Сказки Тридесятого царства: Лягушка и Колобок (СИ)

Глава 16. Свадьба, которая не вписывается в планы совсем

Виренея

Падение было бы фееричным и травмоопасным, Виренея понимала это, и хотя поступок Кристиана крайне возмутил её и даже напугал, сочла за лучшее промолчать.

«По крайней мере, до падения».

На их счастье, падения не случилось.

Виренея выдохнула, когда Кристиан преодолел последнюю ступеньку и аккуратно поставил её рядом с родителями. Все выдохнули. Несколько дворян даже захлопали в ладоши и одобрительно загомонили.

Искренне улыбаясь, царевна обернулась к своему жениху, и очень удивилась, не увидев на симпатичном лице ни остатков натужного румянца, ни усталости, ни даже крохотной капельки пота.

Зато со лба её родителя пот лился ручьями. Матушка тоже заметно побледнела. Тем не менее, родители сочли за лучшее никак не комментировать поступок будущего зятя.

Под шутки и прибаутки процессия направилась внутрь дворца.

Там Виренею и Кристиана временно разлучили. Царевна вместе с матушкой и её женской свитой направилась в её девические комнаты, а Кристина вменили заботам брата Ивана и его верных друзей и слуг.

Когда женская толпа, от которой Виренея уже отвыкла, дошла до дверей, за которыми начинались покои царевны, царевна напрямую обратилась к служанкам и матушкиным подружкам:

— Дамы, не могли бы вы оставить нас с мамой наедине?

Дамы так и оторопели. Вся их жизнь состояла в том, чтобы денно и нощно быть в сопровождении высоких особ. А теперь…

— Вы нас выгоняете?

— Не велите казнить…

— Да как так-то? — загудела женская свита.

— Мам, правда, надо кое-что обсудить, — призналась Виренея.

Царица сделалась ещё бледнее и положила руку на грудь.

— Пелагеюшка, Варвара, — обратилась она к верным подруженькам. — Сходите на кухню. Марфа, Авдотья, а вы в трапезную. Поглядите, всё ли готово к обеду, да праздничному ужину?

Закрывая дверь в собственную комнату, Виренея услышала тихие шепотки:

— Совсем избалованная стала.

— Станет принцессой на чужбине — ещё наплачется.

— Не станет. Зуб даю, поматросит и бросит он её.

— Ой, и не говори.

Оставшись в тишине и уюте собственной комнаты, Виренея первым делом скинула шубу и сапоги. Потом прошла в умывальную комнату, где уже стояла длинная высокая кадка с горячей водой, заменяющая ванну, а также два ведра с очень горячей водой на добавку.

— Спасибо за ванну, мам, — царевна принялась раздеваться.

— Виренея… — матушка осталась в спальне и говорила с ней через открытую дверь. — Не подумай, что я тебя осуждаю. Просто тревожно за тебя, доченька, сердце так и ноет.

— Ну это оно зря, — царевна уселась в тёплую воду и принялась распускать длинную косу.

— Пошто ты с этим принцем связалась? Дался он тебе? Даром, что из одного скандала в другой, как заяц, скачет. Так ещё и тебя втянул, — матушка шмыгнула носом и продолжила с выражением. — И ведь сделали не посоветовавшись, отрезали, не отмеривши. Ох, чует сердце материнское…

— Мам, завязывала бы ты с фольклором, — Виренея густо намылила руки и принялась массировать голову. — У тебя уже нейронные связи на причитания запрограммировались.

— Чего? — царица резко сменила тон голоса с жалобного на резкий. — Хватит мне зубы-то заговаривать. Читала я про ваши связи нейронные, чай у нас тут не глухая провинция… Да только я своими глазами видела, как вы с утра из одной кареты вылазили. Как это понимать?

— Как то, что я взрослая и не обязана отчитываться. Мам, если начистоту: я не хочу с тобой ссориться.

— Не надо ссориться. Я просто хочу понять, что с тобой происходит? Где твой разум? Могли хотя бы вторую карету нанять?

— Могли, — Виренея погрузилась в воду, выполаскивая волосы, а когда вынырнула, продолжила, — но, во-первых, мы не догадались. Если честно, не до того было. Во-вторых, к чему это лицемерие? А в-третьих, рядом с ним так хорошо… я до самого нашего терема от него не отлипала. В таких обстоятельствах у меня даже мысли не возникло про вторую карету, — выдала Виренея, как на духу.

Матушка тяжко вздохнула и громко засопела:

— Виренея, у вас что… уже…

«Нет, конечно!» — первой реакцией Виренеи стало возмущение.

Уберегла её от скоропалительного ответа текущая по лицу вода из ковша, которой она начисто выполаскивала волосы.

Второй мыслью так и подмывало сказать: да, было. Чтобы даже не думали помолвку срывать! Ведь если не получится с Василиском, и Кристиан окажется заклят навек, она просто обязана будет о нём позаботиться.

«А эти мне не дадут. Из самых благих побуждений».

Однако Виренея всё же решила поберечь матушку и ответила честно:

— Ничего не скажу. Потому что не хочу. Это моя личная жизнь, почему я должна по поводу неё оправдываться?

Матушка снова охнула. Послышался звук оседающего на кровать тела.

«Ну всё, довела,» — с сожалением догадалась Виренея.

Она быстро выскочила из ванной, обматываясь на ходу полотенцем, заодно вспоминая навыки оказания первой помощи при сердечном приступе.

Да только откачивать никого не пришлось. Матушка сидела на кровати с видом решительной задумчивости:

— И давно ты от него не отлипаешь?

— Сегодня в первый раз, — ляпнула Виренея, запоздало догадываясь, какой контекст вкладывался в вопрос. — …Мам, ты неправильно поняла. Точнее, это я не то имела в виду! — Виренея шлёпнула себя рукой по лбу. — Ох, надо было сразу ответить: не было у нас ничего! Мы только обнимались. Ну ещё поцеловались пару раз…

— Стыдишься всё-таки? — мать будто не слышала её. — Значит остались ещё в тебе крохи совести? — царица поднялась, гордо вскинула полову, покрытую жемчужным кокошником. — Что ж, пойду, отца обрадую. После обеда помолвку сладим. А после ужина свадьбу.

«Свадьбу? Нет, только не это!»

— Может не надо так спешить? Свадьба сегодня — это лишнее, правда, — Виренея проводила взглядом статную фигуру матери, плывущую к двери.

— Спешить не стоило вам, дети мои, — холодно ответила царица. — Ты забыла, что теперь жизнь царской семьи у каждого смерда, как на ладони. А я не хочу, чтобы имя моей дочери снова полоскали в газете.

— Тебе не кажется, что слишком скорая свадьба — сама по себе повод для жёлтой статьи?

— Пусть лучше о свадьбе судачат, чем о рождении якобы недоношенного младенца.

— Мама! — вскинулась Виренея.

— Не мамкай! — царица явно отвыкла, что ей перечат. Она ещё твёрже зашагала к двери, приговаривая: — Отпустили на свою голову. Говорила я отцу, что так будет. А он: диточка страдает, пусть делом займётся, помается-помается, да и вернётся под крыло семьи. Вернулась, называется!

Дверь с грохотом захлопнулась. Виренея со злости скомкала полотенце и швырнула его в стену.

Нет, она ожидала, что родители её по головке не погладят. Но свадьба не вписывалась в её планы! От слова совсем!! Ведь по обычаю её будут прятать от глаз жениха до самого свадебного обряда. А произойдёт этот обряд не раньше, чем будет спроважен Старый год и встречен Новый со всеми его танцами и бубнами.

«А потом ещё свадебная церемония, дурацкий пир, ужасные проводы на брачное ложе. И ночь, которую и ночью-то не назовёшь — так, пара часов до рассвета».

— У-у-у!! — от отчаянья Виренея готова была лезть на стену.

Она только что по глупости упустила единственный шанс добраться вовремя до логова Василиска!

Кристиан

— Слушай, а чего тебе надо на самом деле? — услышал Кристиан, когда двери в гостевые покои закрылись. На засов. Отрезая его, Ивана и Ивановых друзей от прочих обитателей царского терема.

Оборачиваясь к царевичу, Кристиан был готов ко всему, однако царский наследник выглядел невозмутимо, расслабленно даже:

— Ну правда. Ехал бы ты, принц, обратно в своё Тридевятое, — почти заботливо произнёс Иван, подходя вплотную и буравя Кристиана глазами, такими же зелёными, как у Виренеи. — Или у вас там девчонки закончились?

Друзья царевича тоже подобрались поближе. Кристиан не торопился с ответом. Он ещё по пути в гостевые комнаты разглядел свиту наследника, отмечая и стать, и резные ножны, и нагайки за поясом, и перстни — красивые, филигранные, да только слишком уж массивные.

— Поеду, — доброжелательно улыбнулся Кристиан. — Вот возьму Виренею в жёны, вместе с ней и поеду. А ты приезжай ко мне, наследник. И вы, ребят, приезжайте. Мы в Тридевятом гостей очень любим, — он поднял руку, чтобы похлопать Ивана по плечу.

Но видимо, зря. Тридесятые ребята в подтексты не вдавались, поднятую на будущего царя руку восприняли прямо — как поднятую руку.

В итоге не прошло и секунды, как шоркнуло, звякнуло, и вокруг Кристиана ощетинились разнообразные острия.

— Почти так же… как вы, — закончил фразу принц, косясь на клинки. А потом поднял бровь. — Ребят, вы серьёзно?

— Угу, — царевич уже отбросил кафтан ближайшему молодцу и теперь закатывал рукава рубашки. — Один на один. На кулаках, м-м?

— Идёт, — Кристиан принялся стягивать тулуп. — Только чур потом не плакать, как девчонка.

Иван ухмыльнулся:

— Обижаешь, принц. Смотри, сам не расплачься.

Виренея

В трапезную Кристиана внесли. На ногах он не стоял, с лица капало красное.

— Батюшки святы, — запричитала матушка.

Правда, сказано это было не по поводу чужестранного принца, ибо сразу после него в трапезную втащили Ивана. Выглядел брат примерно так же, как Кристиан.

Виренею затрясло:

— Дураки, — всхлипнула она, не выдержав, и выскочила из-за стола.

По пути выхватила у слуги чистый рушник, плеснула на него воды из кувшина, подбежала к Кристиану и принялась аккуратно его вытирать.

— Ты как? — спросила, заглядывая в отёкшее от ударов лицо.

Вокруг них засуетились и забегали, но Виренея ото всех отмахнулась.

— Нормально. Так, бровь рассекли и губу разбили. Я ему нос расквасил, — усмехнулся принц, но тут же захрипел. — А вот внутри… не уверен.

— Не боись, принц, — хохотнул стоящий уже на ногах Иван, у которого синяки и ссадины исчезали на глазах. — У меня целитель Ерошка. Самородок. Меня уже починил, сейчас и тебя подлатает.

Виренея посторонилась, пропуская к Кристиану длинного бородатого мужика, который уже формировал в ладонях особую целительскую магию. Несколько минут, пара пассов, и всё было готово.

«Действительно, самородок. Действует напрямую, ускоряя процессы. Я бы делала, как учили в Академии, осторожно, с оглядкой, используя травы и десятки заклинаний. Управилась бы за день. Жаль, нет у нас лишнего дня».

Одно радовало: теперь Кристиан уверенно стоял на ногах.

— Пойдём, братко, — Иван подошёл к нему, облапил за шею и потащил к столу на свой край.

— Иван, — повернулась Виренея к брату. — Согласно рассадке, Кристиан должен сидеть рядом со мной.

«Потому что нам позарез нужно придумать, как сорвать сегодняшнюю свадьбу!»

— Всё-таки он мой жених, а не мимо проходил, — добавила Виренея для непонятливых.

— Успеете ещё намиловаться, — усмехнулся Иван, привыкший с детства, что сёстры ему во всём уступают.

— Виренея, доченька, все ждут только тебя, — матушка многозначительно кивнула на стул рядом с тобой.

Отец тоже глядел на дочь исподлобья.