Скрытое королевство

Глава 19. Дейкр

Мы шли по извилистым улочкам города, ускоряясь с каждым шагом.

Найра бегала глазами по трущобам, через которые мы следовали. Она кого-то искала.

Она искала его.

С охватившей меня беспричинной ревностью справиться так и не удалось.

Пока мы шли по узким переулкам, в носу стоял резкий запах мусора и мочи. Но как только мы приблизились к городской окраине, подул соленый бриз. Я почти ощущал на языке вкус океана.

Когда мы начали спускаться по крутому каменистому склону, который уходил в песок, я уже было потянулся к руке Найры, но передумал.

Я и так подпустил ее слишком близко, хоть и не доверял ей, и это было глупо.

Мне хотелось убить отца за то, что он с ней сделал. Прошлой ночью я грозился это сделать.

Собственному гребаному отцу!

Он прищурился, глядя на меня. Подозрение окутало каждую черточку его лица. Но каждый раз, как я смотрел на ее шею, я вспоминал о том, что он натворил. Даже несмотря на то, что шея Найры была почти полностью прикрыта плащом, эти отметины запечатлелись у меня в памяти.

Когда мы достигли подножия холма, грохот волн заглушил городской шум, оставшийся позади. Соленый ветер трепал наши волосы и одежду и наполнял легкие.

Перед нами простиралось море. В глазах Найры отражалась его необъятность.

Вдоль берега и пирса стояло с полдюжины кораблей. Вокруг нас эхом разносились крики людей, которые поднимались на борт и сходили на берег.

Один из моих осведомителей прислонился к краю пирса и уставился на меня. Мне бы стоило к нему подойти. У него могли быть какие-то сведения или, что еще лучше, припасы, но я сосредоточил все внимание на Найре.

Сегодня я уже подверг ее опасности, взяв с собой. Но я не собирался оставлять ее одну, если поблизости мог оказаться отец, а меня самого вдруг не было бы рядом.

В голове до сих пор звучали слова, сказанные им прошлой ночью:

«Не теряй голову в теле предателя».

Отец доверял ей гораздо меньше меня, и его недоверие только росло.

Когда я увидел, как она закрыла глаза и вдохнула соленый воздух, будто раньше ей всегда отказывали в этом простом удовольствии, меня захлестнула волна желания защитить ее.

Я снова посмотрел на моряка. Он курил трубку, внимательно наблюдая за мной, но я повернулся к нему спиной и подошел к ней.

– А тебе никогда не хотелось сесть на корабль, взять и уплыть?

Ее вопрос застал меня врасплох. Но она открыла глаза, и от того, какой она выглядела уязвимой, у меня отлегло от сердца.

– От восстания?

– Да от всего, – тут же выпалила она. – Я часто смотрела сюда из окон дворца и сочиняла истории о том, как ступлю на борт одного из этих кораблей и сбегу.

Она тихо рассмеялась и скинула с головы капюшон плаща.

– Я представляла, как стану бороздить моря, только этим и жить. Хотя, думаю, уже через неделю я бы рыбу видеть не могла.

Я улыбнулся ей. Такая мысль никогда не приходила мне в голову.

Глядя на морские просторы, я позволил себе отдаться тому, о чем она говорила. Но мечтал я не о морских приключениях, а о жизни, свободной от бремени ответственности.

О свободной жизни.

– Я ни разу об этом всерьез не задумывался, – ответил я, и в моем голосе прозвучали нотки усталости. – Я всегда знал, какая жизнь меня ждет.

Найра повернулась ко мне лицом и посмотрела прямо в глаза.

– И как, оно того стоит?

И этот вопрос снова застал меня врасплох. Я задумался, не зная, что ответить. На меня навалилось бремя ответственности, и с губ сорвался тяжелый вздох.

– Иногда я в этом не уверен, – тихо признался я, а затем мотнул головой в сторону пляжа.

Не задавая вопросов, она пошла со мной.

– Бывают дни, когда бремя кажется невыносимым, но потом я вспоминаю, за что борюсь и ради чего терплю.

Когда я это сказал, в памяти всплыло лицо матери. Я заставил себя вспомнить, как она была вынуждена жить до того, как сбежала из города.

Взгляд Найры смягчился и проникся сочувствием.

– Как же нам тут тренироваться?

– Вон там, – указал я дальше. Там, впереди на пляже, маячила отвесная стена утеса.

Мы шли молча, пока не добрались до утеса и уединенной бухты, скрытой от посторонних глаз. На ровном песке были разбросаны немногочисленные камни. Волны ритмичной симфонией разбивались о берег, заглушая все остальные звуки.

Я стянул со спины плащ, бросил его на песок, а затем снял колчан и прислонил его к отвесной скале.

– Мы немного тут потренируемся, а затем отправимся обратно.

Я взглянул на Найру. Она уже снимала со спины лук. Когда она его взяла и пальцы коснулись гладкого дерева, ее руки слегка задрожали.

– Как ты нашел это место?

От мамы. Но на сегодня с меня хватит мыслей о ней.

Поэтому вместо ответа я задал ей вопрос, который мучил меня с тех пор, как мы ушли от бабушки.

– О ком тебя спрашивала моя бабушка?

Найра отшатнулась и уставилась на песок.

– Ни о ком.

И снова ложь.

Я не понимал, как ей удавалось держать в голове столько лжи.

– Ты же понимаешь, что я слышал, как ты говорила о нем, правда?

Я впустил гнев внутрь себя. Это было лучше, чем эмоции, которые меня переполняли при мысли о маме.

– А ты понимаешь, что узнать обо мне все до мелочей – слишком много чести для тебя?

От издевки в ее голосе я поперхнулся.

– Учитывая, что я ничего о тебе не знаю, думаю, это совершенно ясно.

Она глубоко вздохнула и посмотрела на воображаемую мишень впереди.

Она еще крепче сжала лук, и костяшки ее пальцев побелели. А затем напряглась и сказала:

– Его зовут Мика. Он мой друг.

Я молча разглядывал ее лицо, чтобы различить на нем признаки лжи. Внутри кипела гремучая смесь эмоций, против которых выступали разум и инстинкты. Я хотел надавить на нее, потребовать ответов и раскрыть секреты, которые она так стойко хранила.

Я потянулся к колчану со стрелами и придвинулся к ней поближе, а затем взял в руку одну стрелу и встал позади нее. Вытащил лук из ее руки, а затем установил его в правильное положение. Другой рукой натянул тетиву. Пытаясь поставить Найру как следует, я обхватил ее руками. Спиной она прижалась к моей груди.

– Он к тебе прикасался?

– Что? – переспросила она, оторопев.

– Мика, – повторил я, буквально выплюнув его имя. – Он к тебе прикасался?

Ее мышцы напряглись, но она даже не попыталась отстраниться. Я чувствовал, как стук ее сердца отдается у меня в груди в такт с моим собственным. Тепло ее тела окутало меня, отвлекая от поставленной задачи.

– Нет. Не прикасался.

Потому что она принадлежит мне.

Какая нелепая мысль! Ведь тогда я даже не был с ней знаком… И все же мне было никак не унять ревность, бушующую внутри при мысли о том, что кто-то другой к ней прикасался.

– Хорошо, – сказал я сквозь зубы, пытаясь справиться с чувством собственничества. Раньше мне не доводилось испытывать ничего подобного.

– Ты же это не серьезно, Дейкр, – фыркнула она, и я вдохнул ее аромат.

– Сосредоточься на дыхании, – прошептал я, щекоча ее ухо. Я почувствовал, как неуверенно она держала лук, и осторожно положил ее пальцы на тетиву. – Все дело в контроле.

У Найры перехватило дыхание. Она потянулась навстречу моему прикосновению.

Закрыв глаза, я положился на мышечную память и годы тренировок, чтобы руки меня слушались. Выпустив стрелу одним резким движением, я следил за тем, как она взмыла в воздух и ударилась о песок в самом дальнем конце бухты.

У Найры перехватило дыхание. Она обернулась, чтобы посмотреть на меня через плечо.

– Научи меня.

И мы начали обучение.

У нас ушли долгие часы на то, чтобы отточить ее навыки, исправить осанку и улучшить прицел. И вот солнце начало клониться к закату.

Найра держалась молодцом, но все равно казалась слегка разочарованной.

– Ты забегаешь вперед, – рявкнул я на нее, когда одна из стрел попала совсем не туда, куда она целилась. – Сосредоточься на дыхании! Пусть тебя направляют инстинкты.

– Мои инстинкты направляют вот эту стрелу прямо тебе в голову.

Я усмехнулся и прислонился спиной к скале.

– Меня бы это обеспокоило, если бы у тебя была хоть какая-то меткость.

Она выругалась себе под нос и выпустила еще одну стрелу. Та приземлилась еще дальше, чем предыдущая.

– Ты злишься.

– Неужто заметно?

Найра сорвалась с места и пошла собирать стрелы по всей бухте.

– Ты позволяешь гневу взять над собой верх, – сказал я и потер подбородок. – Ты никогда не научишься стрелять, если не будешь сохранять спокойствие.

Найра бросила на меня сердитый взгляд, собирая стрелы. С каждым шагом ее разочарование становилось еще заметнее.

– Ну, мне трудно держать себя в руках, когда ты играешь на моих нервах, – с сарказмом в голосе парировала она.

Услышав ее ответ, я не удержался от ухмылки.

– Для этого и нужны тренировки. Удели минутку, чтобы…

Она направила на меня стрелу, которую держала в руке, и перебила меня:

– Еще раз скажешь про дыхание, и, клянусь богами, я сделаю все, что в моих силах, чтобы она в тебя попала.

– А ты вспылила, – ответил я, подняв руки в знак капитуляции. – Хочешь, снимем напряжение? Помочь тебе расслабиться?

Она закатила глаза, но я видел, как она сжала ноги.

– Даже не думай ко мне прикасаться.

Я оттолкнулся от стены и сделал маленький шажок в ее сторону.

– А ты подними лук и останови меня.

Найра прикинула расстояние между нами. Ее взгляд метался из стороны в сторону, грудь быстро поднималась и опускалась. В воздухе повисло густое, ощутимое напряжение.

И, боги, я не хотел, чтобы она меня останавливала.

Я видел, как она на мгновение заколебалась, сжав пальцами лук, а затем подняла его вместе со стрелой. Решимости в ее глазах было не меньше, чем пламени, пылавшего у меня в груди.

– Мне не нужна твоя помощь, – заявила она. Но как только она это сказала, выражение ее лица смягчилось, и она посмотрела мне в глаза с тоской, которая отражалась в глубине.

Не прерывая зрительного контакта, я сделал несколько маленьких шагов к ней и сократил разделявшую нас дистанцию. Между нами повисло предвкушение. Оно было таким плотным, что его можно было попробовать.

– Я беспрестанно думал о той ночи.

Она лишь на мгновение позволила себе закрыть глаза, а затем снова устремила их на меня. В ее взгляде застыло вожделение и вызов. Она крепче сжала лук, а я улыбнулся, когда она взяла стрелу.

– А я пыталась ее забыть.

Голос ее задрожал.

Она опять солгала.

– А что именно? – спросил я, склонив голову набок, чтобы ее рассмотреть. – Когда ты меня умоляла или когда твоя киска потекла по моим пальцам от того, как сильно ты меня хотела?

Она выпустила стрелу так быстро, что я и не ожидал. Та просвистела мимо меня и глубоко вонзилась в песок примерно в метре справа от меня.

– Что, задел за живое?

Расширив глаза, я усмехнулся и провел рукой по груди.

Боги, как же я ее хотел!

Мы по-прежнему стояли в паре футов друг от друга, но я видел, как задрожала ее рука. В ее глазах вспыхнула смесь гнева и возбуждения, отчего член у меня в брюках болезненно напрягся.

– Ближе не подходи, – предупредила она, хотя ее глаза умоляли меня об обратном.

– Ты ничего не сделала, чтобы удержать меня.

Я оглянулся на стрелу, которой рядом со мной не оказалось.

– Я уже страстно тебя желаю, хоть и знаю, что ты от меня что-то скрываешь. Думаешь, меня остановит выпущенная мимо стрела?

Жар между нами был таким сильным, что, казалось, ветер стихал, приближаясь к нам.

Она не сводила с меня глаз. Я снова шагнул к ней, и она отшатнулась. Лук выскользнул из ее пальцев.

– А вот это было ошибкой, – ухмыльнулся я и сделал еще шаг, сокращая расстояние между нами. – Чем ты теперь будешь защищаться?

Я говорил тихо, но мой голос был полон желания обладать ею. Мне хотелось еще поиграть на ее нервах.

Я хотел, чтобы эта девушка дала мне отпор.

Ее дыхание стало прерывистым, а грудь вздымалась от напряжения. Она слегка приоткрыла губы, и я снова не спеша шагнул вперед, сокращая расстояние между нами. Она отшатнулась еще на шаг.

– Ладно, ты победил.

Воздух вокруг нас затрещал, и я почувствовал, как внутри все скручивается.

– Это так не работает, – покачал я головой. – Враг не даст тебе заключить перемирие.

Приближаясь к ней, я почувствовал, как воздух вокруг нас сгущается и тяжелеет, словно на горизонте надвигалась буря. Казалось, сама материя реальности растягивается и скручивается, подчиняясь нашей воле.

– Так вот кто ты такой? – спросила она, уперлась ногами в песок и отступила от меня. – Мой враг?

– Только если ты хочешь, чтобы я им был.

Воздух вокруг нас замерцал, словно мы оказались между двумя мирами. Она зыркнула на лук, лежащий на песке, а затем снова на меня.

Я бросился вперед, низко пригнулся и потянулся за луком. Но не успел я коснуться прохладного дерева, как у меня перехватило дыхание от сильного удара, и я отшатнулся назад.

Грудь горела огнем. Я хватал ртом воздух, потирая ее в том месте, где боль была сильнее всего. Найра уставилась на меня. Ее голубые глаза округлились от потрясения.

– Что… что это было? – прохрипел я, пытаясь восстановить дыхание.

– Не знаю, – ответила она, не сводя глаз со своих рук. – Я не знаю, что произошло.

Найра отшатнулась. С каждым мгновением глаза ее открывались все шире.

Воздух словно наэлектризовался, от чего по моей спине побежали мурашки. Впервые с того момента, как я увидел ее в камере, я почувствовал ее силу.

– Найра…

Она перевела на меня взгляд. В глубине ее глаз было столько страха!

– Что это сейчас произошло?

Ее голос дрожал, как лист, подхваченный порывом ветра.

– Я… я не хотела этого делать.

Я осторожно протянул руку, но как только коснулся ее кожи кончиками пальцев, из самой ее сущности по моей коже хлынул поток энергии.

– Ты же говорила, что не владеешь магией.

– А я и не владею, – сказала она, мотая головой. – Я никогда…

Тут речь Найры оборвалась. Она сжала кулаки, и все ее тело затряслось от ее же собственной силы.

Я снова потянулся к ней, на этот раз не так осторожно, и взял ее за локоть. Ее сила пульсировала прямо в моих руках.

Мне хотелось поверить ей, но все внутри протестовало.

– Похоже, теперь владеешь.

Я заметил, что Найру охватила паника, грозившая поглотить ее с головой.

– Или лжешь убедительнее, чем я думал.

Она пыталась отстраниться от меня, но я крепко держал ее. Она пыталась заглянуть мне в глаза в поисках хоть какой-то поддержки, но мне нечем было ее поддержать.

Только не сейчас, когда я чувствовал себя полнейшим идиотом. Мне так хотелось поверить ей, но ничего не выходило.

– Дейкр…

– Пора возвращаться.

Я наклонился и поднял с песка одну из стрел.

– Нам, предателям, небезопасно переходить мост после наступления темноты.

– Предателям? – с сомнением переспросила она.

– Я предал корону, – сказал я, указав себе на грудь, а затем взял плащ. – А вот кого предаешь ты, я так и не понял.