Слабость плоти

Глава 54 Свежеватели

Гробница Предтеч оказалась самым тяжёлым испытанием, с которым только сталкивался мой легион. Мы терпели критические потери, даже пользуясь всеми трюками, заранее заготовленными артефактами и имея целого Примарха в качестве ведущей силы. Мы, безусловно, побеждали, однако это за каждый метр приходилось платить жизнями моих сынов и простых людей.

Главная проблема — это Гауссово оружие Некронтир, а также их практически бесконечные возможности создавать новых солдат на место павших. Безусловно имеющие предел, явно связанный с ограниченными возможностями ещё не полностью проснувшейся гробницы, во многом из-за которой у нас всё-таки получилось зачистить целые этажи древней пирамиды.

Однако даже несмотря на постепенное уничтожения разумных машин, появлялось лишь больше вопросов — например, что произошло бы, если бы мы встретили полностью пробудившихся и готовых древних ксеносов? Хватило бы сил даже целого легиона, чтобы взять целую гробницу Некронтир?

Причём удивительно то, что с самыми мощными и опасными воинами Предтеч оказалось проще всего — великаны размером в несколько метров и даже куда более громадные машины просто оказывались внутри моих пространственных ловушек, не имея и возможности выбраться.

Из-за безумной сложности производства, на весь легион имелось всего несколько десятков подобных гранат, но так как каждая спасала жизни тысяч, ликвидируя опаснейших врагов и предотвращая бойню, то тратили мы их без сомнений и сожалений. Несмотря на все возможности машин клонирования, опытный и верный человеческий ресурс оставался важнейшим элементом, на котором строился Империум.

Механические пауки, скарабеи и встроенные системы защиты также не предоставляли трудностей — мы всё-таки достаточно много времени потратили, исследуя их, отчего смогли взломать их и приказать вернутся в свой вечный сон, при этом ограничив получение новых сообщений. Без подобного нас бы мгновенно сожрали триллионы нанитов, составлявших собой стены пирамиды, но по итогу получалось драться практически на равных в доме ксеносов.

Куда большую проблему доставали самые обычные металлические скелеты, нескончаемыми ордами двигавшиеся на нас и использовавшими свою более продвинутую вариацию Гауссового оружия с куда меньшей отдачей и большей скоростью перезарядки. Мы побеждали за счёт превосходящего числа, но просто не было способа остановить их орудия — даже я понятия не имел, как можно остановить устройство, способное разрушить абсолютно любую материю.

Главная сила изумрудного пламени в том, что оно уничтожало связи между атомами, невзирая на их силу и крепость. Поэтому гору ржавого мусора и адамантовый силовой доспех моих сынов они испепеляли с одинаковой простотой. Против Некронтир, как ни странно, куда лучше бы подошла тактика орков, любивших окружать себя тоннами хлама, через который даже этим разумным машинам было бы трудно пробраться.

Я также старался всеми силами помогать своим сынам. До этого дня всякий раз, как мы встречали разумные механизмы, шедшие против Несущих шторм, то одно моё появление приводило к безоговорочной и очень быстрой победе. Имея технопата моего уровня, Империум становился практически непобедим и любые машины для нас становились не угрозой, а неприятной задержкой в графиках. Однако Предтечи были другими.

У них не было машинных духов — они воплощали внутри себя бесконечный голод и тьму, будто бы захватившую кучу металла и сделавшими себе из неё себе обитель. В них не было настоящей души или подобия на неё, которым обладал даже самый примитивный болтер — Некронтир воплощали в себе саму пустоту. По верованиям Механикума именно они являлись величайшей анафемой Машинного бога и главную насмешку над всем их учением.

Однако в некоторых, самых могущественных и неостановимых индивидах, восставших из собственных склепов, также ощущалось присутствие чего-то иного. Будто бы микроскопические кусочки инородной сущности, что пытались подчинить себе и без того странно-агрессивную машину.

И только смотря в действии на подобных безумцев становилось понятно, в какую сторону простиралось их разрушительное влияние. Машины, заражённые неизвестным мне вирусом, вели себя не как холодные и разумные механизмы, а как дикие животные, окончательно погрузившиеся в бешенство и потерявшие контроль над собственными инстинктами.

Они одними металлическими пальцами разрывали плоть моих сынов и снимали с них кожу, после чего сами надевали её и, сгорбившись, начинали бросаться на любое живое существо, чтобы перемазаться кровью и обвесится вырванными органами. Даже не имея никакой причины питаться, эти древние скелеты вырывали сердца и поедали их без малейшей эмоции, будто бы просто выполняя какой-то обряд.

В результате боевых действий я даже успел заметить, что после пробуждение их тела из живого металла преобразовывалось, чтобы поддерживать существование столь поражённого разума. Пальцы превращались в бритвенно острые когти, конечности удлинялись и растягивались для более резких и стремительных рывков, а в глазах появлялся удивительный огонёк какого-то садистского наслаждения.

Я ожидал многого от Предтеч, однако цифровое безумие не было в моём списке. Разумные машины оказались поразительно нестабильны для существ из крепкого металла, достигших своего уровня невероятного развития… Отчего мы и выкладывались на полную, чтобы уничтожить и пленить их любой ценой до того, как они бы вошли в полную силу.

Мой разум обладал достаточной многозадачностью, чтобы держать в голове всю карту не особо большой гробницы, параллельно отправляя приказы об нужных ударах в правильных точках, в то же время уничтожая ксеносов с помощью собственного расщепителя материи и порой выводя своих сынов из-под обстрела. В редких случаях я лично сходился с опаснейшими из местных существ, что до этого на равных сражались с титанами и даже побеждали.

Вышедший из центрального склепа гигант был как раз из таких угроз. Достигавший трёх с половиной метров, его голова находилась заметно выше моей из-за анти-гравитационной подушки, на которой он парил над землёй. В своих руках он держал огромный топор, сиявшим зеленоватой дымкой, по которой проходили разряды, пробегавшие и по металлическим конечностям чудной машины.

Единственного факта, что он одним ударом смог рассечь десятиметрового Имперского рыцаря пополам, хватило, чтобы я вмешался, стремительно обойдя своих сынов и попытавшись в процессе поразить его Гауссовым огнём. Ожидаемо, как и все прочие самые продвинутые машины Предтеч, пламя лишь прошлось по поверхности его тела, защищённого особым силовым полем, нисколько не навредив и только привлекая его внимание ко мне. Чего я и добивался…

Именно он также стал самым опасным и трудным для меня противником в моей жизни, которого нельзя было назвать моим братом. Пока Титаны и Рыцари казались для меня просто большими и медленными целями, как и лучшие из моих сынов, этот ксенос являлся воплощением скорости, мастерски меняя гравитацию в свою пользу и немногим уступая мне в физической силе.

Именно из-за его последних способностей даже поймать его в ловушку не получалось — бросив гранату, я задел лишь необычного скелета с шестью лапами и одним глазом, вышедшего из той же двери, что и увернувшийся гигант. Хотя и любопытно то, что после этого его скорость с силой ударов, пытавшихся достать меня хоть раз, лишь увеличилась.

Машина не испытывала настоящих эмоций, однако мне удавалось чувствовать отголоски или даже суррогат великого гнева. Того состояния, когда весь искусственный разум был сфокусирован на одной цели — уничтожить меня собственными руками. Настолько чёткая и огранённая мысль, что никто из его союзников даже не решался подступиться ко мне и помешать «казни».

Вот только к его сожалению, у меня не было подобных предрассудков и какого-либо кодекса чести. Лишь победа и поражение, смерть и жизнь, имели значение на настоящей войне, где решались судьбы не двух индивидов, а целых цивилизаций и видов.

Именно поэтому этого гиганта я победил не при помощи собственного мастерства, а благодаря выпущенной одним из моих сынов особой ракете — даже летя в спину врага, она была слишком медленной и точно никогда бы не попала по летающему «техноличу», если бы я не сделал вовремя рывок, схватившись за топор и тем самым переведя скелета слегка в сторону.

Он не успел среагировать, отчего оказался даже не в пространственной ловушке — все образцы кончились спустя долгие часы боёв — а прямо в Имматериуме. Недавно изобретённое нами и основанное на технологии всех пойманных нами за десятки лет эльдар, так называемое «вортексное» оружие использовало принципы работы психических способностей ксеносов и переносило любого попавшего в другое измерение без возможности вернуться.

И хотя это означало, что мы не убили врага, а лишь временно переместили его, однако на практике было доказано, что практически ни одно существо, живое или нет, не способно слишком долго просуществовать во вселенной, где отсутствуют даже стабильные законы реальности. Особо сложная техника, ожидаемо, выдерживала там меньше существ с душой из плоти и крови, способных хоть как-то влиять на мир вокруг.

Вполне возможно, что отец или Магнус смогли бы выжить в чистом варпе и вернуться в материум, и даже у меня с менее психически развитыми братьями имелся шанс провернуть подобное, но для всех остальных подобная участь подобна смерти.

После гибели главной машины, мы начали расправляться с обычными скелетами, сотни единиц которых выходили из стен и открывшихся склепов каждую секунду. Мы старались уничтожать врага с ещё более яростной стремительностью, однако преуспевали исключительно благодаря численному превосходству — через всё новые открытые коридоры в главный зал Предтеч рвались десятки тысяч скитариев, воинов Имперской армии и даже моих сынов — несмотря на общие значительные потери и серьёзные ранения, Несущие Шторм успевали быстро приходить в себя благодаря нанитовым протезам и капсулам исцеления, недавно созданных Пертурабо…

Лишь спустя несколько часов бесконечной бойни, мы наконец-то смогли вздохнуть со спокойствием и организовать оборону с перегруппировкой сил у главных и последних оставшихся ворот. Очередная победа, и новый шаг вперёд, доставшийся гибелью тысяч.

Падшие уже даже перестали считаться сознанием людьми и становились лишь набором цифр, означавшем состояние наших войск. Из-за отсутствия тел нельзя было действительно осознать масштаб произошедшей бойни, и лишь груды брошенного оружия с уже довольно толстым покровом пепла намекали о произошедшем.

Из хороших новостей можно было вывести только одно — из-за эффективности Некронтир в ликвидации нас, мораль войск падала не столь сильно, как в случае кровавых сражений с другими врагами. Без рек крови и практически без видимых мёртвых, люди боялись куда меньше… Всё равно боялись исчезнуть в зелёном сгустке энергии, будто бы их никогда не было, но в пределах допустимого.

В подобном состоянии наши силы зашли внутрь главного зала. Я шёл первым, уже прекратив тратить время на игру с Гауссовым излучателями и используя единственное полезное оружие — черно-зелёный клинок, сейчас уже не прекращавший едва заметную дрожь, вызванную бесконечно повторяющимися фазированиям из одной реальности в другую. Как ни странно, но в сражении с опаснейшими врагами от столь примитивного оружия было куда больше пользы, чем от чего-то более продвинутого, а потому и ограниченного.

Сердце гробницы представляло собой огромную площадь, заполненную сотнями самых крупных и украшенных гробниц. Однако здесь не было уже вражеских армий — лишь один единственный ксенос, что сейчас стоял на коленях и махал руками перед гигантским чёрным столбом в центре. И так как каждым его движением руны вокруг нас начинали сиять всё ярче и сильнее, я сразу же рванул вперёд, чтобы остановить его, пока не стало слишком поздно.

Мне не требовалось долго бежать — одного броска клинка хватило, чтобы пробить голову машины, и серьёзно разрезать её по торс. Но, как и всегда, этого не хватило всего на мгновение. Несмотря на секунду абсолютной тишины, накрывшей собой словно бы всю гробницу, через несколько секунд стало ясно, насколько мы далеки от победы.

Из самой земли, собираясь из тонн жидкого металла, начала подниматься фигура, превосходящая даже самых больших титанов и способная с высока смотреть на целые города. Сотканная из бесконечно переливавшихся потоков нанитов, сама тьма поднималась из земли и обретала форму, пока мы со всей скорости образовывали оборону, поднимали орудия и старались уничтожить её, пока не стало слишком поздно…

Говорят, что у Астартес и Примархов есть особая связь, куда более сильная, чем между самым близким родителем и дитя. Якобы мы с братьями способны почувствовать все резкие события, случившиеся с нашими сыновьями, как и они наши. Будто бы они продолжение нас самих, и любое потрясение ударившие по ним, ударит и по нам.

Раньше я считал это всего лишь красивым мифом и полезным элементом пропаганды, однако в один миг всё изменилось. У меня пропали все сомнения, когда разнёсся невероятно громкий низкий, за утробный крик, услышав который, каждый оставшийся человек на всей планете и каждый мой сын в один миг упали на землю. Они были живы, но точно не в сознании.

Неприятнейший удар, лишь чудом не сломивший и меня, был вызван лишь взмахом руки поднявшегося чудовища. Держащий гигантскую косу и словно бы являвшийся воплощением смерти, сошедшей в наш мир, на меня взглянуло существо, куда более древнее, чем мой отец или вообще всё, видимое мной ранее. Но куда страннее всё стало, когда погибель начала со мной говорить.