Шеф с системой в новом мире

Глава 29

Голос глашатая утонул в оглушительном реве толпы. Игорь Морозов не стал ждать. Он не тратил время на приветствия, на ритуальное сближение. Он был быком, который увидел красную тряпку.

И он бросился вперед.

Это была не атака фехтовальщика, а натиск стихии. Земля, казалось, гудела под его тяжелыми, окованными железом сапогами. В руках Морозов держал не меч, а огромный двуручный топор, лезвие которого хищно поблескивало на солнце. Он несся на Ярослава, как живой таран, намереваясь снести, сломать, уничтожить своего врага одним, первым же ударом.

Толпа взревела еще громче, предвкушая кровавую, быструю развязку. Я видел, как отец Игоря, старый Морозов, самодовольно усмехнулся. Демьян, стоявший за спиной князя Святозара, весь подался вперед, его глаза горели торжествующим огнем. Он ждал. Ждал, когда хрупкая фигурка наследника Соколов будет раздавлена.

Но Ярослав не двинулся с места. Он стоял спокойно, опустив меч, его тело было расслабленно.

И в тот момент, когда, казалось, было уже слишком поздно, когда огромный топор, занесенный для сокрушительного удара, начал свое движение вниз, начался танец.

Точка зрения Ярослава

Мир сузился до одной фигуры. Я видел, как напрягаются мышцы на его бычьей шее. Как он чуть-чуть выдыхает через нос, собирая всю свою ярость в эту атаку. Его движение, которое для толпы было ослепительно быстрым, для меня разложилось на сотню отдельных кусочков. Вот его плечи начинают разворот, а лезвие топора начинает свой путь. Я видел траекторию его топора и линию смерти, которую он чертил в воздухе.

Страха не было. Не было ничего, кроме фокуса на движении. Мозг, усиленный магией повара, работал с огромной скоростью. Он констатировал: «Удар. Сверху вниз. Цель — голова и левое плечо».

А тело… тело двигалось само.

В последнее мгновение, когда топор уже был в метре от моей головы, я не отпрыгнул назад, а сделал один, короткий шаг влево и чуть вперед, входя в «мертвую зону» его атаки.

ВЖ-Ж-Ж-УХ!

Килограммы стальной ярости пронеслись там, где только что была моя голова. Тяжелый топор с оглушительным грохотом врезался в каменные плиты ристалища, высекая сноп искр.

Морозов, вложивший в удар весь свой вес, на долю секунды потерял равновесие, а я уже был в другом месте, но не стал атаковать. Еще слишком рано. План повара: сначала измотать и заставить ошибаться.

Игорь с ревом развернулся, нанося широкий горизонтальный удар и снова — та же картина. Я видел начало его движения, видел, как напрягаются мышцы его спины и не блокировал. Просто сделал короткий шаг назад, и лезвие прошло в ладони от моей груди.

Начался танец Ужа и Быка, как обозвал наш будущий поединок Алексей.

Морозов яростно наступал, обрушивая на меня град сокрушительных ударов. Он был воплощением грубой, первобытной силы. Ну, а я был ужом, как выразился повар.

Я не отступал, а скользил вокруг него, на границе досягаемости его ударов. Шаг влево, уход корпусом. Шаг вправо, легкий наклон. Движения давались легко, почти без усилий, позволяя его напору уходить в пустоту. Для толпы это выглядело как чудо, как невероятно рискованная игра со смертью. Они ахали каждый раз, когда лезвие топора проходило в волоске от меня.

Вот только это не риск. Я все видел, контролировал ждал. Ждал той самой, главной ошибки, которую он, разозленный и уставший гоняться за тенью, неизбежно должен совершить.

Минута. Целая минута прошла с начала боя, а огромный, несокрушимый Игорь Морозов не смог нанести ни одного нормального удара. Он стоял в центре ристалища, тяжело дыша, его лицо было багровым от ярости и напряжения. Игорь гонялся за тенью, и эта тень унижала его с каждой секундой. Рев толпы сменился сначала удивленным гулом, а затем — напряженной, недоуменной тишиной.

Все ждали, что будет дальше.

Старый Морозов, сидящий в резном кресле перестал снисходительно улыбаться. Как Демьян, до этого упивавшийся предвкушением, теперь хмурился, не понимая, что происходит.

Игорь Морозов принял решение. В его глазах вспыхнула слепая ярость. Он решил покончить с этим позором одним ударом. Издал рев, больше похожий на рев раненого зверя, чем на боевой клич, и занес свой огромный топор для своего коронного, сокрушительного удара сверху.

Он совершил ту самую ошибку, которую мы ждали. Поставил все на одну карту.

Ярослав видел это. Для него это было как на тренировке.

Топор со свистом, от которого у толпы перехватило дыхание, рухнул вниз, но Ярослав уже был не там. Он снова выполнил то самое, отточенное до автоматизма, движение. Короткий, плавный шаг в сторону, уходя с линии удара.

В тот миг, когда топор с грохотом врезался в землю, а тело Морозова, по инерции, качнулось вперед, на долю секунды потеряв равновесие и раскрыв все свои уязвимые точки, — «уж» нанес удар.

Тело Ярослава, усиленное [Дыханием Сокола], среагировало мгновенно. Это была та самая связка, которую они отрабатывали до кровавого пота.

Первый укол. Его меч, словно живой, метнулся вперед и вверх, точно в незащищенную подмышку вооруженной руки Морозова. Это был не глубокий, а короткий, точный, элегантный укол.

Игорь взревел, но уже не от ярости, а от резкой, пронзительной боли. Он почувствовал, как его правая рука, державшая топор, мгновенно ослабела, словно в нее вонзили раскаленный гвоздь.

Второй укол. Ярослав не дал ему опомниться. Его клинок, выйдя из первой цели, тут же скользнул ниже и вонзился в бок Морозова, под ребра. Снова неглубоко, но невероятно болезненно.

Морозов согнулся, из его горла вырвался хрип. Боль обожгла его, сбивая дыхание. Он попытался развернуться, чтобы ответить, но его тело его не слушалось.

Третий укол. И в этот момент Ярослав нанес последний, решающий удар своей связки. Короткий, режущий удар по задней поверхности бедра его опорной ноги.

Все произошло за одно мгновение. За один удар сердца. Три укола, три вспышки боли в трех разных частях тела.

Игорь Морозов, несокрушимый «бык», рухнул на одно колено. Он смотрел на свою онемевшую, окровавленную руку, на свой бок, на ногу, которая вдруг перестала его держать. Он попытался снова атаковать, подняться, но его движения были теперь медленными, скованными, неуклюжими. Боль и шок парализовали его.

На ристалище и на трибунах воцарилась мертвая тишина.

Никто не мог поверить в то, что они только что увидели. Огромный, могучий Игорь Морозов, который должен был раздавить своего противника, стоял на одном колене, раненый, униженный, а над ним, невредимый, стоял тонкий, поджарый Ярослав.

Улыбка окончательно сползла с лица его отца. Теперь на нем был лишь ужас и недоумение. Демьян выглядел так, словно его только что ударили в солнечное сплетение. А князь Святозар… он медленно, очень медленно, поднялся на ноги, его глаза были прикованы к фигуре сына, и в них горел огонь, которого я не видел еще никогда. Это был не просто шок, а неподдельный восторг.

Тишина взорвалась ревом толпы, но это был уже не рев предвкушения, а рев потрясения. Никто не мог поверить в то, что произошло. Бык Морозовых, их непобедимый чемпион, стоял на одном колене, раненый, а тонкий, как тростинка, Соколов возвышался над ним невредимым.

Игорь Морозов поднялся. Его лицо было искажено гримасой боли и животной ярости. Он посмотрел на кровь, сочившуюся из-под доспеха на его руке и бедре, и взревел снова, на этот раз по-настоящему, как раненый медведь. Бросился вперед, намереваясь стереть позор, раздавить, уничтожить наглого выскочку.

Но бой изменился. Теперь правила диктовал Ярослав.

Он больше не ждал, а полностью перехватил инициативу. Превратился в хищника, который играет со своей раненой, но все еще опасной, добычей. Ярослав танцевал вокруг Морозова, используя свою новообретенную легкость и скорость. Делал ложные выпады, заставляя Игоря раз за разом бросаться в яростные, но бесплодные атаки.

И каждый раз, когда огромный топор со свистом рассекал пустоту, клинок Ярослава, словно ядовитое жало, находил свою цель. Еще один неглубокий, но болезненный укол в уже раненое бедро. Еще одна быстрая, режущая атака по предплечью. Он не пытался нанести смертельный удар, а проводил методичную операцию по демонтажу боевой машины по имени Игорь Морозов.

Точка зрения Алексея

Я стоял в тени у помоста и наблюдал за поединком, но мой мозг работал не как у зрителя, а как у компьютера. Я анализировал бой, видя безупречное исполнение своего плана.

«Так, — отмечал про себя, — эффект [Контроль Адреналина] работает идеально. Ярослав не поддается азарту, не пытается пойти в рубку, хотя видит, что противник ослаблен. Он строго следует тактике. Уклонение, укол, отход. Идеально».

Морозов, взбешенный очередной быстрой атакой, наносит ответный удар, который лишь слегка задевает плечо Ярослава. Княжич даже не морщится.

«[Болевой Порог +20%] в действии. Он почти не чувствует мелких ударов и царапин, которые вывели бы из равновесия обычного бойца. Он может полностью сосредоточиться на атаке и защите».

Каждое движение Ярослава было воплощением моего рецепта. Его глаза, обостренные [Остротой Зрения], видели малейшее движение мышц противника. Его руки, ведомые [Ловкостью], наносили точные удары. Его нервная система, подстегнутая [Скоростью Реакции], работала на запредельных оборотах.

Это было моим творением. Моим шедевром. Идеальный воин, созданный на моей кухне.

Возвращение к поединку

Игорь Морозов превращался из грозного хищника в загнанного, раненого зверя. Он махал своим топором все яростнее, но его удары становились все медленнее, все более отчаянными и предсказуемыми. Кровь, сочившаяся из нескольких неглубоких, но многочисленных ран, пачкала его одежду и ристалище. Боль от поврежденных мышц сковывала его движения. Правая рука плохо слушалась, а раненая нога не давала твердо стоять на земле.

Поединок превратился в избиение. Ярослав, легкий и смертоносный, кружил вокруг своего противника, как змея вокруг раненого быка. Каждый выпад Морозова встречал пустоту, а каждая его ошибка наказывалась быстрыми, болезненными уколами. Кровь, сочившаяся из десятка мелких ран, пропитала его одежду. Он тяжело дышал, его движения стали медленными и отчаянными. Поражение было неминуемо, и это видели все.

Ярослав приготовился нанести финальный удар, который бы окончательно лишил Морозова возможности продолжать бой. Он уклонился от очередного неуклюжего замаха и уже собирался начать движение для контратаки…

Но в этот момент что-то изменилось.

Морозов остановился и шагнул назад. Затем опустил свой топор, его тяжелое, хриплое дыхание разносилось в мертвой тишине повисшей над ристалищем. Потом он поднял голову, и я увидел его глаза. В них больше не было ни ярости, ни боли, ни унижения. В них была лишь пугающая пустота.

— Р-р-ра-а-а-а-а!

Это был не крик, а настоящий рев. Низкий, утробный, идущий из самых глубин его существа. Кожа на его лице и шее налилась багровым цветом, вздулись вены. Его мышцы, и без того огромные, напряглись и, казалось, стали еще больше.

И в этот момент мой интерфейс, который я держал активным, вспыхнул яростно-красным, тревожным сообщением.

[ВНИМАНИЕ! Цель «Игорь Морозов» активировала особый родовой навык: [Ярость Берсерка (низкий уровень)]!]

[Эффекты: Сила +5 (временно), Выносливость +10 (временно), Сопротивление Урону +30%, Болевой Порог +100% (временно).]

[ВНИМАНИЕ: Полная потеря тактического мышления. Снижение Ловкости −3.]

Мое сердце ухнуло в пятки. Я смотрел на эти цифры и понимал, что все мои расчеты, вся наша тактика — все это только что превратилось в пыль. Мы готовились драться с «быком» — сильным, но предсказуемым, а перед нами теперь был берсерк. Бездумная, не чувствующая боли машина разрушения, чья сила и выносливость на короткое время стали чудовищными.

Игорь Морозов больше не чувствовал своих ран. Он забыл о тактике, забыл обо всем, кроме одного — желания уничтожить того, кто стоял перед ним.

Он снова взревел, и с этим ревом, опустив голову, он бросился вперед. Игорь не замахивался для удара. Он просто несся на Ярослава, намереваясь раздавить его своей массой, сбить с ног и разорвать на части.

Все произошло за одно мгновение. Ярослав, готовившийся к элегантному завершению поединка, оказался лицом к лицу с новой, немыслимой угрозой. Его тактика «ужа» была бесполезна против этой слепой ярости. У него не было времени думать. У него было лишь одно мгновение, чтобы отреагировать.