Седрик – наш Король!

Глава 33 А вы кто?

Дом Краучей

Своего отца Барти уже давно держал под Империусом, усиленным Зельем Покорности. Последнее ослабляет ментальное сопротивление и разум мага, делая его безвольным и несколько апатичным, а главное — позволяет продлевать действие Непростительного, что немаловажно, ведь Лже-Грюм не может слишком часто отлучаться из Хогвартса. Однако вместе с тем чересчур длительный приём этого запрещённого Министерством зелья вкупе с заклятьем Подвластия ухудшают когнитивные возможности и вызывают торможение сознания.

Минуло более полугода, эффективность зелья постепенно уменьшилась, дозу пришлось увеличить, а Империус перестал ложиться столь гладко. Потому Крауча-старшего пришлось запереть в его же доме. Пока что никто ничего не заподозрил; удивительно, насколько некомпетентны и глупы работники Министерства, раз купились на такую простую уловку, вроде длительной болезни.

Впрочем, это ему лишь на руку, с глупыми магами проще иметь дело. К тому же ни один аврор или следователь ДМП не догадается, что в доме Главы Отдела Международного Магического Сотрудничества сейчас находятся Тёмный Лорд и два Пожирателя Смерти. Это ведь звучит как нелепая шутка, не правда ли? Более нелепым было бы лишь пребывание Волдеморта в доме Министра Фаджа.

— Давай, ну-ка выпей — за маму… Уверен, она тебя вспоминает на том свете, мордредов ты ублюдок, — Барти в своем истинном облике нервно облизал губы и влил зелье в раскрытый рот папаши. Трёхнедельная щетина вокруг усов не добавляла тому привлекательности и заметно старила, но Барти не собирался за ним сейчас ухаживать. Да и смысла нет, тот ведь больше не появляется на людях. — Вот, молодец. А теперь заключительный штрих…

Глоть…

Барти отошёл от кресла, нацелив волшебную палочку отцу в лоб:

— Империо!

Остекленевший взгляд и мелькнувшие золотые искры в тёмно-карих глазах Крауча-страшего свидетельствовали о том, что связка подействовала как надо, и отец не будет мешаться под ногами.

Барти понимал, что целесообразней было бы запереть его в подвале, связать и лишь изредка кормить, чтобы не сдох, но ему нравилось чувствовать себя хозяином положения. Ему доставляло удовольствие видеть его на своём месте. Ведь это именно Барти держали под заклятьем подвластия целых четыре года. Собственный отец. Поддался уговорам матери, заменил его в тюремной камере Азкабана на неё — слабую и беззащитную женщину — и, по сути, убил, оставив под личиной сына.

— Хе-хе… ты будешь страдать, «папочка», — сказал Барти, глядя в остекленевшие глаза. Где-то там, внутри, отец видит его, осознаёт всё, однако поделать ничего не может. Прямо как Барти все эти годы. — Ты познаешь на своей шкуре всё, что познал я.

Почему отец, воспользовавшись своим положением, не подчинил какого-нибудь маггла, чтобы напоить его обороткой и оставить в той камере? Почему подобную участь должна была принять именно его мать? Барти спрашивал его, но вразумительного ответа так и не услышал. Лишь чушь про «Таково было её желание». Причем он нёс этот бред как в своём уме, так и под Империусом.

А ещё ему крайне хотелось узнать у отца, почему, имея такое большое влияние, он не заслал освобождённого сына за границу. Боялся, что его обнаружат? Есть страны, с которыми Магическая Британия почти не контактирует, вроде Канады или Австралии. Смена внешности, другие документы, и вуаля: да здравствует новая жизнь. Зачем он поддался уговорам матери? Зачем посадил на цепь подчиняющих заклятий и зелий родного сына? Нет, Барти помнил, что отец — весь такой правильный, светлый и честный — считал его отпетым негодяем и преступником, при всех отрёкся от него. Однако в то же время не желал отпускать его…

Барти в течение четырёх мордредовых лет пребывал в темнице собственного разума, ощущал себя куклой, не способной без приказа даже двинуться с места. Зелье Покорности и множественные Империусы не очень благотворно влияют на ментальное здоровье. Да, он вполне отдавал себе отчёт, что стал психом, но даже для него действия отца попахивали безумием.

По сути, Крауч-старший сменил своему сыну одну тюрьму на другую. И если в Азкабане, с учетом окклюменции, позволяющей держаться против дементоров, у Барти хотя бы была какая-то свобода выбора и власть над собственным телом, то будучи в родительском доме, буквально через день подвергаясь ментальной магии, он ощущал себя чёртовой марионеткой. Лишь в прошлом году ему удалось срезать эти нити и выйти из клетки, построенной отцом.

Он обрёл свободу. Но самое главное… он теперь не один.

Барти спустился со второго этажа в гостиную. Тёмное, мрачное помещение, по углам паутина, в камине пляшут мелкие язычки пламени.

А возле камина в обитом бархатом кресле сидит Он.

— Милорд, — Барти припал на колено, опуская голову. — Вы звали меня.

— Да, Барти, — шелестящий голос Лорда ему нравился. Не громкий, но и не тихий. Властный, в нём изредка проскальзывали шипящие нотки. Барти буквально ловил от него экстаз. Даже учитывая теперешний вид хозяина, его голос внушал трепет и внутреннее желание служить. — По сквозному зеркалу было трудно понять, чему именно ты стал свидетелем. Новостей много, а потому тебе придётся здесь задержаться. Мне важно проверить всё лично… очисти свой разум и сними окклюментные щиты.

— Да, мой Лорд, — Барти поднял голову и посмотрел на гомункула в форме скукоженного младенца со змеиными чертами лица. Янтарно-алые глаза Волдеморта с прищуром смотрели на верного слугу, что готов ради него на всё.

Маленькая тонкая ручка взяла с подлокотника волшебную палочку и направила на него.

Если бы это сделал другой маг, Барти бы на инстинктах выхватил свою и бросился в бой. Но это Лорд Судеб Волдеморт. Барти ему не просто доверял, о доверии речи не идёт, нет. Он полностью вверял свою жизнь, которая принадлежала отныне только Лорду. И даже если он решит применить Круцио или Аваду, то Барти с честью и покорным смирением примет свою участь.

— Легилименс…

Барти полностью раскрыл свой разум. Попыток сопротивления не предпринимал, это кощунство. Напротив, он помогал Лорду, ведь сейчас тот ослаблен. Но это временно. Придёт час, и Волдеморт полноценно возродится, в полной силе. И тогда Британия содрогнётся, а возможно, и не только Британия…

Сеанс длился относительно недолго, однако Барти после него устал так, будто не спал целый месяц, проверяя письменные работы студентов Хогвартса. Голова раскалывалась на части, а мысли расползались. Но такова воля Лорда, потому он постарался собрать волю в кулак и не упасть плашмя перед хозяином.

Тёмный Лорд откинулся в кресле и тихо зашипел. Нет, он не звал Нагайну на Парселтанге. Видимо, змея Лорда сейчас где-то охотилась и поблизости её не наблюдалось. Всё дело в том, что для Волдеморта этот сеанс мозголомства также выдался не из простых. Всё же колдовать в столь убогой оболочке, которую помог создать Петтигрю, должно быть чрезвычайно трудно и наверняка отбирает массу сил.

Интересоваться состоянием хозяина Барти не стал, это могло бы лишь уязвить гордость Тёмного Лорда. Поставив себя на его место, он бы не хотел слышать такие вопросы от слуг. А вот Петтигрю, который до этого прикидывался предметом интерьера, видимо, посчитал иначе и решил полебезить:

— Хозяин… с вами всё в порядке? Может, вам нужно…

— Заткнись, Хвост, — процедил Волдеморт. — Иначе получишь профилактическое Круцио…

— Д-да, простите, — хрипло взвизгнул Питер и сжался в углу, стараясь казаться даже меньше, чем нынешнее тело Лорда.

Волдеморт закутался в тёмные пелёнки и уставился в камин. Он довольно долго сидел так, без движения, явно что-то серьёзно обдумывая.

У Барти, по правде говоря, было не очень много времени. Ему нужно возвращаться в Хогвартс, и сделать это желательно из дома Аластора Грюма. Правда, Лорда он всё равно не мог тревожить или торопить.

Безусловно, Барти до этого постарался быть максимально осторожным и бдительным. У Дамблдора он взял отгул на ночь, благо сегодня оказался чрезвычайно насыщенный и тяжёлый день, а на директора Хогвартса свалилось столько хлопот, что тому было не до подробных расспросов. Причина, которую он озвучил Дамблдору, — «надо успокоить нервы». Это вполне в духе оригинального Грюма — пойти пропустить несколько стаканчиков выдержанного в личных погребах огневиски после какой-нибудь серьёзной заварушки. А поскольку мракоборец в отставке был тем ещё параноиком, то и пить он предпочитал один, дома, будучи в полной безопасности.

— Конечно, Аластор, — отмахнулся тогда Дамблдор. — Сегодня ночью ты здесь не нужен. Можешь отдыхать.

Вспоминая этого глупого старика, Барти не сдержал улыбки. Насколько же гениален Тёмный Лорд, раз придумал такой великолепный план. Однако каким бы продуманным и смелым ни был план, он всегда может столкнуться с непредвиденными обстоятельствами. И прогнозировать те же результаты, если ты ему следуешь без учёта внешних изменений, может быть глупо и недальновидно.

Лорд Судеб вздрогнул и, наконец, перевёл взгляд алых глаз на Барти:

— Это была полезная информация. Она, скорее всего, повлияет на наши планы.

«Повлияет на планы?» — мысленно сосредоточился Крауч-младший.

— Новое Пророчество Трелони, загадочная трансформация Диггори, который является одним из свидетелей Пророчества, — размышлял вслух Тёмный Лорд, — кукла Дамблдора и её точная копия, прячущаяся под амулетом личины на зрительских трибунах… Гарри Поттер, скрывающий свою настоящую силу. Произошло слишком много непредвиденных мною событий. Но больше всего меня удивляют новые способности Диггори.

Прочистив горло, Барти осторожно спросил:

— Милорд. Какие будут приказания?

— Следи за Поттером. И по возможности за Диггори, когда тот находится в Хогвартсе.

— Он очень редкий гость в замке, — напомнил Барти.

— Да, и это странно. Люди, которые имели славу, внимание, любовь и множество друзей, обычно не отказываются от всего этого просто так. Должна быть весомая причина… Диггори всегда были нейтральной семьей, не поддерживали ни Орден Феникса, ни нас, и раньше они не представляли интереса. Однако сейчас, принимая во внимание резкие метаморфозы их сына…

Лорд опять задумался.

Барти повозил себе нарушить размышления хозяина:

— Вы хотите, чтобы Седрик Диггори присоединился к нам? Я правильно вас понял?

— Я пока хочу лишь полноценно воскреснуть, — холодно прошелестел Волдеморт. — Но да, сильные маги в наших рядах — это отличное подспорье для большей эффективности Пожирателей в ближайшем будущем. Но беда в том, что Диггори под протекторатом и сильным влиянием Дамблдора. Старый хитрец быстро замечает талантливую молодежь и берёт под свое крыло. Потому я считаю шанс присоединения его к нам мизерным. Разве что через шантаж…

— Можно надавить на его семью, — понятливо кивнул Барти, уловив ход мыслей Тёмного Лорда.

Волдеморт прищурился:

— Это неплохая идея. Под страхом смерти родителей или близких людей можно поставить Метку кому угодно. Однако настоящую преданность одним страхом не получишь, — он перевёл взгляд на Петтигрю. Тот отлип от стены, почему-то затрясся и с глухим стуком упал на колени:

— Мой Лорд! Я ваш преданный слуга, вы же знаете. Это я… я первый, кто нашёл вас. Я помог вам…

— Я разве что-то говорил про тебя, Хвост? — с раздражением спросил Тёмный Лорд. — Тупица… я не давал тебе слова. Но, надеюсь, ты помнишь, что при этом я всегда сдерживаю своё. Барти… я потратил слишком много сил на Легилименцию, — Тёмный Лорд многозначительно посмотрел на Крауча-младшего и властно махнул мелкой бледной ручкой в сторону Петтигрю.

— Да, хозяин, — оскалился Барти, вытаскивая палочку. — Круцио!

— А-а-а-а… — истошно заверещал Питер, катаясь по полу. Его тело выгибалось, словно в нем поселился демон. Барти не жалел сил и эмоций на пыточное.

— Достаточно, — сказал Лорд после нескольких вздохов.

— Да, милорд, — Барти послушно отменил действие Непростительного.

Петтигрю тихонько всхлипывал, корчась от последствий Круциатуса. Он пока что не поднимался, лишь медленно, бочком, уползал в угол; видимо, чтобы не раздражать Лорда.

Волдеморт продолжил мысль:

— Мы не собираемся пока никого шантажировать или как-то проявлять себя. Пока только оцениваем обстановку. Но будь готов к тому, чтобы ускорить план.

— Конечно, милорд. Но каким именно образом?

— Не заставляй меня сомневаться в твоих умственных способностях. Ты ведь профессор ЗОТИ, и как преподаватель Хогвартса имеешь возможность взять, что тебе нужно, в любой момент.

— Я понимаю, — оскалился Барти. — Как прикажете. Но как же оговорённое время ритуала? Разве ещё не слишком рано?

— Рано или поздно — решаю лишь я. Когда придёт время — я дам тебе знать, — сардонически хмыкнул Лорд. — Главное, будь на связи.

— Да.

— Теперь можешь ступать…

— Есть, м-милорд, но… — замялся Барти, нервно облизав губы. — Меня беспокоит Диггори. Мне кажется, он постепенно становится сильнее. Да и эта связь с Дамблдором…

— Ты переживаешь, что мы не справимся с шестикурсником?

— Я переживаю, что в финале турнира с ним не справится Поттер.

— Уверен, ты что-нибудь придумаешь, — сверкнул глазами Лорд. — А если нет… ты всегда можешь в случае крайней нужды убрать этого Диггори чужими руками. Думаю, тебе не нужно объяснять, как обходить школьный магический контракт.

— Нет, милорд, — качнул головой Барти.

— В таком случае, ты свободен. Я же вижу, как ты переживаешь, что задерживаешься здесь.

Барти хотел уже выпить оборотку и взять магический глаз с костылём, которые лежали на диване, однако нос уловил неприятный запах. Змеевидные ноздри Лорда также раздувались, принюхиваясь к чему-то.

Барти с Лордом синхронно скосили взгляды на ковёр, на котором расползлось пятно. За ним тянулся тёмный след. И заканчивался он прямо под…

— Барти… ты перестарался, — скривился в отвращении Тёмный Лорд.

«Надо же… эта крыса обделалась от короткого Круцио», — презрительно подумал Крауч-младший.

— Простите, милорд, виноват, — Барти взмахнул палочкой и убрал непотребство.

Так как Лорд не говорил наказать крысу повторно, Барти не стал больше бросаться Непростительными в родительском доме. Вместо этого глотнул порцию оборотного зелья и после трансформации привёл себя в надлежащий вид, вставив в пустую глазницу артефакт и прицепив к культе деревянный костыль.

Ему предстояла длинная цепочка аппараций и серия переносов портключами, чтобы добраться до особняка Грюма. Постоянная бдительность и перестраховки, считанные с ментальной матрицы аврора, настолько глубоко въелись в собственное подсознание Барти, что он теперь тоже, кажется, начинал следовать этому кредо.

И самое странное — его интуиция говорила, что с Седриком Диггори могут возникнуть серьёзные затруднения. Как при попытке магического подчинения, так и физического устранения.

«Чёртова паранойя», — мелькнуло у него. Затем он прошептал:

— Портус…

Многие чистокровные считали, что у четы Уизли не всё в порядке с головой. Ведь, принимая во внимание их бедность, они с упорством гиппогрифа продолжали строгать детишек одного за другим. Ну, точно сумасшедшие!

Однако Молли сумасшедшей себя не считала. Она, напротив, радовалась тому, что природа наделила её такой плодовитостью, а также поразительной способностью не терять в силе после рождения очередного ребёнка.

Известно, что нередко магические рода прерывались или были на грани исчезновения из-за невозможности волшебниц вынашивать более двух детей. Играли роль отложенные проклятия, отравления, сглазы, наёмники-малефики и прочие неприятности, отсюда и загадочные смерти многих старых магов от «драконьей оспы» или прочей ерунды.

Ничего не поделать, всё это сопровождало аристо на пути их «величия» и богатства. Другие волшебники всего-навсего таким нехитрым способом убирали конкурентов в тех или иных сферах влияния. Малфои, к примеру, вообще смогли зачать только одного ребёнка, хотя, по слухам, довольно долго пытались решить данную проблему. Без толку.

«И поделом им», — думала Молли.

В Магической Британии Уизли — единственная семья, имевшая на данный момент более трёх детей. По крайней мере, единственная из Священных Двадцати Восьми. И одна из немногих, кого считали «предателями крови». Нелепый ярлык. Устаревшие предрассудки тех, кто зовёт себя аристократами и воротит нос от маглорождённых, маглов и полукровок. Поттеров, вон, тоже втихую за их спинами называли «предателями крови», вот только в глаза такое никто сказать не смел, ибо было чревато последствиями.

Ей было наплевать, как там их называют и что думают. Маг ты, магл или полукровка. Да хоть полулошадь! Это всё неважно. Главное, что ты и твоя семья живы, здоровы и счастливы. Вот, что действительно важно.

Что же до денег… богатыми людьми являются не те, кто открыто показывают деньги и демонстративно покупают роскошные вещи, а те, кто не тратит свои средства на ненужную чушь и вводит в заблуждение наивных «богачей» простенькими поношенными одеждами, коряво и нелепо выстроенным домиком и слухами о «бедности».

Уизли не имели экономико-политического влияния на Магическую Британию, и именно поэтому их не трогали. Ну, ещё из-за наличия протекции Дамблдора. Но это вовсе не значило, что они не имели сбережений. Всё же бедные люди не смогли бы себе позволить путешествовать по Египту и другим странам на летних каникулах, причём всей семьёй.

Молли Уизли была матерью семерых детей и гордилась этим. А как иначе? Шесть прекрасных мальчиков и одна замечательная девочка. Все красивые, умнички, талантливые — каждый в своём, а главное — цепкие по жизни, ведь по-другому в больших семьях нельзя…

Раскрылась дверь.

— Можете зайти, — отвлёк от раздумий голос Помфри.

— Спасибо, Поппи, — тепло улыбнулась Молли и зашла в Больничное крыло.

Она давно здесь не была, но не сказать, что обстановка за её отсутствие сильно поменялась. Интерьер и даже положение коек всё то же. Однако Молли помнила его, как обитель света, что проникал сквозь высокие арочные окна с витражами. Сейчас же, когда пробило полночь, Больничное крыло Хогвартса представляло собой тихое и умиротворённое место. Тусклое освещение от настенных светильников бросало мягкие тени на паркетный пол и аккуратно застеленные постели. Шторы у больничных коек зашелестели, когда Молли торопливо прошла мимо них.

— Рончик, — едва сдержала слёзы она, глядя на забинтованную голову её родного сыночка.

Вечером после турнира ей сообщили, что Рон сильно ударился головой об стену. Бедный малыш. Молли очень переживала за его самочувствие, ведь черепно-мозговые травмы чрезвычайно трудно лечатся магией. Если бы это было что-то вроде перелома руки или ушиба, то её бы не оповещали, скорее всего, она бы узнала об этом постфактум, в конце года за семейным обедом.

Потому она успела хорошенько понервничать и надумать всякого.

— Как он? Приходил в себя? — дрогнувшим голосом спросила Молли и села рядом с его постелью.

— Пока нет. У него серьёзное сотрясение. Однако не переживай, Молли, — тепло сказала Помфри, — его жизни ничего не угрожает. Да, предстоит реабилитация и постельный режим в течение нескольких дней, но с ним всё будет в порядке.

— Хвала Мерлину, — тихо произнесла Молли и мягко обхватила руку сына ладонями. — Как так вышло? Он упал? Или, может быть, на него напали?

— Неизвестно, — пожала плечами Поппи. — Директорский феникс доставил его в Больничное крыло. О подробностях мне неведомо.

— Понимаю.

От Рона послышался хриплый стон. В тусклом свете его лицо поморщилось.

— Ронни, — Молли покрепче обхватила руку сына и с надеждой уставилась на него.

Дрожащие веки сына раскрылись. Долгое время от него не доносилось ни звука, лишь глаза осторожно обследовали окружение.

— Рончик, всё в порядке. Я здесь.

— Где я? — прохрипел Рон.

— Ты в Больничном крыле, — ответила Молли. — Тебе придется полежать здесь несколько дней. Но не переживай, мадам Помфри скоро поставит тебя на ноги.

— Ага… а… — взгляд Рона скользнул по своей руке, зажатой ладонями матери. Потом с некоторым удивлением вперился в Молли: — Эм… извиняюсь… а вы кто?

Сердце Молли, казалось, оборвалось, устремившись в пропасть. Но справившись с волнением, она вскоре пришла к определенным выводам. Встала со стула, уперев руки в бока, и сменила добродушный тон, полный заботы и опеки, на командирский и отчитывающий.

— Рональд Билиус Уизли! Это очень несмешная шутка. Ты меня напугал. Нельзя так со своей матерью. Это Фред с Джорджем на тебя так повлияли? Нашёл, с кого брать пример…

С каждым произнесённым словом надежды Молли всё таяли. Рон никогда не был хорошим актёром, он не мог столь убедительно играть, что утратил память. А его теперешний вид, полный растерянности и даже тайного страха, явно говорил, что дела обстоят скверно.

— Вы… моя мама, да? — не очень уверенно спросил Рон.

К горлу Молли подступил тяжёлый ком, а глаза заслезились:

— Ронни…

Она перевела взгляд на Помфри, но та была растеряна не меньше миссис Уизли и споро достала палочку, чтобы более тщательно и надёжно диагностировать состояние Рона.

Увидев концентратор, нацеленный ему в лицо, Рон сухо сглотнул:

— Что вы будете делать?

— Просто осмотр, мистер Уизли. Лежите спокойно, — ответила Помфри. — Вполне возможно, что в результате сотрясения вы потеряли память, и я должна выяснить точную причину, а заодно убедиться, что вы не врёте.

— М-м… надеюсь, вы не будете её в меня засовывать… или бить меня ей по голове, — нервно хохотнул Рон, затем тут же посерьёзнел. — Потому что если будете, то я предпочту забвение.

Диагностирующие чары ложились одни за другими, а Рон с раскрытыми от шока глазами следил за золотистыми линиями и искрами, ложащимися на его голову. Затем Помфри достала вспомогательный сканирующий артефакт в виде медальона на цепочке.

Когда она закончила, то принялась зачитывать Молли диагноз, очень длинный с заковыристой терминологией. Молли понимала в этом потоке только предлоги и союзы. Видя реакцию матери Рона, мадам Помфри всё же перевела на человеческий и заключила, что таки да, у Рона амнезия, вызванная серьёзной черепно-мозговой травмой.

Молли всё ещё не до конца осмыслила произошедшее. Она переводила ошарашенный взгляд с колдоведьмы на сына. «Это нелепая шутка, ведь так? — билась спасительная мысль. — Пожалуйста, пусть это будет шуткой!»

Однако нет. Шуткой это не было. Её младший сын, учащийся на четвёртом курсе Хогвартса, действительно потерял память. И что конкретно стало тому виной, Молли выяснит. Обязательно выяснит.

Он вышел из особняка Диггори, миновал дом-башню Лавгудов и через полкилометра подошёл к небольшому подлеску, где его должна ожидать Кэтрин.

— Апчхэй… — Кинг чихнул в выставленный локоть, сетуя на прохладный ветер. Или, возможно, всему виной переохлаждение в озере, когда с него слетели согревающие чары? Кто знает? О каких-то дебафах система пока молчала, да и бар ХП был полным.

Солнце давно скрылось за горизонтом. Снег начал сходить, потому ноги Кинга месили грязь.

— Ты долго, — магесса вышла из невидимости, сложив руки на груди.

— Разговор с родителями был не из лёгких.

— Не хотели отпускать свое чадо? — сардонически молвила она.

Кинг промолчал. Родители действительно не хотели его отпускать надолго, и это он считал совершенно нелогичным.

Кинг вдруг вспомнил осень, тот период после первого тура, когда погиб Седрик Диггори и его место занял «герой S-класса». «То есть послать утратившего магические способности и память сынулю в школу, полную малолетних волшебников, это нормально, причём до конца года. А вот отправить на месяцок потренироваться и попрактиковаться в другую страну — этого им не хочется. Это, видите ли, опасно!» При всём уважении к чете Диггори, он порой считал их умозаключения странными.

Но хорошо то, что хорошо заканчивается. Всё же логические доводы и желания сына (а также одобрение Дамблдора) перевесили чашу весов на сторону Кинга, и ему не придётся прозябать ни в холодном Хогвартсе, ни в четырёх стенах подвала дома. Ибо ни в одном из этих мест он не сможет получить то, что ему нужно.

После столкновения со спрутом и подводным народом стало ясно, что Кинг — слабак. Удача уже в третий раз ему намекнула: «Братан, тебе надо качаться и тренироваться». И он будет использовать любую возможность, чтобы это сделать. Увы, это единственно верное решение. Тихонько отсидеться в надежде, что оно само собой как-то вырулится — не вариант. Да, с каждым заданием всё страшнее участвовать в этом грёбаном турнире. Но если такой хаос случился на втором задании, то что будет в финале?

«Бля… чего мне ждать? На первом испытании был дракон. Потом туева хуча подводников с гигантским кальмаром. А что в финале?..»

Нашествие демонов? Бесчинства вампиров? Или, может, возродится местный Тёмный Властелин, которого нужно будет пафосно одолеть? Не хотелось бы… но с его удачей всё возможно. Потому надо готовиться.

— Чего молчишь? Неужели не отпустили? — ехидно поинтересовалась Кэтрин. — Сказали «Седричек еще слишком маленький, чтобы ехать в Штаты»?

— Если бы не отпустили, я бы здесь с тобой не стоял. Так что меньше слов.

— Придержи язык. Или ты забыл, с кем разговариваешь?

— А ты уже забыла, кто недавно беспомощной куклой висел в цепях у Дамблдора? Или, может, ты забыла, что у нас троих уговор? Так давай вернёмся к директору — он тебе напомнит.

Кэтрин поморщилась так, будто ей сунули в рот пачку пересоленных лимонных долек. Затем и вовсе опустила взгляд, явно вспоминая разговор с Дамблдором. Кинг также невольно погрузился в свежие воспоминания.

— В это верится с трудом, — Кэтрин откинулась в ало-бордовом кресле.

Из лаборатории они переместились в светлую, уютно обставленную комнатку с чайным столиком и креслами. Располагалась комната, по её ощущениям, уровнем выше, чем мастерская-лаборатория, а из маленького окна открывался вид на горную местность, укутанную тёмно-зелёным покрывалом кустарников и лесов. Редкие заснеженные скалистые пики бросали отблески падающего света звёзд и луны, освещая завораживающий пейзаж.

Кэтрин не могла сказать, реален ли вид за окном либо же это искусно составленная иллюзия. Аппарация здесь по-прежнему не работала, и даже примерно представить, где она находится, не было возможности.

— Тем не менее, это так, мисс Грейвс, — развёл руками Дамблдор. — Седрик очень изменился из-за потери памяти. И, чтобы не стать объектом слухов и пересудов, попросил скрывать сей факт как можно дольше. Мы его полностью изолировали от сверстников.

— И как, помогло? — спросила Кэтрин.

— Что именно? — уточнил Дамблдор.

— Стало ли меньше слухов и сплетен о Диггори?

Повисла затяжная пауза. Кэтрин с Дамблдором уставились на чемпиона. Он сидел напротив Кэтрин, изредка попивая чай.

— Не смотрите так на меня, — ответил Седрик. — Я не в курсе школьных слухов. Но, по крайней мере, ко мне не подходят с дурацкими расспросами, и я могу сосредоточиться на учёбе и тренировках.

— Полагаю, слухи всё же есть. Это лишь отсрочило проблему, но не решило её, — заключил Дамблдор. — Мальчик мой, я по-прежнему считаю, что тебе стоило довериться друзьям и рассказать всем правду.

— Это мой выбор, директор Дамблдор. И я всё ещё настаиваю на сокрытии, пока это возможно. Также я рассчитываю на сохранение тайны с твоей стороны, Кэтрин, — обратился он к главе ликвидаторов. Весьма фамильярно, однако она проглотила это, ибо не видела смысла распушивать хвост перед Дамблдором.

— Мне всё равно. Хотите играть в секретики — ваше дело. Мне не с кем это обсуждать. — Кэтрин отмахнулась и решила поднять другую интересующую её тему. — Но всё же позволю себе другой вопрос. Как он может колдовать, если потерял память? Неужели он за несколько месяцев смог вспомнить школьный курс за пять лет?

Дамблдор и Грейвс вновь скрестили на хаффлпаффце взгляды. Тот лишь пожал плечами:

— Я и не вспомнил. Лишь заново выучил основные заклинания, которые могли пригодиться на турнире. Так что мой арсенал довольно скуден.

— Если это действительно так, то у тебя неплохой талант, — заключила Кэтрин, кривя душой, ибо талант Диггори был ошеломляющим. Получается, она тогда — хоть и ослабленной — не смогла справиться даже… не с малолеткой, нет, а с, по сути, «первокурсником»! Ведь знаний и навыков у чемпиона на тот момент почти не было. И от такого результата хотелось кусать локти. В следующий раз она точно не будет сдерживаться. Осталось только обустроить этот самый «следующий раз».

— Помнится, на нашей прошлой дуэли ты демонстрировал хорошие рефлексы, — продолжила она. — Однако в боевой магии — почти ноль, хотя магическая сила достаточная. Итого — хороший крепкий середнячок… тебя бы подтянуть в заклинаниях и чарах месяц-другой и вышел бы на уровень элитного мракоборца. Ах, кстати, а как ты прошел второе задание? Я тебя не видела среди выплывших из озера чемпионов.

Дамблдор и Диггори многозначительно переглянулись, последний почему-то отрицательно мотнул головой. Директор же в свою очередь лишь устало потёр переносицу и произнёс:

— Седрик, в данном случае не вижу смысла утаивать факт от мисс Грейвс.

— Просто не хочу рассказывать об этом всем. Это не то, чем можно гордиться, и не то, что хочется лишний раз вспоминать.

— Прошу прощения? — не поняла Кэтрин. — О чём это вы?

— Можешь считать, что я прошёл по блату, — буркнул Седрик. — А как — не так уж и важ…

— Возникла некоторая оказия. Седрика съел кальмар, — перебил чемпиона Дамблдор. — Ему удалось освободить заложника, но уже на полпути к поверхности…

— Подождите. Я не ослышалась? Вы сказали, что… его съел Страж Хогвартса, верно?

Седрик сложил руки на груди и уставился в потолок с лепниной.

— Да, всё так, — подтвердил Дамблдор.

Кэтрин заливисто расхохоталась, даже слёзы выступили. Благо, она почти не пользовалась косметикой, потому тушь не потекла.

— Что смешного? — спросил Диггори.

— Ну, кроме того, что ты неудачник — ничего.

БУ-ДУМ-БУ-ДУМ…

Кэтрин ощутила ментальное давление от чемпиона, но лишь оскалилась. Оно пока что было слабым из-за ее окклюментных щитов, что принимали большую часть нагрузки, хотя взгляд его льдистых глаз, что промораживали душу, тоже несколько напрягал. Но чего-чего, а отступать перед сопляком она точно не собирается, даже если того покрывает сам Альбус Дамблдор.

— Я посмотрел бы, как бы ты выбиралась из той… кхем, — он осёкся, бросив быстрый взгляд на Дамблдора, и исправился, — из той ситуации, в которой оказался я.

— Я бы в ней не оказалась.

— Смотрю, вы начинаете ладить, — добродушно улыбнулся Дамблдор, разряжая атмосферу. Давление исчезло. — Это хорошо. Возможно, в будущем вы, как представители талантливого молодого поколения, сможете сформировать тесные и прочные связи между нашими странами. Кстати, хотите лимонных долек? Здесь у меня тоже есть некоторые запасы.

— Нет, спасибо, — в один голос ответили Кэтрин и Седрик.

— Зря, но дело ваше, — пожал плечами директор и обратился к чемпиону: — Седрик, мальчик мой, я хочу вернуться к тому, на чём мы остановились в нашем кабинете. А именно — на том хаосе, который образовался во время задания.

— Я здесь ни при чём, — открестился Диггори.

— Я тебя ни в чём не виню, — директор успокаивающе положил ладонь на его плечо. — Однако знаешь, что мне пришло в голову? Мисс Делакур — единственная, кто получил ранения в этом испытании. На нее напали обозлённые гриндилоу.

— Могу поспорить, на меня напало куда больше гриндилоу и тритонов, — заметил Седрик.

— Это так. Ты сейчас поймёшь, зачем я это рассказываю. Видишь ли, Флёр — полувейла, и у неё есть природный дар — способность очаровывать и гипнотизировать окружающих. При должных тренировках, вейлы способны погружать в сон или даже полностью подчинять сознания людей. Однако на неразумных или полуразумных существ этот ментальный дар действует иначе.

— Он вызывает их раздражение и желание атаковать, — глаза Кэтрин расширились в догадке. Наверняка у организаторов должен быть уговор с подводным народом, обеспечивающий безопасность участников и жертв. Но всё пошло наперекосяк, и теперь стало ясно, почему. — Из всех чемпионов только француженка получила серьёзные ранения, потому что применила чары вейл против гриндилоу, отчего они утратили разум и напали на неё. Вы считаете, что этот хаос произошёл из-за…

— Вы мыслите в верном направлении, мисс Грейвс. Однако не забегайте наперёд, — сказал Дамблдор и отпил пару глотков из фарфоровой чашки. — Так вот. Я заметил, что Флёр пострадала, но ещё больше мог пострадать Седрик. И всё из-за ментального дара…

— Не совсем понимаю, — качнул головой Диггори. — Я читал о вейлах, они действительно имеют некие ментальные способности. Но при чём здесь я?

— Седрик, после потери памяти в результате столкновения с драконом ты обрёл дар. Твой разум стал защищён от любых вмешательств, но, кроме этого, ты также получил силу.

— Какую силу? — спросил он.

— Ты природный ментальный маг, Седрик. В перспективе очень могущественный. По аналогии с Флёр Делакур твоя сила может влиять на разумы других существ, и мы стали этому свидетелями сегодня. Целый подводный народ ополчился против тебя, вместе со Стражем Хогвартса. А всё потому, что ты непроизвольно проецировал ментальные волны вокруг себя. Раньше я думал, что ты контролируешь это, но, видя твою реакцию и хаотические последствия, пришёл к выводу, что ты понятия не имеешь, каким даром обладаешь.

— Вы о чём? — пробормотал Диггори. — Какой ещё дар?

— Именно об этом я и говорю, — сокрушённо покачал головой Дамблдор. — Ты и вправду ничего не подозревал. А ведь я об этом уже неоднократно заявлял. Практически прямым текстом: у тебя магический дар менталиста. Но ты, кажется, меня не слышал или не хотел слышать.

— Подождите, так он не знал? — спросила Кэтрин. — Серьёзно? То есть это всё были спонтанные ментальные атаки?

— Да, мисс Грейвс, — подтвердил директор. — Если ментальная мощь Седрика будет расти, и при этом он не сможет контролировать свои силы и понимать, на что способен… вы представляете, какую катастрофу это может принести?

— Я никак не пойму, вы сейчас шутите или… — Диггори замялся, глядя на абсолютно серьёзные лица собеседников. — Нет, кажется, не шутите… Хорошо, предположим, у меня действительно есть этот дар. Но тогда что мне с ним делать?

— Это очевидно. Научиться контролировать и развивать, — включила «мага очевидность» Кэтрин. К чаю она так и не притронулась. Пусть Дамблдор воспринимает это, как хочет, но чувствовала она здесь себя, мягко говоря, неуютно, несмотря на милый и радующий глаз интерьер. — Тебе нужно найти учителя. Однако, увы, отношение к менталистам в магическом сообществе очень неоднозначное, поэтому найти учителей будет трудно. Даже в США мне пришлось воспользоваться старыми связями деда, чтобы найти подходящего человека.

— Наша коллега из Штатов совершенно права, Седрик. Как я уже говорил, сейчас из-за ограничений Кубка я не могу взять тебя в ученики, хотя имею достаточную квалификацию. А вот после окончания турнира это вполне реально. Но, к сожалению, к тому моменту может быть уже поздно. А потому…

Дамблдор перевёл красноречивый взгляд на Грейвс.

— Что? — начало кое-что доходить до Кэтрин. — Мистер Дамблдор, вы же не думаете, что я…

— Вы правильно меня поняли, мисс Грейвс. Именно вы и поможете Седрику.

— Эм… я? С какой стати? Я не стану этого делать! Даже если он будет меня умолять! — довольно грубо заявила она после небольшой заминки. Потом до неё дошло, что иногда стоит придерживать свой острый язык. — Чёрт!

Что сказать… проецируемая мощь Дамблдора была ошеломляюща. Её будто прибили к креслу. «Разница между нами слишком велика», — подумала она, понимая, что последует дальше.

— Девочка моя, — сладкая улыбка и бешеный ураган магии, который подавлял и концентрировался по большей части на Кэтрин, не сочетались совершенно. — Ты ведь знаешь, в каком положении находишься?

— В-вы меня хотите шантажировать? Или, быть может, угрожаете? — горло Кэтрин пересохло, едва исторгая слова, но глаза загорелись изумрудным огнём. У директора также в радужках засияли оттенки бескрайнего неба. Было тяжело выдерживать давление Великого Светлого, особенно без палочки, но она старалась изо всех сил.

В один момент всё прекратилось, и Дамблдор как ни в чём не бывало вновь взял чашку с чаем. Кэтрин не сдержала вздох облегчения и едва не растеклась лужицей по креслу.

— Нет, что ты. Никаких угроз или шантажа. Я просто хочу напомнить, что перед тобой Председатель МКМ, а рядом со мной — чемпион Турнира Трёх Волшебников, который в скором будущем может стать одним из сильнейших и опаснейших магов в мире.

На последних словах бровь Седрика изумлённо выгнулась, и он с сомнением поглядел на директора Хогвартса. Весь его вид выражал немой вопрос: «Это ты сейчас обо мне, что ли?»

— Помогая нам, ты сможешь сформировать хорошие связи, и когда тебе понадобится помощь, ты сможешь положиться как на меня, так и на Седрика. Разумеется, мы все дадим друг другу необходимые клятвы о неразглашении и заключим договор. Так что скажешь?..

Кэтрин протянула ладонь, беря его руку в свою. Тем самым она довольно бесцеремонно вырвала его из воспоминаний.

— Мы ещё не настолько близки, — качнул головой Кинг, но свою руку не убрал. Ладонь Кэтрин на ощупь была нежной и прохладной, немного влажной. Переживаний или волнений на этот счёт он вообще не испытывал, ибо с куклой танцевал на балу и держался за руки неоднократно. Скорее всего, его мозг пока ещё не смог уловить, что он сейчас находится наедине с живым человеком. Если быть точнее, с привлекательной девушкой, которая является копией Адской Метели из его прошлого мира.

Грейвс обречённо закатила глаза:

— Это чтобы переместиться межконтинентальным портключом. Без обид, но ты пока ещё слишком мелкий, чтобы вызывать любовный интерес.

— Хвала небесам, — кивнул Кинг. — А то я уж начал переживать, что ты собираешься приставать. И где порт-ключ?

Она вытащила из кармана небольшую резиновую игрушку. Приглядевшись, Кинг признал в ней белую утку в чёрной шляпе-цилиндре. На жёлтом клюве нацеплены миниатюрные круглые очки, в лапах-крыльях зажата трость, из одежды синий костюм с поясом, в центре которого сверкала золотистая пряжка.

— И это портключ? — Кинг интереса ради потрогал его, потом легонько зажал двумя пальцами. В ответ утка крякнула.

Кэтрин с укором посмотрела на чемпиона:

— Тебя что-то смущает?

— Не думал, что это будет резиновая игрушка.

— Ты что-то имеешь против резиновых игрушек? Или не нравятся утки?

— Неважно, — махнул рукой Кинг. — Просто активируй его.

«Надеюсь, при переносе меня не вывернет наизнанку», — подумал он, крепче сжимая ладонь Кэтрин.

Он проведёт целый месяц в Соединённых Штатах Америки — стране, большей чем Великобритания в сорок раз. С чужой, но внешне такой знакомой, девушкой. Соприкоснётся с другой культурой, встретит новых людей. Будет обучаться ментальным практикам и тренироваться в магии. Возможно, ему даже удастся прокачаться где-нибудь. Ну, или в очередной раз его будет хотеть прикончить какая-нибудь хтоническая тварь, с его удачей он уже ничему не удивится.

«Да уж… а зад-то зудит, предвкушая новые проблемы», — подумал Кинг.

Кэтрин произнесла неожиданную фразу:

— От заката до рассвета!

— Чего?

Эта фраза оказалась ключом-активатором межконтинентального портала.

Их выдернуло с опушки и закрутило в пространственном переносе, сопровождаемом сумасшедшим калейдоскопом огней, различных шумов и разрозненных образов. Мириады звезд, миражи пустыни, здания, леса, водные просторы… всё это вертелось вокруг, вызывая головокружение, отчего Кинг зажмурился.

Переход явно был куда дольше обычного, и Кинг уже успел пожалеть об идее Дамблдора и заключённом договоре.

Пространственные искажения стабилизировались, в ноги ударила земля. Кингу удалось удержать как равновесие, так и содержимое желудка.

Глаза резанул яркий солнечный свет, отчего Кинг прикрыл их ладонью. Кожу овеяло тёплым ветром. В пальто стало жарко.

— Где мы? — спросил Кинг, отпуская руку Кэтрин, и огляделся. Вдалеке замаячили мельницы на фоне полей, чуть ближе расположился ряд красных сараев, а дорога, на обочине которой они оказались, была усыпана весьма специфической пылью. Ноздри уловили запах свежей выпечки. Кажется, где-то недалеко есть пекарня.

— Мы в Пенсильвании, недалеко от Ланкастера.

— Чего? — Кинг не был силён в географии других континентов, потому некоторое время пребывал в ступоре.

Кэтрин страдальчески закатила глаза, но затем прочистила горло и сообщила:

— Сопляк, добро пожаловать в Соединённые Штаты Америки! Огромную страну больших возможностей и столь же великих опасностей. Держись возле меня, если не хочешь потеряться. Мы сейчас пойдём перекусим, а затем будем перемещаться в Нью-Йорк.

— М-м… хорошо, — кивнул он.

Потеряться ему с Наблюдателем будет проблематично, разве только Кэтрин сама решит его бросить и аппарирует прочь. Но это вряд ли, всё же договор есть договор. Следовательно, исходя из логических рассуждений, что ему может грозить с такой нянькой и охранницей в одном флаконе?

— Действительно, что может пойти не так? — едва слышно прошептал он.

Кинг испытывал смутное ощущение надвигающейся угрозы. Однако понятия не имел, насколько всё может пойти по одному известному месту. И уж точно представить не мог, что все те злоключения в прошлом покажутся детской забавой, а смерть в недалёком будущем практически поцелует его взасос.