Серая сталь

23 Глава

Сколько суеты и шума из стремления к покою!

Генерал-майор медицинской службы Владимир Михайлович Бехтерев

Ассамблея Лиги Наций в Брюсселе, соберёт доселе невиданное количество представителей стран — более шестидесяти государств заявили о своём желании присоединится к ассамблее, для выработки решений, имеющих вес почти для всего мира, и решении наболевших проблем.

Ожидается не только рассмотрение текущих вопросов, но и постановка на голосование вопроса о разделе земель в Европе, и национальному вопросу в ряде стран.

Мы будем со всем вниманием следить за развитом событий, информируя наших читателей.

Московский курьер 18 июня 1922 года

Кроме следователей, пятерых скорохватов, и нескольких работников прокуратуры, Николаю от щедрости Двора достались даже навигатор и второй пилот, так что на обратном пути он не бегал между постов, сверяя местонахождение с картой, и не пытаясь словно Фигаро быть и здесь, и там, и везде.

Прилетели уже поздно вечером, когда короткие южные сумерки сменились густой и тёмной ночью. Садились на этот раз на городском аэродроме, поскольку никакой секретности уже не было. Вся Ялта гудела словно разворошённый улей, обсуждая невиданное дело – арест самого Великого Князя Григория, за растление юных девиц, и многочисленные убийства.

Сдав аэролёт старому экипажу, а одну из девиц в штаб следственной группы, Николай вместе с Катериной наконец-то поехал в особняк Сальской, где стал свидетелем трогательной встречи сестёр.

Лиза, уже переодетая в приличное платье, вылетела из дома словно снаряд, и едва не сбив Николая, повисла на шее Екатерины.

– Вас я смотрю можно поздравить? — Муромцев, тоже вышедший навстречу, с улыбкой кивнул на орден всё ещё висевший на штатском пиджаке Николая.

– Да, вот как-то так. — Боярич качнул головой. – Всё хорошо, что хорошо закончилось.

– Да, концовка могла быть и не такой благостной. – Виктор Афанасьевич, улыбнулся. — Но, кто не рискует, тот не звенит орденами.

Они прошли в дом, где уже накрывали на стол и отпустив Катерину приводить себя в порядок с дороги, мужчины сели за столик, где стояло вино и лёгкая закуска.

– Ну, давайте боярич, за успешное окончание сего дела. А я грешным делом уже думал, что вас не увижу. Григорий конечно уже изрядно попортил кровь всему семейству, но, чтобы вот так, открытым судом…

— Делай что должно, и будь что будет. – Николай поднял бокал и чуть коснувшись бокала Муромцева, сделал осторожный глоток. — Вариантов-то у меня всё одно не было. Кончать князя прямо там, на месте, вот этого мне бы точно не простили. А просто повернуться и уйти… Ну так это совсем против чести и совести. Вам-то что-то отложилось от этой истории?

– А как же! – Виктор Афанасьевич усмехнулся. — Следующим чином не порадовали, ну так там уже генерала давать нужно, но орден «За боевые заслуги» с мечами, дали. А это и прибавка к жалованию, и вообще вполне почётная награда. Кстати, если нужно, здесь в Ялте ателье Соломона Розенталя. На всём южном побережье первейший мастер. Даже из Севастополя сюда приезжают строить мундир43. Если соберётесь посетить Офицерское Собрание, это просто необходимо.

— Да какой из меня офицер Виктор Афанасьевич. – Николай взмахнул рукой. – В войсках ни дня не отслужил. Даже отделением не командовал.

– А свитские? – Муромцев усмехнулся. – А те, кто по интендантской части, или по финансовой? Армия, мой друг большая. И в ней не только строевые офицеры служат. Строевикам конечно почёт особый, ну так и ни одна строевая часть без снабжения не воюет. А вы, извините вполне себе строевой. Руку-то не в постели повредили.

– Да, дура одна. Палить вздумала. – Николай вздохнул. – Вот и подстрелила. Надо было её машину сразу таранить, а я свой Спайкер пожалел.

– Да уже разошлась та история по нашей канцелярии. – Виктор Афанасьевич рассмеялся. – Славно вы генштабу и сыскной полиции нос утёрли. Ну а теперь всё. Никаких перестрелок и погонь на ближайшие полтора месяца. Мне про то князь Орлов особым образом наказал. Будете лечить руку, гулять в приятных местах, и вести светские беседы с не менее приятными дамами. – Он обернулся на звук шагов от двери. – А вот и они. – Он благосклонно посмотрел на Катерину и Лизу, чинно входивших в зал и встал. – Дамы, прошу к столу. Как говорили во времена моей беспокойной юности – лучше поздний ужин чем никакого.

Катерина, что была тиха словно мышка, вместе с сестрой на второй день переехала в гостиницу, куда собирали всех свидетелей, а Николай наконец-то занялся своей рукой.

Посетив госпиталь, получил последовательно, головомойку от профессора Вишневского, от него же список процедур, и рекомендацию полностью исключить из списка дел перестрелки и погони.

– Послушайте голубчик. Я конечно понимаю, служба и всё такое. Но с одной рукой не послужишь. А дело к тому идёт. Вы совершенно не понимаете всей серьёзности ситуации. Вон, даже шов разошёлся. Это же как нужно было напрягать руку?!! Вы учтите, что на ваш счёт я получил указания даже не от князя Орлова, хотя и от него тоже. Вашим здоровьем обеспокоился сам государь – император, что для нас, как верных слуг царя означает следующее. Вы лечитесь и не нарушаете установлений, а я делаю всё возможное, чтобы вас скорейшим образом вылечить. Организм у вас крепкий, дурными привычками вы слава богу не утомлены, так что давайте, лечитесь, и не подводите меня. Никаких резких движений и никакого переутомления.

– Да так и помереть от скуки можно. – Проворчал Николай.

– Можете совершать прогулки и принимать дам. – Александр Васильевич задорно встопорщил кончики усов. – Но, не более одной за ночь. И это, голубчик, поспокойнее. Не нужно изумлять девиц акробатической ловкостью. С умеренностью, так. По-семейному.

Летом на побережье Чёрного моря стекалась публика и из Москвы, и других городов империи, в стремлении ухватить кусочек настоящего южного лета. Даже театральные и цирковые труппы, переезжали ближе к морю, чтобы удовлетворить спрос публики, жаждавшей развлечений.

Чиновники, военные, просто горожане и общинники, прибывали на Кавказ и в Крым, увеличивая население курортных городков в десять раз.

Ну и конечно же дамы. Всех социальных слоёв и всех родов занятий, жаждавшие утех духа и плоти, одетые в тончайшие шелка и куда более скромные бумазейные платья, гуляли поодиночке, парами и стайками, постреливая по сторонам старательно подведёнными глазками.

Статный красавец с военной выправкой, безупречно одетый и рукой на перевязи не мог не вызвать жгучего внимания отдыхающих дам, тем более, что в отсутствии достоверной информации о его личности стали ходить разнообразные слухи.

Николай никогда не был обделён женским вниманием, но напряжённый интерес со стороны публики, изрядно напрягал его. В итоге, он уже подумывал как бы сбежать в более спокойное место, например, в Евпаторию, где отдыхали семейные пары с детьми, когда с грацией пушечного снаряда в Ялту не ворвалась Мария Шепелева – Манька-пуля.

Одетая словно светская дама, Мария подошла к бояричу стоявшему у парапета, покручивая рукоятку кружевного зонта, лежавшего на её плече и томно вздохнув встала рядом.

– Не подскажете, который час?

Чертыхнувшись про себя, Николай уже потянулся к часам в жилетном кармане, когда узнал девушку.

– Маша! – Он покачал головой, и рассмеялся. – Вот уж кого не ожидал здесь увидеть. Тоже в отпуск, или не приведи Господь, по делам?

– Приятное с полезным. – Она пододвинулась ближе и словно кошка потёрлась боком, вызывая вполне естественные реакции. – Я так понимаю, это ты разворошил местное змеиное кубло?

– Да вообще-то мимо проходил, и вот. – Николай с удовольствием посмотрел на девушку, отметив и пухлые щёчки с нежным румянцем, и высокую грудь, задорно топорщившую кружевную блузку. – А у тебя какие планы?

– О! У меня очень далеко идущие планы, – Мария взяла Николая под руку, и повела вдоль набережной. – И вам, мой друг, в них отводится весьма значительная роль.

У шестого управления коллегии внутренних дел, был собственный санаторий с большим пляжем, и парком, но заботами полковника Муромцева в их распоряжении оказался уютный домик на окраине города с круглосуточной охраной, и роскошной кроватью.

Временами Мария исчезала по своим делам, но чаще они отдыхали вместе, катаясь на яхте вдоль побережья, бывая в различных увеселительных заведениях, и просто валяясь на пляже. В моду уже пару лет начали входить лёгкие женские купальники «келлерман – мини» и дамы вовсю показывали то, что обычно было скрыто. Правда иногда ревнители морали пытались в очередной раз запретить излишнюю оголённость, но в стране, где принцесса выходит на пляж в коротком купальнике, эти попытки были обречены.

Мария, отдававшая тренировкам в спортзале как минимум два часа в день, была вне конкуренции, демонстрируя стройные ноги, узкую талию, и высокую грудь. Дамы в возрасте, не рискующие оголяться, смотрели на неё с осуждением, мужчины с неподдельным интересом, а дамы помоложе с завистью.

Но Маше, кинжальные взгляды завистниц, моралистов и вообще всех, кого бы это ни было совершенно не волновали. Ухватив незапланированный и тем более приятный отпуск, она наслаждалась и южными красотами, и обществом Николая, тем боле что он был не только интересным собеседником, но и весьма хорош во всех других проявлениях.

Кроме того, введённые в город дополнительные части полиции, Отдельных Охранных Сотен, и многочисленный десант следователей из нескольких имперских силовых структур начисто разогнали всю уголовную шушеру, и в городе стало спокойно как никогда.

А ещё, Мария, не скупясь, щедро делилась своим, насквозь практическим опытом работы с криминалом, и даже достала где-то пяток учебников по криминалистике и криминологии, которые были прочитаны Николаем от и до, для общего понимания сути вопроса. Маша служила в шестом управлении больше десяти лет, и участвовала в расследовании огромного количества уголовных дел, в основном связанных с тяжкими преступлениями. Имела богатую практику допросов, и целую кучу психологических уловок, позволявших перевести подозреваемого в категорию обвиняемого.

Через три недели, Мария закончив свои дела отбыла по месту службы, а буквально на следующий день в Ялту, словно царствующая императрица, въехала княжна Долгорукая. И у неё тоже были далеко идущие планы на общество боярича, в особенности на ночное время.

За время вынужденного безделья Николай свёл довольно близкое знакомство и с Есениным, и с известным певцом и антрепренёром Морфесси, и многими другими деятелями культуры, которым очень импонировал скромный молодой человек, уважительно относившийся даже к пристающим иногда проституткам.

Тем удивительнее было явление его обществу в компании знаменитой московской красавицы, что предпочла общество боярича всем блестящим молодым людям толпами слонявшимися по всему Черноморскому побережью.

Двадцать девятое июля, в день тезоименитства императора Сергия, в приморском парке, и здании Сословного собрания традиционно устраивался пышный приём, на котором все без исключения гости, те кто состоял на действительной службе, являлись в мундирах, показывая таким образом своё отношение к империи в целом. Даже профессор Вишневский по такому случаю одел свой парадный генеральский мундир, а Наталья Долгорукая появилась в статском мундире с погонами губернского управителя.

– Ох, ничего себе. – Николай, поправлявший в зеркале награды обернулся, и с восхищением посмотрел на подругу.

– Это была моя фраза. – Наталья с покачала головой. – Старший лейтенант, и уже Георгия отхватил, и «За боевые заслуги» с мечами, а вот это что?

– Орден Хатимана, это ниххонская награда.

– А эта – тонкий пальчик скользнул по широкой груди боярича.

– Серебряная звезда конгресса США.

Девушка громко, в голос рассмеялась.

– Вы просто непростительно молоды, для таких наград, и звания, господин Белоусов. Решили во всём превзойти своего батюшку?

– Да, как-то само вышло. – Николай повёл плечами. – Ну, что, пойдём шокировать публику?

– Непременно! – Княжна легко коснулась щеки боярича пальчиками. – А после доломаем эту скрипучую развалюху в моей комнате.

– Сударыня, как можно? – Николай покачал головой.

– А как по другому-то? – Она подняла взгляд, в котором было какое-то детское удивление.