26

Услыхав своё имя, я машинально начал было оборачиваться, но вовремя спохватился и застыл в неподвижности, глядя прямо перед собой. Мне ни в коем случае нельзя было реагировать на этот окрик. Иначе даже та призрачная надежда на спасение, которая ещё теплилась у меня в сердце, растаяла б без следа.

Он стремительно приблизился ко мне – такой же высоченный, жирный и громогласный, каким предстал передо мной в нашу первую встречу, когда вознамерился рассечь меня надвое своим мечом.

– Откуда ты взялся? Что он тут забыл? – И он переключил внимание с меня на короля-скитальца: – Что он вам наговорил?

– Как-как вы его назвали, сэр Кореолис? – с любопытством спросил Меандр.

– Невпопад! Это тот самый растреклятый оруженосец, которого я велел нескольким из ваших людей отыскать и прикончить. Уверен был, что этот ублюдок попытается сбежать, в лес подастся. – Он окинул меня презрительным взглядом: – Ну что? Далеко ноги удалось унести, трус несчастный? Быстро они тебя изловили? Отвечай!

Стараясь говорить как можно уверенней, чтобы, не приведи бог, дрожь в голосе меня не выдала, я пожал плечами и произнёс:

– Прошу прощения, сэр... разве мы с вами знакомы?

– Разве мы... – Он так выпучил на меня глаза, что ещё немного, и они вывалились бы из орбит. – Проклятье! Ах ты мерзкий урод! Надо было попросту тебя придушить во сне! Так нет же, руки марать о тебя, поганца, не хотелось. Ну и идиотом же я был! И вы тоже, Меандр, если согласились слушать его басни. Он такого может наплести...

– Соблаговолите обращаться ко мне как подобает, сэр рыцарь, – ледяным тоном отозвался Меандр. – И впредь не извольте забывать, что говорите с королём.

Кореолис тотчас же исправил свою оплошность: низко поклонился Безумцу и забормотал:

– Примите мои извинения, ваше величество. Но гнев просто-таки затмил мой разум. Гнев, в который вверг меня вот этот гнусный ублюдок! – И он ткнул в меня дрожащим пальцем.

– Вы говорите о солдате по имени Тэсит?

– Тэсит! – фыркнул Кореолис. – Тэсит лежит мёртвый в пещере у истерийской границы, лучники Рунсибела изрешетили его стрелами, словно мишень. Я вот об этой твари вам толкую, о Невпопаде из Ниоткуда, который верой и правдой служит королю Рунсибелу и положил глаз на его дочь, принцессу Энтипи!

– Это правда? – дружелюбно спросил меня король.

– Сир, – с деланным смирением отвечал я, покосившись на Кореолиса с некоторой опаской, словно тот был буйнопомешанным, чьего гнева любому следовало страшиться, – если то, что добрый сэр рыцарь изволил сообщить о моём брате, – правда, то я... я просто слов не нахожу... Это для меня такое горе, такая невосполнимая потеря... Мы с братом очень друг друга любим... любили. Мне потребуется время, чтобы пережить эту утрату. Но насчёт остального... Сэр рыцарь, похоже, с кем-то меня спутал. Или же он просто не в своём уме.

– Я?! – взревел Кореолис – Не в своём уме?! Да это вы все помешались, до сих пор не взяв в плен Рунсибела, которого я вам подал, можно сказать, на серебряном блюде. Он ведь... – Кореолис осёкся и нахмурился, прислушиваясь. – Что там ещё за песни, чёрт возьми?

Лишь теперь он бросил взгляд в сторону форта и, узрев короля на крепостной стене, едва не подпрыгнул от неожиданности.

– Это... Это ведь сам...

– Вот именно, – кивнул Меандр. – Ваш король. На серебряном блюде. Но мы склонны считать, что всё это не более чем хитрая уловка. Блестящий план, составленный с единственной целью, чтобы завлечь меня и моих людей в ловушку. А это означает, сэр рыцарь, одно из двух: либо он и вас сумел обвести вокруг пальца, заподозрив в измене с полным на то основанием, либо... вы с ним в сговоре против меня и собираетесь сыграть ему на руку, заманив моё войско в западню. Ни одно из этих предположений чести вам, согласитесь, не делает.

– Да неужто же вы ослепли, ваше величество! – взревел Кореолис. Доблестный рыцарь так рассвирепел, что круглое его лицо приобрело багровый оттенок. Казалось, его вот-вот удар хватит. – Единственный из всех, кто здесь хитрит и плутует, это Невпопад! Всё, что нынче происходит, его рук дело!

Он кивнул в мою сторону, и я тактично его поправил:

– Тэсит, сэр.

– Да будь ты проклят со своим Тэситом вместе! – рявкнул Кореолис, обнажая меч. – Я-то хорошо знаю, кто ты такой!

– Вы ошибаетесь, сэр, – со вздохом возразил я и развёл руками. Мол, что поделаешь, если человек свихнулся.

Я себя чувствовал всё увереннее, и это, безусловно, не укрылось от взоров Меандра и его приближённых. Кореолис же, напротив, просто лопался от ярости. И чем сильней распалялся гнев сэра рыцаря, тем спокойней становился я. Меня распирало от гордости, как когда-то давным-давно, целую жизнь тому назад в зале Справедливости, где я, безродный шлюхин сын из богом забытого уголка Истерии, сумел довести до белого каления хладнокровных и утончённых приспешников самого короля, сэров Юстуса и Кореолиса.

Меандр задумчиво потёр подбородок, погладил себя по чёрной как смоль бороде и заключил:

– Итак, любезный, выходит, ты можешь оказаться не тем, за кого себя выдаёшь. А от того, кем ты являешься на самом деле, зависит многое. И то, как нам следует поступить с тобой, и дальнейшие манёвры нашей армии. Скажи-ка мне, юный сэр, может ли кто-нибудь из моих солдат подтвердить, что ты и впрямь Тэсит, а не тот Невпопад, который заслужил такую лютую ненависть сэра Кореолиса?

Ответом королю была мёртвая тишина. Слышно было, как падает снег, как воет ветер, шевеля верхушки деревьев в лесу. Мне вдруг стало ужасно зябко и неуютно. Казалось, за последние пару минут воздух сделался ещё гораздо холодней, чем прежде. Я растерянно взглянул на капитана, на лейтенанта, на воинов, собравшихся вокруг нас, в отчаянной надежде, что, возможно, кто-то из них, из тех, с кем я нынче говорил, по ошибке решит, что знаком со мной уже давно... хотя бы несколько дней, и произнесёт это вслух. Но все скитальцы молчали. Ни один не издал ни звука, не попытался меня выручить из неминуемой беды. Мне казалось, что кровь у меня в жилах замёрзла, заледенела, как те белые корки, что покрыли ветви деревьев. Я приготовился принять смерть.

И вдруг тишину нарушил пронзительный женский голос:

– Тэсит, любовь моя! Вот уж не думала тебя здесь встретить!

Я просто ушам своим не поверил. Решил было, что мне это со страху померещилось.

И тотчас же её узнал. Узнал ещё прежде, чем она откинула с головы капюшон и прежде чем успела снова со мной заговорить. Скитальцы молча расступились в стороны, давая ей дорогу. Все как один боязливо на неё поглядывали и явно старались убраться подальше с её пути, чтобы она их ненароком не коснулась. Даже краем своих одежд.

Мне следовало давно об этом догадаться. О том, кто была колдунья-плетельщица, управлявшая погодой в наших краях. Я ведь был с ней чертовски хорошо знаком.

– Привет, Шейри. – Я с весёлой невозмутимостью поклонился ей.

Кореолис побледнел, как полотно. Шейри, не удостоив его взгляда, подошла ко мне и забросила тонкие руки мне за плечи. И крепко обняла.

– Долго же ты меня искал, ненаглядный. Я уж и отчаялась тебя увидеть, – произнесла она с нежным укором и впилась мне в губы страстным поцелуем. Рот у неё был холодным, просто ледяным, и я с ужасом подумал, что сейчас к нему примёрзну...

Но Шейри быстро отстранилась, и я смущённо пробормотал:

– Прости.

Ничего другого как назло на ум не пришло.

– Так тебе этот юноша знаком, плетельщица? – строго спросил её Меандр.

– Мой ненаглядный Тэсит? – Шейри удивлённо подняла брови. – Ещё бы мне не знать своего любовника! Того, кто наполняет мою жизнь радостью и светом.

– Но сэр Кореолис настаивает, что этот человек служит Рунсибелу и прозывается Невпопадом.

Шейри беззаботно рассмеялась.

– Какие глупости! Сэра Кореолиса кто-то ввёл в заблуждение.

Рыцарь только теперь оправился от изумления. Воздев над головой меч, он прорычал:

– Сэр Кореолис сейчас вас обоих прикончит!

Но Меандр взглядом заставил его замереть. Кореолис, сразу стушевавшись, опустил меч, а король-скиталец недовольным тоном заметил:

– Шейри я давно и хорошо знаю, Кореолис. И она успела за всё то время, что находится при моей особе, оказать немало ценных услуг мне и моим людям. Поэтому приказываю вам немедленно взять себя в руки. Ну! – И, не озаботившись убедиться в том, что Кореолис послушался его приказа, повернулся к Шейри и сурово потребовал: – Плетельщица, поклянись мне своей страшной колдовской клятвой, что этого юнца и в самом деле зовут Тэсит! И что он твой возлюбленный! Что он никогда не состоял на службе короля Рунсибела! Страшной клятвой, Шейри!

Ветер внезапно усилился. Я услыхал треск ледяной корки, покрывавшей толстую ветвь дерева как раз у меня над головой. Казалось, снежные бури и ураганы, которыми в угоду Меандру управляла Шейри, решили её предостеречь, помешать колдунье дать ложную клятву. У меня всё внутри замерло. Я с трепетом ждал решения своей участи. Шейри не смотрела в мою сторону. Не отрывая глаз от Меандра, она произнесла:

– Клянусь страшной клятвой волшебницы, что всё это так и есть!

– Она лжёт! – взвыл Кореолис и, снова подняв меч, сделал шаг ко мне и колдунье.

И в этот самый миг высоченное дерево с толстым стволом начало падать на нас с оглушительным треском. Все, кто оказался поблизости, в ужасе бросились врассыпную. Мы с Шейри не составили исключения. Один лишь Кореолис, ослеплённый и оглушённый яростью, ничего не заметил. Сэр рыцарь так жаждал разделаться с нами, что, сделав пару широких шагов, очутился непосредственно под накренившимся стволом. И лишь в последнюю секунду внимание его привлёк дождь из мелких льдинок, которые забарабанили по его шлему. Он поднял голову, но было уже поздно. Сэр Кореолис успел лишь слабо вскрикнуть, прежде чем ствол обрушился на него всей своей мощью и буквально вдавил в мёрзлую землю. Доспехи не спасли доблестного рыцаря, под тяжестью дерева они расплющились с такой лёгкостью, как если бы были сделаны не из стали, а из мягкой жести.

И снова войско Меандра объяла тишина, а все, кто стоял поблизости, с суеверным ужасом поглядывали то на рухнувшее дерево, то на Шейри и меня.

Один лишь Меандр с удивительной невозмутимостью подытожил:

– Вот оно как вышло. – И возвысил голос, обращаясь к своим воинам: – Джентльмены, похоже, что мудрый король Рунсибел подослал к нам покойного Кореолиса под видом перебежчика, чтобы тем вернее заманить нас в свою хитроумную западню. И предложение услуг сэра Кореолиса, с которым он к нам обратился несколько месяцев тому назад, призвано было служить той же цели, а наше согласие повлекло бы за собой гибель всей нашей славной армии. Что ж, мы, думаю, от всего сердца возблагодарим судьбу, которая избавила нас от столь плачевной участи. Пускай король Рунсибел восседает на стене крепости в шутовском наряде, сколько ему будет угодно. У нас же с вами есть дела поважней, чем любоваться этим зрелищем. Что же касается тебя, плетельщица... – Он повернулся к Шейри.

– Слушаю, ваше величество.

– Ты можешь быть свободна. Мы теперь в расчёте.

Шейри захлопала глазами от удивления:

– Это... правда?

– Ты славно на меня поработала, колдунья. Вот и теперь благодаря тебе был разоблачён негодяй Кореолис, что помогло нам избежать западни, которую он для нас готовил вместе со своим господином Рунсибелом. Настало время прощания. Если, конечно, ты не имеешь ничего против...

– Нет... – растерянно пробормотала она. – Решительно ничего...

– Вот и хорошо. Тэсит, осмелюсь предположить, что ты предпочтёшь остаться со своей возлюбленной и не пожелаешь отправиться в путь со скитальцами.

– Вы... правы, сир.

– Разумеется, – кивнул Меандр. – Иного я от тебя и не ожидал. Твоё решение меня нисколько не удивило. Впрочем, я давно уже ничему на свете не удивляюсь...

И он дружески мне улыбнулся.

Я снова уставился на шрамы, которые, возможно, оставила на его щеке моя мать в последние секунды своей жизни.

И тогда я невольно, не отдавая себе отчёта в том, что делаю, потянулся к кинжалу, но Шейри крепко сжала ладонью мою руку, и я тотчас же опомнился. Что толку было нападать сейчас на Меандра перед лицом его приближённых и всей огромной армии? Даже если бы мне удалось его убить одним ударом кинжала, сам я пережил бы короля Безумца всего на несколько мгновений. Такой ли мести заслуживала моя Маделайн?

Между тем войско Меандра неспешным шагом направилось назад, в глубь леса. Я стоял, завернувшись в плащ, и глядел им вслед. Шейри тоже провожала скитальцев взглядом, и, пока их арьергард не скрылся из виду, мы с ней не обменялись ни единым словом. Кроме нас, поблизости не осталось ни души. Если не считать Кореолиса, чьё мощное тело покоилось под рухнувшим деревом. Когда придёт весна – а это непременно должно случиться, раз Меандр уволил Шейри со своей службы и ей больше нет нужды удерживать в этих краях снега и холода, – пробудившиеся от зимней спячки падальщики найдут, чем полакомиться.

– Интересно получается... – с усмешкой произнесла наконец Шейри, глядя мне в глаза.

Я улыбнулся ей и подхватил:

– Действительно интересно. Я уж подумал было, что мы с тобой квиты. Тогда я тебя спас, теперь ты меня. Но ведь он, выходит, только ради меня вернул тебе свободу. Как вышло, что ты стала ему служить? Позволь, угадаю... В карты небось продулась?

– Ты так хорошо меня знаешь, – хихикнула она, но в следующее мгновение улыбка на её лице уступила место выражению крайней озабоченности, даже тревоги. – Но не воображай, что мы с тобой в расчёте. И уж тем более что я тебе чем-то обязана. Ничего подобного! Ведь мне, ради того чтобы тебя спасти, пришлось ложно поклясться страшной клятвой волшебницы. Иначе Меандр нам с тобой не поверил бы. А за такое придётся теперь тяжко расплачиваться.

– Кому? – дрогнувшим голосом спросил я.

– А всем тем, – прищурилась Шейри, – кто получил от этого выгоду.

Я шмыгнул носом и отвёл глаза. Не хотелось углубляться в этот вопрос. Всё равно что напоминать себе, что я отпустил безнаказанным убийцу матери. То и другое было мне одинаково тягостно. Помолчав, я задал вопрос, который давно вертелся у меня на языке:

– А зачем ты во сне мне являлась? Почему решила меня предостеречь? И неужто правду тогда говорила?

Шейри уставилась на меня как на помешанного.

– Да что ты такое городишь?! Никогда я не проникала в твои сны. Делать мне больше нечего! К твоему сведению, я в этих делах не специалист. Сроду не умела управлять сновидениями.

– И ты готова в этом поклясться страшной клятвой волшебницы?

– Стану я из-за такой глупости произносить клятву, пусть даже и правдивую. – И она пренебрежительно махнула рукой: – Ступай давай, не мешкай, оруженосец.

– Ты меня гонишь? Разве ты не...

– Нет, нам не по пути. Пока ещё наши дорожки бегут в разные стороны. Вот погоди, придёт время... – Она загадочно улыбнулась и прибавила, вмиг посуровев: – Тебе ещё предстоит дров наломать.

– Каких таких дров? Шейри, чёрт возьми, прекрати морочить мне голову, говори толком, чего мне не следует делать, чего я должен опасаться?

Она пожала плечами и коротко бросила:

– Нет. – А после, отойдя на несколько шагов, вдруг обернулась и спросила: – Так Тэсит, значит, умер уже? Твой друг детства. Тот, кто первым бросился мне на выручку и сам спасся благодаря твоей находчивости и твоему кошельку?

Я остолбенел. Ведь Шейри не слыхала слов Кореолиса о гибели Тэсита. Откуда же ей...

– Откуда тебе известно о его смерти? – спросил я. – И что значит: «умер уже»?

– Всё очень просто, – невозмутимо ответила она. – Ты ведь ещё жив. А я всегда знала, что этот мир для вас обоих слишком тесен. Кто-то должен был его покинуть в самом расцвете молодости.

С этими словами она зашагала в глубь заснеженного леса. Клянусь, я не отрываясь глядел ей вслед, но не прошло и нескольких секунд, как она исчезла из виду, словно растворившись в снежном вихре...

Я остался стоять на месте и шевельнулся, лишь когда почувствовал, что продрог до костей. Потирая озябшие руки, силился и не мог понять, чего мне больше хотелось – чтобы она вернулась или чтобы навсегда исчезла из моей жизни. Так здорово было находиться с ней рядом... и так страшно, даже жутко... ощущать её подле себя... эту колдунью с огромными чёрными зрачками... Обуреваемый этими противоречивыми чувствами, я побрёл назад к форту. Поёжился при мысли о том, что скажу Энтипи при встрече... В особенности учитывая то, что с момента нашей разлуки я не раз внутренне готовил себя к тому, что никогда больше не увижу ни саму принцессу, ни её папашу... О вечной разлуке с шутом я, признаться, как-то не задумывался.

Приблизившись к форту, я задрал голову, чтобы ещё раз полюбоваться на короля Истерийского в дурацком колпаке с лирой и погремушкой в руках. Бедняга, вконец охрипнув на морозе, всё ещё продолжал петь трактирные куплеты. Хотя наверняка успел заметить, что Меандр вместе со своим сбродом убрался прочь той же дорогой, по которой сюда пришёл. Рунсибел решил на всякий случай перестраховаться и выдержать свою роль до конца. Когда его взгляд упал на меня, я помахал ему рукой, давая понять, что я не вражеский лазутчик и передо мной можно не ломать комедию. Король сперва меня не узнал: его ввела в заблуждение форма Меандрова пехотинца, что была на мне. Но потом он вгляделся в моё лицо, расплылся в улыбке и помахал мне в ответ рукой, в которой всё ещё сжимал погремушку. Петь он сразу же перестал. А потом исчез из виду – к лестнице побежал и стал спускаться вниз – и почти тотчас же снова появился в компании Энтипи и шута, вышел навстречу мне из ворот.

Принцесса была просто сама не своя от счастья. Она со всех ног бросилась ко мне, на ходу выкрикивая моё имя и подскакивая от переполнявшей её радости. Только теперь я ощутил свинцовую усталость во всём теле. И наконец в полной мере осознал, что мой провальный, невыполнимый план всё же осуществился! Весь, целиком, вплоть до мельчайших деталей! Мог ли я на это рассчитывать, когда его составлял? Да нисколько!

Принцесса, очутившись футах в четырёх от меня, вдруг оттолкнулась ногой от земли и со всего разбегу бросилась в мои объятия. Я точно бы упал, не удержавшись на ногах, не подоспей мне на выручку его величество. Король обхватил меня за плечи и помог сохранить равновесие. Должен сказать, что если кто и выглядел ещё забавней нашего Рунсибела, так это был шут в королевских одеждах. Просто уморительное зрелище являл собой старина Одклей. Который, кстати, проникся серьёзностью и торжественностью момента и, пожав мне руку, без всяких дурацких ужимок произнёс:

– Отличная работа, оруженосец. Ты выше всяких похвал.

«Вот если б он всегда так держался, – подумал я, – мы с ним могли бы подружиться...»

– Я никогда в вас не сомневалась! Никогда! – пылко воскликнула Энтипи.

Откуда ей было знать, что, не наткнись я в лесу на того несчастного разведчика, меня бы уже давно и след простыл, а она и её родитель стали бы пленниками Меандра. Да, собственно говоря, ей и незачем было это знать...

– Я тоже, принцесса. – Мне стоило немалого труда заставить себя произнести эти слова. И прибавить: – Ведь вы ждали меня здесь, и этого одного было достаточно, чтобы я пошёл на любые жертвы...

Она вцепилась в меня что было сил, до боли сжала в объятиях, и раны, нанесённые Тэситом, тотчас же дали о себе знать. Но я стоически это вытерпел и не дал угаснуть нежной улыбке, сиявшей на моей физиономии.

– Расскажи нам, Невпопад, всё, что ты успел увидеть и услышать за это время. Всё без утайки.

Мы неторопливым шагом возвращались в форт. Разумеется, я намеревался ослушаться приказа и кое-что от его величества утаить. А как же иначе? Неужто же мне следовало признаться, что я собирался сбежать и непременно это сделал бы, если б сама судьба в лице разведчика-скитальца не заступила мне дорогу? Так что я в своём рассказе слегка преувеличил собственную готовность сложить голову во имя короля Истерийского.

Рунсибела до крайности удивило и огорчило известие об измене Кореолиса. Стоило ему услыхать из моих уст имя доблестного рыцаря, и он замер как вкопанный, чтобы не упустить ни слова из моего рассказа. Разумеется, нам всем тоже пришлось остановиться. И пока я не выложил королю всё, что касалось его доверенного рыцаря, он не соизволил сдвинуться с места. Я закончил свой рассказ упоминанием о дереве, которое раздавило толстяка в лепёшку.

– Я давно подозревал, что у него на уме нечто дурное, – задумчиво проговорил Рунсибел. – Но что он на измену способен... Нет, о подобном я даже помыслить не мог. Какая трагедия! Я имею в виду не только его предательство, но и гибель. А ещё то, что, выходит, человек может слыть образцом всех добродетелей и при этом внутренне быть готовым к предательству, не обладать чувством чести... Не понимаю... Просто не понимаю, как такое возможно. А ты что скажешь, оруженосец?

Я успел уже порядком продрогнуть, и мне не терпелось поскорей вернуться в форт. Поэтому я отделался пожатием плеч и спросил:

– Что мы теперь предпримем, ваше величество?

Мне хотелось переключить внимание монарха с вашего покорного слуги на какой угодно иной предмет.

Король слегка нахмурился, обдумывая мой вопрос, но тут в разговор вклинился Одклей. С дурацкими своими ужимками он прогнусавил:

– Нам плевать, куда все делись, мы-то с вами здесь...

Я даже не попытался понять, что он имел в виду, но король с улыбкой кивнул и проговорил:

– Верно подмечено. Лучше и не скажешь, Одклей.

– Что он этим хотел сказать? – удивлённо спросила Энтипи.

– А то, – весело ответил Рунсибел, – что...

Но тут чей-то чужой голос с сарказмом перебил его величество:

– Он хотел сказать, что вам придётся здесь остаться и ждать возвращения ваших рыцарей и гарнизона.

Мы остановились и заглянули за одну из створок ворот. Там стоял Меандр – собственной персоной с издевательской улыбкой на губах и обнажённым мечом в руке.

Загрузка...