Шоу безликих

Хошико

Я вхожу в комнату следом за детьми. Единственный вход расположен под распылителем. Туман химикатов обволакивает меня со всех сторон.

Дети растерянно сбились в кучу в углу огромного зала. Здесь расставлены различные гимнастические снаряды — спортивные маты, брусья, перекладины, канаты и прочее. В дальнем конце, за столом, сидят три человека, они держат ручки в руках и ждут.

Я тотчас же их узнаю.

По сторонам — финансовые попечители цирка, важные городские шишки. Они выглядят как близнецы — одинаковые седые волосы, черные костюмы, бездушные лица. Я не помню их имен, но мы называем их Труляля и Дураля.

Между ними сидит женщина. На ней темно-синий костюм, короткие рыжие волосы обрамляют лицо, подчеркивая ледяные голубые глаза. Я знаю ее имя. Все знают, кто она такая. Вивьен Бейнс — министр по контролю за Отбросами.

Ух ты, два визита подряд. Для нас это большая честь.

Охранники выстроились вдоль стены, нацелив пистолеты на меня и детей. Понятия не имею, какую угрозу мы можем для них представлять.

Впрочем, не стоит удивляться. Пару лет назад ее детей пытались похитить члены одной из банд ненависти. Похитителей поймали, прежде чем они успели зайти слишком далеко. Их повесили прямо перед Домом Правительства.

Жаль, что им не удалась эта попытка. Жаль, что они не смогли убить Бейнс и ее детей. Если бы похитителям повезло, то в мире стало бы на трех Чистых меньше.

Она замечает меня, поднимает руку и длинным пальцем с идеальным маникюром подзывает меня.

— Ты, девочка-Отброс. Подойди сюда.

На ее лице не просто отвращение или презрение, которое можно увидеть у Чистых. Нет, это что-то другое, более личное, она как будто дьявольски зла на меня. Ее глаза буквально прожигают меня насквозь, пока я прохожу через всю комнату. В свою очередь я отвечаю ей тем же: смотрю прямо в глаза. Если она хочет запугать меня, то ей придется очень постараться.

— Давайте покончим с этим как можно быстрее. У меня и без этого дел по горло. Проверь способности этих грязных ублюдков, а затем сообщи нам, будет от них какая-то польза в цирке или нет.

Я коротко киваю ей и направляюсь к детям. Они сидят, сбившись в кучу и скрестив ноги. Мне неприятно, что они с опаской смотрят на меня, как будто это я плохая, а не та злющая стерва у меня за спиной.

Я оборачиваюсь и смотрю на Бейнс. Она не обращает на нас внимания; перед ней открытый ноутбук, и она яростно стучит по клавишам. Два типа по сторонам от нее делают то же самое. Я опускаюсь на колени и шепотом обращаюсь к детям.

— Все нормально. В конце дня вы все вернетесь домой.

Лица детей светлеют. Им приходится жить в холоде, грязи и нищете, они вынуждены все время голодать, и все же никто из них не рад оказаться здесь. Может быть, они уже знают, что это за место. Наверное, чувствуют зло, повисшее в воздухе.

Место в труппе означает неминуемую смерть. Может быть, на какое-то время вам удастся избежать ее. Может быть, вам посчастливится прожить еще неделю, месяц или даже несколько лет. Но единственное, в чем вы можете быть уверены — смерть уже ждет вас. Она надевает роскошный костюм, носит обезьянку на плече и может в любой момент оказаться рядом. Достаточно одного щелчка кнута — и вам конец.

Мне все равно, что говорит Амина. Я никому ничего не обещала.