Шиповник-твикс

Глава 11

Дождь закончился на следующий день ближе к полудню. К этому времени бывшие пленники все еще торчали в эвакуационном центре, где было людно, шумно, изрядно пованивало, а из всего хорошего случилась только правильная повязка на поврежденное запястье младшей Кольт. Особыми допросами и вопросами пострадавшим не докучали — город и городские службы были не в себе. Собственно, кроме выпавшей двухмесячной нормы осадков, поломанных деревьев, выбитых окон и сотни сдутых с домов крыш, тайфун ничего не натворил. Как и подтвердил пример этих дней — человеческая деятельность или бездеятельность вполне способны заменить любые погодные катаклизмы. Ближе к середине дня на улицах появились съемочные ТВ-группы, журналисты, волонтеры, политики, национальная гвардия и прочие очень нужные, но припоздавшие люди. Ошибки в организации предупреждений о погодной опасности, эвакуации и информирования граждан должны были неминуемо вызвать политический кризис и судебные разбирательства. Но близнецов все эти нюансы не особенно интересовали. Дети ждали, когда следователь — девушка возраста Валери, но вчетверо тяжелее сложением, отпустит взрослую потерпевшую.

Наконец полицейская машина отвезла Кольтов домой. На прощание полицейский посоветовал сидеть дома и быть предельно осторожными — в окрестностях еще неспокойно. Собственно, Валери и дети собирались именно так и поступить.

Пистолета у Валери больше не было — ночной спрятали в багажнике машины. Вооружились туристическим топориком и тяжелой гимнастической палкой, Валери и Рич обошли дом снаружи. Особого урона шторм и здесь не нанес: треснуло одно из оконных стекол, да сломалась большая ветвь в саду.

— Господи, этот мир вообще сумасшедший! — Валери тяжело взобралась на барный табурет, Дики, успевшая сделать кофе, поставила перед опекуншей чашку. Тостер исправно выстреливал гренки.

— Стечение обстоятельств и человеческий фактор, — объяснил Рич, намазывая малому гренку джемом. — Случается. Никто не застрахован от подобных неприятностей, мы же в большом цивилизованном мире. Надо как-то пережить и всё.

— Пережить и всё? — повторила Валери, глядя почему-то на Дики.

— Я переживу, — сообщила сестрица. — Вот непременно переживу. Может, потом буду плакать и страдать угрызениями совести, но сегодня переживу. Мне спать охота, и я намерена бухнуться вот прямо немедленно.

— Да, это самое верное — согласилась Валери, да и все остальные.

Братец перетащил свой матрац в комнату Дики — сегодня следовало уплотнить боевые ряды. Лежать в чистой постели, чувствовать запахи мыла, зубной пасты, свежей футболки было приятно, но сон почему-то отступил. Дики лежала, закрыв глаза, размышляя о вещах спокойных и не давая воображению свернуть в опасное русло. Братец тоже не спал: валялся, закинув ногу на ногу, и слушал в наушниках радио. Покосился и спросил:

— Хочешь послушать? Такую ерунду несут о вчерашней ночи, что слушать смешно.

— Нет, хватит на сегодня смешного.

— Извини, глупость ляпнул.

— Да почему глупость? Я когда стрельнула, думала, что упаду на жопу, и это будет ужасно смешно и нелепо. Потом подумала, как нелепо что я думаю, что это нелепо, и мне стало смешно. Это были очень быстрые мысли.

— Ты и сама была быстрой. А мне этот толстяк, падая, так заехал по уху лапой, что я сам свалился. Нет, смешно мне не было, но когда я бахнулся, стяжка на руках лопнула. Это здорово порадовало. Но вообще я тебе все-таки завидую, — признался брат.

— Ну и дурак. Успеешь. Тем более, похоже, что я скоро буду тебе завидовать. Вернее, вам.

— Не-не, мы обещали, что до срока ничего такого не будет. А это еще нескоро. Да ты же все знаешь.

Дики хотела сказать, что братец вдвойне дурак, раз дает маловыполнимые обещания, но о таких очевидных вещах напоминать было глупо. Да и вообще от разговора потянуло в сон. Было слышно, как в гостиной Валери отвечает на телефонные звонки: звонили взволнованные тетушки, звонил из своего далекого штата Питер, а сон подступал все ближе…

Нормально все шло. Ужасы не снились, занятия в школе возобновились в понедельник, в новостях рассказывали о непредсказуемом поведении тайфунов и вопиющей халатности властей. На первой перемене подошел Белый Джо и спросил — все ли нормально? А то ведь болтают, что в самый центр беспорядков попали. Дики подтвердила, что да, попали, и мелкий братец попал, жуть что творилось, но выскочили, почти сутки сидели в убежище для эвакуированных, а там вообще жуткая тоска.

Одноклассники, конечно, болтали о дерзкой высадке Кольтов из автобуса, но про мелкого Сти тоже все знали, так что история сложилась сама собой, ведь про дальнейшее никто в школе и не спрашивал, справедливо полагая, что удравшие просто уехали вместе с младшеклассниками. Ну и слава богам, пусть думают. Крошечная девчонка — единственная свидетельница похищения Стива и близнецов, никому ничего не сказала. Соученица Сти страдала аутизмом, в смысле, в данном случае она-то не очень страдала, а другие точно пострадали. В начале этого глупейшего похищения Дики полагала, что девочка все же запищит и их побегут спасать — все же людей на трассе было полным полно. Но ведь мелкий рассказывал о молчаливой девчонке, Рич сразу сообразил и иллюзий не испытывал, а сестрица напрочь забыла о той аутистке. Нет, надо что-то с памятью делать, а то школьная геометрия весь объем забила и нужные оперативные подробности вытесняет. Впрочем, прошли этот момент.

Конечно, следствие полиции велось настырнее — с Валери полицейские беседовали раз десять, с младшими Кольтами дважды. Разговор с психологами вышел как обычно глуповатым, Дики рассказывала про ужас, который они испытали, а если двадцать раз повторить про «ужас-ужас-ужас», тебя принимают за скудоумного ребенка, от которого фиг что добьешься, или за нервную личность, которая сознательно ставит блоки в своем воображении и не желает вспоминать трагические моменты своей жизни. В общем, в снайперской стрельбе если и начнут подозревать, то не в данном конкретном случае. Обошлось.

Дики ходила на тренировки — в воротах, естественно, не стояла, но общий тонус поддерживала. Дни тянулись вяло, об учебе уже как-то не думалось. Разве что на Изобразительство по-прежнему было интересно ходить — учились с Виа друг у друга техническим приемам и творческим настроениям. Ждали рождественских каникул, и кажется, никто особенно не удивился, тому, что Кольты собираются уезжать. Но кое-кто расстроился, и это было приятно.

— Диана, ты осложняешь мне жизненную задачу! — возмутился Подушка-Саймон. — Неужели я теперь должен бегать в скорбном одиночестве⁈

— Почему в одиночестве? Футболисты к тебе привыкли, взаимное поддразнивание тонизирует. Кроме того, ты становишься определенным специалистом в футбольной подготовке, поскольку видишь их всех и с разных сторон.

— Это верно. Пожалуй, я продолжу рысить и наблюдать. Коучу наверняка понадобится толковый стратег-помошник.

Дики еще успела съездить с командой на выездную игру в Саут-Гейт, а уже перед самыми каникулами сходили в «Вест-Центр» — уже без кино, просто посидеть в кафе. Одноклассники разглядывали обновленный технологический альбом «Герои Севера», теперь и в цвете! — это вместе с Виа постарались. А Дики с Белым Джо отошли к перилам атриума.

— Понимаю, что звучит глупо, но все равно скажу — мне жаль. Очень жаль, — пробормотал Джо. — С вами было здорово играть в одной команде, а с тобой было интересно разговаривать. Хотя ты ловко умеешь уводить разговор в сторону. Но это мелочи. Я надеялся еще не раз сходить с тобой в кино и поболтать.

— Да, это был недурной план, — согласилась Дики. — Но в мире существуют боевые обстоятельства, и с этим ничего не поделаешь. Нам с братцем придется изучать стили игры иных стран.

— Понимаю, допытываться не буду. Могу я подарить тебе сувенир на память? Я знаю, что вы собираете солдатиков, вот только я в них не разбираюсь. Но этот старинный и похож на вратаря — может, тебе понравится.

— О, редкий экземляр — Дики рассматривала фигурку с растопыренными руками. — Спасибо! А я тебе хочу оставить штучку не старинную, а очень современную. Говорят, удивительно уловистая снасть.

Центрфорвард с удивлением разглядывал необычную блесну, упакованную в эластичный футляр необычного пластика:

— Необычная снасть. Не доводилось таких видеть. Правда, я не особо рыбак.

— Ну, у тебя исторические миссисипские корни. Рано или поздно ты окажешься на берегу великой реки, или какой иной, снарядишь удилище, вспомнишь о деде, Томе, Геке и немного обо мне, хотя на куколку Бекки, я, конечно, не особо похожа. Впрочем, не обязательно ловить рыбу — эта блесна определенно уловистая во всех смыслах. Так что, на удачу! И это тоже, — Дики взяла парня за ворот и поцеловала в щеку.

Вернулись к столикам, к «коле», сэндвичам и разговорчивым одноклассникам. Всевидящий братец, не прекращая болтовни, на миг закатил глаза. А чего закатывать — Дики никаких анти-лирических обещаний не давала, значит и не нарушала.

Так вот она и кончилась — правильная цивилизованная, но не очень результативная учеба в Настоящей Школе. Близнецы попрощались с мегаполисом у океана, с тетями и кино-музеями, на один день заскочил Питер — очень жалел, что так и не удалось самому показать город, наверняка самое интересное близнецы так и не посмотрели. Но Рич рассчитывал, что у него все же остается шанс когда-нибудь воочию глянуть на космодром, да и электронную почту никто не отменял. Правда, в случае близнецов корреспонденция приходила не особо регулярно и через «вторые руки». Ну, так людям особо умные вещи писать каждые десять минут все равно не получается. Но разок в месяц-два написать друзьям и родичам — такое любые боги, даже и электронные, вполне одобряют.

За окнами оставался жить серый океан — просторный и холодный, казалось, вот-вот сорвется на волны символический предрождественский снежок, но это была иллюзия. Такие уж нынче погоды: ни конкретного тайфуна вовремя не дождешься, ни праздничной погоды.

В гостиной горела разноцветными огнями маленькая елка. Тетя Блоод в темных модных очках и белом полушубке сидела на барном табурете, пила чай и беседовала со Стивом. Выглядели они великолепно — прям натуральная рождественская открытка.

— М-да, ну и куда я, такая уродка, к вам? — печально пробормотала Валери — при электрическом свете она видела свою постоянную гостью-связную в первый раз. — Для гномихи я слишком долговязая, для орков чересчур костлявая и стриженая, они даже жрать не станут.

— Смешной разговор. Гномов у нас нет, интерес орков к женщинам-людям — откровенный миф, у них совершенно иные стандарты. Если тебе нужен список потенциальных женихов, уверен, он уже намечен, но не написан — нет у нас привычек навязывать списки, обычно люди со знакомствами сами справляются, — как всегда, братец говорил о щекотливых вещах легко и убедительно. — Решайтесь, мы все вас ждем.

— Да вы со Сти уже решились, — Дики обняла опекуншу. — Сворачивайте дела, и переезжайте. Если нас не будет, все Гр-Гр покажет — он в два раза нас ответственнее и толковее. Я уж не говорю про Маму и Мамочку. Вас ждут.

— А дом? Это ведь папин. Черт, я ведь такая старомодная в этом отношении, — застонала Валери.

— Дом останется. Денег хватит. Содержать. — тетя Блоод решила, что можно продемонстрировать чуткость слуха. — Всегда можно вернуться. Хотя ты и не захочешь. Надолго. Но при необходимости. Вполне полезно.

— Я поняла. Да и с Катрин мы говорили, — Валери беспомощно развела тонкими руками. — Но если вдуматься, это чистое безумие и ненормальность.

— Еще бы. Мы редкие и уникальные, — тетя Блоод эффектно соскользнула с табурета. — Идем, родичи?

Еще раз попрощались, Стивену было наказано «держаться», Валери — «не мучиться сомнениями». Тетя Блоод на всякий случай забрала у близнецов рюкзаки и сурово взглянула на Дики:

— Рот?

Дики послушно вставила капу. Вот смехотворное обстоятельство: в тайфунную ночь никто о проклятых брекетах не вспоминал — Прыгай хоть мгновенно, а сейчас все волнуются, как будто человек в зубах взведенную гранату тащит. Впрочем, силиконовая капа — штука полезная, пригодится.

Выходя, оглянулись на остающихся: все печальные, Стив, бедняга, от слез точно не удержится. Понятно, скучать будут.

— Ненадолго, — заверила тетя Блоод.

В последний раз взглянули на океан — это он специально мрачный, чтоб соответствовать.

В следующее мгновение Дики стояла на белоснежном снегу и опасливо сжимала зубы — да не, все нормально, вообще никаких опасных ощущений. Прибывшие стояли в низинке за старым кладбищем — место близкое, но прикрытое от случайных глаз склонами впадины и кустами — прекрасное Прыжковое старто-финишное место.

Увязая в свежем высоком снегу — ух, как все это забыто! — Дики взбежала на склон, увидела стены замка, дымку ранних сумерек, факела у ворот, узнаваемые фигуры. Мама и Мамочка рядом, мелкий шарик — это Агатка, а псы и резвый Гр-Гр уже бегут навстречу. Ну и конечно, бежит Кэти…

— Мы дома! — завопила Дики снегу, уцелевшим на кустах ягодам промерзшего шиповника, замку и всем-всем. Холодный свежий воздух хлынул в горло, и это было чудесно.

Из ложбины взбежал Рич — просто омерзительно воспитанный, уже забравший у тети Блоод оба рюкзака. Сестрица выдрала у него свой багаж, побежали по заснеженной тропке.

Любые каникулы всегда слишком коротки. Но это не должно омрачать великолепного настоящего. Близнецов ждала таинственная Москва и тамошняя строгая школа — Мама, Даша-Аша и иные специалисты по русскому образованию инструктировали каждый день. Но было и еще много чего: беседы в благоуханной Мамочкиной мастерской, катание с горки с Агаткой и прочей малышней, игры в снег-футбол — тут близнецам было что показать из передовых тактических наработок и хитростей тренировочного процесса. У Гр-Гр наработалась уйма планов и проектов по солдатикам, а еще он с лупой в руках рассматривал брекеты во рту старшей сестры, и отказать в этом было невозможно — «для науки же». Понятно, зубными ухищрениями интересовался и Док, и главная зубная специалистка Ито — приходилось ходить в амбулаторию и обсуждать варианты развития долинной стоматологии. Но это была очень нужная тема, да и гулять по Долине ничуть не надоедало. В принципе, что в рот смотрят, что вообще смотрят — привыкаешь.

На Дики смотрели. Кто-то знал, кто-то просто чувствовал. Дочь Леди стала взрослее. О некоторых вещах уместно говорить только с самыми близкими. Мама и Мамочка, Гр-Гр — умный, почти как взрослые. Конечно, Дики часто возвращалась мыслями к той ночи и к взгляду на жизнь поверх вороненого ствола дробовика. Это личный момент жизни, к которому готовишься, и который оказывается совершенно иным, чем предполагаешь. Лучше всего это подтвердила Кэт — редкий случай, когда долго говорили без братца. Да, личное, девичье, чтоб ему… Но пережито, и кое-кто стал пусть не особо счастливее, но взрослее. Ну и шмондец с ним.

И все же оказалось в Долине местечко, напоминавшее о тайфунной ночи особенно ярко. В гостиной дома Ква и Теа — там стоял великолепный столик из почти оружейной стали, на бегучих колесиках. Удобнейшая вещь — и супницу можно к столу подвезти, и самим проехаться по просторной комнате. Дики и сама прокатилась. Но аппетит почему-то пропал. А ведь куриный суп в доме Рыжих это такая вкуснейшая штука…

Рыжие, конечно, тоже знали. Может, их мама с папой обмолвились, а может, чутье подсказало — полукровки, у них нюх тонкий. Ни словом, ни намеком не показали, но знали. Дики ничего против не имела, рыжие — бойцы отчаянные и прирожденные, очень скоро им придется на мир взглянуть поверх боевой стрелы или клинка ножа. Просто внятно объяснить, как оно — в первый раз в бою, — довольно сложно. Рич вот понял, но он там же и был, на левом фланге, как обычно.

Но когда в следующий раз Дики оказалась в гостях у Рыжих, столика в гостиной не было. Наверное, на второй этаж убрали, там пригодится. Вещь-то полезная, спору нет. Но без столика Дики этак тушеной зайчатины навернула, что до дома едва доплелась.

— Это в запас, — оправдался тоже переевший братец. — Учеба много энергии берет, хотя по большей части сидишь и сидишь.

— Наедайтесь, — посоветовала вечно умеренная Кэт. — Вам в Москву. А там зайчатины, наверное, нет.

Да, предстояло новое полугодие учебы. Близнецы надеялись, что уже без тайфунных ночей пальбы. Вполне можно с этим повременить. Но это как тактические карты лягут: там от погод и удачи очень многое зависит.

Конец