Серая сталь

22 Глава

Монарху надо быть выше обвинений в жестокости, необходимой для безопасности страны и собственной персоны. Это должно войти в плоть и кровь, чтобы, не дрогнув, нанести удар, даже по самым близким, если они виновны.

Королева Елизавета I

Послевоенное устройство разорённой Европы ещё пребывает в хаосе. Сметённые военным ветром монархии, уничтоженные хозяйства и закопанное в землю население, создаёт весьма негативный фон для государственных преобразований, даже спустя пять лет после окончания войны.

Республики, спешно учреждаемые на руинах монархий, в Дании, Франции, Австрии, и других странах, похожи скорее на театры варьете, с клоунами, акробатами и дрессированными зверями, но никак не учреждения для управления государством.

Быть может такова участь всех монархий, порождать после себя чудовищ?

Вересаев Викентий Викентьевич. Русское богатство 1 Июня 1922 года

Государь — император с самого утра чувствовал, что день будет поганым, и предчувствие редко обманывало опытного правителя. Поэтому, когда прямо с утра, отодвинув канцлера в сторону, появился глава Тайной Канцелярии, Сергий лишь спокойно кивнул, приветствуя соратника.

– Что на этот раз?

Орлов с сомнением оглянулся на канцлера Черкасского, но не потому, что полагал, его лишним при этом разговоре, а давая тому возможность озвучить более срочные новости. Но канцлер лишь мотнул головой как бы подтверждая, что настолько срочного у него нет.

– Сотрудник Особого Управления Тайной Канцелярии, лейтенант Белоусов, вчера вечером затребовал курьерский аэролёт в Ялту, и ссадив на землю весь экипаж, посадил в него семь пассажиров, после чего взял курс на Москву. От он Тулы запросил посадку в Кремле по «красному листу».

— Это что-же, он сам пилотирует курьер? Император удивлённо поднял брови.

– У него пилотское разрешение и на аэролёт и на самолёт, до среднего класса включительно. — Пояснил князь Орлов. – И судя по чрезвычайности предпринятых мер секретности, полагаю, что дело касается императорской семьи.

– Григорий. – Сергий ударил кулаком по подлокотнику кресла так, что крепкое дерево скрипнуло. — Крыса помойная. Надо было его ещё пять лет назад удавить. – Резкая вспышка гнева, быстро стихла. — И что вы предлагаете?

– Он через час сядет. — Нейтральным тоном произнёс Орлов, намекая что решение можно будет принять по ситуации. – Я вызвал Особую Сотню, и они уже оцепили площадку, так что его сразу же проводят в Приёмный Дворец.

– Нет. Лучше сюда. — Сергий поёрзал в кресле. — И выгоните праздношатающихся. Лишние глаза и уши совсем ни к чему.

– Ого как нас встречают. – Николай, заводивший аэролёт на посадку, метнулся к швартовому посту, и нажав рычаг сброса причальных концов, вернулся к штурвалу, разворачивая аэролёт вдоль площадки.

Солдаты Особой Сотни, стоявшие с оружием наперевес, сразу же приняли тросы, подтянули машину к земле, и как только зажегся красный транспарант «посадка» Николай отключил двигатели, открыл двери и выдвинул трап.

– Капитан Смолин Особая Сотня. – Влетевший в гондолу офицер молодцевато козырнул.

– Лейтенант Белоусов. – Николай достал свой жетон. – Слово и Дело. Там в карцере, сидит человек в мешке. Мешок не развязывать, вести под конвоем рядом со мной. В третьей каюте ещё четверо. Их прямо в кандалах, и не вынимая кляпы, тащить в камеры, под особый надзор. С арестованными не говорить, рассадить по одиночкам, к каждой камере – надзирателя. Хоть волос с них упадёт, император нас ломтями нарежет.

– Ясно. – Капитан кивнул.

– И двух девиц из второй каюты. Отмыть, привести в порядок, держать в готовности к допросу поблизости от царских покоев.

– Будет исполнено.

– Ну и ладно. – Николай потянулся, и не обращая внимания на суету вокруг, подхватил укладку с документами, и пошёл вперёд.

Государь к его удивлению принял незамедлительно, в рабочем кабинете в Гвардейском Зале. Кабинет был довольно большим, но почти совершенно пустым, если не считать рабочего стола, пары книжных шкафов, и уголка с пятью креслами и стоящим в центре столиком.

Как раз в кресле и сидел Сергий первый, когда в зал, вошёл Николай, толкая перед собой человека в мешке.

– Государь. – Поскольку император был не на троне, он просто поклонился, и замер.

– Что там у вас, боярич? – Сергий вздохнул. – Вы опять ухитрились переполошить всех высших чиновников империи. Я надеюсь повод того стоил?

– Более чем, государь. – Николай обогнул стоявшую неподвижно фигуру, замотанную в мешок, и положил папку на стол перед царём.

Читал государь быстро, а прочитав протокол, долго рассматривал фотографии. Пыточные станки, окровавленные тела девушек, и трупы, что нашли в саду.

– А это… – Он показал на стоявшего посреди комнаты человека в мешке.

– Поскольку преступник был весьма похож на великого князя Григория, я счёл необходимым обеспечить повышенную секретность дела. Сами девушки как правило были с завязанными глазами, и не могли видеть своего палача. Но две из них видели его и слышали, как я называл имя. Поэтому, мной доставлены сюда не только сообщники, но и эти две девицы. Более никто этого человека не видел.

– Снимите мешок. – Сергий встал, и подошёл ближе.

Николай не стал развязывать верёвки, а перерезал их кинжалом, и сдёрнул ткань.

– Да. – Государь смотрел на брата со странным выражением брезгливости на лице, и несмотря на то, что тот мычал сквозь кляп, не торопился избавить его от затычки. – Вы же всю ночь за штурвалом? – Он повернулся к бояричу.

– Да, государь. – Белоусов качнул головой.

– Вас проводят в гостевые покои, где вы сможете отдохнуть. Когда понадобитесь, вас вызовут.

Когда Николай ушёл, Сергий, снова посмотрел долгим взглядом на Григория, и негромко произнёс.

– Никола Игнатьич.

Дверка скрытая стеновой панелью беззвучно отворилась, и в зал вошёл совершенно неприметный мужчина среднего роста, среднего возраста, и совершенно средней наружности в английском полувоенном френче.

– Государь?

– В Феофановскую40 его. Глаз не спускать, если будет чудить разрешаю привести в чувство.

– А кляп и верёвки?

– Замени на кандалы, но кляп пока не вынимать.

Срочное заседание Малого Государственного Совета собралось через час. Личный адъютант царя, канцлер, глава Тайной Канцелярии, Генеральный Прокурор, главы коллегии Финансов, Внутренних дел, Юстиции, Военных дел, Председатель Верховного Суда и Председатель Высшего Сословного Собрания, были уже в курсе случившегося, так как успели перед заседанием поделиться информацией. Но к тому, что они увидели в документах, готовы не были. Передавая друг другу фотографии и протоколы, высшие сановники империи подавленно молчали и переглядывались.

Нет, среди них не было ангелов. За каждым стояли разнообразные грехи и даже преступления, но все они были насквозь понятны. Ущипнуть кусочек от бюджета, пошалить в охотничьем домике с весёлыми девицами, да даже поехать пострелять хунхузов на границу. Но чтобы вот так. Похищать людей, истязать их, и убивать?

То, что царь не принял решение в одиночку, а созвал Малый Совет, уже говорило о том, что судьба Григория им решена, и в этой судьбе более не будет ничего хорошего. Но оставались нюансы, которые следовало согласовать.

– Много людей осведомлены о роли великого князя? – Председатель Сословного собрания купец Золотой гильдии Рукавишников внимательно посмотрел на Царя, ловя малейшие проявления реакции.

– По словам агента Казака, все известные ему свидетели здесь во дворце. – Ответил Сергий, твёрдо взглянув на купца. – Но до конца сей момент могут прояснить только следователи.

– Значит утечка возможна. – Резюмировал Рукавишников.

Все помолчали, обдумывая ситуацию.

– Получается и выхода-то другого нет, как устроить показательный процесс. – Глава коллегии юстиции князь Голенищев – Кутузов развёл руками.

-Да не в процессе дело. – Борис Фёдорович Орлов поморщился. – Как бы от дворян новую фронду не получить, а?

– Только если захотим всё это спрятать. – боярин Хвостов возглавлявший коллегию внутренних дел кивнул на укладку с документами. – И боюсь вместе с великим князем, прицепными пойдут столько чиновников… Кто-то же покрывал его дела и у меня в аппарате, и на местах…

-Выбора всё одно нет. Придётся всё выплеснуть наружу, иначе это как ржавчина начнёт съедать всё общество. Если одному можно, то почему нельзя другому? – Резонно заметил председатель Верховного Суда князь Ромодановский. – Причём лучше будет сформировать коллегию присяжных по спискам Сословного Собрания, чтобы ни одна сволочь нас потом не упрекнула, в пристрастности.

– А с девицами этими. – Голенищев –Кутузов посмотрел на царя. – По Уголовному уложению, виру41 положено платить из средств обвиняемых.

– В собственности великого князя больше ста предприятий общей стоимостью под три сотни миллионов. – Сергий пожал плечами. Основное выкупит казна, часть уйдёт с торгов. Семье оставим только то, что записано на них, и родовые владения. С имуществом остальных поступить так же. Из этих денег заплатим всем. И семьям покойных, и тем, кому посчастливилось выжить. Нужно дать не скупясь, чтобы даже разговоров на эту тему не было. Ну и обеспечить лечение всем.

– А по самому делу? – Голенищев – Кутузов, как опытный чиновник хотел полной определённости. – Я предлагаю сформировать сборную следственную группу из сотрудников сыска, прокуратуры и военной контрразведки. Придать им Особую Сотню для арестов, и сделать это прямо сегодня, чтобы никто не успел утечь за границу.

– Полагаю, что это будет лучший выход. – Сергий кивнул. – И, Савва Гаврилыч, готовьте сословный суд. Будем лишать великого князя дворянского достоинства. Пусть на каторгу поедет даже не мещанином, а гражданином без сословия.

– А этот, как его… – Андрей Васильевич Ромодановский пошевелил пальцами. – Казак. Он имеет какое-то отношение к тому Белоусову, что прикончил англичанина?

– Так это он и есть. – Голицын усмехнулся. – Не юноша, а просто летучая мясорубка, какая-то. Хотя, надо сказать, от него пользы куда как больше чем вреда.

– И знаете, господа, ведь этот юный варнак, всё так устроил, что если бы я повелел убрать его, девиц этих и подручных князя, то можно сказать скандал погашен. Разговоры бы конечно могли поползти, но ничего особо страшного. – Сергий чуть прикрыл глаза, и перед мысленным взором встал молодой боярич.

– Но как всё сделал-то! – Голицын покачал головой. – Чётко, быстро, без соплей и сантиментов, словно муж зрелый годами. Вы уж меня простите, государь, но мальчишка на этот раз заслужил награду из ваших рук. Тем более, что за пойманных французских шпионов мы с ним так и не посчитались.

Спал Николай на редкость крепко. Перегруженный организм добирал своё и проснулся боярич только наутро следующего дня. Рана кровившая весь прошлый день схватилась корочкой, и ему удалось относительно нормально вымыться в душе. Его костюм вычищенный и выглаженный висел на тремпеле42, а кобура с люгером лежала на столике рядом. И только рубашка, испачканная кровью, была заменена на почти такую же, но чуть меньшего размера. И что самое приятное, рядом было сложено свежее бельё.

Трусы, носки и майка были почти впору, и одевшись Николай почувствовал себя лучше. Правда для того чтобы счастье было полным, срочно требовалось что-нибудь съесть. Но и тут кремлёвский сервис не подвёл, и вызванный колокольчиком слуга, быстро организовал поздний завтрак, по размерам приближавшийся к раннему обеду.

После еды Николая чуть разморило, и он, сев в удобное кресло, минут сорок расслаблялся, очистив голову от мыслей и забот, пока всё тот же слуга, не потревожил его, сообщив, о том, что его ждут в Малой Приёмной Зале.

Малая приёмная зала, на самом деле была совсем не маленькой. Метров двадцать в длину и метров десять в ширину, отделанную полированным мрамором, резными колоннами и расписными потолками, с огромными до потолка окнами, наполнявшими зал солнечным светом.

Император Всея Руси Сергий первый, сидел в удобном кресле, распивая чай с князьями Голицыным и Орловым, и стоило бояричу подойти ближе, как он обернулся, и с улыбкой кивнул.

– Николай Александрович. Присаживайтесь. Нас тут князь Орлов угощает каким-то совершенно редкостным сортом чая, добытым, по его словам, аж на Суматре. Но вот на мой вкус, разницы с Краснодарским или Царьградским – никакой.

– Государь. – Николай поклонился. Ваши светлости.

Кресло было удобным, но Николай присел на самый край не расслабляясь.

– Я доволен вашей работой боярич. – Сергий не торопясь поставил чашку на стол. – Как сказал Ефим Петрович, всё было сделано быстро, чётко и без лишней суеты. Что в таком деле очень и очень важно. Девицы, спасённые вами, получат достойную виру из средств бывшего великого князя, также, как и семьи тех, кого спасать было уже поздно. Кроме того, награды получат и те сотрудники Тайной Канцелярии, что помогали вам. Сразу скажу, что никаких закулисных сделок или договоров не будет. Процесс над Григорием будет открытым, и надеюсь беспристрастным, поскольку коллегия присяжных будет набрана из представителей всех сословий. И надеюсь этот суд послужит уроком для всех граждан империи. – Император помолчал, ожидая пока Орлов наливает ему чай в опустевшую чашку, кивком поблагодарив, взял её и сделал осторожный глоток.

– Осталось вознаградить достойным образом того, кто помог выкорчевать этот сорняк из нашей семьи. Вы ведь понимаете, что если бы похождения Григория стали известны публике, а он смог избежать наказания, это было бы катастрофой для всего рода Рюриков?

Поскольку вопрос был риторическим, Николай лишь молча обозначил поклон.

– С одной стороны деяние ваше вполне тянет по статуту на Андрея Первозванного, но боюсь в армии меня не поймут. – Сергий коротко рассмеялся. – Так что поздравляю вас следующим чином, и примите вот это. – Он оставил чашку, и взял со стола коробочку, которую открыл, и поскольку Николай уже вскочил, приколол орден Святого Георгия четвёртой степени к груди боярича.

– Служу отечеству!

– Образцово служите господин старший лейтенант. – Сергий ещё раз поправил орден, сел и жестом усадил Николая. – Вы уж простите, что вот так, кулуарно, но это давняя традиция тайной канцелярии. Вручать награды непублично. Но, носить можете вполне открыто. Мало того, поскольку вы сразу пошли по военной линии Тайной Канцелярии, ношение мундира для вас пусть и не обязательно, но желательно, особенно в торжественных случаях, и на официальных приёмах. Традиционно канцеляристы предпочитают знаки различия Управления Связи, но вы как сотрудник Особого управления можете носить хоть бронеходные эмблемы, хоть воздушных частей. Но всё это тот минимум, который я просто обязан был вам дать как государь. А теперь, как глава рода Рюриков я хочу спросить. Что я могу для вас сделать. Может быть есть просьбы или пожелания?

Единственной просьбой Николая было чтобы его оставили в покое, но он благоразумно не стал озвучивать эту мысль.

– Государь. Я уверен, что вы в мудрости своей найдёте лучшую форму для своей благодарности, чем я. – Николай по старому русскому обычаю приложил правую руку к сердцу, и поклонился. – Князь Голицын уже доказал, что с воображением у него обстоит лучше чем у меня, а с вами я и тягаться не буду.

– Хорошо. – Сергий как-то странно улыбнулся. – Пусть будет так. А сейчас не смею вас задерживать. – Николай вскочил, и Сергий неторопливо поднялся следом. – Кстати, аэролёт что вы отняли у наших пилотов, так и стоит на площадке. Так что они будут благодарны вам, если машина вернётся в Ялту.

– Я понял, государь. – Николай кивнул. – Сегодня же вылетаю.

– И прихватите следственную группу и двух этих девиц.