Сень

Часть 2 Сень

Иосиф Виссарионович, очнувшись, обнаружил, что лежит он на диване, причем в очень неудобной позе: ноги на подлокотнике, голова — без подушки… и голова эта довольно сильно болит. Хотя, конечно, и не так сильно, как болела она… несколько минут назад? Интересно, сколько времени прошло? Опустив глаза, он увидел, что у стола, в кресле кто-то сидит. Кто именно — поскольку сидевший находился напротив настольной лампы — было не разобрать, а вот нимб вокруг головы был виден отчетливо. Иосиф Виссарионович даже на секунду подумал, что поповские россказни — не такие уж и сказки, но, чуть приглядевшись, понял, что нимб — это всего лишь свет от лампы, проходящий сквозь густые волосы визитера.

— Что здесь происходит?

— Ничего страшного, — ответил ему приятный женский голос, — Просто вы вдруг решили сделать шаг в могилу, а я случайно оказалась рядом и решила, что в могилу вам еще рановато. Ну и оттащила вас, как смогла. По-моему, получилось неплохо.

— Шаг в могилу?

— В какой-то степени да. Инсульт, довольно сильный, развивающийся. Если бы вам не была оказана помощь, то это минимум потеря речи на некоторое время, а максимум… но я случайно оказалась здесь и от могилы вас оттащила. Правда для этого мне пришлось сделать вам операцию… вы не волнуйтесь, если вы не будете рану раздирать, то завтра от нее почти и следов не останется.

— Операцию? Здесь?

— Ну не тащить же вас в госпиталь! Да и операция была несложной… для меня. Сейчас минут через десять голова у вас окончательно пройдет… я рекомендую вам после этого просто пойти поспать. Сразу скажу: а всего лишь оттащила вас от края могилы, но вы в любой момент снова можете в нее шагнуть… а мне такого не надо. Так что я теперь буду всегда за вами следить, буду везде вас сопровождать… как тень: почти незримо и не слышно.

Иосиф Виссарионович опустил ноги на пол: все же они немного затекли, пока он лежал на диване ногами вверх.

— А сколько времени я… сколько времени прошло?

— Немного, минут десять я делала операцию, еще минут пятнадцать вы приходили в себя. Насколько я понимаю, вас никто беспокоить в это время не должен был, так что никто и не подозревает, что здесь вообще что-то случилось. Пусть и дальше не подозревает: целее будет.

Сталин немного подвинулся поближе к столу.

— Так, охрану звать не надо: я их всех убью, а они люди хорошие, верны делу коммунистической партии и преданы вам лично. Так что пусть и дальше живут и охраняют вас от злодеев.

— Я вижу, они уже доохраняялись.

— Не волнуйтесь: кроме меня к вам вот так никто не пройдет, товарищ Власик вашу безопасность поставил на высочайший уровень. Просто у меня есть свои, очень специфические навыки, но кроме меня на Земле таких вообще ни у кого нет.

Иосиф Виссарионович наконец смог сесть: голова вроде на самом деле болеть стала меньше и движения перестали причинять мучительную боль. Сидя он смог лучше рассмотреть гостью — и заметил ее очень белые волосы.

— А я вас знаю, — не удержался он.

— Нет. Вы знаете, точнее вы думаете, что знаете ту, обликом которой я пользуюсь. Но и ее вы не знаете. Однако вам пока и не надо: я зайду… послезавтра, попробуем вас направить в противоположную от могилы сторону. Вы же так целенаправленно игнорировали мои попытки сохранить вам здоровье, что путь этот будет не самым простым… но пройти его вам придется.

— Вы мне угрожаете?

— Упаси господь! Если мне кто-то мешает, то он… мне просто мешать перестает, я с такими спорить даже не собираюсь. Но вот если меня не слушаются пациенты, то приходится их заставлять выздоравливать. Репутацию, знаете ли, приходится поддерживать: у меня еще ни один пациент не умер и я очень не хочу испортить столь замечательную статистику.

— Тогда я предупрежу охрану…

— Не надо никого предупреждать, я сама прихожу куда хочу когда мне надо и ни у кого при этом разрешения не спрашиваю. Я просто приду послезавтра и мы, если вам захочется и у нас будет время, поговорим. Надеюсь, вам захочется, вы на суицидника не похожи.

— На кого?

— На суицидника, то есть на самоубийцу. Вам хочется жить, мне необходимо, чтобы вы жили — так что у нас интересы, получается, общие и нам будет о чем поговорить.

— А как вас найти? Впрочем, это нетрудно…

— Не надо меня искать. Те, кто этим займется — умрет. Но зачем? Я и сама найдусь, когда будет нужно. Когда вам это будет по-настоящему нужно.

— Ну… хорошо. Но если я вас не знаю, то как к вам обращаться? Я же не могу разговаривать неизвестно с кем.

— Логично рассуждаете, и это радует: значит, последствия инсульта мне купировать удалось. А обращаться… я приду послезавтра, примерно в это же время. И в разговоре обращайтесь ко мне по имени. Меня зовут Тень.

— Подпольная кличка? Позывной?

— Возможно вы удивитесь, но это мое имя. Официальное имя… я вам тут оставлю таблетки, одну примите завтра утром, одну — вечером перед сном. И третью утром уже послезавтра: мне, откровенно говоря, не хочется вас еще раз оперировать. Я сейчас уже пойду, а вы все же ложитесь спать. Как там у вас с давлением?

Женщина протянула руку у шее Иосифа Виссарионовича, зацепив при этом рукавом лежащую на столе авторучку — которая со странным звоном упала на пол. Иосиф Виссарионович машинально поглядел на то место, куда она упала и ничего не увидел. А когда снова поднял глаза, то обнаружил, что в кабинете никого нет.

— Померещится же такая чушь! — недовольно подумал он. Но вдруг заметил стоящую на столе небольшую прозрачную коробочку с таблетками. Коробочка прижимала клочок бумаги, на котором он прочитал: «одну утром, одну вечером и третью утром послезавтра. До встречи!» Он еще раз, более внимательно, оглядел комнату: в кабинете точно никого больше не было. Но коробочка с запиской со стола не исчезли…