1.2 Миссолен

— Давай, девочка. Сосредоточься. У тебя получится.

Демос наблюдал за стараниями Десари, прислонившись спиной к столу. Кабинет заливал холодный свет: солнце светило, но еще не грело. Императорские покои были слишком просторными, а потому зимой приходилось поддерживать огонь в камине и обкладываться грелками даже во время сидячей работы.

Но юная Магистресса вцепилась обеими руками в резную шкатулку, забыв о холоде.

— Не могу, — жалобно проскулила она. — Не вижу. Никак.

— Старайся еще, — строго приказала Виттория. Императрица застыла у двери, кутаясь в меховую накидку. С каждым словом из ее рта выходило облачко пара. — Ты сможешь. Соберись.

Десари обреченно кивнула, снова зажмурилась и принялась беззвучно шевелить губами — то ли молилась об успехе, то ли ругала требовательных учителей. Демос отлип от подоконника и бесшумно, стараясь не отвлекать девочку, подошел к жене.

«Ну же, милая. Ты сильнее, чем думаешь», — подумал он. — «Сильнее всех нас».

Это, казалось бы, простейшее упражнение никак не давалось их воспитаннице. Демос поражался, сколь великую силу она в себе носила, и в то же время как мало своих возможностей могла контролировать. У Десари внезапно получалось увидеть происходящее на другом конце материка, но специально заглянуть внутрь запертой шкатулки ей было пока что не под силу. И все же девчонка не сдавалась, раз за разом брала в руки ларец и пыталась сконцентрироваться.

— Ладно, на сегодня все, — устало взмахнул рукой император. — Завтра попробуем снова. Но сейчас мне нужно работать, а тебе — отдохнуть.

— Погодите, — не разжимая век, процедила Десари. — Кажется… Я… Почти…

Виктория накрыта ладонь Демоса своей и красноречиво на него взглянула. Он кивнул. Несколько мгновений ничего не решат в его распорядке дня, а рвение воспитанницы он ценил. Десари действительно достигла определенных успехов за время, что жила при дворе Миссолена и занималась с Демосом, но этого все равно было недостаточно, чтобы отпускать ее в самостоятельную жизнь.

«Эннийский Магистрат не прощает ошибок. И чем выше статус Дома, тем пристальнее за ним наблюдают. Десари еще слишком многому придется научиться, чтобы выжить на юге, вступив в законные права».

— Вижу, — изменившимся, куда более низким и утробным голосом, сказала девочка. — Шкатулка обита изнутри красным бархатом. Внутри ключ. Старый.

Виттория со всей силы сжала ладонь мужа. Демос покосился на супругу — ее глаза возбужденно блестели от предвкушения.

— Смотри дальше, — чуть дрогнувшим голосом приказала императрица. — От чего ключ?

Десари молчала несколько долгих мгновений. Тонкие руки, державшие шкатулку, подрагивали от напряжения.

— Пустые покои в восточном крыле, — наконец ответила она. — В последний раз туда заходила фрейлина императрицы. Недавно. В комнате хранят старые вещи.

Виттория кивнула. Несколько дней назад она распорядилась достать из сундуков более легкие одежды: весна уже стучалась на порог Миссолена. Кроме того, кое-какие из нарядов требовалось перешить. После родов ее величество немного прибавила в весе.

Демос улыбнулся, подошёл к воспитаннице и бережно забрал шкатулку из ее рук.

— Молодец. Это большой прогресс, Десари. Ты хорошо учишься.

Девчонка тряхнула головой, прогоняя видение.

— Слишком медленно, ваше величество. Мне нужно учиться быстрее. Если то, что я случайно видела тогда в припадке, правда…

Император взял юную родственницу под локоть и повел к выходу.

— Корабли Грегора Волдхарда появятся здесь еще не скоро, — успокаивал он. — Навигация откроется только весной.

— Но, ваше величество… Ведь весна наступит уже через луну!

Демос тяжело вздохнул.

«Я тоже умею считать, дорогая. И, даже имея представление о будущем, все равно не знаю, что делать».

Но вслух сомнения император не озвучил.

— Не беспокойся об этом, милая. Пусть каждый занимается своим делом. Твоя задача — развивать дар и обретать знания. Мой долг — позаботиться о безопасности.

«И сказать куда проще, чем сделать».

Демос легко подтолкнул Десари к жене.

— А сейчас мне действительно нужно работать. — Он легко поклонился обеим. — Дамы.

— Пойдем проведаем малыша Ренара. — Виттория спрятала улыбку в уголках губ и взяла воспитанницу за руку. — Наверняка от его шалостей кормилицы уже взвыли. С тех пор, как начал ходить, за ним нужен глаз да глаз.

Десари с готовностью кивнула и позволила себя увести.

— До встречи, ваше величество.

— Увидимся за ужином.

Оставшись в одиночестве, Демос потянулся было к колокольчику, чтобы вызвать Ихраза, но застыл с протянутой рукой и уставился на огонь в камине. Снова заболевала голова. Давно забытая характерная боль пульсировала в правом виске. Он притронулся к больному месту холодными пальцами, но облегчение было недолгим.

«А я-то уж наделялся, что избавился от мигреней навсегда. Почему они вернулись? Дар я больше не сдерживаю. Пусть и не даю ему выйти в родную силу, но пар спускаю. Так почему же голова снова стала раскалываться?»

Виттории он не говорил — не хотел лишний раз беспокоить. Роды дались ей мучительно: лекари в какой-то момент начали сомневаться, что императрица выживет. Сам Демос не спал и не ел но трое суток, дежуря под дверями покоев роженицы. И даже когда Виттория наконец принесла в мир Ренара — у обоих не было сомнений, как наречь первенца — дюжину дней всем придворным пришлось сражаться за ее жизнь.

Виттория давно окрепла и даже начала подпускать к принцу кормилиц, но Демос все еще боялся лишний раз ее волновать.

Кроме того, все лекари хором заявляли, что второго ребенка императрица не вынесет.

«У моего отца хотя бы был выбор — трое сыновей, большая роскошь и настоящее богатство влиятельного Дома. А теперь вся империя может рассчитывать только на одного принца».

От этих мыслей боль лишь усилилась. Беспокойство нынче не отпускало Демоса ни на миг. А с тех пор, как Десари рухнула в припадке на приеме, перепугав всех гостей, поводов для волнения стало куда больше. Он взглянул на карту — настоящее произведение искусства, подаренное покойным королем Энриге Гацонским Демосу на коронацию.

«Не знаю, что нашел Огнебородый в Грегоре, но прочность их союза проверена годами. Теперь, после новостей о флоте рундов и хайлигландцев, последнему олуху стало ясно, сколь серьезны намерения Волдхарда. И хотя он продолжает утверждать, что его интересует лишь Эклузум… Мертвые боги, рунды бы не оказали ему такой поддержка, кабы дело было лишь в свержении церковников».

— Нет, кузен, — тихо сказал он вслух, мысленно проведя линию между Вольным городом Горфом и имперским Рионом. — Эклузум и месть Ладарию — лишь повод. Ты хочешь сесть на имперский трон. И я не могу этого допустить.

Голову прожгло острой болью — словно в висок воткнули раскаленный прут.

— Ох!

От неожиданности Демос пошатнулся — ослабевшие ноги подкосились, он ухватился за край стола. Пальцы соскользнули, и он рухнул на пол, задев стопку бумаг и свернув пустой кувшин. Посуда с грохотом разлетелась по каменным плитам.

— Проклятье… Это что-то новое.

Дверь распахнулась. Ворвался Ихраз, на ходу жестом запрещая слугам входить. Энниец подбежал к Демосу.

* * *

— Господин, вы ранены? Позвать лекаря?

— Упаси боже, нет, — простонал император и приподнял голову. Дворцовая челядь столпилась в дверях. — Все вон!

Ихраз помог ему подняться, довел до кресла и запер дверь. Лишние свидетели были ни к чему, хотя по дворцу все равно пойдут слухи.

— Снова началось? — догадался энниец, когда император схватился за голову.

— Да.

— Прошлый приступ был позавчера.

— А до этого — перерыв в пять дней. А до него — дюжина. — подтвердил Демос. — Чем дальше, тем чаще. Приготовишь мне снадобье?

— Минуту.

Ихраз засуетился вокруг сундучка с лекарским склянками. Порошки, растворы, мерные инструменты — благодаря покойной леди Эльтинии и госпоже Виттории в кабинете императора собралась целая коллекция флаконов. Для бодрости, от бессонницы… И проверенное средство эннийских апотекариев от мигреней.

— Отмени все до ужина, — попросил император. — Чую, в этот раз быстро не пройдет. И не давай мне конскую дозу, пожалуйста. Иначе просплю до ночи.

Эннийский телохранитель сдержанно кивнул и, откупорив флакон с концентрированным лекарством, принялся отмерять пипеткой нужное количество капель. Семи, по их с Демосом опыту, для начала должно было хватить. В былые времена, еще когда была жива Лахель, в такие моменты ухаживала за господином именно она. Сестры не стало несколько лет назад, да и с тех пор мигрени не так мучили господина. И все же они вернулись. Ихраз считал это дурным знаком.

— Так и не поняли, почему боли вернулись?

Демос перебрался из кресла на стоявшую подле камина кушетку и приготовил одеяло: от этого снадобья его всегда знобило.

— Мы с Витторией пришли к выводу, что мигрени связаны с моим даром. Вероятно, когда дар начал проявляться, но я не давал ему выхода, мигрени служили своего рода сигналом. Где тонко, там и рвется. Будь я более расположен к другому недугу, дар бы усилил его. А легкие мигрени у меня бывали с детства.

Ихраз подал готовое питье господину. Тот выпил пойло залпом, традиционно поморщился — вкус и правда был скверным — и откинулся на спинку кушетки, не выпуская пустой стакан из рук. Энниец закутал его ноги в одеяло.

— Но если ваше предположение верно… Господин, с тех пор как вы начали давать волю дару, боли почти отступили.

Демос медленно кивнул.

— Именно это меня сейчас и тревожит. Что-то изменилось во мне самом, а я не знаю, что. Быть может, ничего серьезного…

— В колдовстве несерьезно не бывает, — резче, чем хотел, ответил Ихраз. — Простите мою дерзость.

— Нет, ты скорее прав. — Император задумчиво уставился на пасть камина. Красные волны катались по еще жарким углям. Энниец подбросил пару поленьев и раздул огонь. — Меня это беспокоит сильнее, чем я показываю.

— Есть предположения?

Ихраз не рассчитывал на честный ответ. В конце концов, их связывали не только дружба, но и давнее предательство. Демос давно не напоминал слуге о содеянном, а тот старался не давать поводов для ворошения прошлого. И все же понимал, что больше не мог рассчитывать на полную откровенность господина.

— Не знаю, Ихраз, — устало произнес император. Лекарство начинало действовать. — Я не Магус, не колдун. Просто ношу в своей крови дар и стараюсь обращаться с ним так, чтобы не погубить окружающих. Но в последнее время справляться с этим тяжеловато. Только не говори Виттории — она места себе не найдет.

— Не скажу. И все же… Если все настолько тяжело, быть может, стоит обратиться к тем, кто знает?

Демос чуть повернул голову и покосился на эннийца:

— К Магуссерии? В момент, когда я укрываю у себя Десарию? Она же для них лакомый кусочек. Магистрат только и ждет возможности вернуть девчонку домой на юг. Мне бы не хотелось подпускать их близко.

— Еще раз простите мою дерзость, господин, но на одной чаще весов всего лишь наследница некогда могущественного иноземного Дома, пусть и ваша родственница. Но на другой — вы. Император. Хранитель порядка в империи. И с учетом возможного будущего…

— Я понял, — отрезал господин. — Ты говоришь правильные вещи. Но моя совесть не может с ними примириться.

— Все еще не могу взять в толк, как политика ее не убила.

— О, моя совесть практически бессмертна, — улыбнулся император. — Знал бы ты, какие у нее зубы!

Ихраз не смог сдержать ответной улыбки. Пожалуй, именно поэтому он и остался во дворце. Потому и служил этому человеку. Даже надев императорский венец, Демос Первый остался Демосом Деватоном. Человек — отдельно, корона — отдельно.

— Мысль здравая, но давай подождем, — тихо подытожил господин. Веки смыкались, дыхание стало тяжелее. Лекарство начало действовать в полную мощь. — Попробую справиться сам. А там посмотрим.

Ихраз кивнул, даже зная, что господин этого не видел, и сел на скамеечку для ног — разгоревшийся камин приятно грел спину.

Что бы ни было дальше, он будет рядом. Он поклялся исполнить долг и защитить господина любой ценой.

Ради Лахель. Она бы одобрила.

Загрузка...