Сень

Глава 13

Весна пятьдесят первого стала временем расставаний. Полковник Смолянинова демобилизовалась и получила должность начальника Воронежского областного отделения Аэрофлота, полковник Еремина — по прежнему в чине полковника — возглавила Молотовский полк военно-транспортной авиации. И вообще из женского состава Ковровского авиаотряда в Коврове осталась лишь Вера, носящая теперь фамилию Бааде. Но осталась она именно в Коврове, а не в авиаотряде: даже с двумя малолетними детьми особенно не полетаешь, а когда на подходе третий — тут и в самолет становится залезть несколько проблематично.

Но расставались люди не только в Коврове. Колхоз «Новый Егорлык» торжественно попрощался с главным агрономом Натальей Поповой. Не то, чтобы уж совсем попрощался: Наташа переехала всего лишь на соседнюю улицу. Но теперь она стала не колхозным агрономом, а заведующей межколхозного Сальского лесопитомника, в селе и размещенного. А ее муж — начальником специализированной МТС Сальского районного лесохозяйства. Появление этого лесохозяйства вызвало, конечно, добродушные усмешки у всего местного населения: самым большим деревом в округе считалась яблоня, растущая в заброшенном саду возле полуразрушенной церкви. Однако это лесохозяйство изрядно прибавило жителям села оптимизма: в селе школу новую выстроили, два магазина и приступили к постройке нового, уже трехэтажного, клуба. Еще в селе заработала новенькая электростанция (а электричество в каждый дом власти пообещали провести еще до осени), к тому же возможностей подработать стало заметно больше…

А еще стали появляться новые дома, для лесников целую улицу уже выстроили. А когда дома на новой улице достроили, в конце этой улицы на месте временного склада стройматериалов получился уже магазин, где эти стройматериалы мог купить каждый колхозник. За деньги купить или «по натуральному обмену» — и теперь каждый колхозник уже сообразил, что натуральная оплата трудодней — дело весьма выгодное: сдаваемую в зачет отпускаемых стройматериалов сельхозпродукцию в магазине принимали «по розничным ценам». А розничные цены на стройматериалы, теперь единые по всей республике, были перечислены на вывешенных у входа в магазин прейскурантах. Ну а «типовые проекты сельских домов» со всеми чертежами тоже в магазине продавались: комплект чертежей любого из примерно трех дюжин таких домов стоил два рубля. А внешний вид и планировки можно было в магазине и бесплатно посмотреть…

Для того, чтобы любой мужик в деревне мог посмотреть, как может выглядеть его будущий дом, сразу узнав и во что ему строительство такого дома обойдется, больше года работало очень много людей. Иосиф Виссарионович лично «зарубил» с десяток представленных разными архитекторами проектов, которые колхозному крестьянину предлагали не сельский дом, а что-то вроде загородной дачи, зато так же лично полсотни архитекторов, проявивших ум и сообразительность, наградил: Сталинские премии третьей степени за пятидесятый год все были отданы именно архитекторам, работавшим над сельскими домами. Но и тех, кто думал о городской застройке, тоже не обидели. Академик Архитектуры Щусев за проект города Спас-Клепики получил Сталинскую премию первой степени, а за его реализацию — орден Ленина. Академик Жолтовский — Сталинскую премию первой степени за проект города Дубна, а орден, как сказал, усмехнувшись, Иосиф Виссарионович, он получит когда город выстроит.

Название «Дубна» в известной степени появилось стихийно: Иван Владиславович одним из первых зданий в городе выстроил Дворец культуры, на фасаде которого большими буквами было написано «Дворец Культуры „Дубна“» — по названию местной реки. И это название как-то естественно перешло на весь строящийся городок.

И на совещании, состоявшемся в конце мая, два этих академика буквально смешали с дерьмом многочисленные проекты других именитых архитекторов. Не со злобы или от зависти, а на основании приобретенного ими практического опыта:

— Должен сказать, — отметил в своем выступлении Алексей Викторович, — что в условиях европейской части страны, как и в южной Сибири, любые постройки без заглубленного фундамента — если речь идет о чем-то посерьезнее дощатого деревенского сортира — невозможны, их в первую же зиму промерзший грунт перекосит и развалит. И вот для строительства этих фундаментов бетон будет незаменим. Точнее, при этом бетон окажется лучшим выбором, поскольку как литые, так и собираемые из бетонных блоков фундаменты будут гораздо дешевле кирпичных и более качественными, так как бетон более водостоек. Но вот относительно собственно зданий мне бетон представляется худшим выбором.

— А почему? — поинтересовался Сталин. — В предлагаемых проектах особо отмечается, что это даст значительную экономию.

— Прежде всего… нет, не прежде. Одним из серьезных недостатков бетона является то, что бетонная стена именно водо- и воздухонепроницаема, стены дома не «дышат», зимой в таких домах будет излишне сухой воздух, а летом — слишком жарко. Но это, так сказать, дополнительный повод для отказа от такого строительства. Другой весьма серьезный повод заключается в том, что при отливке деталей дома на домостроительных заводах эти детали будут совершенно одинаковы, и из них можно будет выстроить совершенно одинаковые дома. Из-за этого новые города будут похожи на французские трущобы, какие сейчас там строят для бедняков. Однако и это лишь один из вторичных поводов.

— А какой же вы считаете главным?

— Стоимость строительства. Авторы проектов бетонных серийных бараков — извините, иным словом это убожество я назвать не могу — напрочь забыли о том, что бетонные детали нужно будет с завода доставить на строительную площадку. Даже если считать, что завод ЖБК будет размещаться в том же городе, где идет строительство, на перевозку таких деталей придется потратить огромные деньги. Проведенные по нашей просьбе в НАТИ испытания показали, что самый мощный наш грузовик ЯАЗ по бездорожью с грузом шеститонных бетонных блоков может пройти без поломок примерно полторы-две тысячи километров. То есть прежде чем начать строить дома, придется сначала выстроить высококачественные дороги, что уже минимум удвоит стоимость строительства, но ведь и по хорошим дорогам ЯАЗ такие блоки сможет перевезти до попадания в ремонт на расстояние до пяти тысяч километров. В сумме до пяти тысяч, и отсюда вытекает, что бетонные блочные дома имеет смысл строить лишь в больших городах с хорошо развитой дорожной сетью. А в небольших городах, отдаленных от домостроительных заводов, подобное строительство окажется неприемлемо дорогим.

— Должен отметить, что аргумент слишком веский, чтобы им пренебречь, — задумчиво проговорил Сталин. — Надо дать Госплану задание этот момент отдельно просчитать…

— Мы уже это сделали, Иосиф Виссарионович, — с места сообщил Иван Владиславович, — и, должен сказать, то, что насчитал Госплан, выглядит еще хуже, чем нам только что сообщил Алексей Викторович. Я специально попросил Станислава Густавовича такие расчеты проделать чтобы в Дубне не остаться у разбитого корыта.

— То есть это Струмилин уже все подсчитал?

— Да. Однако со своей стороны я хочу сделать еще одно замечание, несколько, если так можно выразиться, усугубляющее высказывания Алексея Викторовича. Это относительно французских трущоб. Товарищ Щусев со своей командой спроектировал город целиком, и это ему задачу частью упростило, а частью усложнило. Упростило потому, что ему не пришлось оглядываться на сложившуюся уже городскую застройку, а поэтому не пришлось и вписывать новые здания в старый стиль города. А усложнило потому, что пришлось этот стиль города создавать на пустом месте и в рамках уже этого, единого для всего города стиля создавать все проекты отдельных зданий. А большинство городов, в которых развернутся новые стройки, уже имеют какое-то архитектурное ядро, причем довольно разностильное — и в них подобную разностильность желательно сохранить. Что, с одной стороны, задачу упрощает: будет несложно подобрать подходящие проекты из множества уже имеющихся. А с другой позволяет включать в такие города и здания новых стилей без потери узнаваемого лица каждого города.

— Ну а в чем же, по вашему, заключается усугубление тезисов товарища Щусева?

— А в том, что при этом даже в среднем по размерам городе типовое строительство железобетонных зданий, отливаемых в одних и тех же формах, будет насилием над обликом города, а то время как кирпичное строительство позволит сделать каждое здание с одной стороны уникальным, а с другой — вписывающимся в сложившуюся архитектуру. Что даст возможность жителям каждого города гордиться именно городом, его красотой и удобством — а это, мне кажется, для советской архитектуры тоже очень важный критерий.

— Понятно, остается надеяться, что с появлением новых транспортных средств экономический эффект блочного строительства все же можно будет проявить.

— Оставь надежды, всяк сюда входящий, — с места продекламировал Станислав Густавович, а затем встал и мысль свою постарался развить:

— Все архитекторы, старающиеся протолкнуть идею блочного железобетонного строительства, почему-то не учитывают появление новых стройматериалов. Но на девяноста процентах территории страны использование прессованного грунтоцементного кирпича позволяет почти восемьдесят процентов зданий до четырех этажей высотой строить по сути из земли, выкопанной из котлована под фундамент. И такой дом оказывается совсем малость дороже деревянного, при том, что уже через десять лет он будет прочнее бетонного. А если учесть, что на сельских стройках сейчас основным транспортом является грузовичок ВАЗ, способный перевозить три четверти тонны…

— Я думаю, что мы выслушали основные аргументы, определяющие стратегию массового жилищного строительства на ближайшую пятилетку, — негромко подвел итог дискуссии Сталин. — И правительство, я думаю, согласится с доводами товарищей Щусева и Жолтинского.

А когда совещание закончилось, Струмилин тихо сообщил Сталину еще кое-что:

— Татьяна Васильевна недавно заметила, что всю банду Алабяна нужно как можно быстрее разогнать.

— Анастас будет против.

— Она и об этом предупредила. Но, говорит, убивать их не надо, а надо просто разогнать их по стройкам: пусть делом займется, все же архитекторы они неплохие. Но давать им возможность чем-либо руководить побольше простого архитектурного бюро, явно не стоит: они не столько об архитектуре думают, сколько о тех благах, которые им может власть дать. Я имею в виду власть, которую они при таком руководстве получат.

— Ну что же, идея, в принципе, не плоха, у нас намечено очень много строек… в глубинке. Пусть продемонстрируют свои умения. Еще что-то есть?

— Есть, но… общий прейскурант на стройматериалы для населения и подготовленный не архитекторами, а Госпланом строительный регламент для сельских населенных пунктов.

— А мне-то зачем ты его подсовываешь? Его же Госстрой утверждать должен.

— Немножко не тот, о чем ты подумал. Мы все же все типовые проекты для села просмотрели… в общем, необходимо, причем срочно, поменять нормативы: ограничить максимальную площадь частного дома в сельской местности…

— Вроде она и так…

— Ограничить площадь размером в сто двадцать метров по наружному размеру и высотность двумя этажами.

— Ты что сегодня пил?

— Давай, подписывай, ты все же предсовмина и твоей подписи будет достаточно. А по нашим расчетам такие дома хорошо если один из тысячи, а то и двух колхозников строить захочет, они же денег стоят. Но вот интерес к сдаче сельхозпродукции государству возрастет у всех колхозников: там спецрасценки на стройматериалы по зачету указаны. Гусаров пообещал, что при таких расценках и регламентах Белоруссия полстраны только картошкой накормит…

— Таня Гусарова охарактеризовала как хозяйственника весьма хорошего… давай твои бумажки, я подпишу. Но если что не так пойдет…

— Можешь меня расстрелять. Я с Серовой уже договорился, она меня в таком случае оживит.

— Клоун. Я же просил посерьезнее…

— Насчет картошки — это очень серьезно. Программу развития нечерноземной зоны ты уже посмотрел? Там «Фармацевтика» златые горы уже года через три обещает.

— Это же хорошо!

— Ну да, конечно. Она же золото для этих гор с Госплана требует… ладно, пока вроде справляемся с ее хотелками. Правда с трудом: энергии у нас не хватает.

— Это ты верно заметил, но этот-то вопрос уже решается?

— Ну да… и больше всего удивляет, что решается в значительной степени все той же «Фармацевтикой»…

Таня к производству электрических машин отношение имела самое косвенное: просто когда-то организовала в Муроме артель, которая в конце пятидесятого года наладила именно серийный выпуск десятимегаваттных турбогенераторов. С паровыми турбинами и с котлами, работающими на разнообразных пеллетах. Конечно, пеллеты тоже нужно было где-то делать, так что часть котлов была приспособлена для работы на древесных щепках, что было прилично дешевле — но щепки-то делались из дерева (включая, понятное дело, любой хворост), а в степи, например, с деревом было не ахти. Но в котле могли любые пеллеты гореть, включая соломенные — так что большинство котлов их и использовало: в степной зоне тоже электричество пользу приносит, а солома там просто «под ногами валяется» в огромных количествах. Не самое лучшее топливо, но если оно практически бесплатно достается…

А доступное электричество — это, кроме всего прочего, и электрические насосы. Которыми можно очень неплохо воду качать. В водопроводы городские и сельские, а так же в поля. Так что выпускаемые ежедневно десятимегаваттные генераторы тут же включались в работу по повышению урожаев. А то, что электричества они вырабатывали в лучшем случае тридцать процентов от получаемого в котлах тепла… Тепло тоже не пропадало: возле каждой электростанции быстренько поднимались теплицы, тоже вносящие приличный вклад в убранство обеденных столов простых советских граждан.

И с продуктами в СССР стало, наконец, совсем хорошо. Совсем-совсем хорошо: в магазинах теперь свободно продавался кофе (главным образом колумбийский и — довольно часто, но не всегда — эфиопский), шоколад во всех видах перестал быть редким лакомством, и даже такая экзотика как апельсины и ананасы не прилавках оказывалась довольно часто. Потому что внешняя торговля стала как-то процветать потихоньку, а всю эту «экзотику» ВНИПИ «Фармацевтика» включила в перечень «максимально рекомендованных привозных продуктов». Вот индийский чай появлялся в торговле крайне редко, зато китайского, причем самого разнообразного, стало вообще завались. Да и довольно много других китайских продуктов появилось…

Вообще-то в Китае избытка продовольствия как раз не было, туда Советский Союз это продовольствие поставлял в огромных количествах. Но в обмен на другое, которое в Китае особым дефицитом не было, но и калорий китайским крестьянам почти не добавляло. А насчет обмена продуктами с китайцами в основном договаривалась директор ВНИПИ, и договаривалась непосредственно с руководителем китайского торгпредства в Москве товарищем Мао. С товарищем Мао Аньином. С ним договариваться было просто: товарищ Мао по-русски говорил свободно, а Шэд Бласс довольно сносно китайским владела — однако простота переговоров крылась отнюдь не в «языковой общности». Сын Председателя Мао был — в отличие от отца — человеком весьма образованным и понимал, что его стране пойдет на пользу. И что пойдет на пользу его не совсем здоровому младшему брату: Таня забрала Мао Анциня в ковровский госпиталь, пообещав Аньину, что через год парень будет полностью здоров. Как Аньин договаривался обо всем этом с отцом, Таню вообще не интересовало — но сын китайского вождя со своими задачами справлялся.

Чему в значительной степени способствовало и то, что заводы «Фармацевтики» изготовили для уже китайского завода по производству маленьких «дровяных» тракторов полный комплект оборудования, включая электростанцию с двумя десятимегаваттными генераторами, элетропечь для плавки чугуна и стали, полный комплект станков и вдобавок обучили требуемое заводу количество рабочих. Не бесплатно, конечно, все сделали и обучили, но Аньину очень понравилось то, что трактор мог работать вообще на пеллетах из рисовой или гаоляновой соломы, а цена завода была вполне подъемной.

Такая «народная дипломатия» ни в Китае, ни в СССР ни малейшего противодействия со стороны властей не испытывала. Потому что Китаю она была явно выгодной, а на дипломатическом фронте в СССР хватало других забот. Обсудить которые к Иосифу Виссарионовичу в последний день мая приехал Андрей Януарьевич…

В качестве министра иностранных дел Вышинский Сталина удовлетворял полностью. В отличие от того же Молотова он прекрасно понимал юридические последствия не только каждого международного документа, но и каждой фразы в таком документе, и поэтому с формальной точки зрения ни у кого в мире не возникало претензий в любому заключенному им договору. А с неформальной — СССР часто пользовался тем, что другие стороны иногда допускали мелкие, но весьма значимые в определенных условиях огрехи. Благодаря одному из таких «мелких огрехов» Советский Союз теперь не имел ни малейших проблем в закупках кофе и какао: совместная советско-финская компания чувствовала себя на международных рынках более чем уверенно, закупая кофе в Колумбии (до бразильского рынка янки СССР все же смогли пока не допустить) и какао в Африке (там уже действовала полностью советская торгово-закупочная компания, зарегистрированная в Марселе и планомерно выдавливающая с местного рынка французов, чьей территорией Берег Слоновой Кости считался официально).

Но сейчас разговор Предсовмина и Министра иностранных дел касался проблем более серьезных, нежели обеспечение советских детишек шоколадками:

— Сейчас у нас появился серьезный шанс наладить продуктивные отношения с Индией, — поделился важной информацией Андрей Януарьевич. — Британцы совершили несколько серьезных ошибок, и именно сейчас влияние Британии в Индии практически потеряно, а вот США, сколь ни странно, пока не проявили большого интереса к перехвату рычагов влияния в Индии себе.

— А вы считаете, что эти рычаги можем получить мы?

— Сейчас мы можем получить существенную поддержку Советского Союза со стороны индийского правительства. А позже — и действительно серьезные рычаги влияния, просто на нынешнем этапе на этих будущих рычагах не стоит заострять внимания. Индия нуждается в большом количестве современного оружия, то есть достаточно современного, чтобы превосходить то, которое британцы оставили в Пакистане. По мнению наших военных представителей в посольстве это, в первую очередь, должно быть стрелковое оружие, причем будет достаточно заложенного на хранение оружия времен войны, большого количество боеприпасов к нему — и за это Индия готова расплатиться почти сразу различными очень не лишними для нас товарами. Это чай, ткани высокого качества, различное растительное сырье.

— Вроде бы с чаем мы сейчас проблем не испытываем…

— Пока в Китае не хватает элементарных продуктов, то да, но, боюсь, точнее надеюсь, что такое положение дел не будет вечным. Что же до тканей, то индийская продукция в СССР не станет особо популярной, поскольку она достаточно дорогая, но в качестве экспортного товара… Мы проверили наши торговые каналы через Финляндию и практически уверены, что в Европе это пойдет на ура.

— Ну, хорошо. А что еще? Одними винтовками и автоматами войны не выигрываются.

— Ну, во-первых, их пока больше интересует оружие для полиции и внутренних войск. А во-вторых, они готовы приобрести и танки, и самолеты. По этим позициям потребуются дополнительные переговоры, так как сейчас средств, чтобы расплатиться за такие поставки, у Индии нет, и они хотели бы получить их в кредит. Однако если Индийская армия будет вооружена советским оружием и техникой, ей будет крайне трудно, если вообще возможно, в дальнейшем перевооружиться на оружие американское — а это многолетние контракты на поставки запчастей, расходных материалов, новых моделей техники и так далее, не говоря уже о влиянии подготовленных в наших училищах офицеров. Если мы сейчас осуществим поставку тяжелого оружия примерно на два миллиарда рублей с оплатой через пять лет, то скорее всего в дальнейшем получим контракты на десятки миллиардов.

— Вот именно: скорее всего. А отдавать вы предлагаете сейчас. Все же два миллиарда — это очень большие деньги.

— Это всего лишь цифры на документе. Практически все оружие, которое индусы хотят сейчас получить, у нас просто валяется на складах, и на его хранение страна тоже немало средств тратит. Так что реальные наши затраты сведутся к стоимости перевозки.

— А возить как? Британцы вряд ли пропустят транспорты с таким грузом через Суэц.

— Это верно, но всегда можно организовать перевозку вокруг Африки, Индия готова оплатить такой фрахт. Так же можно грузы отправлять через Порт-Артур или, скорее, через Владивосток, поскольку товарищ Мао тоже будет не в восторге от поставок оружия в Индию. Впрочем, с Мао все же можно договориться: он уже несколько раз закидывал удочки насчет помощи Китаю в строительстве моста через Янцзы в Ухане, и если мы такую помощь окажем, то сможем возить грузы в Индию просто через Китай. Пока — с использованием парома на реке…

— Кто будет договариваться с Мао?

— В принципе, Андрей Андреевич с китайцами уже имел опыт договоренностей…

— Причем опыт неудачный. Но ладно, я найду… я знаю, кто проведет эти переговоры. Получится — Индия сэкономит на фрахте, а нет — будем отправлять через Владивосток. Проекты договоров с Индией у вас готовы?

— Если принципиальных возражений нет… будут готовы завтра. Четыре отдельных на поставку стрелкового оружия, на поставку артиллерии, танков и самолетов. Три последних — в кредит на пять лет, первый — оплата по бартеру в течение полугода. А с Китаем кто конкретно будет договариваться? Я подготовлю инструкции, документы командировочные…

— Не надо, договариваться будет человек не из МИДа. И никаких договоров на бумаге по этому поводу не будет…