Сделай сам – 1

Глава 25 Военные и их маневры

— Тяни! Стоп! Зажимай! Быстрее зажимай! Плоскогубцы! И-и-и-и! Есть! Достал! — Нет. Это мы не пулю извлекаем из чьего-либо организма в походно-полевых условиях, как кто-нибудь мог бы о том подумать. Это мы меняем у нашего семейного лимузина заклинившую тормозную колодку на заднем колесе. Поставили, называется, на него новейшую гидравлическую систему тормозов на пробу!

Я ведь, как-никак, дитя советского автопрома и, можно сказать, с бензином и маслом впитал одну простую мысль — «Проклятый частный собственник — то есть уважаемый владелец личного автомобиля, должен СТРАДАТЬ!». Особенно, когда сам производит ремонт своими собственными руками. Мы сейчас — тому прямое подтверждение. Втроём снимали соединявшую меж собой две колодки мелкую-мелкую пружинку, активно применяя для того разнонаправленную грубую мускульную силу.

Это меня ещё на АВТОВАЗ-е научили так делать! Не снимать, нет. А конструировать так. Чтоб, значит, человек получил полнейшее моральное удовлетворение от того, что у него всё же вышло осуществить ремонт самому. Естественно, после положенных по регламенту часов мучений и стенаний. А то какое же удовлетворение может быть без преодоления трудностей? Никакого! То-то и оно!

— Бог в помощь, Александр Евгеньевич, — весело отозвался со стороны какой-то самоубийца, не углядевший видимо, что у меня сейчас в руках зажаты и плоскогубцы, и весомый молоток. И сам я красный весь от напряжения.

А нет. Не самоубийца. Хотя… не будем зарекаться. Что политический — уж точно не жилец однажды был. То собственной персоной император — Николай Александрович. Стоит сейчас передо мной, покинув свой автомобиль, и улыбается открыто от явно истинного счастья лицезреть меня замученным и в мыле, и в пыли. А также в смазке, грязи и чёрт знает в чём ещё до кучи.

— Здравствуйте, ваше величество! — распрямившись с протяжным кхеком и с не менее протяжным хрустом в спине, опередил мои невесёлые мысли и возможно даже слегка грубоватые слова мой папа́. — Безмерно рады вновь вас видеть!

Удачно это мы, блин, поломались на едва ли не единственной приличной дороге во всей округе. Нет, то, что наша очередная встреча с императором должна была состояться в самом скором времени, мы были в курсе. Не просто же так вложились столь солидно своей собственной новейшей автотракторной техникой в начавшиеся военные манёвры! Рассчитывали на достойный алаверды, а после и на казённые заказы. Военные-то лишь 2 трактора купили на пробу. А все легковушки, грузовики и первые броневики — то всё прошло за нас счёт, блин. Деньгов у армии сейчас нема на это всё богатство.

Что за манёвры такие? Так Большие Курские манёвры, что подготавливались армией и местными чиновниками аж два последних года. Подготавливались-подготавливались, да так и не подготовились. Всё разворовали, сволочи! Ну, как то водится всегда.

Во всяком случае, именно это следовало, исходя из тех слов, что мы уже успели здесь услышать от интересующихся нашими новинками штабных офицеров «Южной армии». Не хухры-мухры какой, а находящейся под непосредственным командованием самого военного министра — Куропаткина.

Больно уж сильно господа офицеры сетовали на то, что ни нормальных дорог, ни крепких мостов, ни средств обеспечения войск питьевой водой создано за эти 2 года так и не было, хотя расписано всё было от и до, где, кто и как обязан был это сотворить. Про жуткую бедность местных крестьян, на которую ныне с широко раскрытыми и полными охреневания глазами смотрел сам император, даже говорить не приходилось. Подавляющее большинство из них мало чем отличалось от своих соседей из Харьковской губернии, которых только-только осудили за погромы. А ведь тут тоже повсеместно чернозёмы!

После такого уже страшно думать о реальном положении вещей в нечернозёмных землях — самых заселенных в стране. Посему в определенных кругах уже сейчас совершенно не стесняются поговаривать вслух о том, что курскому губернатору теперь 100% кранты. Не такими словами, конечно, выражаясь. Но посыл у всех один и тот же. Кранты! Потому что настолько борзо всё подчистую разворовать — это надо было полагать себя вообще бессмертным или же неприкасаемым.

— Здравствуйте, ваше величество! — это мы дружно подорвались с земли. Мы — это я и мой старший брат. А после и мама́ с сестрёнкой подоспели — тоже «здрасьте», мол, сказать, да сделать книксен. Или как там это приседанье называется? Не «Ку» же кин-дза-дзайское.

— Никак с вашим великолепным автомобилем какая-то беда приключилась? — ответив всем нам взаимными приветствиями и отдельными комплиментами для наших милых дам, проявил должное участие напополам с любопытством государь.

— Ничего страшного, ваше величество, — отмахнулся я плоскогубцами, точнее рукой в которой те зажаты. — Обычные рабочие моменты. Испытываем на личном автомобиле то, что после будет реализовано на серийных машинах. Вот и подкидывают порой новые системы всякие «подарки». Не беда. Можно сказать, что привычное дело. Мы, Яковлевы, работать своими ручками ни разу не чураемся.

— Отрадно слышать, Александр Евгеньевич, — вновь ослепил всё наше семейство белизной своей улыбки монарх. — Побольше бы стране таких, как вы.

Это да. Тут я его понять могу на все сто. Насмотрелся уже за те 9 лет, что прожил в этом времени. Многие из помещиков и заводчиков до сих пор не осознали, что время крепостного права давным-давно прошло и наступило время технического прогресса.

В том числе по этой причине за последние 2–3 года позакрывалось свыше 4000 всяких фабрик, заводов и мастерских. Слишком уж большой процент в них был совершенно архаичной механизации, а также устаревшего ручного труда. Про условия же этого самого труда и говорить не приходилось вовсе. Кошмар. Как есть кошмар. С такого бы я тоже сам восстал на баррикады.

— С этим пожеланием, ваше величество, ко мне пока ещё рановато обращаться. Не дорос покуда до прямого и непосредственного участия в активном повышении демографии империи. Разве что вот старший брат обрадует родителей невестой. Ну а мы потом его детей подучим прям на совесть! Даже не сомневайтесь! — хлопнул я по спине опешившего от такого Лёшку, отчего тот даже слегка зашипел. Ну да. Молоток-то я в той самой руке продолжал удерживать, вот ему и прилетело по хребтине слегонца.

— А вы, я смотрю, всё так же не тушуетесь! — хохотнул в ответ монарх, чем спас меня от родительского «подзатыльника справедливости», а то мама́ уже взяла тихонько курс по направлению к моей говорливой персоне. Естественно, при этом мило улыбаясь всем и каждому, но персонально мне метая молнии глазами. — Годы идут, мир меняется, а язык Александра Евгеньевича остаётся всё столь же остр, как остр и его недюжий ум. Вы как? Уже куда-то поступили на учёбу, чтобы там профессоров вгонять в уныние и краску?

— А как же! Гений я недооценённый или просто погулять вышел? Как раз сегодня нагло пропускаю первые занятия в только-только открывшим свои двери «Санкт-Петербургском политехническом институте»! — гордо подбоченился я, под очередную порцию смеха императора. Смешливый он всё-таки человек. Ещё бы страной руководить умел, как то реально необходимо России, цены б ему возможно не было. А так пока цена — 10 копеек. Именно столько стоит 1 патрон к моей винтовке Маузера.

— И кем же вы планируете выпуститься спустя годы? — не догадываясь даже о моих мыслях на свой счёт, продолжил интересоваться император.

— В основном, конечно, металлургом, — вот где воистину непаханое нынче поле так это в данном направлении. Ведь чётких марок сталей до сих пор никто не предложил. Всё разделение металлов идёт лишь по способу выплавки, да по цели назначения — «мартеновская лемешная», к примеру, или «бессемеровская судовая», «орудийная» опять же. Лишь в плане производства брони для кораблей хоть что-то более подробно и глубоко расписывается. Но тоже не ахти особо, поскольку всё разнится от завода к заводу и под одним названием на самом деле выходят стали разного химического состава и характеристик. И что мне, блин, должно всё это говорить, как, блин, технологу? Да ничего хорошего! — Но и слегка кораблестроителем также планирую стать. А то, как взглянешь ныне на художества последних, что раз за разом закладываются на отечественных верфях, так прямо плакать хочется. И отнюдь не с радости, — а вот здесь улыбка монарха как-то разом улетучилась. Задел я, блин, болезненную тему.

— Да, да. Я помню ваши измышления.

— С тех самых лет, как я ещё пешком под стол ходил? — показав рукой уровень своего невеликого роста 5-летней давности, на всякий случай уточнил я. Всё же про то, что у нас с кораблями не очень, я впервые начал петь ему в уши ещё в 1896 году.

— Да, да. С тех самых, — вновь хохотнул Николай Александрович, оценив мою самоиронию, в которой на самом деле самоиронии не было ни на грош. Там так-то иронии вовсе не было от слова — «вовсе». Лишь затаённая глубоко в душе печаль о том сколь много лет и денег ушло коту под хвост и сколько их ещё уйдет по тому же самому адресу, как минимум. Что очень-очень жаль. Но мне всему такому умному и знающему банально не разорваться, дабы поспеть везде. Потому покуда на многое приходится просто махать рукой, как на совсем пропащее.

— Вот видите, как время пролетело, — на сей раз, позволив молотку выскользнуть из моей ладони и упасть на землю, я показал освободившейся рукой свой нынешний рост. — А воз и ныне там.

— Вы всё же полагаете, что заложенные на наших стапелях новейшие крейсера и броненосцы морально устарели? Так и не сменили свою точку зрения? Они ведь созданы на основе лучших конструкций немцев, французов и датчан.

— Ваше величество, — с трудом сдержался я, чтобы не вздохнуть показательно тяжело. И так родители зоркими соколами следили за каждым моим жестом и словом, отчего суммарно их общими взглядами мне уже было обещано не менее трёх сеансов знакомства с ремнём и не менее полудюжины часов чтения нотаций. И ведь на возраст даже не посмотрят! Сатрапы комнатные, блин!

— Говорите, Александр Евгеньевич, говорите. Если что, я за вас вступлюсь! — верно понял «добрые и понимающие родительские взгляды» император, отчего вновь не смог сдержаться от очередной порции откровенного хохота. — Как минимум, словечко да замолвлю!

— Взгляните, пожалуйста, на броневик, что идёт в качестве машины охранения при вашей колонне, — обратил я его внимание на один из трех наскоро собранных нами аналогов тех бронированных автомобилей, что до недавнего времени самым активным образом применяли англичане в войне с бурами. Мы как раз на ХПЗ сделали впопыхах три экземпляра из мягкого котельного железа и без вооружения, чтобы выдать по одной штуке в «охрану» трёх главных действующих лиц военных учений.

— Отличный броневик! Мне очень понравился! Идея! Исполнение! Всё великолепно! — да, с нашей подачи Николай II стал заядлым ценителем автомобильной техники намного раньше по времени, нежели в истории, что я ещё хоть как-то где-то помнил. Чем я и пытаюсь как-то пользоваться.

— С одной стороны насчёт него вы, несомненно, правы. Это действительно лучшее, что на сегодняшний день существует в мире из подобной техники. Но! Лишь из того, что уже создано в металле! — акцентировал я внимание своего собеседника на немаловажном факте. — Чтобы вам было легче понять, о чём я говорю, сознаюсь, что мы с отцом создавали его в качестве эрзац-военной машины. Этаким мобилизационным броневиком с сильно урезанными боевыми возможностями, но которые возможно относительно быстро собрать на шасси автомобилей нашей выделки из числа имеющихся у частных владельцев. Говоря языком военных моряков — это вспомогательный крейсер. Причём, далеко не самый большой и не самый мощный, что мы можем предложить уже сейчас к приобретению.

— Значит, утверждаете, что можете сделать что-то много лучшее этого броневика? — внимательно посмотрев сперва мне в глаза, а после кинув оценивающий взгляд на замыкающую царскую колонну бронемашину, уточнил Николай II.

— В разы! И даже на порядки! Такое, что все соседи вздрогнут от испуга! — едва я сдержался, чтобы не фыркнуть снисходительно. — Но окажется ли у потенциального заказчика достаточно средств, чтобы позволить себе иметь такую мощную технику в должном количестве?

— И о каком порядке сумм идёт речь?

— Пятьсот миллионов рублей при условии заказа не менее одной тысячи штук, — на честном глазу выдал я цену тысячи танков типа советского Т-28, тем самым заставив замолчать вокруг себя всех, вся и всё — столь звенящая наступила тишина. И даже мухи, вроде как, замерли на месте, просто левитируя в пространстве. Ещё бы! Ведь эта сумма составляла четверть годового бюджета страны! Да! Я умею удивлять!

— Кха. Кхм. Мда. Растут у вас с возрастом аппетиты, Александр Евгеньевич, — справился с поразившим его шоком государь. — Помнится мне, в прошлый раз вы говорили о сумме в 10 раз меньшей, что была бы потребна для устройства крупного автомобильного завода.

— Так я от той предыдущей суммы и не отказываюсь до сих пор, ваше величество, — только и оставалось мне, что пожать плечами. — Такое великое дело, как устройство практически с нуля массовой автомобильной промышленности столь огромной да густонаселённой страны, как Россия, и поныне требует не меньше пяти десятков миллионов рублей первоначальных инвестиций. При этом желательно в первые 5 лет функционирования предприятия иметь ежегодный казённый заказ на 10000 автомобилей, что по деньгам потянет на не менее чем 25–30 миллионов рублей. А иначе и начинать даже не стоит. Любой, кто лишь попробует, мгновенно разорится. Сами ведь видите, о каких огромных деньгах идёт речь. А наш гражданский рынок пока что совершенно не готов и не способен принять в себя хотя бы четверть сотни тысяч автомобилей ежегодно.

— И именно столько вы вложили в ваш американский завод на те самые 25000 машин в год? — пребывая в удивлении, государь воздел свои брови вверх. Ещё бы! Должен же он был узнать, откуда у нас могли взяться столь огромные средства, которыми мы точно прежде не располагали.

— Нет. Там было много проще и дешевле, — не стал я называть реальную сумму наших инвестиций. Ибо нефиг кому другому наши денежки считать.

— Отчего же?

— К нашему приходу в город Детройт, что в США, там уже были превосходно развиты те самые десятки предприятий, которых нам столь сильно недостаёт здесь, чтобы самим не тратиться на их устройство с нуля, — принялся я на пальцах разъяснять все подводные камни. — Фактически нам там принадлежит лишь площадка, где собираются основные компоненты автомобилей в единое целое, а после и в конечное изделие. Литьё, механообработка, электрика, станкостроение, производство подшипников и металлообрабатывающего инструмента. Там всё это уже имелось к нашему приходу. Мы лишь разместили на десятках соответствующих предприятий заказы на те или иные комплектующие. Здесь же у нас, в России, нет такого единого места сосредоточения, так сказать — кластера, всех этих потребных заводов. Разве что в Санкт-Петербурге после должной недешёвой реконструкции крупнейших и лучших из числа частных заводов можно будет получить в итоге схожий перечень предприятий. Но это будет слишком дорого и потому неконкурентоспособно. Уж нам ли не знать процесс формирования цен на металлоизделия в столице? Опять же плюс немалые зарплаты для рабочих! Вот и выходит, что, хотим мы того или нет, в устройство всего потребного с нуля необходимо будет вкладывать полсотни миллионов и плюс ещё сверху полдесятка миллионов направить на изначальный оборотный капитал. Вот так!

После получения такого пояснения для чайников, Николай Александрович, перекинувшись со мной ещё парой тройкой фраз, быстренько свернул ставшую сильно напрягать его беседу. Потому, вскоре вежливо раскланявшись, мы распрощались на целых 5 дней, чтобы вновь встретиться лишь на финальном этапе военных учений.

Император, понятное дело, всё это время разъезжал с проверкой по местным городам и весям, а также навещал командование участвующих в учениях частей и соединений. В политику опять же игрался, когда поглазеть на учения северного соседа прибыл аж целый персидский шах. Тогда как мы с папа́ мотались между своей многострадальной техникой, не успевая бить по шаловливым ручкам тут и там.

Всё же любой солдат любой армии — это такой уникальный живой организьм, который, как тот кот, не может не пакостить. Даже если сам того не хочет, он непременно что-нибудь сломает или потеряет. Как проклятие какое-то над ним висит! А тут вдобавок ко всему вокруг ещё и русские солдаты повсеместно, которым и титановые шарики в закрытом помещении доверить будет страшно. О да! Я верю в их талант!

Хоть как-то спасало положение лишь наличие нашего заводского механика при каждом автомобиле или тракторе. Но даже так допущенные до управления нижние чины в общей сложности спалили два комплекта сцепления на грузовиках и запороли КПП на одном из броневиков. Про поломанные рессоры, оси и колёса — даже и упоминать не стоит. Ямки или же торчащие из земли камни объезжать их явно не учили никогда.

— Дебилы,…ля! — не смог не повторить я коронной фразы Сергея Викторовича Лаврова, наблюдая с высокого холма в последний день манёвров, как войска Куропаткина идут в генеральную атаку. Почти 30 тысяч человек пехоты в едином порыве! Даже не сдержавшись, хлопнул себя ладонью по лицу. Так как это зрелище было уже за гранью добра и зла. Вот так и начинаешь понимать, отчего мы, блин, японцам войну слили, да и после отхватили тоже.

А как тут было не хлопнуть, если этот гений тактик и стратегий — наш уважаемый военный министр, не придумал ничего лучшего, как кинуть все свои силы вперед в едином порыве? В лобовую атаку! Густыми сплошными цепями, следом за которыми шли сбитые максимально плотно штурмовые пехотные колонны времен наполеновских войн!

Шли они не просто так красиво, а на заранее подготовленные оборонительные позиции с траншеями, пулемётами и сотней-другой поставленных на огонь прямой наводкой орудий! И впереди всех, на выделенном ему лимузине, катил САМ! Не император, нет. САМ — это Куропаткин.

И весь этот паноптикум сопровождался повсеместным боем барабанов, да гулом всевозможных труб. Убиться веником!

Хотя, чего ещё от них всех можно было ожидать? Военные Российской империи начала 20-го века — они, как женщины. Безумно падки лишь на всё красивое. Такое, чтобы, значит, обязательно самим смотреться со стороны бодро и молодцом. А остальное всё — вторично.

Не прошли они ещё окопный ужас Первой Мировой Войны, чтобы там в мозгах хоть кое-что принялось крутиться в нужную сторону. И даже грядущая война с Японией им в этом деле не сильно-то помогла, как я могу судить по своим куцым знаниям о грядущем.

А потому, скажу по чести, что вот таких вот офицеров мне вообще не жалко будет потерять. А жалко будет лишь солдат, что в куда больших количествах полягут на полях сражений вместе с ними.

Вот с такими невесёлыми мыслями и завершилось моё пребывание на юге страны. Спустя два дня мы всей семьёй, кроме оставшегося на хозяйстве отца, убыли в столицу, где меня ждали целые завалы всевозможных гранитов науки, которые мне предстояло грызть с усердием и жадностью.