Сила Боли

Глава 6 По запаху

— Ну-с, молодые люди, — потирая руки, молвил Брак, — кажется, кризис миновал. С девочкой точно всё будет в порядке, а вот молодой человек вызывает у меня сильные опасения. Водичку мою всю по списку давал? Нигде не напутал?

— Нигде, — сбился уже со счету, повторяя один и тот же ответ.

— Значит, немного не учли физическую массу. Да, определенно, — кивал головой лекарь. — Пожалуй, оставлю вам еще два флакончика. Их с промежутком в шесть часов давать. Но гарантии от меня никакой. За девочку ручаюсь, да. Выживет. Заккари, не сверкай глазюками! Ты знаешь, я словами не разбрасываюсь. А вы, молодой человек, — бросил в мою сторону взгляд Брак, — довольно интересный экземпляр. Чувствую, чувствую в вас природу дикую и необузданную. Подчиняй её, не иди на поводу. Молодые двуликие всегда самонадеянны в своем тщеславии.

Когда я ворвался в дом лекаря, тот даже жахнуть меня чем-то успел, но оно и понятно. Облик зверя не успел схлынуть полностью, так что Брак имел удовольствие лицезреть мою промежуточную стадию. Росчерк белой молнии ушел в дверной косяк, лишь немного задев плечо. Без боли не обошлось, но к ней я привычен. Благо имя Заккари, да слова о долге за сына позволили лекарю быстро настроиться на рабочий лад.

Десять минут, у меня ушло ровно десять минут, чтобы преодолеть огромное расстояние до спуска в катакомбы. Наверно, даже в своем полузверином обличии я не добрался бы так быстро, если бы не пошел на хитрость. Все эти сплетения узких улочек, да запутанных дворов, могли послужить отличной преградой, но я пошел выше. Крыши домов и вот путь, только вперед, без надобности маневрировать, теряя драгоценное время.

Сам лекарь быстро понял, что мне от него нужно. Специфика места располагает. Поэтому назад я понесся уже через полторы минуты, с небольшой нагрудной сумкой, из плотной кожи. В ней, разложенные по своим отсекам, слегка позванивали продолговатые колбы, с обычный, на вид, водой. Только крышки различались узорами, на которые и следовало ориентироваться в порядке подачи.

Я успел. И это радовало. Передал сумку Климу, кивнул пришедшему в себя Заку, да принялся за грязную работу. Тела наружу, как и весь хлам от погрома, что те устроили. Еще несколько часов назад они так же приводили помещение в порядок, чтобы после самим здесь и подохнуть. Интересно, что ими двигало? Хотя, наверно, глупо искать смысл в зверствах именно здесь, в этом дрянном мирке.

Лешк пришел в себя только через час. По всей видимости, удар наложился на сильное опьянение, так что его мутный взгляд и непонимание в глазах задержались на несколько минут точно. А вот спустившийся сверху Зак вновь пробудил лишь агрессию. Правда, на этот раз обошлось без ножей. Ну, а после был разговор. Слегка пришибленный Зак, контуженный Седой и бледный Клим — ну, чудо, как хороша компашка! А еще еле живая Лика, и Толстый, шансы которого один к пяти.

Сидя за столом и попивая травяной взвар, пребывал в спокойствии. Мысли? Не особенно много. Вечер сегодняшнего дня выдался теплым. За окном что-то около двадцати трех градусов, небо безоблачное, а ветер пропал вовсе.

— Ну-с, молодые люди, — защелкнул свой чемоданчик, Брак, — пойду я, пожалуй. Время позднее, а мне еще только добираться с час. Рэм, за Толстого никаких гарантий, потому и оплаты пока не нужно. Вот, встанет на ноги, тогда и рассчитаемся. Договор?

— Благодарю, — отсалютовал я дедку стаканом. — И за оперативность тоже.

— Брось, — отмахнулся он. — Я потому и могу спокойно ходить по городу в ночное время, что мои услуги всегда отличаются высоким качеством и сильно востребованы.

— Ну-да, — проворчал Зак, — и это совсем не потому, что жахнуть можешь так, что дух вышибет.

— Наговоришь сейчас на старого больного человека, — наигранно нахмурился Брак. — Всё, молодые люди, пора мне.

Оставив таверну в тишине, лекарь удалился, смешно покряхтывая при ходьбе.

Вообще выглядел он довольно импозантно, и печати возраста там не то чтобы не было, но заметить её можно было с трудом. Моложавый, сухонький мужчина, с окладистой контурной бородкой. Морщин немного, да и те появлялись, лишь, когда он хмурился. Седины не было, да и взгляд больно уж ясный, для того, кто просит называть себя «дедушкой Браком». Одежда вот немного неряшливая, состоящая из длинных сапог, шелковистых коричневых штанов и плотной кофты, со следами подпалин, да пятен разных цветов. Поверх серый плащ с глубоким капюшоном, ну и пухлый чемоданчик с инструментарием.

— Седой, — повернулся я в сторону немного воспрявшего духом, Лешка. — Что у нас по деньгам?

— Копейки у нас, — сморщился он. — С десяток золотых, если наберётся, уже хорошо будет. Зачем тебе?

— Наемы, — пожал плечами. — Если не получится найти кого, то это единственный вариант.

— На десять золотых, — медленно покачал он головой. — Не знаю, в общем, Рэм. Ты всё еще не оставил эту затею? Даже теперь? Может, всё же лучше уйти?

— Эка тебя жахнуло, — с ненаигранным сочувствием протянул я.

Но оно и понятно. Что Лика жива, это хорошо. А вот две другие женщины Сарта и Килна, к сожалению, погибли. И насколько я знаю, именно Сарта согревала старику постель.

— Как ты скажешь, так и будет, — отвел взгляд старый. — Лику бы только вытянуть.

— Брак же сказал, что ей ничего не угрожает, — вставил Зак, на что заслужил недовольный взгляд от Лешка. — Не зыркай на меня так. Сам знаешь, как я к ней отношусь.

— Почему тогда уродов своих не прижал? — снова начал заводиться Седой.

— Закончили! — повысил я голос. — Сейчас я вас оставлю и очень надеюсь, что глупостей никто не наделает. Да, Лешк?

Тот только кривуна на меня даванул, ничего, впрочем, не ответив.

— Куда ты? — спросил Клим, подпирая стену.

— Кое-кто не внял моим предупреждениям, — пожал плечами. — Надо бы это исправить.

— Да как ты их теперь найдешь? — скривился Седой.

— По запаху, — улыбнулся я. — Двое ушло? Так? Долго они не проживут.

— Сделай так, чтоб они страдали! — буквально выплюнул Лешк. — Чтобы орали от боли и молили о скорой смерти! И тогда, видит Шекес, моя душа — навсегда твоя!

На этот раз спецэффектов не было. Только Лешк внезапно покачнулся, но на стуле усидел. Лишь побледнел, стискивая зубы, когда будто раскаленной кочергой на его левом предплечье стал проявляться знак — точно такой же, какой на щеке красовался у Зака. Два треугольника, где один больший, направлен острием вниз. А второй, что поменьше, основанием опущен на одну треть в тело первого, и вершиной, лишь немногим, выступающей из основания большего. Знак бога теней, бога воров и убийц. Забавная такая метка и еще больше забавно, что вот так походя, можно к нему возвать.

— Это вообще нормально? — с иронией в тоне обратился я к Климу.

— Ты о чем конкретно? — криво усмехнулся он. — О том, что двое взрослых мужиков добровольно всучили тебе свои жизни и души? Или о том, что Шекес эти клятвы принял?

— О втором, пожалуй, — рассеянно бросил я. — Первый пункт меня особо не интересует.

— Боги, — вздохнув, произнес Клим. — Самая непостоянная сила, спрогнозировать действия которой практически невозможно, — как по заученному выдал он. — Ради них могут совершать подвиги, достойные баллад, либо же, творить ужасные деяния, но так и остаться ими незамеченными. Но, шутки ради, сгоряча сказанное словцо, может послужить причиной, для обретения божественного внимания. Ну, а там, уже как повезет, от взгляда, до поцелуя.

— В смысле? — не понял я.

— Сила божественного дара имеет четыре градации, — пояснил Климон. — Божественный взгляд, божественное прикосновение, объятие и поцелуй соответственно.

— А еще есть трахнутые, — проворчал Зак.

— Это миф, — сморщился Клим. — Хотя, скорее, просто неправильное трактование фактов. Трахнутные, — снова сморщился парень, — это уровень силы равный архимагистрам, в случае с магами, либо же, мастерам, если речь идет об одаренных. А вообще, например, в академии Монеста считается, что это не божественный дар такой силы, а напрямую воля бога, либо же по-простому — аватар. Но их за всю историю были единицы. Хотя, тут скорее единицы именно что засветились, так сказать. Но всё это лишь домыслы и ничего более.

— Надо заканчивать задавать тебе вопросы, — проворчал я совсем тихо. — Конкретно, вот подобные клятвы это нормально? Как вообще к этим клеймам отнесутся другие? И можно ли подобную клятву выбить силой?

— Вопросики у тебя, — шумно выдохнул Клим, мотнув головой. — Силой? Клятву, подтвержденную богом? Ну, если жить надоело, то можно. Боги, знаешь ли, обладают прескверным характером. И любое навязывание себе желаний смертных воспринимают не просто в штыки, но с вызовом. А там, кто во что горазд. Что касается самих клятв и меток, то здесь всё проще, — пожал плечами Клим. — Это, как с длинной ушей. Кому-то абсолютно безразлично, какого ты роста, какой цвет у тебя кожи и какому божеству в твоем доме посвящен алтарь. А вот кому-то поперек горла встанет прикус твоих зубов.

Повеяло, прямо скажем.

— Ну, а насчет самого факта случившегося, — вновь пожал Клим плечами, — бывает, случается. Сильные искренние эмоции и приверженность к аспектам упоминаемого божества — вот и весь сказ. Главное, что ты, Рэм, считай, на ровном месте заполучил себе двух человек, в верности которых можешь теперь не сомневаться вовсе. Ты же, как я понимаю, просьбу Лешка исполнишь?

— Правильно понимаешь, — усмехнулся я, смотря в глаза Седому. — Будь уж уверен.

Тот взгляда не отвел и лишь коротко кивнул, почесывая отметину на своем предплечье. Хмурым он был и до этого, но сейчас выражение лица и вовсе перестало казаться живым.

— Пусть они страдают, — скривился он. — Ублюдки.

Ненависть. Знакомое чувство, которое сейчас, к счастью, ко мне не относится. У меня к двум сбежавшим нет никаких чувств. Только обещание, которое я давал каждому. Было еще что-то, чему я никак не мог подобрать описания. Не жалость к Лешку, нет. Не сочувствие, тут тоже мимо. Тогда, что? Хм. Протянув взгляд по помещению таверны, по следам пожара, крови и разбитой посуде, ощутил подкатывающую злость. Эти ублюдки тронули МОЁ! Посмели испоганить то, что принадлежит МНЕ! И это так же касаемо людей.

— Клим, — поднялся я со стула, — возьми из комнаты Лика все монеты и украшения, что он прятал. Лешк, подсчитай, прикинь, на что мы можем рассчитывать. Нужно вернуть этому месту уют. Отложи Лике и Толстому, им реабилитация нужна будет. Об остальном я позабочусь.

— Один что ли? — проворчал Зак, тоже поднимаясь.

Но после сморщился и отвел взгляд. Оно и понятно, один раз он уже отлучился, и теперь имеем, что имеем. Остальные промолчали. Клим с толикой растерянности во взгляде, а Седой лишь поджал губы.

Отвечать на несомненно риторический вопрос Зака не стал. Спокойным шагом вышел на улицу, вдохнул полной грудью вечерний воздух и постарался расслабиться. Немногим больше суток я избавился от оков Мастера, но такое чувство, будто прошел месяц. А ведь всё только начинается.

На этой мысли запустил по телу волну изменений. В первую очередь это коснулось внешних органов чувств. Защипало в носу, когда стал улавливать множественные грани тех запахов, что витали вокруг. Зрение перестроилось, сильнее обозначив энергетическую взвесь. Потоки энергии плавно скользили по миру, словно эдакие завихренья. Стоит сосредоточиться на них, как четкость выкручивается сильнее, и я могу видеть, где энергии больше, а где меньше. Кожа тоже, пусть и стала плотнее, но качество осязания так же возросло. Направление ветра, его температура и сила. Уши чуть удлинились, расширяясь в ушной раковине, чтобы полнее воспринимать звуки. Повседневность мира ушла на задний план, тогда как вперед вырвалось биение человеческих сердец позади меня. Три вполне себе крепких и сильных, а вот два с перебоями. Этого мне было вполне достаточно, так что дальше меняться не стал. Даже лицо осталось человеческим, как, впрочем, и тело целиком. Лишь пальцы, да и руки в целом, слегка удлинились. Да в теле появилась та легкость, которая позволяет мне двигаться на порядок быстрее обычных людей.

Что ж. Пора поохотиться.

Я не шутил, когда говорил, что запомнил запах каждого. И сейчас, исключив запахи уже мертвых, сосредоточиться на шлейфе от двух ублюдков, труда не составило. Тем более что оба они шли в одном направлении.

С места сорвался сначала легкой трусцой. Уже после, когда закончился пустырь и пустые развалюхи сменились жилыми строениями, высоким прыжком оказался на середине стены ближайшего дома, чтобы дальше, за еще несколько рывков оказаться на крыше. Вид здесь, особенно после подземелий Мастера, просто крышесносный. Высокое и казалось бы, бездонное ночное небо, усеянное мириадами звезд. Местное ночное светило — Аурина, раза в два больше Луны. Цветом оно ушло в бледную красноту, от чего ночные краски несли в себе багровые оттенки. И, воздух! Какой же здесь чистый воздух! На несколько секунд мне даже показалось, будто у меня кружится голова. Настолько пьянящее ощущение буквально будоражило кровь. Как будоражил и азарт охоты. Нетерпение, ожидание? Да, пожалуй. Ожидание схватки и надежда на хороший такой бой. Правда, тут же пришло огорчение. Какой хороший бой можно ожидать от этого мяса?

Сорвался я, вовсю наслаждаясь таким дурманящим ощущением свободы. Ветер бил в лицо, привнося с собой свежесть. Звуки снизу никак не походили на ночной город, но все их я старался игнорировать. Как, впрочем, и запахи. Нижний город не спал. Там внизу бурлила своя жизнь, очень сильно разбавленная запахом крови. Ему вторили запахи дешевого кислого пива и терпкого табака. Да, именно табака. Как эта херь называется в этом мире мне узнать пока не довелось, но запах, запах въелся в подкорку еще из прошлой жизни. И даже так, для меня те два шлейфа не могли затеряться во всем этом многообразие. Я чувствовал их и не собирался медлить.

Где-то через минут двадцать, запахи разошлись в разные стороны. Один ушел по направлению рынка, забирая восточнее, а направление второго осталось неизменным — к Стене. Местный пиетет перед этой несуразной деревянной бандурой мне совершенно непонятен. Но Стена это именно что имя собственное и никак иначе. Хотя, как по мне, ничего особого она из себя не представляет. Скорее эдакая насмешка и ничего более. Хотя, для простого люда она непреодолима, так что может и смысл в пиетете есть. В остальном же, любой сильный одаренный, в том смысле, что абсолютно любой, владеющий силой, её даже не заметит. Особенно с учетом особо выделяющихся стражников.

Пока гонял в голове мысли, тело само выбрало направление. До стены и дальше еще успеется, пусть себе бежит. Сейчас интересен аромат с тонким шлейфом терпкого табака. Даже помню, как выглядит этот ублюдок, с аккуратной бородкой, лет под сорок. Длинные русые волосы, стянуты в тугую косу, а взгляд чуть прищурен. Телосложение не выдающееся, как и рост в пределах ста восьмидесяти сантиметров. Движения вот плавные и экономные, как у человека, который знает, как обращаться со своим телом. Впрочем, в группе Зака простаков не было, так что мужик явно знает с какой стороны браться за нож.

Забавно, но этот индивид отправился в «Дом тепла», как гласила вывеска, на которой буква «п» еле-еле виднелась. Причем по размерам этот дом был раза в два больше нашей таверны. Четырёхэтажное здание, с забавным строением, где количество окон сведено на минимум. Имелись они лишь на первом этаже, причем достаточно большие, а вот дальше их количество сильно стремилось к нулю. Второй этаж и окна лишь у самых углов, третий и четвертый этажи — их нет вовсе. Крыша шла аркой, где боковины сплошь стекло и яркий свет оттуда выдавал все признаки веселья. Пустырь вокруг, кстати, имел место и здесь. Только вот местный был оформлен по виду парка. Куцего, с редкими деревьями, но тем не менее. Даже изгородь имела место быть, высотой с метр. Густой кустарник с небольшими красными цветочками обрамлял участок ломаным забором. Редкие скамейки тоже виднелись и даже не пустовали. Освещение присутствовало магическое, но тусклое. Хотя для этого места яркость и не нужна. Особенно понимая, для чего в этот самый «Дом тела» приходят.

Осмотрев всё, что мне было нужно, до земли добрался в два прыжка. Стена дома, с которого осматривался, выдержала упор когтей с честью. Проскрежетав по ней, оказался внизу, и только пыль стряхнул. Одежда на мне была всё та же, эльфийская. Ибо шмотье Лика мне не подходило абсолютно — размерами не вышел. А вот длинноухие со мной одного сложения, так что сейчас, да со стороны и со своей смазливой мордашкой, на оборванца я точно не похож. Пришлось, правда, избавиться от накидки и вручную убрать, а местами и оторвать пришитые элементы брони из плотной кожи. Получилось вполне неплохо, как по мне. Главное не запускать процесс обращения дальше, чтобы шмотье не пошло по швам и сапоги целыми остались. А то, больно уж мягкие, и очень удобные по ноге!

Уже сделав шаг по направлению борделя, так и застыл с поднятой ногой. После и вовсе замер на месте, прогоняя в голове дальнейший план своего встраивания в мир. Точнее, именно сейчас я буду, так сказать, подстилать соломку, а вот дальше, будем надеяться, это поможет.

Моё, так называемое «уродство» на лице, сродни тем наростам, что запускал по кулакам. И, если у меня получалось там, то, что мешает здесь?

Прислонившись к стене дома, прикрыл глаза и сосредоточился. Голова в целом — не та дорога. Челюсть, глаза, да чтоб тебя! Волнообразное изменение никак не хотело ограничиваться теми участками, что были нужны. То челюсть расширится, выйдя вперед, то надбровные дуги. С хрустом, с легкой болью и скрежетом меняющихся костей. Неприятно, да, но и всё на этом. По сравнению с болью этот легкий дискомфорт даже сморщиться не заставляет.

— Ну! — рыкнул я, нащупав тот самый промежуточный этап метаморфоз.

Кулак ушел в стену и оставив в камне вмятину, так там и остался. Ощущение прохлады на лбу и жара на щеках. Кожа принимала вид человеческой неохотно, стирая с лица выделяющиеся части. Наросты на лбу, мелкие чешуйки под глазами — всё это принимало вид вполне себе человеческий. Причем, как заметил спустя минуты полторы, без необходимости поддерживать всё это легким напряжением. А значит, что? Значит, у моего тела нет, как такового, якорного состояния. В какую сторону пущу изменения, таким и будет оно по умолчанию. Хм, а получится ли вообще изменить мордашку⁈ Вопрос, прямо-таки на миллион!

Мотнув головой, вытряхнул из неё лишнее и расправил плечи. Пальцы сами заскользили по лицу, но каких-либо «уродств» там не осталось. Обычная человеческая кожа, пусть и чуть грубее. Зато теперь моё «человеческое» лицо лишилось «особых примет» и на этом можно сыграть. Но после. Да, после. А сейчас, что ж, познакомимся и представимся!

Странно, но никакой охраны ни на дверях, ни после, уже внутри.

Пройдя парк, запахи в котором неприятно резали ноздри своей резкостью, оказался перед массивной резной дверью. Небольшое усилие и она с легкостью поддается, а мозг становится заложником того обилия информации, что буквально вываливается наружу. Множественные запахи, которые смешиваясь, рождают настоящую несвязную какофонию. Звуки оглушают, но не своим напором, нет. Они оглушают множеством потоков и тональностей. Всё это, вместе с приглушенным освещением, создает свою, ни с чем не передаваемую, атмосферу. А уж, ступив внутрь и ощутив под своими ногами не доски пола, а мягкий ворс ковра, и вовсе слегка растерялся. Особенно при открывшемся виде полуобнаженных девиц, что споро порхают меж столов, уворачиваясь от похотливых рук местной публики. Более красиво одетые, или красиво раздетые? Не суть, в общем. Еще имелись девицы вдоль стен, на эдаких постаментах, танцующие в такт своей музыки. Она звучит у них, под стеклянным колпаком. Её я слышу еле-еле, но там она более спокойная и размеренная. В отличие от того, что происходит в самом зале.

— Мальчик, а ты адресом не ошибся? — промурлыкала дама, проходя мимо.

Её взгляд оценил меня с головы до ног, и мелькнуло в нем что-то эдакое. Что заставило на мгновение забыть, зачем я здесь. И, что самое забавное, никаких чар и воздействия на разум, только женское естество и ничего больше. Правда, в ответе она не нуждалась и уже затерялась где-то меж столов.

— Мальчик, мля, — рассеянно бросил я.

Тряхнув головой, избавился от наваждения, сосредоточившись на своей цели. Среди различных ароматов, выцепить нужный оказалось сложновато. Некоторые запахи своей резкостью буквально вырывались на передний слой, и отмахнуться от них получалось с трудом. Больно уж навязчивые и приторные, они забивали другие, более слабые. Тем не менее, нужный шлейф я таки нашел и тут же оскалился, обнаружив источник. Мужик сидел ко мне спиной, в явно приподнятом настроении. Правой рукой с бокалом он размахивал, словно тот дирижёр. Компания его не отставала, а довольные крики там как бы ни перекрывали остальные звуки. Стол, кстати, этот был одним из самых больших. Сейчас за ним удалось насчитать еще с десяток человек и все они не выглядели, как простые обыватели.

Что ж, я обещал Седому, что они будут страдать? Ничего не изменилось.

Желание распотрошить и неподдельная жажда убийства. Нагоняя внутри себя ярость, внешне оставался спокоен. Только вот взгляд — он прожигал. И для людей, крутящихся в подобном обществе не почувствовать его нельзя. Вот и сейчас мужик сначала замедлил свои движения, а после вовсе застыл. Завертел головой по сторонам, после чего обернулся и встретился со мной взгляд. Я видел, как в немом удивление он распахнул глаза, ну а после, когда между нами проходила одна из девушек, я плавным движением стек за её силуэтом, теряясь из виду.

Как он вскочил с места, как заозирался, судорожно скользя рукой по пустым сейчас ножнам, я наблюдал уже с другой стороны. Без лишней жажды крови, дабы не привлечь к себе внимание.

Вопросы мужику посыпались тут же, но он их стойко игнорировал, скользя взглядом по округе. Тщетно. На моём уровне владения телом, никакого труда ускользать от нежелательного внимания, не было. Благо и помещение позволяло, и людей вокруг было в избытке. Они сновали везде, особенно вокруг барной стойки, что расположилась по центру эдакой буквой «П». Находясь по центру зала, она притягивала к себе людей обилием расставленных бокалов и наличием девочек-красавиц на выдаче. Их улыбки, правда, искренностью не отличались, но на пьяную голову этого и не заметишь.

А вот за столом, где сидел будущий покойник, веселья поубавилось. Нет, никто никуда не сбежал, но разговоры теперь велись тише. Покойнику что-то втолковывал мужик постарше, а тот лишь головой периодически дергал, вроде бы в противовес.

— Малыш, — опять замурлыкал тот же голос и та же самая женщина, поставила поднос слева от меня, — первый раз здесь? Глаза, поди, разбегаются? Мой тебе совет: не глазей, а бери! У мамы Гитцу самые вкусные и опытные девочки. Могу подсказать с выбором.

Она была красива. Навскидку, лет тридцать и именно благодаря этому красота была выдержанной и с толикой строгости. Портил впечатление лишь кривой рубец вдоль шеи, что уходил на грудь. Но, вот честно, при взгляде на грудь, какой-то там рубец вообще уходил далеко на задний план. Особенно при таком наряде. Где открытые участки тела именно что изящности ради, а не пошлости.

— Слышал, — начал я, — что к насильникам у вас тут отношение особое?

Взгляд, доселе расслабленный, превратился в острые колья. Красивая полуулыбка исчезла, словно её и не было.

— Ты, — скривалась она, но была перебита.

— Не я, — покачал головой. — Из старших есть кто? Бакумэ, может?

— Она, — женщина хотела ответить, но лишь головой мотнула и улыбнулась. — Ожидай, малыш. Клаи! Налей парнишке за мой счет. Чего-нибудь полегче.

А еще я приметил несколько, казалось бы, незаметных жестов ладонью. Определенные позиции пальцев и всё под занавес милой улыбки.

— Я бы и перекусить не отказался, — улыбнулся во все свои идеальные тридцать два. — Мясного.

Но всё это прошло мимо, когда краем глаза заприметил, как вся компания встала из-за стола и гурьбой направилась в сторону выхода. Их взгляды скользили по помещению, по несколько секунд задерживаясь на практически каждом посетителе.

— Дамы, — кивнув головой, встал я со стула, — прошу прощения, но вынужден покинуть вашу прекрасную компанию. Дела.

Взгляд женщины выцепил причину мгновенно. Её глаза расширились, а после она вернула себе привычный вид с легкой улыбкой. Только взгляд остался колючим и неприятным.

— Малыш, — тихо, практически одними губами, бросила женщина, — это люди Картена.

— Ему же хуже, — пожал я плечами. — Уменьшу количество его бойцов еще сильнее.

Она хотела меня остановить. Даже рукой дернула, в попытке схватить за куртку, но меня рядом уже не было. Проскользнуть меж двух проходящих мимо мужиков, чтобы после, замереть за колонной, пока взгляды скользят мимо. Оп! Замешкались, откликнувшись на какого-то проходящего мимо дедка. Тот, навеселе полез ручкаться, активно при этом махая своими граблями. То, что нужно. Пара десятков метров позади за один, практически рывок и вот я на улице. Пропускаю немолодую низкую женщину, лишь мазанув по ней взглядом. Та на меня и вовсе не взглянула, но оно и понятно. Уже снаружи срисовываю местность, отмечая удобные заросли. Поворот чуть дальше, где куцый фонтан разбрасывает тонкие струйки воды. Её журчание, вместе с насаженными кустами создают практически отдельный загон. И даже стоны откуда-то сбоку мне совершенно не мешают. А вот жертва со своими новыми друзьями уже на улице и говор их с легкостью достигает слуха.

— Я видел его так же ясно, как и тебя сейчас! — процедил покойник.

— Уставший разум способен и не на такое, — пожал плечами его собеседник. Мужик с густой бородой и в одежде, больше подходящей какому-нибудь торговцу, нежели воину. — Ты мне лучше скажи, нашел или нет?

— Перепрятал он его, — скривился покойник. — Как шмон был, ни заначки Лика, ни клинка. И словом не обмолвился.

— Жаль, жаль, — покачал головой мужик. — Ты рассказывал, что он без особых усилий, этого, как его, Зака, верно, в лурговый хвост согнул. Еще что-нибудь про него сказать можешь?

Это я удачно заглянул.

— Оборотень он, как пить дать оборотень, — мотнул головой покойник. — Ты просто не видел, в какую тварину он обратился, когда за Хрусом погнался! Там никто, даже Шрай ему помехой не стал.

— И это лучшее доказательство вашей бесполезности, — скривился мужик. — Молодой, говоришь, совсем?

— Лет шестнадцать на вид, — проглотил оскорбление будущий труп. — Смазливый, но с уродством на морде.

Весь разговор проходил в движении. От борделя Гитцу отошли мы метров на сто, а я всё скрывался в тенях, ориентируясь практически на слух. Кажется, одна из ниточек себя проявила и теперь, чем больше информации успею словить, тем лучше.

— Еще полезного что сказать можешь? — продолжил допрос мужик.

— Всё, что знал, выложил, — поднапрягся покойник.

И не зря.

— Хорошо, — спокойное в ответ. — Как договаривались — тебе.

Шелест и звук пронзания плоти. Следом еще один и горловое захлебывание.

Судя по дальнейшим звукам, неизвестный и его сопровождающие стояли и наблюдали за смертью.

— Такой вечер испоганил, — так и пронеслось перед глазами медленное покачивание головой. — Можете быть свободны. Дальше я сам. Картену передайте, что наши договоренности в силе. Он может действовать на своё усмотрение.

— Гост, — начал было один из мужиков, но был перебит.

— Гарант местничковых правил, — усмехнулся мужик. — Меня они интересуют мало. Место я вам освобожу и не дурак если, сам разберется, как грамотно лапу на всё наложить. Свободны!

В последнем слове не услышать раздражение мог бы только глухой. Именно поэтому шаги остальных удаляться стали практически сразу. Ну, а я, лишь прикрыл глаза, ощущая, как слаживаются части пазлов целой картины. Картен определенно замешан в сливе Лика, но замешан не сам, а при помощи пинка вот этого непонятного типа. И судя по пренебрежению в тоне, тут явно пахнет Верхним городом и аристократией. Но, всё это меркнет перед тем фактом, что этот ублюдок решил разобраться со всем сам. А значит, значит, до таверны он дойти не должен. Во-первых, МОЁ! Во-вторых, разговором здесь и не пахнет. И вот здесь, не зная уровня силы этого мужика, отдавать ему право первого хода не хочется. Не слабак, однозначно. То есть, начинать нужно мне и желательно так, чтобы сразу на глушняк. Лург!

Тонкий гул сверху и ощущение опасности заставили сорваться с места молниеносным рывком. Там, где я только что стоял, в землю вошла, словно металлическая игла двухметровой длины. Облако пыли накрыло приличный участок, даруя мне толику форы. Ведь зачем прямой визуальный контакт, когда есть биение сердца?

— Шустрый мальчик, — донесся до слуха голос мужика. — А тебя не учили, что подслушивать нехорошо?

Свист рассекаемого воздуха и тонкое, еле заметное глазу, лезвие несется ко мне по горизонтальной плоскости. Увернуться труда не составило, только вот следом за первым, уловил шелест еще, как минимум, десяти подобных. И вот они уже не летели соосно, а располагались под разными углами к земле.

Наверно, будь на моём месте обычный человек, увернуться он бы не смог. Для меня же, сорваться к ближайшей стене и уже по ней уйти в высокий прыжок, оказалось совсем не сложно. Ну, а дальше рисковая попытка пойти на сближение.

Пыль вокруг, грохот осыпаемого позади камня и всё равно биение сердца противника для меня звучало громче.

Приземлившись на землю, в первую очередь ушел за угол небольшой лачуги.

То, что я знаю, где противник, еще не значит, что он тоже знает, где я.

Ан, нет. Знает.

Свист сверху и сразу несколько игл начинают бомбардировать те места, где я находился мгновением ранее. Он видит меня сквозь пыль! За счет чего? И, каким образом срисовал до этого? Я ведь даже не смотрел в их сторону, укрываясь в тени фонарного столба, напрочь лишенный прямой видимости! Вот и сейчас выживать удается лишь благодаря чуйке и моей скорости. Лург! Да я даже подойти не могу! Пыль не работает мне в плюс, как думал до этого. Она лишь мешает! Мне нужно понимание процесса создания этих циркулярок! Не может же он пуляться ими вечно!

Рывок сильно в сторону, к высокому строению, что на обычный жилой дом походило мало. Больше какой-то филиал банка, со стенами из каменных плит и окнами, со стальными решетками и ставнями из металла. Два этажа навскидку и рывок к дальнему краю. Замереть в моменте ожидания, но никакой передышки. Сраные иглы и здесь! Но как? Думать некогда, и уходя от удара, срываюсь вниз, цепляясь за стену. Здесь улица шире, но не пустая. От грохота люди разбегаются в стороны, только вот не всех это спасает. Прямо на моих глазах, осколок дома, приличный такой по размерам, придавил какого-то замешкавшегося мужика. Спустя пару секунд тот участок строения и вовсе высыпался градом камней, от прилетевших следом еще трех игл. Две так же пришлись на здание, а одна практически мне в ноги. Уйти успел прыжком, срываясь на этот раз на сближение.

Атаки больно уж площадные, и единственный вариант это сближение. Скорость? Да, сейчас всё будет завязано на неё.

Скорость полета циркулярок я срисовал, теперь необходимо поймать момент их создания, дабы прикинуть свои шансы.

И таки да, момент этот я не упустил.

Прогулочной походкой, засунув руки в карманы, этот ублюдок показался на глаза. Еще свиста не хватало, но скучающее выражение лица заполнило этот пробел. Настолько силен? Сейчас узнаем.

Наши взгляды пересеклись ровно в тот момент, когда по телу пошла волна изменений. Нет, афишировать их, полностью теряя человеческий облик, я не собирался. Ни к чему это. Тем более вокруг слишком много свидетелей. Да, сейчас все они разбегаются в панике, но именно в стрессе разум в состоянии запечатлеть особо выделяющиеся детали.

А одаренный не торопился. Да, именно одарённый это был. Не маг, как подумал изначально. И это обещает проблемы. Ведь судя по возможности использовать свой дар дистанционно, уровень его силы будет поболя.

— Кошачий, значит, — расслышал я, его фразу, брошенную себе под нос.

Да, расстояние в метров пятьдесят, да и общая суматоха вокруг, помехой не были.

Момент создания циркулярок таки уловил. Замерев на месте и даже, кажется, застыв, по сторонам от мужика сначала появились совсем крошечные металлические сферы. С сантиметр, не больше, они постепенно набирали плотность, вытягиваясь в диски. Расположение гранью ко мне делало их практически незаметными. Тончайшие, но смертоносные, как успел заметить по спиленным стенам строений. Три, семь, тринадцать, двадцать восемь — хаотичное расположение, порядок, тем не менее, имело. Просчет траектории показал, что площадь поражения от самой земли вверх, метров на пять и по всей ширине улицы. И ведь ублюдка совершенно не волновали люди. Что между нами, пытаясь вытащить кого-то из развалин, что позади меня, их было достаточно. А уж про то, что дома по обочинам сложатся тоже, можно и вовсе умолчать.

Девять секунд — именно столько понадобилось мне, чтобы добраться до пика своих физических кондицией, не переходя черту видимых изменений. Да, руки стали длиннее, но даже когтей на пальцах не было. Мышцы ног налились силой, и упор ноги ушел на носочки, пятку преобразуя в дополнительный сустав. Чувствительность всех органов чувств обострилась до предела, но только глаза перешагнули через рубеж естественности. Как рывком меняется визуальное восприятие, отметил лишь краем сознания. Казалось, мир перестал быть плоским, и это позволило успокоиться. Адреналин до этого, что добавлял нервного потряхивания, сейчас лишь помог крови бежать по венам быстрее. А отсюда и повышенная регенерация, что уже не раз проверено еще там, у Мастера.

Что ж, простым этот бой не будет.

Металл — что может быть лучше, для защиты? А уж прибавить к этому покров, и когти здесь будут только мешать. Наросты на костяшках набухали медленно и неохотно. По крайней мне из-за смещенного восприятия времени. Ибо разогнался я знатно и сейчас смотрел на мир сквозь призму сильного замедления.

Что ж, начнем, пожалуй.

С глубоким вдохом я рванул вперед и с небольшим запозданием навстречу мне понеслись циркулярки. Площадь их поражения и плотность расположения не позволят проскользнуть мимо, а значит, только вверх.