званием, данным тайно, развязал руки. Поэтому вскоре над «Камнями Эйдена» многие и многие будут лить его же «Слезы», а учитывая их количество у меня и зная места хранения, то Великий Лес, Чащобы и Острова, как и богему Империи ждали судьбоносные метаморфозы.

Попрощавшись тепло с «папашей» и договорившись о скорой встрече, настало время испытать новое умение. Поймал правильный настрой, продумал все, учел новые вводные и достал алтарь Раоноса, капнул кровью. Воззвал. Через секунд пятнадцать подумал, что тот действительно забился куда-то под корягу и дрожит, однако тут же перенесся в еще одну локацию с эльфийским лесом, но не в основную. На поляне отсутствовало первородное древо. Кровавый предстал в облике светлого остроухого, почесывающего боевого кота, и не успел открыть рот.

— Ты решил показать характер и повести себя неподобающе дерзко, низший⁈ — взревел я так, что барс вздыбил шерсть, — Думаешь что-то изменилось для тебя⁈

— Ты… ты…

— Я знаю, что я это я! И приказал тебе не появляться передо мною в образе слащавой женоподобной остроухой твари, от вида которой меня тянет блевать и все мысли о том, как отрубить твою тупую башку. Приведи себя в порядок, после свяжешься, и может быть тогда расскажу, как ты вновь будешь страдать, как этого избежать и как уже пострадал! — потянулся к умению, и вернулся обратно в свою реальность. До последнего ждал подвоха.

Эйден не обманул.

Работало.

Нормально.

Просчитал Раоноса я правильно. Любопытство — великая сила. Учитывая, что он все же больше ассоциировал себя с женщиной, а может ею и являлся, желание узнать, зачем он мне понадобился, зашкаливало и победило другие эмоции. Уверен, еще ему хотелось унизить, позлорадствовать, рассказав, как меня будут грабить невозбранно божки.

Через секунду вновь оказался, но уже посреди знакомой красной пустоши, усеянной зубьями скал. Ящер взирал со злобой, из пасти капали слюни. Он яростно бил хвостом, будто рассерженный кот, выбивая острым костяным навершием из почвы камни и пыль.

— Как ты…

— Исправился⁈ — перебил рыком я, — Что же… Это правильно. Но ты не заслужил похвалы, дерзость же, как сказал Кронос, должна караться. И в ту встречу мы касались в разговорах тебя! Клянусь кровью, — и нигде опять не соврал. Упоминали? Упоминали, — Твоя выходка стоит пятьсот камней истинной силы, следующая встанет вдвое дороже. Когда я переброшу пятое зерно, и ты не заплатишь, то просто вернусь в реальность и закрою возможность для зловредного Раоноса связаться со мной каким бы то ни было образом. И потом не стенай. И не обрывай жизни своих жалких посланцев в тщетных попытках достучаться до меня. И два товарища с утеса тебе не помогут. Ибо им самим требуется помощь, — не стал уточнять, что в первую очередь скорая психиатрическая, — Раз, — перебросил зерно.

— Ты заплатишь за все! Проверь хранилище! — ящер поторопился, видимо вспомнил, когда я во время битвы на Арене, не став считать до десяти, хоть и обещал, сразу остановился на последнем числе.

Средства поступили.

— Хорошо. Теперь молчи и внимай, мерзкий Раонос. Я убил твоего безумного протеже! И Винсент Шумар оказался во Тьме, пав от моей беспощадной руки! Твой выпестыш, какими бы вы средствами не старались его усилить и улучшить, не продержался и минуты. Клянусь кровью! Сдох жалко! Жезл Антонио де Тисса у Кроноса, остальные ценности у других богов. О чем это говорит? Если бы ты заплатил, то мог бы отсрочить этот позорный для себя момент. Твой подлый замысел, как и другие — разрушены. Справедливости ради скажу так, он и не мог быть воплощен в жизнь, ибо не будет другого полноправного владетеля на землях Хаоса и Тьмы, кроме меня. Хочет этого кто-то или нет! И кто не склонится предо мной, не будет следовать моей непреклонной воле, тот будет либо уничтожен, либо изгнан. И судьба их станет наполненной страданиями и слезами, как твоя! Вы будете жить в страхе! Дрожать и бояться! И так день за днем!

— Сколько раз повторять тебе, презренный глэрд Райс, я не боюсь! И если бы существовал бог пафоса, наглости и дерзости, то ему бы следовало поучиться у тебя!

— Нет. Просто вы отвыкли от настоящих аристо, да и от других разумных, в ком не пустило раболепство корни! — я еще открою на Аргассе Университеты Свободы.

— Ты опять уводишь разговор в сторону, смертный!

— Разве, жалкий низший, пусть и пока бессмертный? Архилич окончательно упокоен! Не дошло? Все твои труды пошли прахом, больше он не причинит зла ни Империи, ни нашим добрым и верным союзникам и соседям, будь то трудолюбивый честный гном или возвышенный эльф. Да, ты нанес удар по считающим себя лучшими из лучших, по элите наших государств, но он вышел таким, будто рыжую толстозадую шлюху по заднице ладошкой легонько похлопал! Погладил! Вот сила твоего удара! Вся его мощь! Шлепок рыжей толстозадой шлюхе — цена всего, — я презрительно улыбнулся. А теперь твой ход.

— Не рассказывай сказки! Мне доподлинно известно, что мой удар — это не жалкий шлепок рыжей шлюхе, я эту рыжую млеть… — и пошло описание на пятнадцать минут, что тварюга проделала с Империй, с Императором и со всеми союзниками, досталось и светлым, и темным эльфам. Высокородному обществу на вечернем малом «абсолютно секретном» военном совете очень должно понравиться. А уж как по вкусу придется рыжим и толстозадым.

— Не сотрясай воздух! Над тобой посмеялся и Эйден. И теперь твои камни…

— Это я ему позволил сделать, это наказание для всех, в ком мало веры в меня! Так теперь и будет! — пусть я не подобного ожидал, но отличная отговорка. Не можешь контролировать? Возглавь. Аксиома верная с древних времен. И для меня неплохо. Хотя могло быть и лучше, — Кто такой Эйден? Жалкий изгнанник! На моей стороне Кронос и Ситрус! — походя выдал тайну. Одно дело чьи-то догадки, другое — признание.

— Что загнали тебя в стойло? Впрочем, мне их уже жалко. На твоей, как ты говоришь «стороне», был Ригмар. И где он? Мертв. Стал гниющим куском дерьма, отравляющим миазмами целый мир. А его кости до сих пор растаскивает воронье. Оринуса вы тогда заставили встать под ваши знамена, он до последнего не хотел, сопротивлялся… Но вы мроки не успокоились, пока не взяли и не принудили доброго Однорога творить зло! Не смотря на все свои качества — он идет на компромисс, но не я! И кем в итоге стал, тот от имени которого дрожали миры? Может быть занял почетное место в новом пантеоне? Нет. Но он невиновен, вы его вынудили! Вы, мерзкие подлые слизни! Ему было стыдно сидеть с тобой за длинным столом даже на противоположном конце… он мне сам об этом рассказывал. И от горечи тогда пылала его чаща. И я его понимаю. Это вы с Ситрусом на одной волне и можете жрать с одной же ложки, но честному Однорогу с вами не пути! — назидательно потряс указательным пальцем с четками.

— Ты так говоришь, потому что он твой соратник! А, значит, защищаешь! — одно звание косвенно подтвердилось.

— Нет! За него говорят его дела! И Оринус еще выберется из своей берлоги и заберет свое по праву! Впрочем, тебе не нужно думать о таком далеком будущем, потому что я раньше решу твою судьбу. И ты падешь ниц перед своим настоящим господином, то есть передо мной.

— Ты только за этим меня вызвал? — перебил меня Кровавый.

— Нет. Спешу сообщить пренеприятное известие, Кронос перебросил меня в Халдогорд, где я, как и везде, вновь несу свет и добро разумным и не очень созданиям! И уже начал убивать твоих почитателей… Подумай, что будет к ночи, тем паче я знаю многое! У меня один вопрос, будешь покупать индульгенцию на три дня? Думаю, столько продлится мой визит.

— Кронос перенес тебя в столицу Аринора⁈ — вот так вот, не единственный ты здесь такой вероломный, братья тоже поднаторели в высоком искусстве интриги. Правой рукой выстраивают взаимовыгодные отношения, а левой за спиной творят дичь — лютого отморозка и кровного врага союзника сами перемещают туда, где находятся многие его управляющие центры и активы.

Даже не думал, что эта затея выгорит на все сто.

— Ты потерялся в пространстве, низший? Уже не понимаешь откуда к тебе я воззвал? И где уже начали переходить в Гратис твои почитатели? Их тела еще не остыли! С них капает дымящаяся кровь! Переставай жрать «Слезы Нирна»! До добра они не доводят!

— У-у-у! — по волчьи до ультразвука взвыл Кровавый, затем зарычал, заметался, затопал лапами, и неслось над пустошью, — Грхмрах! Гррррххумммм! У-у-у!

Искажения дичайших мощностей разрушали все вокруг. Казалось, аннигилировалось само пространство. Нет, даже здесь, где он ослаблен, лично мне на него прыгать бесполезно. Оценил. Напоследок божество падших эльфов воткнуло хвост в поверхность, загнав его до половины. Через пару минут Раонос справился с гневом, начал осмысленный диалог:

— Что ты хочешь за эти три дня? — учитывая, что я не собирался задерживаться и на сутки, то сделка должна стать выгодной.

— Десять тысяч камней истинной силы и двух белогривых, не бракованных, которые принесут мне полную клятву верности и подчинятся моей непреклонное воле! Станут служить!

— Это…

— Прежде, чем торговаться, а там я удвою цену, подумай сколько и чего я могу разрушить? Ведь не зря меня сюда доставил Верховный… — и зловеще так, зловеще, — Вспоминай, мои стальные руки, а в них болтливого жреца! Что он мне рассказал… — протянул с вожделением, — Ты знаешь? И уверен, что не потеряешь больше?

— Зачем тебе белоголовые-то? — через секунд пятнадцать спросил тот, проглотив обиды. И желание хвастаться пропало, как меня раздевать-разувать они станут.

— Презренный, хоть ты и не достоин ответа, но я сегодня в честь своих великих побед милостив. Кронос в беседах с моим Хранителем знаний, которому ты дал прозвище «Блудливый», а он окрестил его уважительно «Гроссером», рассказал о первородности его крови. И очень положительно отнесся к желанию Нессера овладевать твоими аватарками, как на полях сражений, так и вне их. Как и сподвиг его и дальше следовать выбранному пути. Благословил! Именно после бесед с Верховным дер Вирго загорелся идеей взять в жены сразу трех белоголовых. Не знаю для чего это сделал Кронос, наверное, чтобы ты страдал втройне… Впрочем, неважно. Одна у меня уже есть. Осталось добыть еще двух. Для чего? Настоящие аристо насколько жестоки в наказаниях нерадивых, настолько они щедры, награждая достойных… Заслужит, получит трех жен.

— Кронос? — перебивая мой очередной спич, недоверчиво посмотрел на меня ящер, поражаясь окончательно недостижимому коварству партнера.

— Он. Откуда, думаешь, Нессер узнал о подобных диких обычаях из глубокой древности, о которых не помню даже я? Ведь именно меня Верховный презрительно характеризует, как «цивилизованного», то есть рожденного гораздо позднее, поэтому более мягкого, — прими, сука, правильное решение, не хватало мне еще раз просить Оринуса, чтобы тот у себя дополнительно двух приютил. Все это нужно всего лишь для того, чтобы ты узнал кто автор деструктивных идей.

Уверен, бывший в юности рыжим, дедушка в следующий раз очень и очень хорошо подумает, что говорить моим людям и стоит ли вообще язык распускать.

— Двадцать тысяч кристаллов, на этом все! — ловя мой пристальный злой взгляд, поправился, — Хорошо, сорок!..

— Дешево ты ценишь свои «цветочки»… Что же, приму во внимание твое жалкое положение и не стану забирать последнее, поэтому — договорились. Но смотри, низший, не сообщишь своим, чтобы в поле моего зрения не попадались, виноваты будут только они. Специально никого преследовать не стану, так что пусть спрячутся подальше и забьются поглубже, не выходят из домов, другие покинут на трое суток Халдогорд. И тогда все останутся живы! — до моего следующего визита.

— Договорились!

Дальше полчаса обсуждали нюансы, детали сделки и обязанности сторон.

— Помни, низший, — напоследок заявил я, — Лучше прими неизбежное уже сейчас, и покорись, преклони колени предо мною, и я справедливо решу твою судьбу. Так будет менее болезненно для тебя.

— Презренный глэрд…

— Что «глэрд»? — перебил, — Лучше ответь мне честно, как любой верный слуга своему господину, пусть и будущему, это Ситрус тебя надоумил объявить меня своим кровником?

— Я никогда не стану служить тебе! Слово! — от рыка твари завибрировало само пространство.

— Поясню, презренный, — ничуть не смутился проявлению эмоций божка, — Тебе тоже это выгодно. Мне интересно, потому что из-за мелкого и ничтожного противоборства с тобой я теряю свое драгоценное время… И иначе нельзя, я — аристо. Древний аристо. Ты бросил мне вызов и теперь будешь страдать! Иначе и быть не может! Но мне хотелось бы, чтобы и те, кто виновен в этом паскудстве, ответили и получили по заслугам.

Секунд пять ящер обдумывал стоит ли говорить прямо, но оценив сколько ему принесено добра из-за мудрых советов, прорычал:

— Да, это он. И будь проклят тот день! Клянусь Весами и Равновесием, что мне посоветовал объявить тебя кровным врагом и даже дал половину камней истинной силы на это звание именно Ситрус! Но помни, глэрд Райс, это всего лишь один эпизод нашей с тобой войны. Одно сражение! А твоя любимая Империя скоро вздрогнет от моих деяний, как достанется эльфам и гномам, оркам и орденцам! Ваш поход — вот легкий шлепок по заднице толстозадой рыжей шлюхе, которую я имел, имею и буду иметь! Слово! — он и раньше говорил ярко, но не так выраженно. Там пришлось бы вычленять, — Я не пощажу никого!..

И не надо, уже раненных не останется.

— Еще раз подумай о том, с кем ты начал водить дружбу. Они тебя уже не раз подставили. Теперь перебросили меня в Халдогорд, натравили дер Вирго на твой цветник, который ты холишь и лелеешь, поливаешь… Вопрос, зачем они это сделали? Неужели по скудоумию? Когда осознаешь всю глубину пропасти, приползешь на брюхе, то может быть в качестве награды за сообразительность, я разрешу облобызать мой тяжелый кованный сапог. Сегодня же ты мне наскучил, повторяясь и повторяясь! — вновь именно я прервал контакт, вызывая бессильную ярость у Кровавого.

Что же, со срочными «небесными» делами вроде бы пока разобрался, теперь предстояло плотно заняться земными…