Сердце Вербарии

Act 7

Океаническое странствие тянулось восьмой день. Ледокол держался береговой линии, но в почтительном отдалении от суши. Лишь изредка над горизонтом, будто миражи, всплывали заснеженные пики гор полуострова, свидетельствовавшие о неизменности курса.

С каждым днем холодало все сильней, льдины встречались чаще. Когда корабль достиг мыса Вильнев — самой северной оконечности Гелионского континента, — водная гладь окончательно смерзлась. Мантия полярного льда простерлась на сотни и сотни километров, редко где горбясь макушками айсбергов.

Судно шло уверенно, хотя во льду его темп заметно упал. С треском и скрежетом корабль ломился вперед, оставляя позади себя ручей темной, почти черной воды. Палуба и все, что было на ней, покрылось коркой намерза, и ледокол обернулся сказочным замком. В лучах яркого солнца он переливался радугой, что только добавляло чудного сходства.

Капитан с обязанностями справлялся твердо, но пил не просыхая. Раз, через раз компанию ему составлял Крайтер. Эти двое как-то сразу нашли общий язык и теперь подолгу засиживались вечерами в каюте капитана.

Караул несли строго, правда толку в нем было мало. Ночами, особенно когда случалось безветренно, высоко в небе проявлялись зеленовато-лиловые штрихи магнитного сияния. Скованый льдом и припорошенный снегом океан в эти циклы, расцветал всевозможными оттенками зелени. Волны цвета трепетали, перетекали с места на место, сгущались в такой контраст, что лед, казалось, вот-вот растает. По временам это представление тускнело, но всякий раз разгоралось вновь, принося с собою непередаваемые образы.

Через два дня судно оторвалось от береговой линии, мыс Вильнев остался позади и капитан взял курс на столицу Крисалии — Куллухтуп. Спустя еще четыре дня команда миновала пролив Лашарона, отделяющий самый значительный остров планеты от континента Гелиония, и оказалась в Срединном океане. Теплые течения удерживали в этой приполярной зоне стабильно положительную температуру и движение ускорилось. Впрочем, нагретая Горячим архипелагом вода едва просачивалась в просторную островную бухту, так что в конце пути ледокол снова увяз в мерзлоте.

Куллухтуп — промерзшее насквозь местечко, где температура круглый год балансировала на гранях льда. Здешние строения перевернутые стеклянные блюдца, под которыми в грунт уходили жилые и рабочие желоба. Встречались правда и самые обыкновенные избушки, стоящие еще со времен освоения Крисалии. На фоне блиставшего изогнутыми линзами города эти черные вкрапления сорили глаз.

Здесь Сейвен впервые увидел древних. Высокие — выше любого человека на голову или две, с бледно-зеленой полупрозрачной кожей, они ходили по голому снегу босиком, останавливались перед каждым встречным и долго кланялись. Один из древних поклонился и Сейвену, когда тот проходил мимо. Не зная, как поступить, Сейвен неловко поклонился в ответ. Вторичным поклоном древний склонился еще ниже. Сейвен повторил. Когда ж в третий раз древний отвесил поклон до самой земли, ничего не оставалось, кроме как ответить взаимностью.

— Вы нравитесь мне, — расплылся безгубой улыбкой туземец. — Да пребудут с вами хранители.

— И вам не болеть, — растерянно ответил Сейвен и мысленно выругался. «Вот болван. Желать не болеть тому, кто никогда не болеет».

Это племя и в самом деле не знало хворей, как, впрочем, и телесных услад. «Может, потому и не болеют?» Жизненный цикл древних начинался просто. У порога смерти древний впадал в летаргический сон и на его теле — где угодно — вскакивала бородавка. Этот пупырышек рос, по капле высасывал жизнь родителя и в итоге являлся иной. По шрамам на теле можно было определить, сколько таких метаморфоз претерпел древний.

Так они возвращали молодость, сохраняли память, но не давали потомства. Когда на острове появились люди, популяция туземцев уменьшилась, а после окончания Той войны правительство Крисалии и вовсе вколотило народ древних в резервации.

На время разгрузки ледокола отряд ларгов разместили в одной из местных гостиниц. Собственно, в городе их было всего две. «Странно, что не одна». Костяк жителей острова составляли рудокопы. Здесь, в Куллухтупе, гнездилась верхушка «желобцов», заправляющая точками добычи по всему острову. Крисалия являлась уникальным местом: куда ни воткни острие бура, обязательно наткнешься на редкий элемент. Поэтому Гелионию влекло к здешним краям, как магнитом, и притупить это влечение могла разве что жуткая стынь.

Глядя на заиндевевший купол гостиницы, Сейвен поежился. Здесь под землей было тепло и уютно, а там, наверху… С наступлением темноты там начиналась вьюга, перемалывающая в снежных жерновах все без разбора. «А нам завтра валить еще глубже на север, едва ли не до полюса».

— Лейла, купол далеко отсюда? — Сейвен вспомнил, как Диз говорила, будто означенный заказчиком желоб в пределах видимости от купола Крисалии.

— Ну, если по прямой, то километров пятьсот. А что?

— Да так. Оцениваю свои шансы.

Колодец гостиницы глубиной и диаметром ровнялся метрам десяти не больше. Ларги пребывали на самом его дне и чего-то ждали, переминаясь у хозяйской стойки. Маленький звонок на столешнице работал исправно, но хозяева так и не появлялись…

— Так. С меня хватит, — Зак оставил звонок и заорал во всю глотку. — Я помыться хочу! Эй, где вы все?!

На вопль широко распахнулась дверь одного из номеров. Оттуда вышел раскрасневшийся и вспотевший хозяин гостиницы, а следом — хозяйка с растревоженной прической и съехавшей набок юбкой.

— Извините, мы, ох, — хозяин бегал глазами от одного ларга к другому и избегал прямого взгляда. Рукой он непрестанно искал что-то в кармане фартука. — Хранителей ради, простите. Мы с женой прибирались.

Крайтер засмеялся, Зак покраснел и отвернулся, Диз улыбнулась, а Лейла, кажется, ничего не поняла.

— Я накрою на стол, — хозяйка, вся пунцовая, поспешила удалиться.

— Ага, — гоготал Крайтер ей в след. — Только, чур, прибираться на столе не надо.

После ужина Сейвен одел казенный пуховик и вышел прогуляться.

Город ютился у самого берега, не замерзающего благодаря искусственному подогреву. Узкий серп гавани клубился паром, скрывал причал и крыл инеем все вокруг. Тонны нагревательных элементов питались от биореактора, зарытого невдалеке от города. Только благодаря этой установке освоение Крисалии стало возможным. На вопрос, отчего город не построили на внешней стороне острова, где вода не замерзает сама по себе, капитан «Снежного клинка» ответил, что только здесь, глубоко в бухте у берега, нашлось место без рифов и отмелей.

Солнце висело над горизонтом очень низко. Сейвен бродил по расчищенным от снега дорожкам, заглядывал в сквозные крыши желобов, украдкой рассматривал встречных людей и кланялся древним. Всякий раз, когда издали угадывалась высокая зеленоватая фигура, сердце на мгновение замирало, а потом начинало биться чаще.

Древние всегда улыбались. В их улыбке было что-то невинное, такое, от чего делалось совестно за себя и за всех. Со стыда в груди закипало желание хватить со всего маху древнего по лицу, а после самому удавиться. Стискивая зубы и сжимая до хруста кулаки, Сейвен сознавался, что вышел на улицу только ради этих улыбчивых лиц. «Что же? Что вы такое? За что мне стыдно перед вами?»

У древних не было письменности. Не было наук и школ. Да и целей в жизни никаких не было. Несмотря на это, знали они многое, так как жили вечно и ничего не забывали. По словам древних, их родила сама Вербария. Чистые и лишенные подозрений, они показали колонизаторам чрево, из которого вышли, — далеко на севере Крисалии в занесенной снегом изложине. Аномальная зона одурманила первооткрывателей несметными залежами редкоземельных металлов но… Кошмарные видения ночью, необъяснимое беспокойство днем и частые несчастные случаи заставили покинуть чрево древних.

До начала великих гонений, аборигены населяли всю Крисалию. Они не нуждались ни в пище, ни в воде, не боялись морозов и потому могли жить где угодно. Жестокие опыты показали, что древних убить совсем не просто. Расчлененные тела срастались, удаленные органы — возникали снова… Но все же и они умирали. Пожалуй, если бы не древние и эксперименты над ними, то наука о биоэфирных токах так и не появилась бы.

Край города опоясывала высокая снежная насыпь. «Наверное, гребут бульдозерами сюда весь снег, что в городе выпадает». Сейвен поднялся на гребень вала и понял, что на самом деле он выбрался из котлована, в котором прятался город.

Взгляду не за что было зацепиться — бесконечная равнина по самый горизонт. Он оглянулся. Цепочка оставленных им следов терялась в низине города, напоминающего с высоты чистый лист, с аккуратно разложенными на нем стеклянными линзами. У подножья, в месте, где он поднялся, стояла группа людей. «Древние?» Сейвен присмотрелся. Три высокие фигуры стояли неподвижно и, кажется, наблюдали за ним. Он вздохнул и стал спускаться.

Древние кивали ему. Именно что не кланялись, а улыбались и кивали. «Что теперь делать? Улыбаться и кивать в ответ?» Сейвен остановился на квик, с серьезной миной кивнул разок и пошел в город. Они ни слова не сказали и не окликнули, но он чувствовал их провожающие взгляды настолько явственно, что несколько раз передернул плечами. «Странно все это».

В гостинице народ бездельничал. Когда Сейвен увидел, как Лейла с Заком прыгали по расстеленному на полу коврику с цветными квадратами, Крайтер за кофейным столиком и с карандашом в зубах гадал ребусы, а Диз Криста посапывала на диванчике, то в полной мере осознал, насколько тяжек труд ларга. «Действительно, чрезвычайно тяжело не забыть оружие в очередной гостинице».

Он вздохнул и прямиком направился в ванную комнату. «Надеюсь, Зак не сильно полы залил». Когда он вернулся, то отыскал сослуживцев с трудом — народу в фойе набилось больше, чем огурцов в банку. Оказалось, что это прибыли рабочие желоба Гелионии за грузом. А поскольку вездеходов было двадцать штук, то и водителей прибыло ровно столько же. К превеликой радости хозяев гостиницы.

Часть перевозчиков останавливалась на соседнем постоялом дворе, а остальная — галдела тут. Сейвен еще раз вздохнул. «Чем больше избегаешь общества, тем настойчивей оно жаждет встречи с тобой…» Публика собралась крайне грубая на слово. Кто-то уже бранился с хозяином за оформление, кто-то умиленно ругался на рыбок в громадном аквариуме, а кто-то травил сальную байку. Но все, как один, требовали выпить и закусить. За счет правительства Гелионии, разумеется. К превеликому разочарованию хозяев.

Пока вся орава наяривала что-то в обеденной, Диз не преминула собрать ларгов в одном из отведенных для них номеров.

— Итак, обсудим дальнейшие действия, — она надела очки и раскрыла свою папку с бумагами. — К завтрашнему утру вездеходы спустят на берег и подготовят. Эти архаровцы поведут транспорт двойной колонной. Значит, Сейвен и Зак будут в головных машинах, Лейла и Крайтер в хвостовых. Я буду посередине. Вездеходы оснащены рациями, поэтому без связи не останемся.

— Маршрут движения утвержден? — спросил Крайтер.

— Да, вот он, — и Диз показала карту острова, где красной тонкой линией был отмечен маршрут. — Заблудиться невозможно. Всего… Пятьсот сорок километров практически ровной местности. А купол вот здесь, — она показала ногтем на пятнышко, синеющее рядом с пунктом назначения.

— Надеюсь, вы не против, если мы ненадолго зайдем туда? — с надеждой в голосе спросила Лейла.

— Да, конечно, — пожала плечами Диз. — Почему бы и нет.

— Нам придется туда заглянуть, — то ли сказал, то ли подумал Сейвен.

— Это почему же? — вопросил Зак и скрестил на груди руки.

«Значит, все-таки сказал».

— Диз, в контракте говорится о том, как мы будем выбираться из желоба?

— Нет…

— Мне кажется, что эти, — Сейвен кивнул на дверь, — не захотят везти нас обратно в город. Пешком мы не дойдем. По уставу мы должны обратиться за помощью в ближайший купол и нам должны ее оказать.

— Тем более, — натянуто улыбнулась Диз.

— Постой-ка! — выпрямился сидевший в кресле Зак. — А ледокол? Он-то нас будет ждать или на льдине поплывем?

— Будет, — авторитетно кивнул Крайтер. — Он пробудет здесь пять дней. Загружаться чем-то. Вот скажи мне, Диз, ты — командир группы, а знаешь меньше меня. Как так?

— Ты, — сквозь зубы процедила она, — всю дорогу пьянствовал с капитаном. Вот как.

— Ну, я не пьянствовал, во-первых. А во-вторых, у меня были причины.

— Да?!

— Ага.

— Ледокол будет загружен не чем-то, а медью, и отчалит он не через пять, а через четыре дня!

— Ух ты, а об этом должен знать только командир?

Диз замерла с приоткрытым ртом и занесенной в жесте рукой. Рука медленно опустилась, а рот — закрылся.

— Ладно, — махнул рукой на молчание Зак. — Поздно уже, спать пойду я, а то завтра, по ходу, вставать рано. Не забудьте разбудить, если что.

— Я с тобой, мышонок, — поднялся с места Крайтер и вышел из комнаты вперед самого Зака.

Сейвен вышел последним.

Все следующее утро и весь день они мчались по безбрежной пустоте. Колонна следовала по полю напрямик, полагаясь только на бортовую навигацию. Прейди она в негодность, Сейвен бы и ума не приложил, как выбраться. «По солнцу только если». Но в ясный день, солнце, казалось, было повсюду. Его свет отражался в каждой снежинке, усиливаясь так, что без защитных очков можно было ослепнуть.

Погода начала портиться, едва зашло солнце. Дальние края видимости подернулись дымкой и Сейвен стал замечать, как редкие порывы вихрили поземкой снег. Ветер крепчал тем сильнее, чем меньше оставалось пути.

Когда до пункта назначения осталось километров восемь повалил густой снег. Вокруг все заволокло чернотой, ветер шквалом бился в стекла и, как чудилось Сейвену, раскачивал вездеход так, что тот едва стоял на гусеницах. Поднялась метель.

— Чудно как-то, — хмурил кустистые брови гелионец, с которым Сейвен делил кабину. — Завируха, говорю, странная. Тут ведь горы рядом уже. Не должно быть ее… Такой. Смотри, как завивает, мать ее, а!

Завивало и в самом деле яростно. Мощные прожектора, какие ставят еще на поезда, выхватывали из этой круговерти совсем немного.

— Сейвен, Зак, как у вас обстановка? — заговорил репродуктор голосом Диз.

Сейвен взял рацию, нажал кнопку, но, прежде чем ответить, услышал голос Зака:

— Скорость передвижения упала до пятнадцати километров в цикл. Видимость до тридцати метров, световых ориентиров желоба не видно, никаких подозрительных движений. Откровенно говоря, Диз, пуржит так, что вряд ли кто сунется к нам.

— Ясно. Лейла, Крайтер, у вас как?

— Заметает, — Крайтер зевнул и сладко причмокнул. — Ну как у нас? Плетемся в хвосте, дистанцию блюдем да лезем из кожи вон, чтоб не потеряться. Может, мы подтянемся чуть ближе? На случай если пурга усилится.

— Да, смысл есть. Всем водителям! Сократить интервал до пяти метров. Продолжаем движение.

В новом молчании явственней слышался рев ветра, скоблящего корпус вездехода. Глядя на бушующую в свете прожектора стихию, у Сейвена зародилось ощущение инородности, какой-то несуразности их пребывания здесь. «Как под водой. Очень, очень глубоко. На самом дне океана, где нас нет, не было и быть не должно. Где нам не место». Контракт с Гелионией, как причина вторжения в иное пространство, поблек до нелепицы. Сейвен поежился и закрыл глаза. Свист ветра, гул двигателя, скрип кресел… Воздух как будто уплотнился от этих звуков, отчего стало тяжело дышать.

К тугому потоку звуков прибавился еще один. Рокот. Далекий и урывочный, он вмешивался, точно военный гонг. Картина не изменилась. Разве что ветер чуть ослаб. Сейвен вопросительно посмотрел на гелионца: тот выглядел беспокойней прежнего и лишь покачал головой.

Пятью нарнами позже громыхание стало частым и явственным. В какой-то момент Сейвену показалось, что впереди блеснула вспышка. Он снова посмотрел на водителя, тот сощурился и напряженно глядел перед собой.

Вдруг полыхнуло еще. На этот раз вспышку заметил и гелионец.

— Что за… — он вплотную приблизился к лобовому стеклу, и как раз вовремя — ночь высекла еще одну вспышку. — Гроза. Ты видел?! Это ведь молния!

Сейвен взял рацию:

— Внимание всем. Приближается… — на мгновение он запнулся. «О, хранители. Как это все дико». — Приближается грозовой фронт.

— Да! — послышался в динамике голос Зака. — Мы тоже видели вспышки. Это молнии, не иначе!

— Продолжаем движение, — ответила Диз. — До желоба осталось пять километров. Гроза нам ничего не сделает.

— Но здесь не бывает гроз! — голос Лейлы дрожал от напряжения. — Я прожила здесь столько фаз и ни разу не видела их. И до меня никто никогда не видел. Вы уверены, что это гроза, а не… Что-то другое?

Вдруг сверкнуло ярче прежнего. Всполох устремился в сторону, волоча за собой сноп ветвистых искр, а через квик раздался трескучий грохот. Молния взорвалась почти у самой земли, прямо над головой. Вспышка оказалась такой яркой, что на мгновение снег полыхнул раскаленной пудрой и все окружение врезалось негативом в глаза.

— Продолжаем движение, — непреклонно повторила Диз. — Всем максимально сократить интервал и увеличить скорость.

Ветер пропал, темп увеличился, видимость — тоже. Сейвен внимательно смотрел вперед, но в отражениях молний ничего, кроме снега, не видел.

Внезапно молния отвесно ударила землю. Копье из света и пламени шарахнуло почти перед самым носом вездехода. Двигатель заглох, сзади послышался удар, потом второй, третий… «Они врезались в нас?!»

— Какого демона у вас там творится?! — прокричала Диз, но вместо ответа в землю начали лупить молнии.

Методично, одна за одной, они как будто ныряли в снег, оставляя на поверхности светящийся след. Колонна попала в окружение из блестящих отпечатков. Снег под ними забурлил, взбугрился и приобрел форму. Не прошло и нарна, а на месте следов от молний высились фигуры, отдаленно напоминающие людей. Без голов, с массивными широкоплечими торсами, внутри каждого из которых мерцал павший свет. Они белели снегом, из которого появились. «Големы».

— Нас окружили, — произнес в микрофон Сейвен. — Какие будут приказания?

— Заводить вездеходы и прорываться, — рыкнула Диз в ответ.

Но как ни пытались водители, техника не оживала.

— Вот дерьмо! — вместе с ругательством послышался удар — это Диз стукнула рацией панель. — Ларгам вступить в бой. Немедленно!

Как воевать с големами, Сейвен понятия не имел, но открыл дверцу и спрыгнул вниз. Снег оказался плотным, утрамбованным ветром, идти по нему было не хуже, чем по земле. И только с уровня земли Сейвен оценил, сколь высоки были големы. «Не меньше пяти человеческих».

Фигуры из снега шагнули, сужая кольцо. Это послужило сигналом к действию и Сейвен рванул к ближайшему голему. Подбежав, он остановился и, с колена, выстрелил в сгусток света. Брызнули искры, снежный простор сотряс рев, и голем лавиной сошел на землю. Но разбить кольцо не удалось — великаны сомкнули строй и шагнули еще.

— Твари! — в тепловой маске Сейвен просто задыхался. Даже короткие перебежки давались трудно.

Ни единый патрон не пропал даром. Оживший снег умирал, цеплялся за шагающих рядом, но умирал. Патроны кончились и ничего другого не осталось, кроме как идти в рукопашную.

Клинок пронзал снег, точно воздух. Подрубленные конечности вскипали серебром и мгновенно срастались. «Похоже, чувствителен только свет». Сейвен отскочил назад, припал к земле, оттолкнулся и прыгнул. Ступни угодили на изгиб колена, еще толчок — он на бедре соседнего голема, еще один — и он вонзил запал в снежное тело прежнего. Рык возвращения смерти, и великан осыпался наземь, увлекая за собой Сейвена.

Тяжелые глыбы погребли Сейвена с головой. Кое-как он выбрался и пустился вслед за широко шагающими големами.

На самых подступах его остановило новое событие. Два шагающих рядом голема прикоснулись друг к другу, живительный огонь устремился к точке контакта, слился и воссиял ярче. Их тела одрябли, раскисли, но в следующее мгновение объединились вокруг общего «сердца». Спустя квик то же самое произошло с другой парой. Потом с третьей… Теперь рост великана удвоился и даже с батута не получилось бы допрыгнуть до его груди.

Сейвен все еще бежал. Снежные гиганты шагнули раз, второй и слились вновь. Рост громадин потерялся в вышине. Прожекторы вездеходов освещали этих исполинов только по пояс, а погоня за их шагами сразу потеряла всякий смысл. «Надо же было так влипнуть на самом первом задании!»

К колонне подошли всего два голема. Но зато каких! Их ступни по величине равнялись четырем вездеходам, а сияющие энергией торсы метали искры так высоко, как могли только глаза хранителей. Наступи такой на Сейвена, от него бы и снежинки не осталось. «Как там остальные?»

Огненные шары устремились к земле. Четыре ладони, громадные, как айсберги, зарылись в снег под вездеходами. Все закипело, посыпалась снежная труха, и многотонная техника взмыла ввысь, как груда пустых коробок.

Последнее слияние треклятых големов Сейвен определил только по единению сгустков света. Облако молний размеренно поплыло в сторону Куллухтупа.