Шиповник-твикс

Глава 3

Машины, дома, светофоры, автобусы, снова небоскребы — по правде говоря, небоскребы от обычных домов не особо отличались, поскольку верхних этажей из автомобиля все равно не разглядишь. Но и «обычные» дома были столь высокие, что… И окна в стенах бессмысленно широкие, непонятно как жители собираются отстреливаться от врага. Дики понимала, что начинает тупить, здесь тактика уличных боев совсем иная, но голова была булыжная и ощутимо побаливала, а горло начинало першить. Братец перестал вертеть головой в тщетных попытках разглядеть все особо-технически-выдающееся, на лбу у него заблестели капли пота, хотя в салоне было нежарко. Усталость брала свое. Но Стив вообще не устал, даром что мелкий — все бубнит о достопримечательностях и от его бесконечных «это Концертный Дисней-Центр, а там знаменитый музей Искусств» уже виски сверлит.

Валери глянула в «обратное» зеркало раз, другой, и сказала:

— Похоже, цивилизация и аллергические реакции вас все-таки нагоняют. Сти, заглохни, откуда это внезапное и упоительное погружение в роль гида-доставалы?

Мелкий слегка надулся:

— Мама, я просто пытаюсь быть гостеприимным. Они же первый раз в Анджел-Сити.

— Но не в последний, — вяло заверила Дики, слегка пихая малого родича в ребра. — У нас избыток впечатлений.

— И избыток, и переизбыток, — подтвердила Валери. — Так что давай, Сти, купи старшим что-то холодное из напитков, мы доверимся твоему взыскательному вкусу Но бери не слишком ядовитое!

Автомобиль остановился напротив магазинчика, Стив вывалился на горячие плиты мостовой и деловито устремился в лавку с просто гигантским стеклом-витриной.

— Организмы у вас стойкие, но экология есть экология, — Валери вытряхнула из баночки пару таблеток. — Средство, утвержденное вашими мамами и иными авторитетными специалистами. Глотайте, это немагическое.

— Мы верим, — Дики сразу закинула таблетку в горло, ибо болеть всегда страшно не любила.

— Значит, вот такая она аллергия, — пробурчал братец. — А я думаю, от авто-выхлопов, что ли?

— И от них тоже, — подтвердила лекарша. — Иной раз сама удивляюсь, как мы тут еще живы.

Вернулся Стив, нагруженный банками:

— Взял классику — это в любом случае нужно попробовать, — сурово провозгласил урожденный анджел-ситец. — Предупреждаю, пшикает и бьет в нос!

«Колу» близнецы, конечно, знали, и даже дважды пробовали. Но сейчас шипучка из банок показалась иной — в самый раз холодной, мгновенно омывающей рот и горло.

— Да, хорошо! — отдуваясь, заметила Дики. — Тетка Лоуд говорит, что «колу» нужно с рыбьим жиром мешать — два к трем — тогда сомнительная химия стопроцентно нейтрализуется морской витаминной пользой.

Валери непонятно почему застонала и тронула машину. Близнецы переглянулись — судя по всему, рыбий жир здесь считался запрещенным лекарственным средством, и упоминать его было не принято.

После пилюль и пшикающих напитков полегчало, но ехать все равно было утомительно — катили через весь город к южному побережью. Второй аэропорт огромного мегаполиса находился много ближе к дому Валери, но рейс, конечно, прибыл не в него. Вот всё так в Старом мире — лишь бы усложнять и путать.

Близнецы успели слегка задремать, но тут город кончился, открылся океан — и стало гораздо веселее. Океан назывался Тихим — примерно именно так — широко и спокойно — с дороги он и выглядел. Большую воду близнецы любили, правда, ничего шире моря им видеть пока не приходилось. И вот он — Океан!

— Еще насмотритесь, — успокоил довольный произведенным впечатлением Стив, — мы на самом пляже живем.

Про дом на берегу близнецы кое-что знали — мама рассказывала, когда-то она и сама здесь немного пожила. Но вот машина свернула, и всё оказалось чуть иным, совсем не таким как представлялось.

Валери велела посидеть на песке и продышаться, но гости, естественно, сначала помогли разгрузить машину. Уход за лошадьми, пусть и железными — прежде всего.

Дни промелькнули насыщенные: уточнение деталей будущей учебы, изучение района школьно-боевых действий, привыкание к частым сменам новой одежды-обуви, собеседования в школе, изучения нюансов общения с незнакомыми аборигенами и мобильными телефонами, визиты к врачам, и экспедиции по магазинам — все это порядком изматывало. Некая пауза обозначилась накануне первого стандартного рейда во вражеское логово — в смысле, в шестой класс Средней-Middle-school-школы. Послезавтра начинался учебный год…

Закат отгорел, шелестел ровный океанский прибой. Близнецы сидели на песке, глядя на смутный горизонт.

— Все же хорошее место, — пробормотал Рич.

— Здесь-то ничего себе так. А там — не особо, — сестрица мотнула головой в сторону невидимого города.

Невысокие песчаные дюны-откосы и собственно дом заслоняли сухопутный мир. Собственно, дом тоже был «ничего себе так»: стекло и электричество, ванная комната для каждого обитателя, отдельные спальни, простор гостиной и прохлада кондиционеров. Последнее устройство близнецы у себя включали исключительно для изучения и проведения опытов — дуновения от штуковины шли приятные, но очевидно нездоровые. Вот холодильник для целей охладительности гораздо уместнее. В общем, в доме хватало удобств, как нужных, так и не особо ненужных. Все как положено в Старом мире — щелк пультом или выключателем, и лампы тебя слушаются, свет горит или гаснет, телевизор чередует сотни программ, ноут показывает что ему поиском ни задашь. И что характерно, никаких экономий аккумуляторов, можно компьютер в любом режиме гонять.

Ноутбук Валери выдала гостям сразу же по приезду:

— Мне сказали, что вам достаточно одного компа. Я несколько сомневаюсь, но раз заказывали один — так вот он. При необходимости второй сразу купим. Деньги на это выделены.

— Нам одного хватает, — заверил Рич, алчно разглядывая белый немаленький корпус шикарного устройства. — Когда мы вместе работаем, у нас умных мыслей вдвое больше. А иногда и втрое. Мгновенное обсуждение — очень ценная вещь.

— А игры? Вдвоем же неудобно? — неуверенно предположила хозяйка дома. — Можно, конечно, к телевизору подключить.

— Игры на компе — прошедший этап, — махнула рукой Дики. — Когда мы мелкие были, да, баловались. Но нынешняя игровая индустрия свернула на тупиковый тракт бессмысленных красивостей. Особенно по части стратегий реального времени. Графика окончательно задавила здравый смысл. Короче говоря, ну их в задницу, такие игры.

Братец немедля двинул ее локтем.

— Я не особенно щепетильна насчет разных словечек, — намекнула Валери. — Но только если мы с вами наедине. В присутствии посторонних — вы сдержанные вежливые европейцы. Иначе я вам сама так локтем понатыкаю, что мало не покажется. И никакая ваша тренированность не поможет. С этим понятно?

— Виновата. Проведу с собой воспитательную работу, — заверила Дики.

— Вот это никогда не помешает — кивнула хозяйка. — Да, при Стиве тоже не ругайтесь. Ругаться — родительская прерогатива. Знаете что это за зверь?

— Знаем — сказал умный Рич. — Это латинское штабное преимущество.

— Вот именно. Кроме того, Стив в этой жизни еще не все понял и иногда подцепляет совершенно лишнее. Это вас двое, а он, бедняга, одиночкой в школу прется. А там в классе ляпнешь что-то не то, живо у психолога окажешься.

— Да, непросто парню, — признал Рич.

Со школьными психологами близнецы успели пообщаться уже дважды и никакого удовольствия те встречи не принесли. С виду школьные психологи — веселые улыбчивые тетенька с дяденькой, но задают столь наиглупейшие вопросы, что закрадывается закономерное подозрение: ни иначе как тебя хитрейше заманивают и дурят. Ну, контрразведка она и есть такая. Пока близнецы не налажали, но расслабляться не следовало.

О школе и ее ловушках-капканах можно было подумать попозже. Валери показала отдельное строение рядом с домом, именующееся «конюшня». Лошадей там на памяти обитателей дома не бывало, но место оказалось спокойным, малость запущенным, в самый раз для «переведения духа и расслабления нервов» как и сказала проницательная хозяйка. Обычно здесь играл Стив, но нежадный малый был готов уступить владения гостям. Этого, конечно, не требовалось — выгонять мелкого хозяина было бы верхом бестактности. Собственно, Стив оказался парнем ненадоедливым и на редкость спокойным. Весьма напоминал братца Гр-Гр, только еще не успевшего непомерно поумнеть.

Сейчас сидеть в конюшне не хотелось. Под открытым небом было куда лучше. Дики прищурилась на неочевидные, словно навечно затянутые легким туманом, звезды, и проворчала:

— Что-то еще и битва в школе не началась, а я начинаю скучать по нашему небу и Темной Сестре. Ну и вообще.

— Ухгм… — исчерпывающе ответил братец.

Вот непременно Ричу надобно вложить в жалкую пару звуков, и намек на свое удвоенное скучание, и мудрую немногословность, и поэтичную мрачность, и мужественное противостояние жесточайшей судьбе.

— Шмондец, какой ты страдалец. Сейчас разрыдаюсь от сочувствия. «С чердака раздавались горький плач и прочувствованные надрывные всхлипы — призрак мельницы был безутешен».

— Нет, рыдать не надо, а то кто-нибудь из гуляющих полиции настучит и нас вне очереди по психологам потащат. Давай лучше Стива позовем, а то он мнется как в гостях, — Рич оглянулся.

Стив действительно прогуливался у веранды, усиленно не глядя в сторону берега. Скучно бедолаге, да и его мама настойчиво рекомендовала детям не выходить из света фонарей, висящих на столбах дома. Берег не особенно безлюден — вдоль прибоя то и дело бредут любители закатов и морского воздуха, но именно это и беспокоит маму Стива.

Дики рывком кувыркнулась назад, вытряхивая из волос песок, вскочила и помахала малому:

— Иди сюда, мы про звезды сказки рассказываем.

Стив, для солидности глубоко загребая носами кроссовок песок, приблизился к близнецам и уточнил:

— А про звезды сказки разве есть? Наверное, про них только эти… астрономии и ал-легории.

— Возможно. Но кто мы такие чтобы отказываться от старинного обычая сочинять сказки? Лично я не готов взять на себя такую смелость, — объяснил Рич.

— О, понимаю! Эта… этнаграфия! — догадался малый.

— Не, если этна-графия, то будет про итальянские вулканы и восхождения, — предположила Дики. — А вообще ты очень умный. У нас младший брат такой, только еще умнее. Учти: невыносимо высокий уровень умственного развития ничуть не облегчает жизнь, а вовсе даже наоборот. Гр-Гр может это подтвердить.

— Я не особо высоко развитый, — признался Стив. — Но, всё верно — ум вообще не облегчает.

— Это пока, — утешил Рич. — Вот выучишься, окончишь университет, полетишь к звездам. Вместе с дядей Питом и полетите в экспедицию. На Марс! Как раз узнаешь, есть ли на звездах что-то сказочное или там вообще никакой жизни.

— Нет, мы не полетим. Там квоты, а мы белые мужчины, таких в астронавтах чересчур много, их уже отчисляют, — печально пояснил мелкий.

— Ладно тебе огорчаться, пока вырастишь, еще десять раз сменятся те квоты. А ты на кого хочешь учиться? — поинтересовалась Дики.

— На человека-медузу!

Близнецы несколько удивились.

— Ага, не видели мультфильма? — восторжествовал Стив.

Он живо пересказывал новый сериал о скользком супер-человеке. Рассказывал малый хорошо, но суть приключений непобедимого героя от близнецов ускользала. Человек-медуза спасал всяких секретных агентов и великих политиков, был великодушен и никого не убивал (только парализовал и вгонял злодеев в разжиряющую аллергию, да и то не навсегда), сам умел расползаться на слизистые лужи и незаметно проникать в разные бункеры и секретные офисы. Еще у него не было определенного пола, так человеко-медузу было много комфортнее жить, побеждать и маскироваться.

Насчет последнего преимущества супер-героя близнецы не особо удивились — дома предупреждали, что обращать внимание на усреднение полов считается очень невежливым. Но насчет «разжиряющей аллергии»… очень жестоко. Наверное, это мультфильм ужасов.

…— Значит, даже огнемет его не взял? — Дики пыталась выстроить четкую тактическую картинку.

— Конечно! Он же полужидкий, просто зашипел, разбрызгался и стек в подвалы. Они и с вертолета пробовали… — Стив мгновенно увял.

Портрет отца Стивена близнецы, конечно, видели. Фотография с черным уголком висела в столовой. Недолгий любимый муж Валери служил военным вертолетчиком, погиб почти сразу после рождения сына. В Ираке, Иране или Иордании — хотя близнецы довольно недурно знали географию Старого мира, определенности с местом того трагического боя не имелось. Ведь даже сама молодая вдова не была уверенна, где именно погиб муж: и представитель министерства обороны, и полученные документы сообщали обстоятельства столь уклончиво и небрежно, что сразу было понятно — врут. Свернутый флаг на тяжелом гробе и могила — это да, это было настоящим.

— Насчет вертолетов в сериале явно преувеличили, — решительно сказала Дики. — Фантастика же, там все условно. От настоящего вертолета удрать сложно. Нам мама как-то рассказывала, у нее в жизни был подобный случай. Правда, то очень давно было, сейчас вертолеты даже ночью летают, от них разве что только канал-лизацией и смоешься. Если просочишься.

Стив и близнецы смотрели в сине-лиловую темноту над океаном. Понятно, огни вертолетов там не поблескивали, но где-то те стрекозиные машины жужжали, плевались ракетами и снарядами. Война — небольшая и неочевидная — вспыхивала то там, то сям, то опять там — очень далеко. В новостях о ней упоминали мало, но война-то все равно оставалась рядом, на подходе…

Дики подумала, что на вертолете тоже надо бы обязательно полетать. Хотя мама всегда воевала на другой стороне — на противовоздушной. Но врага лучше знать изнутри, да и Рич от всей этой техники без ума. Жаль, сейчас школа начнется, на вертолетные полеты шансов вообще не будет.

— Эй, вы ужинать собираетесь или нет? — Валери окликала из огромного окна виллы.

— Непременно! — близнецы подскочили, не сговариваясь подхватили Стива под руки — еще недавно так частенько таскали увесистого Гр-Гр. Малый полетел к дому, пусть и не совсем вертолетно, а легким галопом, но ногами заболтал точно как серокожий братец. Все дети одинаковы. Эх, где наши чудесные шестилетние времена?

— Готовы? — поинтересовалась тетя Валери, останавливая автомобиль на стоянке необъятного школьного двора.

— Практически, да, — заверил Рич.

Братец действительно был почти спокоен, а Дики было не по себе. Все-таки школа — настоящее испытание Старого мира, серьезная проверка. Пусть и не в первый раз в этот двор входить, уже здесь были, но все равно малость… стремно — есть, есть такое всеобъемлющее слово в очень-очень старом, пусть и нездешнем языке.

— Ну и валите тогда, — успокаивающе улыбнулась тетя Валери. — Трястись тут нечего. По правде говоря, мне эти классы-загоны много нервов испортили, но я и сама была немножко виновата. Короче, идите и учитесь. Неприятности выплывут не в первый день, да даже и не во второй. А может, и вообще не выплывут — вы вояки подготовленные, да к тому же шайкой идете. Вон, Сти посложнее будет, он, почему-то школу тоже не особо любит. Хотя я ему сколько раз говорила — не повторяй мамкиных ошибок. Вас, кстати, это тоже касается.

— У нас ошибки будут свои собственные, оригинальные, — заверила Дики.

Близнецы пожали ладошку Стиву — вид у того действительно был не особо счастливый — и направились к площадке под флагом, куда стекались поодиночке и группками, высаженные из родительских авто опытные старшеклассники и настороженные новобранцы шестого класса.

Учебный год в средних школах Анджел-Сити начинался 25-го августа. Младшим классом этой средней ступени проверенной, но несколько запутанной здешней системы образования, являлся как раз шестой — в него-то и были зачислены брат и сестра Кольты. Фамилию близнецы сейчас носили не совсем чужую, но еще не очень привычную. Но «легенда» уже стала частью их жизни, первую проверку учащиеся лазутчики прошли, сейчас паниковать не было причин. Но все равно отчего-то было волнительно.

— И как ты? — поинтересовался Рич, поправляя рюкзак.

— Нормально — пробурчала сестрица. — Но этих… местных, слишком много.

— Ничего, сейчас рассосутся по классам. Зато никакой особой торжественности. А то некоторые сильно страдали: «я парадности не люблю, у меня от нее спина чешется».

Парадности Дики действительно не любила, но тут ничего подобного и не наблюдалось. Никаких букетов цветов, белых бантов и оборок. Близнецы видели немало старинных и новых фильмов о школьниках, но, как справедливо уверяли мамы, «в каждой стране свои особые традиции».

Дики подумала, что стран и традиций тоже многовато — понаделали границ, а ты терпи и разочаровывайся. Хотя чего придираться — обещали, что будет простенько, вот оно и простенько…

Классы выстраивались кривоватыми (не выдерживающими никакой воинской критики) группками. Учителя приветственно взмахивали специальными флажками-указателями. Близнецы без всякого труда углядели миз Букк — вполне уже знакомую широким улыбчивым лицом и прочей обильностью телосложения. Близнецы пристроились к правому флангу новобранцев.

— Что-то они не очень, — озабочено шепнул Рич.

Да, одноклассники не производили мощного впечатления. Нет, массой тела многие из них грозили в ближайшем будущем нагнать и обогнать монументальную миз Букк, но в остальном… Судя по физиономиям и поведению — совсем дети. У Дики мелькнула паническая мысль, что это вообще не тот класс, но ошибиться было невозможно. Вполне тот. Вот только одноклассники, которые на самом деле были на год старше близнецов, казались чуть-чуть постарше Стива. В смысле, куда пооткормленнее фигурами, но едва ли взрослее психологически. Э, да тут и подраться не с кем.

— Не о том думаешь, — сурово прошипел Рич. — Мы сюда не состязаться приперлись, а за знанием и пониманием жизненных реалий. А это шмондец как непросто.

Братец все же тоже порядком волновался, иначе бы не прибегал к помощи бодрящих словечек.

На возвышенность поднялся мужчина в куцем пиджаке, постучал по микрофону. Шума, шарканья и смеха в школьных строевых построениях чуть поубавилось…

…— Ты утром сказал «это непросто», — напомнила Дики, отчищая пятно неведомого происхождения, возникшее на юбке. — По-моему, это слишком просто.

— Первый день. Учителя нас старались не пугать, — подумав, предположил Рич. — Дальше начнут давать задачи посложнее. Это называется «по нарастающей».

— Ну-ну. К весне мы успеем повторить то, что знали три года назад.

— Наверное, и что-то совсем новое узнаем. Просто это именно по математике начали с глубокого повторения. Они же не виноваты, что нам многое начертательное уж давно объяснила Мамочка. Собственно, и по литературе…

— «По литературе»… ага, помнишь, мы и сами примерно таким же способом нашей малой наве смысл прочитанного объясняли. Но с ней понятно — она ж неразмокшую бумагу, да еще с буквами редко видела.

— При чем тут наша нава? Здесь по иному принципу к обучению подходят. В конце концов, откуда у тебя вдруг такая жажда сложных геометрических упражнений? Не особо трудно пока, так тем и лучше. Здесь еще много всякого будет. Ты, кстати, зачем сразу столько видов спорта взяла?

— Мы люди приезжие, нам разное нужно попробовать, — пробубнила Дики, догадываясь, что с юбочным пятном управиться наскоком ногтя не получится. — Раз футбола для девочек все равно нет, так мне со скуки помирать, что ли? От лишнего спорта я потом откажусь. Здесь все так делают. Нафига внезапную сдержанность проявлять? Ты, что, провала задания хочешь?

— Я автобуса хочу, — сказал братец. — Что-то мне здешний обед тоже слишком несложным показался.

Близнецы ждали школьного автобуса, на коем следовало возвращаться домой. У Стива занятия заканчивались пораньше, Валери его уже забрала, а делать крюк и забирать гостей ей было вовсе незачем — близнецы решили, что будут возвращаться на автобусе. Большой Желтый Автобус — это же традиция!

— Вон он! — обрадовалась Дики. — Подъезжает!

Автобус оказался отчасти классическим, частично даже желтым, но внутри пахло довольно странно — видимо, дезинфекция такая приторная. Братец с глубоким интересом наблюдал за действиями водителя, Дики поглядывала на оказавшихся в автобусе одноклассников — имена почти всех удалось запомнить. Сидят, тоже искоса поглядывают, но не отрываясь от смартфонов. Нужно как-то разговор завязать, как говориться «пообщаться». Надо, но неохота.

— Привет! Вы откуда приехали? — проявила встречный интерес рыжая девочка по имени Моника. Смотрела она, правда, больше на Ричарда.

— Сейчас с севера. А вообще из Черногории. Там наши родители работают, — Дики изящно поддержала продвижение-закрепление «легенды».

— О, а я думала вы англичане. Акцент похожий, — слегка разочаровалась рыжая Моника. — А вы совсем в Англии не бывали?

— Тебя, между прочим, спрашивают, — Дики локтем напомнила брату, что мир занят не только вождением огромных машин.

— Нет, мы мимо Англии пролетели, — откликнулся брат, вник в ситуацию и дружески улыбнулся Монике. — Родители чертовски заняты, в отпуске уже два года не были.

— О! А чем они заняты? — рыжая девчонка оказалась жутко коммуникабельной.

— Служат, — веско сообщила Дики, и живо перевела разговор на светские темы. — Кстати, а как вам здешняя математика?

— Я задачу не поняла, — с милой искренностью призналась Моника. — Какой вообще смысл в этих линиях и углах? Учитель сказал, что я очень внимательна, в следующий раз продвинусь дальше.

— Куда ж мы денемся? Продвинемся, — согласилась Дики.

Автобус выбрался на шоссе и братец вновь выпал из беседы, уставившись на четырехколесный агрегат, транспортируемый в кузове грузовичка, катившего рядом с автобусом — что это такое с мотоциклетным рулем и нагромождением фар, Дики не знала. Но судя по раскраске — невоенное, и неинтересное.

— Вы год здесь проучитесь или раньше уедете? — продолжала выспрашивать Моника, ничуть не увлекшаяся дискуссией о геометрической математике. И снова посмотрела на невоспитанный затылок Рича.

— Наверное, год проучимся. Не от нас зависит, — пояснила Дики. — Может, нас раньше заберут.

— Вот и пусть забирают. Нашлись, тоже, геометры с железными зубами, — громко сказал мальчишка с заднего сидения, на миг поднимая физиономию от смартфона в недурном камуфляжном чехле.

Дики обернулась к нему, показала в улыбке и зубы, и брекеты, вежливо намекая, переспросила:

— Что сказал-то?

Мальчишка — пухлый, с галстуком, почти как у взрослого — от удвоенной Дикиной приветливости слегка поджался, но нагло сказал:

— У вас там в черных горах все глуховаты? Мне орать, а?

Теперь к нему обернулся и Рич и мягко предупредил:

— Орать не надо. Ты будешь отвлекать водителя.

Мальчишка выпятил округлую как подушка грудь:

— Боишься кататься в автобусах? Ладно, тогда не буду пугать.

— Это Саймон. Не обращайте внимания, — прошептала Моника. — Я с ним год назад училась. Он глупый.

Дики помнила, что мальчика зовут Саймон Брюкс. Да, вел он себя малость странно, да еще взглядом как-то дергал. Наверное, от психологов вообще не вылезает.

— Что-то мы медленно едем! — вновь громко заявил толстяк. — Мне бы пора быть дома.

Моника едва слышно фыркнула. Братец улыбнулся. Тут Дики осенило — она еще разок оглянулась. Саймон-Подушка с вызовом уставился на нее. Ага, на всех ты нагло смотришь, только от рыжей одноклассницы взглядом бегаешь.

— Веселый парень. Ты ему, видимо, еще с прошлой школы очень нравишься, — в меру сдерживая голос, сказала Дики новой подруге.

На заднем сиденье онемели.

— Я⁈ Не придумывай! Да он меня всегда дразнит, — у Моники забавно порозовели щеки.

— Да? Значит, мне показалось — пожала плечами Дики. — Так сколько этой математической геометрии у нас будет, как думаешь?

Когда близнецы сошли у поворота, в автобусе оставалось всего несколько школьников. Дом Валери стоял в отдалении, но, как уже уяснили новоиспеченные шестиклассники, эти пляжные места считались очень престижными.

— Нужно будет сразу попроситься искупаться, — молвил братец, озирая сине-голубую плоскость океана, уже видневшуюся за песчаными дюнами.

— Да, купнуться будет очень уместно, — согласилась Дики.

— Именно, что «уместно». А насчет толстячка ты совсем неуместно ляпнула. Не наше дело, кто кому тут нравится.

— Ага. Это ты все с первого взгляда видишь. А мне думать нужно, анализировать. Может, этот Саймон в нее давным-давно по уши втюрился, а теперь тебя возненавидит и при удобном случае накинет веревку на горло и придушит. Как тот мавр Гамлет.

— Ты лучше вообще не анализируй. У тебя тактические вещи много лучше аналитических получаются, — рассудительно пояснил братец. — Вот улыбнулась ты обаятельно, этого не отнять. Сверкнула, так сверкнула. На это и дави. А кто кому нравится, да кто кого веревкой давил — это уже незначительные детали.

— Чего это? Веревка — очень даже значительная деталь. Хорошей веревкой знаешь, что наделать можно….

— Нет, веревка — это твое, тут я даже не спорю. Но Гамлет мавром не был, душителя звали иначе, да, по-моему, он и не веревочкой душил.

— Ну, может и так, — признала сестрица. — В детективах все очень запутанно, а в стихотворных детективах так и вдвойне.

— Я и говорю. Так что следи за веревками и иными угрозами, и поменьше болтай о взаимоотношениях. Тут так принято, и мы не должны об этом забывать. А за отношениями между окружающими я пригляжу, если нужно будет, просигналю.

— Вообще-то, про отношения ты разве что на ноготь больше меня знаешь. Мне Кэт тоже много чего рассказывала. Но я не претендую. Отношения и механизмы — за тобой, остальным, так и быть, я займусь. Давай срежем?

Близнецы рысью пересекли предпляжные пески и выскочили к дому со стороны, противоположной автомобильному подъезду. Но были сразу замечены — с террасы махал Стив, тут же вышла его мама.

— Перекусите или сразу купаться? — строго спросила Валери. — Вода холодновата, но, полагаю, вам такая и нужна.

— Сразу!

Близнецы галопом влетели в дом, еще быстрее — уже без рюкзаков и в плавательной униформе — вылетели на берег…

Вот это было хорошо — прохладная соленая вода, солнце, и еще столько часов до завтрашнего учебного утра. Дики подумала, что школа ей не очень понравилась, но додумать не успела — куда лучше было плыть, плыть и плыть!

Потом Валери разрешила сыну войти в воду выше колен — близнецы показали родственничку, как нужно не мерзнуть в свежей воде. Потом и сама Валери рискнула окунуться. Потом грелись на солнце, обсуждали трудности учебы и прочие сложности. И Дики слегка передумала насчет школы — да, пусть восторга от нее и маловато, но служба есть служба. «Тяжести и лишения», все как положено. А с остальной-то здешней жизнью все не так уж и плохо складывается.