Штильскин

Глава двенадцатая Историк

Вся четвёрка шла через долину по Северной Дороге из Жёлтого Кирпича, генерал Гнарли и Гник двигались впереди. После стычки с разбойниками они ушли вперёд, разведать чист ли путь. Не считая пары фермеров и странного вида создания, похожего на корову, они не контактировали ни с кем, помимо друг друга.

Роберт и Лили шли в тишине. Мысли Лили, похоже, находилась где-то в другом месте, и Роберт заметил, что с каждым дневным часом она становилась всё тревожнее.

Роберт старался не обращать внимания на взгляды, которые то и дело бросал в его сторону генерал Гнарли. Теперь ему казалось, что гном видел в нём угрозу, что, по всем параметрам, было забавно. Для всех, кто его знал, Роберт выглядел человеком, который меньше всех на Земле представлял какую-либо угрозу. Некоторые даже додумывались до мысли, что кусок ваты или качественно приготовленный бутерброд с ветчиной несли в себе больше угрозы, чем Роберт. Роберт принадлежал к той породе людей, с которыми другие люди вполне не прочь встретиться в тёмном переулке, поскольку он создавал вокруг себя ощущение комфорта, в том смысле, что если в этом переулке и шастает что-нибудь зловещее, в первую очередь, оно нападёт на Роберта, так как тот представляет собой более лёгкую цель.

Роберт воспользовался тишиной, чтобы поразмыслить и составить план.

— Нет у тебя никакого плана, — произнёс голос в голове Роберта.

Роберт проигнорировал его.

Впрочем, так и есть. Он обдумал мысль воспользоваться пузырьком с кровью Белого Кролика. Кролик сказал, что пузырёк отправит Роберта, куда ему угодно, стоит ему пройти через дверь.

Проблема в том, что он никогда не ходил через дверь и эта перспектива его пугала. Другой причиной являлось то, что он ощущал необходимость находиться здесь. Чувствовал необходимость держаться Лили, потому что… ну… причину этому он пока не нашёл.

— Потому что она прекрасна и, несмотря на внешние проявления, её похоже, действительно заботит твоё благополучие, — сказал голос.

Роберт не ответил. Ему не хотелось создавать впечатление перед остальными, будто он сошёл с ума. Несмотря на то, что это очевидный факт, ему не хотелось демонстрировать его сверх необходимого. Так или иначе, он считал, что пока что должен находиться здесь. Единственное, что до сих пор его тревожило…

— Единственное? — переспросил голос.

…это кот. Голос в голове — это, конечно, странно. Пожар, что начался в гостинице — очень подозрительно. Но, кот, точно был настоящим. Он держал его в ладонях.

— А, вдруг, не держал? — поинтересовался голос.

— Заткнись! — рявкнул Роберт.

Лили дёрнулась.

— Твою мать, Роберт!

— Простите, — застенчиво произнёс тот. — Не могу это контролировать.

— Понимаю, ты не виноват.

Роберт слегка удивился. Это первый раз, когда Лили признала, что знает, что с ним происходит.

— Что ж, — заговорил Роберт, надеясь вернуться к разговору. — Расскажите об Историке?

— Ну, во-первых, он живёт вот здесь, — сказала Лили, когда они поднялись на небольшую возвышенность и оказались у подножия одной из окружающих гор. У этого самого подножия расположился средних размеров замок, построенный из тёмно-серого камня, с тремя высокими башнями, обнесёнными высокой стеной. Роберт заметил, что вокруг башен и стен летали стаи птиц.

— Я думал, он больше, — задумчиво произнёс Роберт.

— Замок — это входная дверь в Архив. Гора за ним, по большей части, пуста. Она была изрыта отрядом древних дворфов. Там без счёта комнат и проходов; некоторые ещё даже не разведали. Изначально там планировалось создать нечто вроде королевства дворфов, но великаны их выгнали.

— Как великаны туда забрались?

— Дворфы так впечатлились своей способностью опустошить целую гору и превратить её в своё королевство, что, когда в эти земли пришли великаны, дворфы решили её оборонять.

— Разве внутри горы они не были в большей безопасности?

— Они не принадлежали к числу самых смышлёных древних рас. Они вышли навстречу великанам и, разумеется, были разбиты. Великанам не было никакого дела ни до дворфов, ни до кого бы то ни было. Они просто хотели покинуть Южные земли, где жили изначально, и переселиться на север. Дворфы просто оказались у них на пути.

— А теперь в горе библиотека?

— В основном. Её захватил первый Совет волшебников и она стала хранилищем нашей истории. Волшебники много лет активно ею пользовались, пока около ста лет назад туда не назначили Историка следить за всем и каталогизировать архивы.

— Около ста лет? Сколько же ему?

— Он приближается к девятисотому дню рождения.

— Значит, он не человек?

— Нет.

— Дворф?

— Нет.

— Волшебник?

— Нет.

— Послушайте, будет гораздо проще, если вы намекнёте.

Лили остановилась, повернулась к Роберту лицом, и он осознал, что оказался неправ, сочтя её вид тревожным. Она не испытывала тревоги и не нервничала, он увидел в ней страх. Она боялась Историка.

— Кто он, Лили?

Та опустила взгляд и прикусила губу.

— Он — оборотень, Роберт.

Роберт не понимал, почему сама мысль о существовании оборотней должна быть более необычна, чем всё, что он повидал за сегодня, но эту идею он счёл забавной.

— Ну, да, разумеется. Сейчас уже думаю — глупо это было, предполагать, будто он волшебник. Полагаю, у него есть помощник-вампир?

— Не глупи, вампиров не существует, — сказала Лили и продолжила путь.

Роберт последовал за ней.

— Значит, когда восходит полная луна, он превращается в волка и терроризирует местных фермеров?

— Нет, этим он больше не занимается.

— А, значит, это добрый оборотень, — сказал Роберт и рассмеялся.

Лили обернулась и встала у него на пути. Её глаза были полны слёз.

Улыбка мгновенно сползла с лица Роберта.

— Он не добрый оборотень. Не бывает добрых оборотней. Он много лет терроризировал Этосторонье и убил много невинных людей. Он украл пропуск, пробрался в Тосторонье в начале восемнадцатого века и тридцать лет тихо сидел во Франции. Но он не сумел удержать в узде жажду крови и, наконец, сорвался. Тосторонцы прозвали его «живоданским зверем», по названию провинции, которую он тогда терроризировал. В ваших учебниках истории сохранилась кое-какая информация. Он напал на двести десять человек, сто тринадцать из которых убил. Для его поиска и захвата создали спецотряд и отправили в Тосторонье. Его приволокли сюда и на сто тридцать лет засадили в Башню, после чего выпустили и по его же просьбе назначили Историком. Он — убийца, он убивал мужчин, женщин и детей. Он не добрый, Роберт.

— Простите, Лили. Я не знал.

Лили вытерла глаза рукавом.

— Ну, теперь знаешь. Давай, постараемся сократить этот визит.

Она повернулась и пошла прочь, мимо гномов, которые остановились посмотреть, что это тут за крики.

— А ты отлично умеешь обращаться с дамами, дебил, — сказал Гник.

— Это кто? — спросил генерал Гнарли, который наблюдал за Лили.

Роберт посмотрел на дорогу и увидел, что Лили разговаривала с ярко-синим светящимся шаром.

Лили позвала их к себе.

— У Весзико произошла стычка с Румпельштильскином, но потом она его потеряла. Дворф направлялся в Оз, что означает, у него, определенно, есть план.

— Откуда вам знать? — спросил Роберт.

— Потому что он направляется в одно из самых населённых мест в Этосторонье. Если ты беглый заключённый, наилучшее поведение для тебя — держаться подальше от людей.

— Значит, там есть что-то такое, что он хочет заполучить.

— Или оно ему необходимо, — добавил генерал.

— К счастью, Историк может рассказать, чем он занимался, когда его поймали, а это подскажет нам, чего он добивается, — сказала Лили.

Голос Весзико звучал, как тишайший из самых тихих колокольчиков.

Лили выглядела сбитой с толку.

— Нет, с тех пор как Джек ушёл за тобой, я его не видела.

Голос феи снова зазвенел, на этот раз раздражительно.

— Уверена, с ним всё в порядке, к тому же, для тебя у меня другое задание. Нужно, чтобы ты слетала в Алое Королевство. Агент Траль находится там в командировке в должности советника Королевы. Я хочу, чтобы ты, как можно скорее, отправила его в Башню. Там есть заключённый, которого надо допросить; тролль знает, кого именно. Он может пролить свет на то, как и зачем сбежал Румпельштильскин, но предупреди его, чтобы он оставался начеку.

Фея кивнула, засветилась ярче и улетела на восток.

— Идём, мы и так уже слишком много времени потеряли, — сказала Лили и быстрым темпом направилась в сторону Архива, а гномы бежали впереди.

Роберт остался на месте, пока они не ушли за пределы слышимости.

— Эм, голос в голове?

— Кто? Я? — отозвался голос.

— Да. Как считаешь, она рассказала всю правду об оборотне?

— А ты считаешь, нет?

— Ну, как-то всё неправильно.

— Что ж, раз я — это ты, значит, и мнение у нас одинаковое. Что означает…

— …она не договаривает.

По мере того, как они подходили ближе, замок вырастал в размерах. Солнце в буквальном смысле снижалось по спирали, и тени западных гор вытянули вдоль аллеи длинные тёмные острые пальцы.

Роберт отметил, что то, что он принял за птиц, никакими птицами не являлось.

— Что это?

— Это пикси, — ответил генерал Гнарли и сплюнул на землю. — До отвращения мерзкие существа!

— Я думал, они должны быть милыми созданиями, — сказал Роберт.

— Каждый раз, когда ты выдвигаешь предположение об этом мире, начинающееся с «я думал», кто-то должен давать тебе подзатыльник, — сказала Лили.

— Я могу, — сказал Гник.

— Ой, простите, — с сарказмом произнёс Роберт, — но я тут, вроде как, новенький, и все мои знания об этом мире я взял из сказок Тосторонья. И пикси в этих сказках — милые, счастливые волшебные существа.

— Ну, они не милые, никогда не бывают счастливыми, и совершенно точно не волшебные, — сказал генерал Гнарли.

— Кто-то вроде гномов, да? — спросил Роберт, ухмыляясь.

— Неплохо, дебил, — сказал Гник.

— Хммм, — протянул генерал Гнарли.

— Ой, ладно вам, генерал, это ж классика в исполнении этого дебила.

— Полагаю, так.

— Можешь считать пикси сторожевыми псами, — сказала Лили. — Они слушают только одного хозяина и крайне упрямы. Они не слишком умны, но способны выполнять простые задания.

— А почему их не любят гномы?

— Потому что они слишком маленькие, — хрипло произнёс генерал Гнарли и постучал в единственную дверь в замковой стене.

Роберт одними губами проартикулировал в адрес Лили слово «серьёзно», но та лишь пожала плечами.

Послышалось жужжание очень быстро двигающихся крыльев, и сверху спустилось существо чёрного цвета примерно в половину гномьего роста и зависло над ними. На овальной голове, над двумя точками, которые Роберт принял за ноздри, покоились большие чёрные глаза. Существо широко улыбалось, отчего был виден ряд крохотных, но острых зубов и зелёный язык. Его руки и ноги были короткими, но ладони и ступни оказались непропорционально большими. Существо было совершенно голым, но его это, кажется, совершенно не волновало. Его мужское достоинство, в данном случае, болталось у всех на виду. За спиной у него порхали практически невидимые крылья, как у колибри, и от него слегка пахло апельсинами. Роберту оно показалось похожим на маленького чёртика, и это сходство усиливалось парой рогов, торчавших изо лба. Оно посмотрело на Лили, затем на Роберта, и, наконец, решило общаться с Лили.

— Чо надо? — спросил пикси.

— Мы пришли повидаться с Историком.

— Ззззанят он. Проваливайте.

— Впусти нас, ты, кусок брандашмыговых фекалий! — произнёс генерал Гнарли.

Пикси посмотрел вниз, и как будто удивился. Роберт заметил, что вдоль стены над ними выстроились другие пикси, внимательно наблюдая за происходящим.

— Ох ты, гномы, да? Никогда ваззз тута не видал, — сказал пикси и хмыкнул.

Гник извлёк из рукава небольшой кинжал, но генерал Гнарли жестом руки остановил его.

— Впусти нас к Историку, если не хочешь, чтобы тебе крылышки подрезали.

— Гномы бяки. Не нравитзззя. Проваливайте.

— Мы здесь по заданию Агентства. Я — агент. Историк хорошо меня знает, — сказала Лили.

— Зззказзззать, чо ты агент, ззззапрозззто. А ты докажжжизззь.

Лили закатала правый рукав и продемонстрировала татуировку, которой Роберт прежде не замечал. По её правому предплечью замысловато извивался синий дракон с красным глазом.

— Лаады, — протянул пикси. — Назззовитеззь.

— Это — генерал Гнарли и лейтенант Гник из Боевых Гномов Мрачных гор.

Пикси закатил глаза.

— Это — Роберт Даркли, а я — Лиллиан Красноплащ.

Впервые Роберт услышал полное имя Лили. Он повторил его про себя и на задворках разума что-то щёлкнуло. Что-то знакомое? Воспоминание? Он не смог понять.

Пикси хихикнул.

— Ну и чо у вазз-за дела к Изззторику?

— Ясненько. Нам нужен доступ к кое-каким записям.

— Ззздеззь ждите. Гномам не бузззить и ваще!

С этими словами пикси улетел за стену замка.

Волшебник Пустяк находился далеко за пределами того, что обычный человек называл нервным срывом. Он уже трижды пытался налить чаю, но так сильно дрожал, что жидкость никак не хотела попадать в чашку с цветочным орнаментом. «И почему только дворф не позволил той семиглавой ядовитой змее порвать меня на части?».

Закипел четвёртый чайник, и он воспользовался любимыми прихватками, чтобы снять его с плиты. Он создал заклинание, о котором просил дворф, нашёл то, что он хотел и точно указал, где это искать. Румпельштильскин не стал тратить время зря, хотя задержался, чтобы донести до Пустяка, что если он проронит хоть кому-нибудь хоть слово о его визите, он вернётся и при помощи свежезаточенного ножа кое-что сделает с любимыми частями тела Пустяка.

Заклинание, которое требовалось Румпельштильскину, было простым, его он изучил ещё в самом начале обучения. Беспокоило его не заклинание, а цель. Пустяк не понял, что затеял дворф ещё, когда много лет назад творил это заклинание в первый раз, не понимал он этого и сейчас. Часть его считала, что незнание гораздо безопаснее, но та часть, та небольшая часть, что не была затронута нервным срывом, та, что находилась в полном здравомыслии и контролировала его великие силы, та часть гадала, к чему всё это.

Он донёс чайник до большого дубового стола, заваленного книгами, свитками и огарками свечей. Всё его внимание было сосредоточено на наполнении чашки чаем. Внутри чайника булькала горячая жидкость, он наклонил его, дожидаясь появления из носика первых капель…

Внезапно дверь с грохотом открылась. Всё тело Пустяка скрючилось в одной очень сильной судороге и он выронил чайник, разливая кипяток по всему полу. Он на мгновение потерял управление собственным телом и слегка обернулся.

В дверях стоял Джек, лицо его было красным и он тяжело дышал.

— Где дворф? — спросил он.

— Я…я…я…я…н…н…ннныыы, — бессвязно промямлил Пустяк.

Джек подскочил к волшебнику, усадил его на стул, взял чашку с цветочками, швырнул её в стену, и та разбилась на множество мелких осколков. Он наклонился к перепуганному волшебнику и до жути спокойным голосом произнёс:

— Говори, где Румпельштильскин, или я выкину тебя в окно.

Нежный мочевой пузырь волшебника сдался, и он намочил тунику.

Роберт, Лили и гномы ждали почти полчаса. Гномы внимательно наблюдали за пикси, которые так и стояли, выстроившись вдоль стены, хихикая меж собой и тыкая пальцами в посетителей. С тех пор, как пикси ушёл, Лили не переставала двигаться. Она расхаживала туда-сюда перед дверью, поглядывая то на саму дверь, то на заходящее солнце. Солнце, тем временем, потянуло на забавы, оно попыталось сделать тройной сальхов, что было практически невозможно выполнить без коньков, но солнце не могло удержаться.

Роберт прислонился к стене замка, готовясь к встрече с чудовищем, каким Лили описала Историка. Подумать только, оборотень! Он смутно помнил рассказ о «живоданском звере» из уроков истории мисс Уиндл. Это была одна из немногих вещей, которые помнил каждый британский подросток, поскольку она включала в себя таинственное создание, которое так никогда и не поймали, плюс, оно жестоко убило много французов. Он начал думать, сколько ещё подобных вещей попало в учебники истории Тосторонья.

— Лили?

— Да, Роберт? — отозвалась та, продолжая ходить взад-вперед.

— Властям Тосторонья известно о существовании Этосторонья?

Гник приподнял бровь и наклонился к генералу Гнарли.

— Это почти умный вопрос.

Гнарли согласно кивнул.

Лили перестала ходить.

— Было известно, — задумчиво проговорила она. — Полагаю, где-нибудь в Тосторонье в каком-нибудь правительственном агентстве про нас знают. Когда наше Агентство только появилось, было принято решение открыть себя властям Тосторонья. Поскольку многие наши места совпадают с местами в Англии и Европе, сначала мы решили поговорить с директором британской Секретной службы. Как ты можешь предположить, тот отнёсся к нам скептически. Послам, в итоге, пришлось тащить директора в Этосторонье.

— И что случилось?

— Едва он взглянул на Белого Кролика, как тут же утратил контроль над своими мыслительными способностями. После этого было решено просто притвориться, будто ничего не было. Уверена, он куда-то там доложил и этот доклад так и лежит в неизвестном шкафу для бумаг в забытом всеми подвале.

— Между Тостороньем и Этостороньем много пересечений?

— Не очень; мы следим за обоими мирами. Гораздо проще и чаще тосторонцы попадают сюда. А поскольку для путешествия отсюда туда требуется пропуск, туда очень редко попадает кто-нибудь, о ком мы не знаем.

Роберт задумался, кто же возглавляет Агентство, но не успел он об этом спросить, как вернулся давнишний пикси.

— Жжжалко, чо вы жжждали.

— Нет, не жалко тебе, — сказал Гник.

— Не жжжалко, — признал пикси. — Изззторик вазз щазз жжждёт.

Пикси махнул огромной ладонью в строну большой деревянной двери, та слегка приоткрылась, явив заросший и замусоренный двор и порхающих пикси.

Лили вошла в дверь, за ней последовал Роберт. Едва гномы двинулись к дверному проёму, пикси подлетел к ним и помахал пухлым пальцем.

— Ненене, гномам низззя. Вы ззздеззь позззтойте.

Генерал Гнарли взмахнул рукой и в его ладони из воздуха возник кинжал, отчего остальные пикси зашипели.

— Всё в порядке, генерал, — сказала Лили. — Мы ненадолго. А если не вернёмся до заката, можете спокойно убить всех пикси и взять замок штурмом.

Генерал Гнарли слегка улыбнулся, отвесил полупоклон и спрятал кинжал в рукаве. Дверь закрылась и Лили продолжила путь. Пикси, а их там было почти две сотни, разлетелись в стороны, чтобы освободить им дорогу. Роберт гадал, как они говорили друг другу разойтись, ведь они все на одно лицо.

Внутренний двор выглядел так, словно, когда-то окружал замок, но часть замка и стены превратились в руины. Сейчас он со всех сторон был перекрыт и сильно зарос травой и плющом.

В чёрной каменной стене замка стояли большие двойные деревянные ворота. Когда они подошли ближе, несколько пикси подлетели к двери и с огромным трудом открыли её. Внутри оказалось темно, но Лили шла уверенно, словно всё видела. Роберт ковылял не столь уверенно, без какой-либо грации, и совершенно ничего не видел. Высоко над ними в стене были прорезаны щели, но солнце уже не находилось под правильным углом и свет внутрь не проникал.

Когда его глаза привыкли к темноте, он разглядел большую каменную комнату без дверей, и длинную каменную лестницу, ведущую вниз. Выяснить, что лестница вела именно вниз, ему помог огонёк, медленно поднимавшийся по ступенькам. Силуэт, державший этот огонь, был невысоким, но кряжистым, шёл он, слегка прихрамывая, и при каждом третьем шаге кряхтел.

Фигура держала подсвечник, и по мере того, как человек поднимался, Роберт понимал, что он выше, чем ему показалось сначала. Его хромой и кособокий вид создавал впечатление, будто он невысокий, но Роберт чётко видел, что Историк не был коротышкой, хотя, было заметно, что девять сотен лет брали своё.

Человек остановился перед Лили и Робертом, поднял подсвечник и прищурился.

— Здравствуй, Лиллиан, — хрипло проговорил он, его голос звучал резко и холодно. Лицо его было резким и точёным, с мохнатой седой щетиной, которую с одной стороны прорезал длинный шрам, тянувшийся от уха к подбородку. Один глаз побелел от катаракты, а второй блестел янтарным светом.

— Здравствуй, Бзу, — сказала Лили.

Роберт заметил, что она вся напряглась. Если бы у неё были перья, они бы топорщились.

— Не думал, что снова тебя увижу. Так много времени прошло. Ты подросла, — сказал Историк.

— Я не хотела приходить.

Историк издал лающий смешок.

— Готов спорить, что не хотела. Кто твой друг?

— Это Роберт. Он — тосторонец и помогает нам с расследованием.

Роберт только открыл рот, чтобы сказать «привет», как Историк снова обратился к Лили.

— И зачем вы пришли? Я понимаю, это было тяжело, а значит, важно.

— Нам нужен доступ к записям, относящимся к одному дворфу, Румпельштильскину.

Историк строго смотрел на Лили.

— Идёмте со мной. — Историк развернулся и пошёл обратно к лестнице.

Лили взяла Роберта за руку и помогла спуститься по ступенькам. Роберт удивился телесному контакту, и решил, что, возможно, она просто решила, будто он плохо видит в темноте, но её хватка оказалась очень крепкой, и он понял, что это ей нужна поддержка. Это тревожило Роберта по нескольким причинам, например: он не очень умел поддерживать людей; или: его чувства к Лили вели себя, как игрушка йо-йо, в зависимости от её настроения. Она странная и необычная, загадочная и прекрасная, невообразимо сильная и…

— Прекрасная, — закончил голос в голове Роберта.

Это уже было.

— Ой, прости, я не прислушивался, — сказал голос.

За прошедшие двадцать четыре часа его чувства к ней, определенно, развились, возможно, в несколько чувств. Но его угнетало, что она не поверила ему насчёт кота, и что тогда в лесу переговаривалась с Гнарли за его спиной.

Его мыслительный процесс прервался, когда они достигли конца лестницы, которая оказалась очень длинной. Должно быть, они забрались глубоко под землю, что было разумно, ведь, по словам Лили, архивы располагались внутри горы.

Лестница закончилась длинным коридором, который вёл к двери в дальнем конце. В дверном проёме виднелся мигающий свет, и Роберт предположил, что комната освещалась камином. Чем дальше они шли, тем крепче Лили сжимала его ладонь. Он задумался, когда пальцы потеряют чувствительность.

Несмотря на хромоту и возраст, Историк без проблем оторвался от них. Роберт заметил, что его седые волосы были спутаны и свисали ниже плеч. Он был одет в красный халат, тёмные штаны и чёрные ботинки.

Когда они дошли до двери, ощущение холода в замке исчезло. Комната оказалась большой и тёплой и выглядела так, словно находилась в каком-то величественном доме. Посреди дальней стены ярко пылал очаг. Мебель была покрыта чем-то похожим на бархат, все столы и стулья были вырезаны из дерева, а их ножки были сделаны в форме когтистых лап. С пола до потолка комнату окружали книжные полки. На множестве столов валялись бумаги и свитки. По правую сторону в стене была вырублена ещё одна дверь, и Роберт сумел разглядеть за ней коридор, освещённый свечами, прикреплёнными к стенам, которые тянулись вдаль, исчезая из вида.

Историк указал на стулья у очага.

— Прошу, присаживайтесь. — Сам он уселся в большое кресло, покрытое красным бархатом. Едва сев, он достал из кармана халата небольшой серебряный колокольчик и позвонил.

Лили не стала ни садиться, ни отпускать ладонь Роберта, и тот неловко застыл, не зная, что делать.

Влетел пикси и завис перед Историком.

— Достань дело Румпельштильскина. Оно в восточном крыле на верхних полках.

— Езззь'зззэр, — ответил пикси и улетел по коридору со свечами.

— Они не самые умные и не самые разговорчивые создания, но неплохие слуги. Серьёзно, садитесь вы уже, здесь совершенно безопасно.

Лили потащила Роберта за собой на диван, и они оба уселись напротив старика.

Историк осмотрел их и понюхал воздух.

— Чтобы найти нужный раздел, ему потребуется несколько минут. Вам обоим, вероятно, нужен отдых; вы пахнете так, словно проделали долгий путь пешком. От вас пахнет мёртвыми кроликами, козлами, костром и…

Он снова понюхал воздух и посмотрел прямо на Роберта. Его глаза стали шире. Он вскочил с кресла с такой скоростью, что Роберт не заметил ни единого движения, пока старик не оказался прямо перед ним и не начал его обнюхивать.

Лили сильно напряглась и слегка побледнела, хотя не сделала ничего, чтобы помочь Роберту.

— Эм, послушайте, я понимаю, что не очень хорошо пахну, я ведь уже давненько не принимал ванну, но зачем так откровенно об этом напоминать? — спросил Роберт.

Историк остановился и посмотрел ему в глаза.

— В тебе есть нечто особенное, не так ли, паренёк?

— Ну, наверное.

— У тебя очень странный запах.

— Ну, простите. За последние двадцать четыре часа я не мог воспользоваться дезодорантом.

— Удивлён, что ты ничего не учуяла, Лиллиан.

— Я провела с ним много времени. Уверена, чем бы оно ни было, у меня к этому иммунитет, — ответила Лили.

Историк пролаял короткий смешок и вернулся в кресло.

— Так, в чём дело? — спросил он.

— Вчера утром Румпельштильскин сбежал из Башни. Мы его ищем.

Историк улыбнулся.

— Ты хотела сказать, охотимся, — уверенно произнёс он.

— Нет, мы его ищем, и когда мы его поймаем, мы его арестуем.

— Ты до сих пор изо всех сил пытаешься скрыть свою натуру, Лиллиан. Должно быть, это изматывает.

— А ты свою натуру носишь настолько открыто, что это всех раздражает.

Повисло некое подобие беременной паузы, которая была не просто беременна, а находилась на третьем триместре и вскоре должна родить тройню.

— Значит, вы — оборотень? — произнёс Роберт. Это было всё, что он сумел сказать.

Историк сфокусировал на Роберте здоровый глаз, как лев фокусирует свой взгляд на трёхногой, слепой, глухой газели с колокольчиком на шее.

— Что ж, — продолжил Роберт. — Я не то, чтобы когда-то прежде встречал оборотней, знаете ли. И, эмм… — Историк смотрел прямо на него. — Вы вообще собираетесь сегодня моргать?

— Наверное, лучше не стоит провоцировать существо, ответственное за такое количество смертей, — произнёс голос в голове.

— Точно, — сказал Роберт.

Историк перевёл взгляд с Роберта на Лили, и его лицо исказилось в причудливой улыбке.

— Он, ведь, не знает, да, Лили? — прорычал Историк.

— Чего не знает? — спросил Роберт.

Лили повернулась к Роберту и в её янтарных глазах стояли настоящие слёзы. Роберт не знал, что же её так расстроило, но он ощутил внутри гнев из-за того, что что-то посмело её расстроить.

— Янтарные глаза, — подсказал голос в голове.

— Янтарные глаза, — повторил Роберт вслух.

Лили закрыла глаза, затем открыла их.

— Я не по…

— У них обоих янтарные глаза, — сказал голос.

— А. Ох, бляха, так вы тоже оборотень!

Как будто это было самое простое утверждение в мире. Он повернулся к Историку.

— Чёрт, вы же не её отец, правда?

Историк рассмеялся и его смех отразился от стен помещения. Мерцало пламя, играя тенями на дальней стене, и на какое-то мгновение, Роберту показалось, что он увидел его истинную форму.

Лили взяла ладони Роберта в свои.

— Мне тяжело об этом говорить. — Её глаза были влажными, и она перевела взгляд с Роберта на костёр.

Он ощутил укол горечи, пересилившей гнев. Затем до него дошло, что он держит за руки оборотня. После этого до него дошло, что он сидит в одном помещении с двумя оборотнями.

— Ты слишком сильно заморачиваешься, — произнёс голос в голове.

Лили, кажется, собралась с силами и перевела взгляд обратно на Роберта.

— Я родилась в знатной семье более трёхсот лет назад. Моего отца звали Рэндольф Красноплащ. Он владел обширными землями на южной окраине Зачарованного леса. Когда мне было двадцать, я проводила лето в бабушкином поместье чуть к северу отсюда. Лето я проводила на охоте, рыбалке, разбиралась, как вести семейные дела, и наслаждалась временем в компании бабушки. В конце лета я отправилась с парой друзей охотиться на джинграза — это нечто вроде оленя — но день очень быстро закончился. Охота выдалась ужасной, мы ничего не поймали, и лишь в двух милях от дома мы поняли, почему нам ничего не удавалось поймать. Мы вышли к полю, где лежал недоеденный джинграз. А посреди этого поля сидело огромное, похожее на волка, существо.

Лили бросила взгляд на Историка, лицо которого ничего не выражало.

— Существо напало на нас, яростно, убило обоих моих напарников, мы даже не успели убежать. У меня с собой был охотничий клинок отца, и спаслась я тогда исключительно, благодаря удаче.

Историк хмыкнул.

— Существо стояло надо мной, пока я плакала и боролась. С его челюстей струилась кровь, а в лунном свете блестели янтарные глаза. Оно вонзило зубы мне в плечо, я думала, оно разорвёт меня напополам, я полоснула его мечом, серебряным мечом, и оставила ему шрам, который он теперь носит с такой гордостью. Я бежала, как никогда в жизни, но я уже изменилась. Болело жутко, я остановилась и закричала. Но слышала я лишь вой.

— Лили, я не знаю, что сказать.

— Я меняюсь с появлением луны, и по собственной воле, если захочу. Я могу излечивать любые раны, кроме тех, что были нанесены серебром, и ты сам видел, какой сильной меня сделало это проклятье.

— Это не проклятье, блин, неблагодарный ты щенок, — прорычал Историк. — То, что я дал тебе — это счастье!

— Лучше бы ты меня убил!

— Поэтому вы присоединились к поисковому отряду в Тосторонье, чтобы поймать живоданского зверя, — сказал Роберт.

— Из-за того, что он меня заразил, мы… были… тесно связаны. Мы чуем друг друга даже на расстоянии многих миль. Его запах я чую сильнее, чем, что бы то ни было. Лучше, чем я, его никто выследить не мог.

— Не думаю, что твоё обоняние настолько хорошее, моя дорогая Лиллиан, — сказал Историк. — Будь оно таким, ты бы ощутила ярко выраженный кошачий запах, исходящий от твоего напарника.

Лили взглянула на Роберта, а тот смутился, но никак не мог понять, почему.

— Вы чуете от меня кошачий запах?

— Ясно, как днём.

— Но никакого кота не было, — сказала Лили. — Всё дело в голове Роберта.

— Крайне в этом сомневаюсь, — сказал Историк.

— Я знал, что он настоящий! — воскликнул Роберт.

— Нет, не знал, — сказал голос.

— Ну, когда мне никто не поверил, я начал сомневаться в себе, — признал Роберт.

Внезапно между ними возник пикси, держа в руках объёмную книгу с надписью «Румпельштильскин», нацарапанной золотом на чёрной кожаной обложке.

— А, замечательно, — сказал Историк и указал на массивный читальный стол. Пикси подлетел к столу и со стуком уронил книгу. Историк уже шёл к столу, как будто разговор о его смертоносных намерениях и заражении Лили закончился. Но Роберт так и не мог ничего сказать. Лили продолжала смотреть на Роберта, словно, пыталась угадать его намерения.

— Прости, Роберт, как мой напарник в путешествии, ты должен был знать. Я подвергала тебя опасности. Ты… в порядке?

— Ну, да, наверное. Просто очередная странность, к которой нужно привыкнуть. Как вы не учуяли запах кота от меня?

— О, конечно, полностью игнорируй её внутреннюю сумятицу и сосредоточься на собственном здравомыслии, — сказал голос в голове Роберта.

— Наверное, это из-за того, что я слишком долго пробыла с тобой и потеряла чувствительность к твоему запаху. Благодарю за понимание.

— Ну, или нет, — сказал голос.

— Эм, ну, да, без проблем. Думаю, вряд ли мы можем что-нибудь изменить.

Историк громко кашлянул.

— Если вы там закончили с глупостями, может, уже расскажете, что ищете?

Ну, вот, опять! Когда Лили вместе с Робертом шла к столу, она ощутила, как по ней пробежала та же волна восхищения её новым спутником. Это было тёплое, пушистое и совершенно незнакомое ей чувство. Похоже, он совсем не против, что внутри неё сидит злобная машина смерти. За все эти годы она призналась лишь нескольким людям. После этого, все, кто знал её тайну, больше никогда не вели себя, как прежде. Роберту, кажется, до этого не было дела. Ей ничего не оставалось, кроме как счесть эту его особенность достойной восхищения.

За пределами замка генерал Гнарли и Гник сидели, прислонившись спинами к стене. Они изображали чрезвычайную занятость и держали пикси в отдалении, демонстрируя разнообразное остро заточенное оружие.

Пикси летали над стеной замка, смотрели на гномов и болтали промеж собой. Пикси ненавидели гномов, а гномы ненавидели пикси. Сей факт получил очередное подтверждение, когда один пикси решил плюнуть на генерала Гнарли. Не успел плевок достичь красной остроконечной шляпы, как он выбросил клинок, который срезал крылья пикси и тот рухнул на землю. Пикси, будучи хищниками-каннибалами, бросились вниз и разорвали раненое существо на куски. После этого все пикси старались держаться на расстоянии, которое они сочли недосягаемым для броска.

Край солнца всё ещё был виден из-за склонов Западных гор. Без каких-либо предупреждений солнце нырнуло за гору, и на землю опустилась тьма. Солнце придерживалось строгих правил, основанных на том, что вставать оно должно на востоке, а заходить на западе. Но помимо этого, оно вытворяло всё, что ему, блин, заблагорассудится. Луна также разделяла этот равнодушный взгляд на правила и не считала нужным следовать каким-то примитивным законам, вроде так называемого «лунного цикла». Луна выходила тогда, когда ей захочется. Словно после пушечного выстрела, луна выскочила из-за гор и закрепилась прямо над ними, освещая лунным светом поля и стены замка Архива.

Все пикси разом замерли, а генерал Гнарли вскочил на ноги.

— Нет!

— Ась? — спросил Гник.

— Луна полная. Сегодня же не было никаких признаков полной луны.

Луна, хоть и игнорировала астрологический закон, обычно появлялась в первую ночь выбранного ею лунного цикла в виде полумесяца. Луна находилась в самодовольном настроении, и решила проявить себя в этом лунном цикле лишь однажды, зато появление это должно произойти во всей её сияющей красе. Завтра она, возможно, передумает.

— Мы взяли верёвку? — спросил Гнарли.

— Конечно, — ответил Гник. — А что?

— Потому что она нам понадобится.

Гник принялся вытягивать откуда-то из брюк тонкие нити верёвки. Генерал Гнарли повернулся, взглянул на замок и увидел, что пикси выстроились вдоль стены. На гномов они больше не смотрели. Они смотрели выжидающе, их взгляды были сконцентрированы на внутреннем дворе.

Сущность, знавшая себя, как Кота, снова стала бестелесной, и удивилась, насколько же она ослабела. Плавая в том, что могло быть лишь нижними областями пространства и времени, находясь в чём-то, что по ощущениям было тёплым и мягким, с миром он поддерживал лишь тонкую нить связи. Он появился в виде котёнка и вложил в это создание всё своё существо, чтобы снова почувствовать себя целым, но похоже ему не удалось привязать себя к миру, в котором он когда-то жил. Чтобы поддержать его появление, в этом мире просто не хватало магии. Поэтому в данный момент он занялся тем, чем занимался веками, а именно, парил, затерявшись в собственных мыслях, и периодически дёргал за ту единственную нить, что удерживала его в мире Этосторонья. В основном, из-за звонкого звука, который эта нить издавала.

Историк быстро перелистывал страницы, периодически останавливаясь для чтения.

— Хмм, — пробормотал он. — Хррмм.

На стене плясали тени от пламени очага. Пикси принёс Историку древнюю карту Этосторонья и уже давно исчез из комнаты. Лили и Роберт стояли на противоположной стороне стола.

Роберт решил воспользоваться возможностью и обдумать всё, что случилось с ним за этот день, начиная с исчезновения кота, голоса в голове и заканчивая открытием, что он не только встретил оборотня, но и целых полтора дня путешествовал в его компании. Его продолжал донимать всё тот же вопрос: «Почему я?». Он боялся, что ответ ему известен. Должно быть, он здесь родился, но в какой-то момент переехал. Из обрывков разговоров, услышанных сегодня, становилось понятно, что его отец находился здесь. Возможно, и мать тоже. Но зачем они его отдали?

— Ладно, кажется, я всё понял, — сказал Историк, поднимая взгляд от книги.

— Так, чем же занимался Румпельштильскин перед тем, как мы его взяли? — спросила Лили.

Историк помолчал, и слегка покачал головой, будто в голове у него что-то жужжало. Он бросил взгляд на потолок. Его старое лицо исказила ухмылка, он перевёл взгляд обратно на Лили и Роберта.

— Простите, — сказал Историк. — Голова закружилась. — Он пролистал несколько страниц. — Для тебя было бы странно не знать, Лили, что его схватили и препроводили в Башню в один и тот же день. Пускай Джек, возможно, худший из всех агентов, с какими мне доводилось сталкиваться, по тому, как он ведёт записи, но он составил отчёт, который со временем оказался здесь.

— Джек был тем агентом, кто его поймал?

— Нет, но он был следователем в Башне. Как я и сказал, странно, что ты этого ещё не выяснила.

— Это случилось пятьдесят лет назад. Я была в отпуске.

— А, точно, твоё странствие за моря. Помню, доходил слух. Впрочем, странно, что он отправил тебя выяснять то, что ему уже известно, поскольку отчёт заполнял именно он.

— Так, что там с дворфом? — спросил Роберт, внутри которого росло жгучее желание свалить из Архива. Что-то здесь было не так, да и к Историку он испытывал сильную неприязнь. Он ожидал, что голос в голове что-нибудь скажет, но тот молчал с тех самых пор, как он узнал об оборотнях.

— Дворф, известный как Румпельштильскин, не самый обычный дворф. Он — исполнитель желаний.

— Типа джина? — спросил Роберт.

— Роберт… — одёрнула его Лили.

— Знаю, знаю, джинов не существует.

Историк кивнул.

— Очень похоже на джина, но у исполнителей желаний существуют ограничения. Они могут исполнить или отказать в исполнении любого желания, произнесённого в их присутствии, поэтому всегда надо думать, что говоришь.

— Мы об этом знаем, — сказала Лили.

— Я не знал, — сказал Роберт.

— Тем не менее, — сказал Историк, — силы его велики. Джек вел запись допроса, в лучшем случае, небрежно, но там указано, что Румпельштильскин, перед тем, как его поймали, обменивал желания на всякие предметы различной стоимости. Интересно, что причиной его ареста было не это. Его арестовали за попытку убийства в Тосторонье.

— Как ему удалось раздобыть пропуск, чтобы попасть в Тосторонье?

— В записях указано, что он угрозами заставил одного фермера пожелать ему встречи с конкретным человеком, именно тем, кого он пытался убить в Тосторонье.

— Кто был жертвой?

— Её звали Элис Мари Палмер.

— И что же такого особенного в мисс Палмер? — спросила Лили.

— Её настоящее имя Элис Бастинда.

— Ох, — выдохнула Лили.

— Теперь стало понятнее, не так ли?

— Может, вы хотя бы притворитесь, что я стою здесь и ничего не понимаю в происходящем? — подал голос Роберт.

Лили вздохнула.

— Бастинда — это семейство ведьм. Злых ведьм. Главные члены семьи Бастинд были уничтожены во время Войны Жевунов почти три сотни лет назад, но ходил слух, будто нескольким удалось сбежать и найти убежище, благодаря Совету волшебников, хотя их и продолжали ненавидеть за прошлые прегрешения.

Историк взял отдельный лист бумаги и прищурился, пытаясь разобрать кривой почерк.

— В записях указано, что мать Элис умерла при родах, оставив девочку последней живущей Бастиндой. Ей сменили имя и отправили в Тосторонье, чтобы дать шанс зажить нормальной жизнью и избавиться от последней Бастинды.

— Зачем Румпельштильскину потребовалась последняя Бастинда? — рассуждала Лили вслух.

— Список предметов, которые он приобретал… — начал Историк.

— Да?

— Ну, он довольно необычный: рог болгрока, чешуя дракона, моча умирающего жевуна, и так далее, и так далее. Похоже, он готовился к какому-то ритуалу.

— Или заклинанию, — предположила Лили. — Но он не волшебник; представить не могу, чтобы он знал, откуда начинать.

— Вообще-то, он знал одного волшебника по имени Пустяк, который ныне заседает в Совете. Возможно, он ему помогал. Строго говоря, согласно записям Джека, именно волшебник Пустяк и создал для него заклинание поиска, которое и помогло Румпельштильскину найти девочку.

— Зачем ему всё это? — спросил Роберт.

— Наверное, он готовился к чему-то. К чему-то большому, — сказала Лили.

— Здравая мысль, — согласился Историк. — Что вам следует понять относительно Румпельштильскина, так это то, что в нём заключена небывалая сила, а сам он к ней доступа не имеет. Он может исполнить чьё-либо желание, любое: стать знаменитым, сильным, богатым, стать, блин, жирафом, если именно таково твоё сокровенное желание. Но сам он пользоваться своей же магией не может.

— Обидно, наверное, — подумал Роберт вслух.

— Весзико сказала, он направляется в Оз. Наверное, ищет того самого волшебника.

Историк сел.

— Уже поздно. Если вы получили желаемое, прошу вас обоих уйти.

Лили быстро схватила список предметов, которые собирал Румпельштильскин, и сунула его в карман. Историк пристально смотрел на очаг.

— Прощай, Бзу.

— Рад с вами познакомиться, эм, сэр, — сказал Роберт и отвесил неловкий полупоклон, затем понял, что выглядит нелепо и выпрямился.

Историк продолжал смотреть на огонь.

— Заходите ещё. И наслаждайся ночным воздухом, Лиллиан.

Когда Роберт и Лили вышли в коридор, ведущий к лестнице, над дверью заплясала зловещая тень.

— Что это значит? — спросил Роберт.

— Ему нравится загадывать загадки. Неважно; мы получили, что хотели.

Роберт не был уверен, но в тусклом свете ему показалось, что кожа Лили стала темнее.